скачать книгу бесплатно
– А нам откуда знать?
– Вот поэтому мне нужен шлем…
– А ты не думал, что система, может, давно закрыла канал связи? Или недавно… и все обломится?
– Думал, – ответил я и с хлюпаньем присосался к кувшину с компотом. Влив в себя пол-литра, отхлебнул самогона, кусанул еще горячее мясо. – Думал… но к этому терминалу был подключен не только Формоз. Я помню тот подыхающий от ярости и горя голос, что звучал у меня в ушах – голос Первого, что требовал спасти свою дочь.
– Вот теперь я поняла, – медленно кивнула Ссака. – Неплохо… если выстрелит хотя бы один из патронов…
– То мы получим хоть немного важной инфы, – кивнул я. – И поймем, какого дерьма ждать от Формоза.
– Мой бар – ваша крепость. Мой дом – моя крепость, – задумчиво произнесла Ссака, на мгновение оторвавшись от пожирания пропеченной огнем овечьей плоти. – Но странная защита, лид…
– Ты тоже поняла? – хмыкнул я, вонзая вилку в кусок мяса, что таинственным образом исчез прямо из-под вилки, чьи зубья скрежетнули по блюду. – Мяса!
– Несу, амигос! Горячее! Жир льется! Пар столбом! – заголосил Шмякос, и через полминуты на стол тяжко опустилось второе блюдо с грудой мяса. – Жрите от пуза! И это – я угощаю! Плевать на разорение!
– Не будь дебилом, Шмякос, – прорычал я, стаскивая себе на тарелку немалую толику от мясной кучи. – Назови бар «Злой гоблин», подними цены на тридцать процентов, добавь в меню море холодного компота и тазики с жареным мясом и перловкой. Подожди, пока разбегутся слухи по Дублину, жди наплыва толпы и готовься считать песо.
– Ух ты! – тяжко сглотнув набежавшую слюну финансового голода, Шмякос почесал грудь, роняя с сосков хлопья засохшей крови. – Может, еще салата в меню шмякнуть?
– В жопу.
– Меню утверждено! Еще жарить?
– Жарь. И пусть соседи тащат компот без блесток. Много компота!
– Все будет, Оди. Все будет… А ты случайно не держал раньше бара? Так уверено говоришь…
– Может и держал, – проворчал я. – А может просто вырывал языки излишне болтливым барменам.
– О-о-о…
– Свали! – перевел мои слова в приказ Каппа.
– Бегу жарить! И про компот не забуду. И это, Оди… вокруг все больше народа и я, конечно, не спец, но там прямо назревает что-то… душное и кровавое.
– А точнее? – заинтересовался я.
– Точнее? Ну… жарю я вот мясо непринужденно, песенку насвистываю – поминальную, конечно – а за мной напряженно так наблюдают такие высокие чины из Гадюк, Пончиков и Чистого Древа, что в наш окраинный район разве что отлить заглянут и то по пьяному делу… И ведь все вооруженные… а у угла стоит малый шагоход с пушкой огромной… рядом два экза в цветах Пончиков… в целом только на задней улице и крышах вокруг примерно рыл сто… и все смотрят, как я мясо жарю… и улыбаются так ласково… так ласково… Что сейчас у главной двери – и подумать боюсь…
– А ты не бойся и не думай, – посоветовал я и ткнул пальцем в стену рядом с нами. – Выглядит непрочной…
– Углядел? Тут дверь была раньше. Мы с розовыми пополам ее заделали.
– Чем?
– Рецепт предков. Саман. Но я что-то накосячил с этим рецептом, и прочность так и не набралась. Но оштукатурил как положено и нанял маляра одного, что позже погиб в Мутатерре – он мне замаскировал все под бетон. Не знаю, как ты и углядел…
– Рэк. Пробей окошко для подачи компота гоблинам…
– Ща!
Несколько ударов подхваченным пожарным топором, который мы притащили из разрушенного Дома Лезвий, образовал в центре замаскированного проема зияющую дыру, откуда на наши потные от обжирания лица упал тусклый розовый свет. Заглянув внутрь, Рэк перекосился и заорал:
– Там офицера Гадюк жарят, командир! Прямо на столе с компотом!
– Я ОБЛОКОТИЛСЯ И ЗАДАВАЛ ВОПРОСЫ! – ответный ошалелый рев наполнил зал бара резонансным эхом.
– Сзади тебя мужик с прибором!
– Это девка!
– Да у ней хер!
– Женщины разные бывают! Я же в штанах! Ты кто?!
– Я Рэк! И я не такой!
– Охренел, сука?! Я допрос тут вел! Допрос!
– Хера у вас допросы!
– Интересные у той тощей трусы… но блесток многовато, – заметила привставшая и заглянувшая в сочащуюся розовым светом дыру Ссака. – Эй! Похотливую лампочку вырубите уже! И давайте компот!
– Вы совсем охренели! Наджис!! – возмущенно прокричал разгневанный женский голос.
– Мы что? – уточнила Ссака, и резко сбавивший обороты женский голос умильно проворковал:
– Ну что вы… вам все можно. Компот сейчас подадим.
– Передай тому… чтобы звал бывшего главу Гадюк, – буркнул я, сыто отваливаясь от тарелки.
– Эй! Трахнутый! Зови своего босса!
– Я не трахнутый!
– Кого там трахнули уже? – поинтересовался новый голос из-за стены. – Тихо же вроде все было?
– Никого не трахнули! Порро! Зови главного!
– Есть, полковник Стекс! Такого кого тут трах…
– НИКОГО НЕ ТРАХНУЛИ! Я ВЕЛ ДОПРОС!
– Жопу-то хоть подтер, полковник? – глумливо заорал Рэк в дырку, откуда высунулся кувшин с компотом.
– О-о-о-о…
– С компотом что-то нехорошее делали? – тихо поинтересовался я у Ссаки, и та тут же продублировала мой вопрос в дыру.
– Нет-нет! – опять раздался женский испуганный голос.
– Дерьмо, – выругалась наемница и вставила в дыру ствол автомата. – Эй, сиська… еще раз спрашиваю – с компотом что-то делали нехорошее? Последний шанс. Ты сдохнешь – другая сука расскажет.
– Он нассал в компот, когда узнал, что он для вас! Шипел, что вы возомнили себя крутыми…
– Заткнись, сука! – заорал полковник Стекс.
– Он сам! Еще и плюнул!
Я щелкнул пальцами. Ссака вдавила спусковой крючок, и я чуть отклонился, пропуская мимо поток хлынувших горячих гильз. Полковник вякнул еще разок, ответная очередь пришлась в стену, потом там что-то с грохотом упало, и все затихло.
– Поясни тем снаружи почему и за что, – велел я Шмякосу, и тот торопливо кинулся к выходу.
– И передай, что первый из Гадюк, кто сюда войдет, должен будет выпить весь подарок полковника Стекса! – добавил я. – До капли! Пусть сами решат, кто это будет…
– Ага!
В повисшей тишине мы выпили еще по одной, потом разлили и добавили по новой дозе самогона. Почувствовав, что обвитая стальной пружиной ледяная сосулька окончательно исчезла, я с шумом выдохнул, проводя ладонями по лицу.
Ладно… ладно…
Грохнула дверь. Первым вернулся Шмякос, кивнув на ходу и усочившись за дверь черного выхода. Еще через несколько минут внутрь ввалился широко улыбающийся оборвыш с лысой исцарапанной башкой:
– Я внезапно стал Гадюкой! – это было первое, что он сообщил всем нам, широко улыбаясь. – А был бродягой! Жизнь удивительна, да?
– Думаешь? – Ссака с трудом сдерживала лезущую наружу и корежащую ее лицо ухмылку.
– Простота душевная светит ярко… но не долго, – обронил Каппа.
Спрятавшаяся за ним лучница Хитоми едва заметно кивнула.
– Думаю! – проорал влившийся в ряды Гадюк оборвыш. – Жизнь прекрасна! Сказали выпить до капли кувшин компота – и тогда точно примут как доказавшего! Еще и запишут на курсы внутренних работяг. А это житуха! Спокойная, мать ее, житуха!
– Житуха, – согласился я и ткнул пальцем в кувшин с компотом. – Вот.
– Да я в три глотка его! А стопку не нальете?
– Нальем, – кивнул я. – Но…
– Но?
– В компот нассал покойник, – сцапав бутылку, я подался вперед, налил мутного самогона в ближайшую стопку и пододвинул ее к краю стола.
– Да ну?
– Да ну, – широко улыбнулась наемница.
– Я бы такое пить не стал, – предупредил Хорхе.
– Так я другой кувшин! – легко отыскал решение проблемы бродяга. – Мочу хлебать дебилов нет!
– Другой нельзя, – я с сожалением развел руками и опять оперся спиной о стену.
Облизав пересохшие ободранные губы, бродяга поочередно обвел нас взглядом, сцапав стопку, выпил частыми мелкими глоточкам, еще раз облизнулся и уточнил:
– Не шуткуете, братцы? Кувшин с мочой выпить обязан?
– Почему обязан? – удивился я. – Выбирать тебе, гоблин. Хлебай мочу – и живи спокойно внутренним работягой.
– Они даже на улицы, считай, не выходят! Смена всего четырнадцать часов! Два полных выходных в месяц. Спецодежда бесплатно! Зарплата небольшая, но стабильная, плюс к этому еще и трехразовая кормежка! И подарки ко всем праздникам группировки. Хорошие подарки! И очень скоро день рождения уважаемого Гадоса – уже завтра!
– С днюхой, лид! – оживился орк, протягивая мне лапу с зажатой стопкой.
– В жопу, – буркнул я, и заржавший Рэк выпил все сам, не обратив внимания на робко вытянутую лапу новообращенного в Гадюки. Ему налила Ссака, с нетерпением ожидающая финала.
– Выбор за тобой, – повторил я. – Решай.
– Мочу пить… ну нахер! – опрокинув в себя вторую стопку, бродяга гордо выпрямился, утер губы… и снова сгорбился. – Но на улице жить тоже херово. А подруга моя? Она уже такую жизнь не тянет. А Гадюки сказали, что и ей выделят уголок в общаге с пресп… перс… перспективой взятия на работу. Ее ревматизму тепло домашнее на пользу пойдет…
– Решай, – выдохнул я. – Мне уже надоедает…
– Ну… все же узнают, что я мочи нахлебался… прохода не дадут… а может – шутканули вы все же, а? – заслезившиеся глаза бродяги наполнились робкой надеждой. – Какой еще покойник?
– Лежит вон за той стеной, – Ссака ткнула большим пальцем в дыру, откуда продолжал сочиться розовый свет. – Никаких шуток, гоблин. В компоте моча покойника. И его же плевки.
– Решай! – рыкнул я.
– Я из семьи Бутов! Живем с честью! Бедно! Но с честью!
– Решай!
– А там теплая общага и трехразовая жратва мне и бабе моей! Койка нормальная!
– Решай!
– Хоть чуток в жизни пожить без страха! Чтобы ничего не забирали, а бабу мою не били и не трахали подонки!
– Решай!
– Эх! – скривившись, бродяга сцапал кувшин, выпрямился, приложил к разверстому рту и… охнул, когда выстрел Ссаки пробил посудину и выбил ее из его пальцев.
С треском упав на пол, кувшин откатился к стене, по полу растеклась лужа. Растерянный бродяга из рода Бутов отступил, когда лужа подошла к его рваной обувке.
– Вали отсюда… Гадюка… – буркнула Ссака и сделала глоток прямо из бутылки, одновременно убирая пистолет в кобуру. – Пшел нахер! И зови тех, кто за дверью!
– Спа… спасибо! Добрая ты бабенка! Сразу видно! Чмокну лапку!
