скачать книгу бесплатно
Вадим в нерешительности остановился. Понимал, сюжетом для книги вряд ли ограничится. В последнее свидание с Майей в очередной раз дал себе слово не отвечать на призывы женщин. «Хватит бросаться на каждую, кто позовет! Знала бы Натка, в какого ловеласа превратился скромный высоконравственный мальчик, отстаивающий идеалы единственной на всю жизнь любви»!
До Натки Вадим не знал женщин. У нее был мужчина и, как позже понял, она ненавязчиво, но целеустремленно научила его настоящему сексу. После он уже не мог долго обходиться без женщин. Они оставались довольны им в постели и продолжили обучение. Как бы ни было хорошо с очередной женщиной, бывшая жена долго еще вспоминалась. Излечила одна Майя. С ней он счастлив, не вспоминал Натку, надеялся, теперь будет верен ей одной. Однако, время от времени срывался, не устояв перед очередной соблазнительницей.
«Майя меня любит, а то, что мучает… Я разве не расстраиваю её?.. Аннушка не в благодарность за приглашение в выборную кампании приглашает, понятно. Тоже, испытывает заложенную природой потребность в мужчине. Подвернулся я – зовет меня. Окажись рядом другой, пригласила его. Явно намекнула, мама все еще на даче, а она скучает одна в пустой квартире. Дома, кроме застрявшей на 155 – й странице „нетлёнки“, ничего интересного не ждет».
Вспомнил вечеринку, посвященную юбилею студии. Бесконечно длинный танец с Аннушкой, после которого непонятным образом оказались у него в кабинете, целовались. Аннушка закрыла дверь на ключ и начала его раздевать, залезла на стол. Там он и познал её. Все произошло быстро, без объяснений, без предисловий. Удовлетворение получили лишь физиологическое. Оба выпивши. Анна больше, он меньше. На следующий день Вадим зашел к ней в редакцию информации обсудить сюжет с одним из редакторов. Анна не подняла головы от компьютера, хотя слышала – зашел главный редактор. Держалась, будто ничего не случилось. Решил, девчонка раскаивается в случившемся, если помнит. Позже, встретились в коридоре, можно было поговорить, Вадим не решился, она, молча, прошла мимо. «Для современной девчонки отдаться по пьяному делу рядовое событие, и не следует напоминать. Скорее всего, и не помнит, настолько была пьяна».
Он старше Анны на годы, которые в истории страны и журналистики, равны былым десятилетиям. Она не изучала теорию и практику советской печати; что такое ЛИТО, когда каждую страницу твоего будущего выступления подписывал цензор, знала понаслышке. Поведение ее ровесников, недавно закончивших университеты, Вадим часто не понимал. Они взрослели, когда уже не считалось, что в СССР нет секса. Его поколению представлялось, что все молодые журналистки, во вновь испеченных газетах и на телеканалах, постоянно сексуально озабочены. Не представляют профессию журналиста без этого, как в его время без сигареты во рту. Все они: Люда из информации, ассистентка Светлана, Гелла и Рита из «Облпресс», как доносит молва, переспали с большинством мужиков на телевидении, начиная с ровесников – осветителей, и кончая водителями. С творческими работниками, разумеется. Вадим не завязывал интрижек в студийном коллективе. Правда, когда видел встречное желание коллеги без комплексов, приятно провести вечер, нарушал обет, не отказывал себе в удовольствии пополнить список познанных женщин.
– И ты знаешь, что мы собираем любопытные истории эротического плана.
– Да вся студия знает! Наверняка и я вошла в ваши мемуары. Подружку мою сделайте героиней книги.
Поднялись на четвертый этаж, Анна открыла квартиру. Все было прибрано, блестело и готово к приему гостей. Как-то Вадим заезжал за текстом, когда она болела. Познакомился с мамашей, красивой моложавой женщиной интеллигентного вида. Она настойчиво приглашала Вадима раздеться, попить чаю.
Анна усадила Вадима на тахту, протянула пульт телевизора.
– Посмотри московские новости, я быстро.
Пока Вадим, размышляя, разглядывал комнату, Анна переоделась и вышла в домашнем ситцевом халатике, четко обрисовывающем ее формы. Узкий поясок подчеркивал талию. Деловая молодая женщина превратилась в милую домашнюю девочку, далекую от циничной профессии журналиста. Аннушка придвинула журнальный столик к тахте, на которой сидел Вадим, поставила блюдо с виноградом.
– Угощайся. В аэропорту перед вылетом, купили. Купоны украинские остались, надо было потратить.
– Привлекательнее выглядишь, чем в джинсах. Прямо школьница.
Она засмеялась.
– Советуешь и на работу ходить в халате? Спасибо за комплимент. Ешь виноград, нечего на меня глазеть. На работе не насмотрелся?
– На студии совсем другая, не такая женственная и желанная.
Аннушка принесла початую бутылку крымского марочного портвейна, и Вадим не стал отказываться, ссылаясь, что за рулем. Появились яблоки, печения, конфеты. Аннушка достала бокалы, села напротив.
– Более существенной еды, сожалею, нет. Подождешь – сбегаю вниз в гастроном.
– Спасибо. Пригласила попробовать крымского вина и рассказать приключения с подружкой.
– Как хочешь. Мое дело предложить. Может, достать диктофон, включим? Меньше придется фантазировать. Мое имя, надеюсь, не станет фигурировать.
– Диктофон? Замечательно! Тащи и включай.
Она сходила в соседнюю комнату за диктофоном.
– По-книжному говорить, или как? – спросила, протягивая диктофон.
– Как сумеешь.
Она села, налила себе в бокал вина и заговорила.
– И, так. Стояли погожие теплые дни конца августа. День обещал быть солнечным. Когда мы добрались до пляжа, по небу бежали белые пушистые облака, они недолго закрывали солнце. Для купания погода великолепная – не жарко и не мерзнешь, вылезая из теплой воды. Каждое утро небольшой частный пароходик перевозил отдыхающих из Коктебеля в небольшую, закрытую со всех сторон бухту, где самостийно организовался нудистский пляж.
– Прямо как по писанному чешешь, если и дальше так, останется расшифровать запись, вставить готовый фрагмент и назвать автора.
– Не надо. Дарю сюжет вместе с эмоциями. Пусть моим вкладом в вашу книгу будет законченная новелла. В старости, если сяду за мемуары, об одном из отпусков напомнит ваша книга.
– Поехали дальше.
– И так, нудистский пляж. Кстати, купался когда-нибудь голяком?
– Ночью на рыбалке, чтобы не мочить трусов. Особого кайфа не помню, дрожал от холода.
– Ничего не понимаешь! Неповторимое блаженство купаться без ничего, в теплой морской воде. Ощущаешь свое тело свободным, не стесненным одеждой, наслаждаешься полным слиянием с природой… Продолжаю. Добраться сюда можно лишь по морю. Организованные любители купаться, в чем мать родила, приезжали на катере, отдыхающие дикарями, из заводского поселка Орджоникидзе, добирались вплавь, обогнув не очень длинную череду скал, ограждающих бухту от полосы обычных песчаных пляжей, которые заполнял, приезжающий на лето, люд. Пройти вдоль берега по воде, даже в тапочках, мешало острое каменистое дно; три стороны пляжа охраняли отвесные голые горы из вулканических пород.
Мы уже неделю приезжали сюда с Лилькой. Здешние старожилы – несколько компаний, общались лишь между собой, – играли в подкидного, еще в какие-то дурацкие игры, нас с Лилькой не замечали. Мы их не заинтересовали, или их гёрлз не решались конкурировать с нашими фигурами. Возможно, не принято знакомиться на нудистском пляже.
– Почему? Предварительно получаешь необходимую информацию. Оскорбились, никто не клеит?
– Можно и так сказать.
– Опиши подругу. Желаешь – приукрась. Кстати, её Лилей зовут?
– Не роман сочиняю, веду репортаж с места события. Рассказываю, как было. Помогаю представить картину.
Все курортные достопримечательности мы осмотрели в прошлый, приятный, полный волнующих приключений, сезон. В этот приезд уже совершили обязательный ритуал, – посетили музей Волошина, съездили в Феодосию к Айвазовскому, сходили на пароходике к Золотым воротам. Осталась экскурсия по Карадагскому заповеднику, где побыли прошлым летом. Вечера посвящали дискотекам и ресторану в надежде закадрить симпатичного поэта или просто интеллектуала. На серьезный роман ни я, ни Лилька не рассчитывали. Приехали отдохнуть, пофлиртовать, одним словом, – расслабиться. В прошлом году от мужчин не было отбоя, и мы выбирали. В этом – сплошная невезуха. И на ресторан в Доме творчества тратились, и сами проявляли инициативу, и все бестолку. Кого печатали, приезжали к морю с женами и любовницами, начинающие и неудачники сами искали, кто бы их облагодетельствовал. В завершение вечера с милой улыбкой извинялись, что со дня на день ждут перевода с гонораром, а пока разрешают расплатиться за них.
Лиля слабо разбирается в поэзии и всё, что читали ей ночью на берегу, воспринимала с восторгом, хвалила, искренне верила, настоящим поэтам пробиться нелегко. Я же часто уличала её поэтов в плагиате, и разочаровывала подругу. Особенно, когда пытались выдать за свои творения Бальмонта, Северянина, поэтов Серебряного века, к которым, как помнишь, не равнодушна.
Подруге придумаешь другое имя, мне удобнее рассказывать, называя все своими именами. И так, Лиля. Симпатичная молодая женщина 28 лет, еще в возрасте, когда гордятся своими формами и фигурой. Сложена великолепно. Высокая, но не слишком, как современные манекенщицы, длинные ноги, талия, естественный бюст. Богом обиженные, стремятся к такому, с помощью силикона.
– Нарисовала собственный портрет!
– Есть немного. Мы во многом похожи, ухажеры порой путают. Лилька чуть выше меня и красивее. Будешь перебивать, чего-нибудь пропущу, самому придется додумывать.
– Больше не буду. Портрет описала великолепно. Зримо представил – ты.
– Так вот, у Лили свои каштановые волосы, правильный нос, карие глаза и почти всегда улыбка на лице. Кто не видел её в домашней обстановке или в институте, где раньше работала, примет за неумную пустышку – хохотушку. И ошибется. Лиля кандидат наук, а держит продовольственный ларек на Центральном рынке. Их НИИ распался, и жизнь заставила выживать. Родители пенсионеры, неработающий брат, приходится крутиться. Ой, наверное, зря я все это подробно описала, к происшествию никакого отношения не имеет. Ладно, перехожу к главному, вижу, утомила.
– Все нормально, продолжай. – Вадим включил диктофон на воспроизведение и, убедившись, что все записывается, вновь поставил за запись. Аннушка продолжала.
– Облака, наконец, уплыли за гору, в Феодосию, и солнце зажарило вовсю. Умиротворённая жарой, я лежала на широкой красочной подстилке с рисунком льва, которым являюсь по знаку Зодиака, читала и заснула над книжкой. Лилька на половину стояла, на половину лежала, опираясь спиной на огромный скальный обломок, отполированный прибоем, и покрытый мягкой лежанкой. Выгнувшись почти пополам, некрасиво расставила ноги, открыла всю себя солнечным лучам, и тоже задремала. Соломенная шляпа с широкими загнутыми полями, почти ковбойская, закрывала лицо и оставалась единственным, что было на ней. Лежала лицом к солнцу, открыв незагорелые бедра, и то, что обычно прикрывают фиговым листком.
– И ты так подставляла себя солнцу?
– Не перебивай! Дай, доскажу, а то пройдет вдохновение. Я уже говорила, разморенная жарой, задремала. Долго ли продолжалась приятная полудрема, потом не вспомню. Проснулась я от душераздирающего Лилькиного крика. Повернулась к ней и обомлела. Огромный черный дог, положив лапы ей на плечи, навалился, припечатав к скале. Сама она потом рассказывала: «Открыла глаза и увидела страшную черную морду, она дышала в лицо гадким перегаром и скалила зубы, самое страшное – почувствовала, как что-то острое и горячее тыкалось в бедра, пыталось попасть между ног. Ужас сковал, и первое мгновение не могла пошевелиться, закричать. Я дрожала всем телом, а собачий пенис входил в меня… Прошло сколько-то секунд, показавшиеся вечностью, прежде чем я смогла оттолкнуть пса, приподняться и заорать. Пес снова бросился на меня, встал во весь рост, опустил лапы на плечи, и едва не повалил. Я отпрянула, и когти больно прошлись по груди, животу, оставив глубокие ссадины».
Вадим снова перебил ее.
– Рассказываешь, словно сама всё испытала. Пёс на тебя набросился? Признайся.
– Ну, тебя! Не веришь, сведу с Лилькой, спросишь. В ту минуту, я никак не могла врубиться, и позже, не сразу поверила. Ну, полезла собака ласкаться, не трахать же. Посчитала, от испуга Лильке всё померещилось. Как собака может трахнуть женщину? Хотя сама видела, как пес навалился на неё. На крик сбежался народ, и пес оставил Лильку, сел на песок, продолжая демонстрироваться свои мужские достоинства в полной боевой готовности. Женщины принялись утешать Лильку, кто-то принес туалетную воду, чтобы протереть ссадины, Лилька взвыла от боли.
– Потерпи, необходимо продезинфицировать раны, – утешала ее пожилая женщина с обвисшими грудями. В другой обстановке Лилька наверняка заметила бы «только с такими прелестями на нудистский пляж», сейчас, продолжая рыдать, благодарно принимала ее заботу. Плакала Лилька от боли и позора, который, казалось ей, все видели. На самом деле в тот момент лишь один молодой мужчина высказал предположение, что пес собирался трахать ее, все остальные восприняли происшествие как нападение глупого пса. Позже, однако, все, бывшие в те минуты на пляже, сошлись во мнении, что пес, действительно пытался изнасиловать девушку.
– Чья собака, уберите пса! – кричали в ужасе голые женщины. Пес скалил зубы, рычал, когда мужики махали на него, пытаясь отогнать подальше, вращал возбужденными глазами; красный отросток меж задних лап по-прежнему продолжал победно торчать. Женщины были в ужасе, вдруг пес кинется еще на кого-нибудь. Никому не приходило в голову, что нужна особая поза, чтобы собака поимела женщину. Лилькина поза оказалась удобной и спровоцировала пса.
Мы, все собравшиеся вокруг Лильки, не заметили, когда из воды вышла женщина в купальнике и позвала:
– Акбар! Акбар, ко мне! Только теперь отдыхающие обратили на нее внимание. Пес нехотя поднялся на зов и медленно побрел в воду. Поняла ли женщина, из-за чего переполох и, потому, поспешила удалиться, или не входило в планы находиться среди голых людей, так и осталось не выясненным. Вскоре женщина и собака поплыли к выходу из бухты и скрылись за скалами, отгораживающими её. Я как могла, успокаивала Лильку, а она продолжала биться в истерике:
– Хороша игра, если суют и знают куда.
– Твое напуганное воображение. Перестань думать об этом! Иначе и впрямь поверишь черте чему.
– Догадываюсь, это французский крем. польской подделки для загара, привлек псину.
– Не говори глупости.
Лишь час спустя Лилька успокоилась от страха. Я потянула ее в воду. Царапины от соленой воды защипали дикой болью, и она снова заплакала уже от боли. Ей хотелось бежать с этого проклятого пляжа, от людей, которые видели ее невольный позор. Однако пришлось ждать катер.
Вечером весь Коктебель говорил о происшествии на нудистском пляже. Хорошо, если не показывали на Лильку. Одни верили, другие спорили, что такого не может быть, потому что не может быть. Разговоры о происшествии велись за ресторанными столиками и на дискотеке. Хихикали, обсуждая происшествие, влюбленные парочки в укромных уголках ночного пляжа.
– Любопытная история! Трудно поверить, что пес пожелал трахнуть женщину.
– Не веришь? Свидетельница всему! Бесспорно, пес пытался её трахнуть, а получилось бы? Поза у Лильки была удобная.
Где-то за стеной громко послышались позывные НТВ, начались ночные «Новости».
– Ого, одиннадцать! Пора сматываться, – сказал Вадим и, остановив диктофон, собрался вынуть кассету. После долгой внутренней борьбы, решился сдержать данное себе слово. «Как потом посмотрю в честные глаза Майки? Нет, не останусь. Всё! Достаточно! Хватит, коллекционировать женщин»!
– Включи диктофон, – прервала его колебания Анна. – Еще один казус с ней вышел. Тоже сюжет для вашей книжки. За несколько дней до отъезда мы познакомились с приятным юношей – москвичом, начинающим поэтом. Признаюсь, сама положила на него глаз, но Лилька уговорила уступить, тем более, меня в тот день клеил респектабельный новый русский.
– Выходит, роман был, а говоришь все неудачно.
– Не перебивай. Поэт оказался на несколько лет младше Лильки, но они чувствовали себя великолепно. Он красиво ухаживал, три раза на дню покупал цветы и мороженое. В ресторане заказывал дорогого «Черного доктора» и шампанское. Говорил постоянно стихами, чем совсем покорил подругу. Их бурный роман без постели длился два дня. Когда в третий вечер поэт снова пригласил её на ночную набережную, Лилька предложила пойти к нам в номер, благо я ушла. Поэт настоял на своем – ночное море, луна и звезды, шепот волн возбуждают больше, и повел на пляж. Они нашли укромное местечко, кем-то до них заботливо отгороженное лежаками, и сели на один из них, специально приготовленный для любовных утех. «В моем возрасте, конечно, приятнее мягкая постель, – рассказывала потом Лиля, – но подобной южной романтики не испытала и решила попробовать». Парень продолжал читать стихи, а бедная Лилька, возбуждаясь, все больше, ждала, когда же дойдет до цели. А он ласкал, целовал, продолжая читать стихи, и все не доходил до главного, все больше возбуждая её. Стихи, в конце концов, достали Лильку и, не выдержав, она спросила, не голубой ли он. Поэт удивился.
– Почему подумала? Не валю, не лезу в трусы?
В общем, парень, оказалось, после операции и пообещал наверстать упущенное позже, приехать к Лильке в Приволжск. На том и разошлись.
– Так образно, литературным слогом все представила, словно читала с листа, будто всё произошло с тобой. Готовый рассказ.
– Учусь работать без черновиков. Кстати, про собаку. Происшествие в красках расписали крымские газеты, вы будете не первыми, ничего?
– Думаешь, все читали крымские газеты? Я записываю со слов свидетеля и близкой подруги пострадавшей.
– Перед нашим отъездом, на следующую смену в пансионат приехала кухонная работница и рассказала, что в поселке Орджоникидзе, где она живет, знают даму, которая приезжает каждое лето отдыхать с собакой и трахается с ней. Местные жители засекли.
Вадим вынул кассету из диктофона.
– Готовая глава. Только знаки препинания расставить.
По реакции и поведению Вадима, Анна поняла, не останется, а намекала явно, что не против. На всякий случай, провожая, спросила, не рискует ли после выпивки садиться за руль, в квартире есть свободная комната.
11
В те минуты, когда Вадим записывал происшествие с Аннушкиной подругой, его вспоминали в доме Майи. Пришла её подруга из театра Ольга Плетнева. Со времени работы в театре, они сохранили дружеские отношения, и Майя не пошла с мамой в гости, как собиралась. Ольга пришла посоветоваться о путевке в санаторий или дом отдыха СТД. Обсудили варианты Плёса и Мисхора. Заговорили о местных домах отдыха. Майя посоветовала отдохнуть рядом на Светлом озере, где её с Вадимом тепло принимают и рады гостям.
– Дешево и сердито. Природа вокруг – закачаешься. Если хочешь, поедем вместе, познакомлю с замечательным лесником и женой его.
Ольга улыбнулась.
– Маечка, Василия Александровича и лесной кордон я прекрасно знаю. В свое время бывала там, возможно, чаще, чем ты.
– Так в чем проблема?
– Не догадываешься?
Майя извинилась, вспомнила, бывший Ольгин муж – Алексей Одинцов. В выходные он вместе с ними часто приезжает на озеро. Иногда и не один, а с очередной пассией.
– Ты, конечно, слышала о моем романе с итальянским певцом, после которого мы с Алексеем окончательно расстались. Там, на озере впервые увидела его и потеряла голову. Вадик рассказывал, что и Натка оказалась в Италии благодаря знакомству с этим итальянцем, на том же лесном кордоне? Он помог ей сбежать на Запад.
Когда-то в труппе обсуждали развод Ольги. Майя помнила, что и до итальянца Ольга не отличалась скромностью в отношениях с мужчинами. Что итальянец причастен и к судьбе Вадима, не знала.
– Можно, я тебя спрошу? – Ольга кивнула. – После того, как подруга сбежала, ты уже развелась, почему не попыталась тоже уехать?
– В Италию? К кому? Для Виторио, воспитанного в католической Италии, семья священна. Он никогда не развелся бы, хоть меня любил. Натке повезло, встретила неженатого, и увлеклась. Я не одобряю ее. Считаю, сглупила, уехав в чужую страну, оставила Вадима… Он долго переживал предательство, пока не привязался к тебе. Выходи за него. Кончай копаться в прошлом. Второго такого мужчину не встретишь! Не обращай внимания на его показной цинизм и поведение. В душе чистый ребенок. Как ты. Сама бы за него пошла, да не возьмет.
О романах Вадима Майя теперь наслышана. Может, и не знала бы, но, когда у них завязался роман, Елена, коллега по СТД, считала долгом держать её в курсе.
– Вадим ищет похожую на Натку. А найти второго человека, полностью соответствующего первой любви нелегко, если вообще возможно. Одинцов был у меня первый, не представляешь, как я его любила! Однажды в театре совершила глупость, уступила минутному влечению. Потом еще раз и пошло – поехало. Думала, Лешка не узнает, от меня не убудет, почему не наслаждаться жизнью, пока молода. Вот и осталась одна. Лешку по-прежнему люблю. Думаю, он тоже любит, не хочет признаться себе, и как Вадим меняет женщин. Какое-то время надеялась, Лешка простит, но он принципиален не только в работе. После развода, чтобы отомстить мне, женился на дикторше радио. Красивая жена оказалась интеллектуально значительно ниже его и быстро наскучила. Семьи не получилось, развелся. Пошли роман за романом. Ладно, хватит о грустном.
– Не знала всей истории. Ты не рассказывала. К сплетням в театре никогда не прислушивалась, – призналась Майя.
– Просто многого не хотела знать.
– Я говорила, Вадим нравится. Люблю ли? – она пожала плечами. – Я очень нерешительна, постоянно в сомнениях. Любовь представляется чем-то иным, более возвышенным что ли. Читала у Катрин Денёв: «Лучший способ сохранить любовь – никогда не выходить замуж»?
– Читала. Сама Катрин пять раз выходила. Девочка! Ты его любишь! Мучаешься сама, мучаешь его.
– Не могу без него, ты права. Не поверишь, он у меня первый, – сказала Майя.
Ольга обняла подругу. Она знала гнусную историю, как много лет назад Майю изнасиловал ведущий тенор. Вышел большой скандал и только благодаря доброте Майи – пожалела, забрала дело из суда, подонок не сел в тюрьму, вынужден был уехать. Ни одного мужчины у Майи не было. В театре ничего не скроешь. Работая в СТД, неожиданно увлеклась Вадимом.
Ольга продолжала общаться с Вадимом и осталась в приятельских отношениях, в отличие от бывшего мужа. Алексей с ней не общался, но материально помогал. Дочь Лера имела всё, что было у других детей, даже больше. Лешка очень любил ее.
– Тебе сколько лет? – спросила она Майю.
– Тридцать три, а что?
