скачать книгу бесплатно
Инфер 6
Дем Михайлов
Инфериор #6
Глобальный мир-убежище Формоз.
Место, где был рожден Атолл Жизни.
Место, где началось все это дерьмо.
Место, что может хранить в себе ответы на многие вопросы.
Ради доступа к заблокированному умирающему миру Формоз Оди без колебаний вернулся в родные стальные подземелья, где люди похожи на забитый в трубы податливый пластилин…
Дем Михайлов
Инфер 6
Глава первая
Шлюха блевала, стоя на карачках над бетонной канавой с позеленелым дном. Полуголая, кожаные ремни глубоко вдавливаются в полное тело, рваные колготки свисают с ляжек длинными лоскутами, мало чем отличаясь по виду от полоскающихся в канаве темных волос.
– Вот это, я понимаю, баба! – восхищенно осклабился орк, вцепившись в покосившийся столб со здоровенным красным фонарем. – Командир! Можно я ей помогу?
– Проблеваться?
– И это тоже!
– Мы там, – не поворачиваясь, я ткнул большим пальцем через плечо и не промахнулся, судя по тому, как мученически наморщилась рожа Рэка, пытающегося прочесть название:
– Потеки… сладости?
Пришлось все же повернуть харю и взглянуть. Мы находились на улице, где по одной стороне тянулись бордели, а по другой – питейные заведения. Улица называлась Блудо-авеню, находилась на граничащей с Мутатерром окраине Дублина и считалась грязной свалкой никчемных гоблинских душ, где достойному бойцу и просто жителю делать нечего.
– Левее, – поправился я, по достоинству оценив приторно-розовое обрамление входа в «Потеки сладости» с этими самыми сочными потеками, намалеванными щедрой кистью.
Выбранный мной бар выглядел настоящей грязной дырой, судя по избитой ногами двери и лаконичной надписи «Бухло» на кирпичной бурой стене, столь же щедро, как и справа, украшенной потеками, но уже не розовой краски, а желтой подсыхающей блевоты.
– Понял, – кивнул Рэк, протягивая мне свой рюкзак с закрепленным оружием. – Переползу улицу где-то через пару часов, командир.
– Ага.
– Эй! Жирная! Тебе помочь встать, чтобы я тебя положил и трахнул?
– ЫГВ-В-В-В-ВЫЫЫ-Е-Е-Е…
– Люблю сочных баб с огоньком… – прорычал нагнувшийся над шлюхой орк. – Каппа! Помнишь Уголек? Давай со мной! Вспомним старое!
Каппа с каменным ликом отвернулся и шагнул к бару. За ним последовала лучница со столь же идеальной осанкой. Если в невозмутимости их лиц и можно было что прочитать, то только матерное.
– Отдохнем, – хмыкнул я и покосился в сторону, где улица заканчивалась, упираясь в недостроенный Риториками Бездны участок стены. – Подождем, когда всколыхнутое нами дерьмо чуть успокоится.
– Придет покупатель, – подтвердила наемница и перепрыгнула лужу рвоты. – Предложит то, предложит се, намажет словесным повидлом, капнет медку, нарисует нам высокие горизонты богатого будущего, если мы не облажаемся с как всегда крайне важным поручением… но ведь мы не продаемся, лид?
– Мы не продаемся, – подтвердил я.
– Свобода – высшая ценность! – пропела Ссака и небрежным ударом локтя снесла с ног потянувшегося к ее груди вывалившегося из бара пьяного мужика. – Дома для свободных, дома для рифтовых!
Я вздрогнул, услышав эти слова.
– Вспомнил… я вспомнил! Та часть домов Мутатерра с плавными обводами углов и окон, что тянулись вдоль каньона…
– Острова Свободы же, – удивленно зыркнула на меня нордическая Ссака, перешагивая через полумертвое тело обнаженной девки. – Про них столько сладких песенок спели, что до сих пор скулы сводит.
– Да… да… Острова Свободы…
– До моего прихода в ВестПик они еще плавали как оплывшие клецки в ядовитом бульоне. Но населения на них стало куда меньше. И тут такое…
– Острова Свободы?
Идеальный по степени громкости и выражающий лишь легкую заинтересованность голос подала лучница, продолжающая держаться за спиной Каппы. Мечник же по привычке удерживал позицию за моим правым плечом… и получается, что я тащил за собой хвост, в свою очередь шагая за взбудораженной Ссакой. Хорошо, что Рэк отчалил в бордель, соблазнившись блевотной девкой – а то так бы и шагал впереди меня.
Ответить на вопрос лучницы никто не успел – миновав странный кишкообразный коридорчик, мы ввалились в небольшой длинный зал без окон. Мрачные кирпичные стены не украшало ничего кроме редких пятен, в воздухе витал запах кислятины и дерьма, а сидевшие у самого входа крепкие парни подорвались с таким грозным видом, на ходу доставая ножи, что будь я послабже духом – обосрался бы поди. Но я слабым не был и лишь с искренней теплотой во взгляде вопросительно глянул на первого шагнувшего к нам. Секунда… и тот уронил жопу обратно на вделанную в пол стальную лавку, заодно опуская лицо к стаканам. Ножи исчезли тогда же, но это не устроило Ссаку, что наклонилась над столом и, перевернув пластиковый стакан с бухлом на штаны тому громиле, ласково заметила:
– Еще раз пукан от лавки оторвешь – и я его тебе порву также, как тебя папаша твой порадовал на выпускной. Поняла, красавица моя?
– Да мы думали, это чмомперсы…
– Да мне посрать на твою думалку, упырок. Я же тебе пукан рвать буду, а не думалку твою гнилую… Оторвете жопы от лавок – пристрелю к херам!
– А в сортир…
– Ссыте под себя, хренососы. Или в рот друг другу. О! За это дам бонус – отпущу главного любителя уринотерапии…
Лязгнувший пистоле в руке наемницы и ее застывшие побелевшие глаза заставили ушлепков напрячь булки, чтобы нагнести побольше вакуума и присосаться к лавкам понадежней.
К этому моменту я уже прошел дальше, нацелившись на пустующий угол зала – всего занято четыре столика из двух десятков – и Ссаке пришлось чуть ускориться, чтобы снова обогнать меня и шугануть нечто опухшее, вонючее, хрипло молящее о стакане на опохмел за наше здоровье и пусть мутанты сдохнут.
Упав на лавку со стальной спинкой, я продолжил скорее излагать для самого себя, а не отвечать на вопрос лучницы.
– Острова Свободы – плавучие города, что не подпадали под государственную юрисдикцию. Об этих островах орали со всех экранов, одно время рекламируя их так рьяно, что дымились не только динамики, но и жопы слушающих. Тематические города… зеленые города… автономные города… как их только не называли.
– Три четверти этих поплавков принадлежало Россогору! – добавила усевшаяся напротив Ссака. – С них все и началось. У них ведь до самого конца работала их стержневая идея – современному гоблину ни к чему цепляться за собственную землю, ни к чему куда-то якориться. Наоборот – оставайся свободным вахтовым работником или фрилансером, а Россогор обеспечит тебе все остальное. Помните их рекламу? Да они, блин, так сочно эту житуху показывали, что мне самой хотелось все бросить, завербоваться на вахтенную работу и, как пелось в той рекламной песне, доверить судьбу Россогору… А помните ту первую их эпичную кругосветку, что превратилась в кружащий вокруг планетного шарика маховик – вечная кругосветка, вечное движение за бортом, никаких пересадок пассажиров – их вместе с каютами и рекреационными зонами перекидывали с лайнеров на дирижабли или на поезда. А поезда вообще главная фишка Россогора! Как они там себя еще рекламировали? Уже два миллиарда гоблинов в вечном движении?
– Вообще к нам с пушками нельзя, господа и дамы, – осторожно оповестила нас обшарпанная барная стойка.
– Высунься, – велел я.
– Да мне и на полу хорошо, сэр. Прохладненько… руки держу далеко от дробовика…
– Подними жопу с пола. Нам на стол бутылку нормального самогона… компот есть?
– Стрелять не будете?
– Нет.
– Тогда компот возьму у розовых соседей! Из сухофруктов, правда.
– Пойдет.
– Вам компот с блестками? Пить прикольно, срать весело…
– Без, – поморщился я. – Обычный компот, самогон, жареного мяса.
– У нас не ресторан, сэр. Есть затхлый арахис…
– Нам жареного мяса две здоровенные тарелки, – повторил я. – Можно больше. Свежак. И чтоб мясо было с жирком и аж пальцы обжигало.
Высунувшийся из-за стойки лысый мужичок с огромными оттопыренными ушами понятливо кивнул:
– Желание понятно… у меня у самого аж слюни зашкворчали… но если не найду…
– Добудь.
– Место знаю. Мясник знаком. Вопрос в цене…
– За это не переживай, – буркнул я, и поймавший мой взгляд бармен окончательно расслабился и закивал в два раза чаще:
– Вот теперь все уяснил как дважды пять семнадцать жоп, сэр. Компот без блесток, горячее жареное мясо, холодный, как ваш взор, самогон и… упаковку не столь уж затхлого поджаренного лично мной арахиса?
– Давай.
– Последний вопрос, сэр. Охапку зеленого лука сверху бросить? Дорого, но вкусно.
– Бросай.
– Отличный выбор, сэр!
– Я гоблин. Гоблин Оди.
– К-хм… последний вопрос, Оди… я тут кручусь один, но мне придется отлучиться за мясом и жаровней…
– Ничего не пропадет, – за меня ответила Ссака. Глянув на притихших за своим столом громил, наемница добавила: – И никто не уйдет не заплатив.
– Так, может, мне закрыться? – еще осторожней спросил бармен, появившись из-за стойки и оказавшись росточком чуть выше метра. – Приватный вечер только для боевых товарищей… или вы ждете гостей?
– Время покажет, – усмехнулся я. – Компот первым делом.
– Моментом рявкну на соседей. Еще могу достать напитки утробного живого брожения. Одна пузатая красотка с милым личиком и огромным пузом рожает отменное бренди с отчетливыми фруктовыми нотками. Но девочка дорогая и свои пьянящие выделения задешево не продаст… а вот за особую сумму может разрешить испить прямо из крантика и прямо во время соития…
– Еще раз предложишь мне такое дерьмо и…
– А я молчу, Оди. Я молча бегу к мяснику, где врублю свое красноречие и заставлю его зарезать самую молодую жаберную овцу…
Бармен исчез за дверью, успев почти бросить на стол заставленный стаканами поднос и полную бутылку самогона. Глядя, как Каппа взялся разливать самогон, а Хорхе расставляет стаканы, в то время как привалившийся к углу Рокс устало прикрыл глаза, я медленно прокручивал в голове всплывшее подобно куску дерьма в мозговой пульпе воспоминание…
Гигантские плавучие города, выстроившись в длинную цепь, медленно входят в зону охраняемого мелководья, что уже на территории первой штаб-квартиры Атолла Жизни, к тому времени переехавшей, а эта зона превратилась в почти замкнутый стенами колоссального купола испытательный полигон постройки первого глобального убежища… Я помню тот вечер Эпохи Заката… багровое больное солнце, солнечная буря, гигантские свинцовые волны с коричневой нездоровой пеной, мертвые здания плавучих городов, и лишь в некоторых окнах тускло горит свет, где уже не скрываются редкие обитатели, вцепившиеся в подоконники и завороженно смотрящие на медленно открывающиеся гигантские врата в стене купола…
Хлопнула дверь, прогрохотали шаги, и из коридорчика опять высунулся бармен.
– Я Шмякос, кстати! Но дело в другом… Ты тот самый Оди? Про которого на перекрестке девки визгом захлебываются? Чужак Оди, что вытащил отряд Риториков из ловушки?
– И?
– И то, что овца на самом деле будет молодой и свежей, а компот без единой блестки, что однажды уже была использована… – выставив в бар руки с оттопыренными большими пальцами, Шмякос медленно убрался обратно в коридор, откуда через секунду послышались его удаляющиеся шаги и вопль:
– Быстрей компот сюда, блестки вы жопные! Сахару не жалеть!
– Шмяксик… солнышко мое тупенькое… не охерел ли ты часом – голос на главную красотку улицы повышать? АХ! – плаксивый мужской голос прервался, хлопнула дверь, а я опять вернулся мыслями к плавучим островам, что…
– Мы так душевно извиняемся, – прохрипели от столика громил, в то время как остальные посетители дружно сместились к дальней стене вместе с бутылками и оживленно перешептывались, заодно демонстративно держа руки на столах.
– Куда делись Острова Свободы? – ожила Ссака, опрокидывая в себя первую дозу. – Ух! Хор-рошо, с-сука! Хорошо!
– Часть островов была затоплена, – ответил я, продолжая вспоминать. – Оставшиеся были направлены сюда. Они вошли внутрь строящегося Формоза в то время, когда с другой его стороны уже вливался поток переселенцев. Ты в те времена еще наемничала, охраняя атомные электростанции и фермы ветряков. А острова один за другим вставали на мелководье длинными рядами… тот каньон… Тракт Добра… это был канал. Все острова планировалось превратить в единый гигантский зеленый эко-город с почти полной автономией. Это был аналог прибрежных городков – как во Франциске в городах и селениях добросов.
– То есть Мутатерр не планировался?
– Ни хера он не планировался, – покачал я головой. – Тут должна быть огромная полуводная зона с водными дорогами, стенными садами, огородами на крышах и счастливыми гоблинами, растящими детишек. Уже готовая продвинутая инфраструктура плавучих городов позволяла все это сделать с минимальными затратами. К тому же все острова были построены Россогором и не было проблем с совместимостью – совпадали все мелочи, не говоря о крупняке. Часть секторов чисто водная – от хребта до хребта – с зонами общего пользования. Вода – жилой массив – вода – жилой массив. Рыбоводство, фермерство, моллюски, тонны съедобных полезных водорослей и никаких сучьих авокадо… Там, где сейчас находится Дублин-5 и его потенциальные соседи, должно было находиться кольцо полутропического леса, что отделило бы прибрежную полосу, заодно служа источником ягод, грибов, фруктов, поглощая при этом углекислый газ и выделяя кислород.
– И где лес?
– В жопе, – проворчал я. – Весь этот мирок в жопе…
– Но вместо леса тут город…
– Да, – кивнул я. – Формоз был первым миром-убежищем и в нем были протестированы наработки Россогора. А Россогор славился своими умениями передвигать невероятные по масштабу массивы. В дальнейших убежищах от этого отказались, но там применялись иные тестовые наработки. Мы всегда искали лучшие варианты…
– Погоди. Россогор славился умением передвигать невероятные массивы чего? Данных?
– Массивы мира, – усмехнулся я. – Формоз – это наполовину стабильная структура, особенно в центральной области, но наполовину это паззл из одинаковых кусочков. Часть колоды можно перетасовать, меняя облик мира.
– Нахрена?
– Все та же фишка Россогора, – ответил я. – Новый день – новый вид за окном! Надоело жить в родной деревне рядом с горным пиком? Назавтра проснетесь – а деревушка вместе с полями, рощами и садами оказалась у берега лесного озера… Но чтобы проделать такой фокус с переделкой мира… надо иметь особые полномочия. Не знаю, кто это сделал, но он нарушил структуру мира. Внешнее кольцо защитного леса ушло куда-то… а вместо этого на окраину были отброшены города вроде Дублина. Раз у этого Дублина пятый номер… Кстати – по внешней стороне, пронизанной тропинками лесной зоны, тянулся закольцованный водный путь…
– Тот самый Гнойный Каньон, что ты мирно форсировал по пути сюда?
– Ага, – кивнул я. – Он самый. Его оставили на месте, превратив в резервацию…
