Параллельные прямые

Я лишь пожимаю плечами на его реплику, потому что внутри меня тоже раздирает злость от того, что мне пришлось тащить эти 20 килограмм на себе, хотя, как правильно выразился Крейг нам нужно экономить силы. Ведь по рассказам Тора они нам очень пригодятся. Я пока что не совсем верю во всю сложность нашего погружения и всем страшным байкам Тора. Пока, что трудности нам создает только он сам, ведя нас окольными путями с баллонами кислорода на плечах. А сейчас и не лето, кстати, для пеших прогулок, тем более перед погружением.

– Ладно, пошли. – Это единственное, что я говорю в ответ.

Мы идем по тропе. Хотя это больше похоже на каменную полосу препятствий, где на пути ты можешь встретить только скользкие обмороженные булыжники. Честно говоря, в ластах крайне не удобно по ней идти. Скорее получишь себе травму здесь на этой полосе препятствий, чем под водой. Пока что все это напоминает мне захватывающий приключенческий фильм. Слава Богу, дорога быстро заканчивается и из-за толстых стволов деревьев показывается вход в пещеру. Мы заходим внутрь.

Первое, что я ощущаю – это промерзлый, леденящий воздух. Становится тяжело дышать. Сам воздух очень влажный, и он наполнен запахом сырости и каких-то плесневелых грибков. Такое чувство, что ты вдыхаешь капельки ледяной воды, а возможно и даже мелкие кусочки льда. Этот промозглый воздух резко и сильно охлаждает мои легкие. Я чувствую, как они сжимаются и съеживаются внутри меня. От того, что не хватает воздуха, я автоматически вдыхаю еще и еще. От этого я получаю новые удары по своим легким, и они съеживаются все больше. Я, наконец, понимаю, что впадаю в панику. Надо успокоиться. Это всего лишь обычный приступ клаустрофобии. Меня она раньше никогда не беспокоила. Я вижу в конце тоннеля маленький кусочек света и понимаю, что мне срочно нужно отсюда выбраться. Смотрю на Крейга. По его лицу считываю схожее внутреннее состояние с моим.

– Кажется, нам было бы легче дышать, если мы поскорее выберемся отсюда. – Сообщает он, подтверждая мои мысли о его физическом состоянии.

Я киваю в знак согласия, и мы стараемся идти настолько быстро на свет в конце тоннеля, насколько это возможно. К сожалению, скорость несильно увеличивается по нескольким причинам: во-первых – это жутко неудобный для таких пеших походов по суше гидрокостюм, во-вторых -тяжелое снаряжение и, наконец, скользкие булыжники под ногами. Ура, мы выбрались из этих катакомб. Но добравшись до света, мы понимаем, что впереди нас ждет еще одно препятствие.

Для того, чтобы попасть к озеру, нам необходимо спуститься вниз по самодельной деревянной лестнице примерно метров 10-15.

–Интересно, она выдержит мой вес, с учетом оборудования? – Повисает вопрос Крейга в воздухе.

Понимая, что это я причина того, что мы с ним здесь, беру инициативу в свои руки. Ведь не могу же я так рисковать своим лучшим другом. Хотя о чем речь, большой риск вообще было притащить его сюда.

– Сейчас проверим. – Отвечаю я также в никуда. И мой ответ также повисает в воздухе.

Интересно когда я полезу с этой лестницы, в моих штанах будет сухо? Подхожу к лестнице, а точнее к тому, что называется лестницей и поворачиваюсь так, чтобы когда полезу по ней быть к ней лицом. Опускаю первую ногу на третью ступень сверху, а руками держусь за самую верхнюю из них. Ставлю туда же вторую ногу. Сейчас я нахожусь на высоте, примерно, трехэтажного дома, без страховки, с тяжеленым оборудованием за плечами, которое так и тянет меня вниз. Сверху на меня испытующе смотрит Крейг, в любую секунду, готовый кинуться мне на помощь. Снизу поджидают огромные булыжники, которые явно не дадут пощады, в случае, если мои руки соскользнут. А в спину мне дышит своим суровым, грозным, опасным, но в то же время спокойным и ровным дыханием пасть Закрытого Ходжа. Любопытство берет верх, и я оборачиваюсь. Из глубин этого жуткого пейзажа на меня смотрит чудовище, а точнее злобный и ухмыляющийся череп, какого-то неизвестного огромного существа. Одна половина черепа образована надводным ландшафтом, а вторая – его зеркальным отображением в воде. Зрелище воистину жуткое! Я быстро отворачиваюсь к лестнице и пока не спущусь, решаю больше не смотреть на это чудовище, дабы не поддаваться панике. Сейчас в штанах не то, что не сухо, как бы мягко там не стало – пронеслась нелепая шутка в моих мыслях. Лезу дальше. Преодолев еще десяток ступеней, задаюсь вопросом, сколько еще осталось. Головой шевелить боюсь, так как могу не удержать равновесие. Руки порядком устали.

Подумав об этом, чувствую, что моя правая нога приземлилась на что-то плоское и гладкое – явно не ступенька лестницы. Смотрю вниз, и точно, под моей ногой огромный камень. Ставлю на него вторую ногу, и не отпуская лестницу, проверяю устойчивость камня, на котором нахожусь. Булыжник оказывается устойчивым, поэтому я отпускаю лестницу и двигаюсь ближе к водоему, чтобы дать возможность спуститься Крейгу.

– Можешь спускаться, только руками крепче держись. – Кричу ему снизу, и мой голос эхом прокатывается по пещере.

Пока Крейг слезает вниз по лестнице, решаю осмотреться. Смотрю по сторонам. Складывается впечатление, что я нахожусь на арене Колизея в древние века. Воображение играет. Кажется, что меня сейчас ожидает битва с гладиатором или какой-нибудь безумной зверюгой, а если бы сверху скал сидели люди они бы жаждали только одного – хлеба и зрелищ. Но на самом деле, я нахожусь на окраине водоема, который похоронил под собой сланцевый карьер и несколько жизней людей. По кругу он окружен огромными скалами и ущельями. Вокруг нагнетающая тишина: слышу только свое прерывистое дыхание и шаги Крейга по лестнице. В данный момент мой взгляд привлекает только одна вещь, а точнее говоря, картина – это череп, четко прорисованный на картине моего воображения. Я наклоняю голову набок, чтобы была возможность взглянуть ему прямо в глаза. Они скрывают за собой черную тайну. Глаза выглядят, как два темных огромных овала, один из которых уводит свой ужас в глубину скалы, а второй – в подводный мир. Этот взгляд проникает мне прямо под кожу, наполняет меня страхом и паникой. У меня появляется плохое предчувствие. В этот момент из-за спины окликает меня Крейг.

– На что ты так уставился? – Спрашивает он меня.

– Вон смотри. Наклони голову. Видишь череп? Посмотри в его глаза… Посмотрев в них, у меня появилось такое дурное предчувствие, что должно что-то случиться. – Отвечаю ему.

Крейг смотрит в них, и на мгновение мы оба замираем.

– Знаешь, если со мной что-нибудь случиться, скажи Эни что я ее люблю, что полюбил ее с той самой минуты, с того самого момента, как только увидел. – Говорит мне Крейг, а сам смотрит в эти чертовы глаза.

– Нет! Что ты такое говоришь? Не желаю этого слышать! Понял? – Уверенно отвечаю ему я.

Поворачиваюсь, и жду от него утвердительного ответа. Крейг смотрит на меня, улыбается, а затем отвечает:

– Расслабься, я же шучу! Ну что поплыли? – Одевает маску для подводного плавания, вставляет в рот кислород и плавно погружается в воду.

Надеюсь так и есть. И он правда шутит. И все же решаю, что не буду отплывать от него ни на шаг, чтобы не случилось. А в глубине души чувствую, что пришла моя очередь быть для него скалой, и защитить моего лучшего друга от мглы этой подводной пещеры. И больше ни секунды не мешкая, смотрю на часы – ровно 14-00, и следую примеру Крейга, погружаюсь в воду.

Оказавшись в воде, я понимаю, что отзывы о ее температуре не были преувеличенными, и тут реально холодно, поэтому, чтобы не замерзнуть необходимо активно двигаться. Вода очень мутная. Мы еще даже не заплыли в подводный лабиринт, а видимость очень низкая, не больше двух вытянутых рук. Мне нельзя отделяться от Крейга, поэтому я включаю свой фонарь, чтобы найти его. Надеюсь, ему хватит мудрости не плыть без меня. Как только зажигается свет моего фонаря, мой друг включает в ответ свой, и в этой мутной воде я, наконец-то, вижу, где он находится. Подплываю ближе. Мы опускаемся еще глубже и плывем в сторону, где должен находиться вход в главный тоннель Закрытого Ходжа. Спустя какое-то время мы его находим. Первое, на что указывал Тор – это найти стальной трос, за который мы должны держаться, чтобы не заплутать в лабиринте. Так как сам тоннель не очень широкий, в нем свободно может поместиться лишь один человек, мы находим стальной трос, благодаря фонарям и совместным усилиям, достаточно быстро. Крейг показывает мне на жестах, что поплывет первым. Я не против. И мы заплываем в тоннель. Я четко следую за Крейгом, и не отстаю от него больше, чем на расстояние в мою ладонь. Ведь видимость здесь стала еще хуже. Создается впечатление, что ты попадаешь в полную мглу. Под водой практически полная темнота, даже при свете фонаря. Моя бурная фантазия помогает мне создать в воображении жуткие картины, якобы скрывающиеся на дне. Мне кажется, что из-за какого-нибудь поворота выскочит на нас подводное огромное чудовище и сожрет нас, даже не поперхнувшись, или что мы сейчас заплывем в место, где лежат одни скелеты или трупы. Теперь у меня складывается впечатление, что я попал не в фильм не про захватывающие приключения, а в настоящий фильм ужасов. Все это вызывает панический страх и желание как можно скорее всплыть на поверхность. Тор предупреждал нас, что спешка и неосторожность приводит водолаза к неизбежной гибели, поэтому я пытаюсь угомонить свою паническую атаку и держаться, как можно ближе к своему другу. Подплыв к Крейгу еще ближе, я слегка успокаиваюсь, а мы непрерывно следуем дальше. Так мы проплываем первую подводный резервуар, к которому приводит нас стальной трос, затем проникаем в таинство второй пещеры. На дне этих подводных комнат можно найти сплошной хлам: какие-то металлические рамы, велосипед – интересно, как он сюда попал? – и другой мусор. Пока мы следовали на пути к этим подводным комнатам, я видел множество различных поворотов и других комнат. Теперь понятно, почему наш инструктор так настаивал на том, чтобы мы ни в коем случае не отпускали стальной трос. Когда мы собираемся выплывать из второго резервуара, я свечу фонарем на часы. Они показывают 14-20. Мы плаваем уже двадцать минут. Пора возвращаться, иначе нам не хватит воздуха. Я хлопаю Крейга по плечу, чтобы привлечь его внимание. Он оборачивается, я свечу на циферблат своих часов. Потом одной рукой дважды показываю пять пальцев своей руки, и указательным пальцем тычу в обратном направлении. Думаю, он должен понять, что кислорода у нас осталось примерно на 10 минут. Крейг одобрительно кивает мне головой, и сжав руку в кулак, показывает большой палец. По его жесту понимаю, что он со мной согласен. Я разворачиваюсь и, не отпуская руку от металлического троса, плыву в обратном направлении. Теперь я плыву впереди него. Веду нас к свету из этой страшной, темной мглы. Спустя пять минут я понимаю, что не знаю, плывет ли Крейг за мной, так как свет его фонаря сливается с моим. В страхе, что мой друг может отстать, я оборачиваюсь назад и тут же успокаиваюсь. Крейг приветственно машет мне рукой. Я отвечаю ему тем же жестом и плыву дальше, периодически оборачиваясь, и проверяя, что с моим другом все в порядке. Проплыв так какое-то время, я снова смотрю на часы. По моим расчетам, воздух должен закончится через 3-5 минут, и ускоряюсь. Мне кажется, что мы плывем по этому коридору уже целую вечность: одна минута соизмерима, наверное, с часом времени. Вот-вот и мы должны вырваться отсюда в открытое пространство озера. За своей спешкой, я забываю оборачиваться и проверять Крейга. Единственное, чего мне сейчас хочется, так это побыстрее оказаться на поверхности воды. Спустя еще немного времени, я вижу, что вода становиться менее мутной. И наконец, я выныриваю, вытаскиваю кислородную трубку изо рта и вдыхаю свежий воздух. Сделав несколько глотков воздуха, я начинаю успокаиваться.

– Знаешь, Крейг, не хотел бы я еще раз здесь очутиться, под водой этого мерзкого черепа. – Говорю я своему лучшему другу, с полной уверенностью, что он у меня за спиной и, удивляясь, что он еще не произнес никакой реплики. – Выкуси, – и я показываю черепу свой язык, – мы выплыли оттуда.

Понимаю, что что-то не так, так как я так и не услышал никакой реплики Крейга. Пару секунд жду. Но в ответ слышу только тихое завывание ветра. Оборачиваюсь. За мной лишь пустая, темная, водная гладь. Ни секунды больше не раздумывая, вставляю в рот кислородную трубку и ныряю обратно. Сначала кружусь по кругу, светя фонарем то в одну, то в другую сторону. Его нет. Плыву ко входу в подводный коридор, благо не далеко от него отплыл, когда выныривал на поверхность. Свечу фонарем внутрь тоннеля, но тут у воды видимость не дальше вытянутой руки. Пытаюсь найти стальной трос, который является проводником по этому лабиринту. Нахожу его за считанные секунды, хватаюсь и как можно скорее плыву вглубь. Начинаю судорожно вспоминать, где я последний раз видел Крейга? Кажется, у первого отсюда резервуара. Точно, я обернулся там в последний раз, посмотреть на него, а он в ответ помахал рукой. НУ почему, почему я не обернулся еще и еще раз? Почему я так стремительно пытался вырваться наружу? Все потому, что я трус. Да, я трус! Но, я не позволю ему умереть и найду, чтобы мне этого не стоило.

Поэтому, что есть силы, плыву к первому резервуару. Проплыв около 2-3 минут, я понимаю, что у меня заканчивается кислород в болоне. Осталось на пару вдохов. Каждый раз я вдыхаю, как последний. Меня опять охватывает паника. Разворачиваюсь и плыву обратно.

Я только что осознал, что прошлый вдох кислорода был последним, и мне нечем больше дышать. До конца коридора мне плыть еще около минуты. По крайней мере, я так думаю. Мне должно хватить сил. В голове сейчас крутится только две вещи: мне нужно выплыть из тоннеля и мне нельзя отпускать стальной трос. Я плыву, пока могу обходиться без воздуха. Я уже вижу, что вода светлеет. И тут снова мгла. Какое-то черное пятно, с человеческий рост, размытое появилось впереди. Разглядеть сложно из-за плохой видимости. И от неожиданности я открываю рот. Вода заливается мне внутрь. Я чувствую, как она наполняет мои легкие, а мое сознание начинает улетучиваться. Единственное, что я вижу, что это темное пятно впереди приближается ко мне. Вот как, оказывается, выглядит смерть. Никакой косы, никакого черного плаща – лишь мутное темное пятно, похожее на большую черную дыру, засасывающую тебя в нее. Я закрываю глаза, и перестаю что-либо понимать. Меня уносит во мглу. Я умер.

Я лежу на чем-то жестком и холодном. Тело пронзает дрожь. Я понимаю, что дрожу от дикого холода. А я и не знал, что на том свет такой лютый мороз. О загробной жизни я имел совсем другое представление. Как минимум, там должно быть тепло, как в райском саду, где растут красивые кусты и деревья, и птицы кругом поют. Но нет, мне это не грозит. Я слишком много грешил в этой жизни, так что должен гореть в аду. Так сказать, мучатся от невыносимой жары, купающимся в огненной лаве, одного из его кругов. Но все совсем не так. И ничего этого нет, никаких чертей и дьяволов. Лишь жуткий озноб по всем телу. Такое чувство, что я лежу где-то на льдине в Антарктиде при температуре минус двадцать градусов в одних футболке, да шортах.

– Закутывай его во все, что есть, и растирай его тело. – Слышу чей-то мужской голос.

Голос очень знакомый. Я его явно где-то раньше слышал, но вот где именно, пока не пойму.

– У него точно появились признаки жизни? – Обеспокоенно повторяет этот же голос.

– Да, Тор, пощупай пульс. Он слабый, но есть. Его здорово колбасит, разве так может быть у неживого человека? – Отвечает второй мужской голос. Его я точно не слышал.

Точно, это голос Тора, моего инструктора по дайвингу. Интересно, а он то что делает в загробном мире?

– Нет, мне некогда. Я должен найти второго парня. Он мне никогда не простит, если я не найду его тело. – Со злостью и горечью в голосе отвечает Тор.

Речь явно идет обо мне и еще о каком-то парне. Интересно, почему он говорит о втором, просто называя его одним словом ТЕЛО. Я утонул. Я утонул потому, что искал своего друга… И тут до меня доходит… КРЕЙГ… И я в панике открываю глаза.

– Очнулся, наконец! – Говорит мне мужчина, растирающий мои руки. – Я Сэм – помощник Тора. Поздравляю с днем рождения. Просто чудо, что он успел тебя вытащить.

Я узнаю этот голос. Он говорил вместе с Тором, до того, как тот ушел под воду. Теперь я знаю, кому он принадлежит, Сэму. Но меня это все не интересует, мне важно знать лишь одну вещь…

– Крейг! – Это то, что автоматически срывается с моих губ.

– Тор ищет его в лабиринте. – Сообщает мне мой новый знакомый, при этом отводя свой взгляд в сторону.

– Он жив? – Сиплю я своим неокрепшим после случившегося голосом.

– Одному Богу известно. Никто точно не знает. Но возможно там есть резервуары с воздушным пространством. Надеемся, что так и есть. – Сухо отвечает Сэм. – И зачем вы только сюда полезли…

Наступает молчание. Я лежу на огромном булыжнике, а он меня растирает. Я уже не чувствую холода. Я чувствую лишь огромную боль, как тяжелый камень на шее, она ведет меня вниз, к самому дну. Не знаю сколько мы тут находимся, но минуты тянуться невыносимо долго, а боль от того, что я могу потерять друга все усиливается. Я лежу и смотрю на озеро, даже не пытаясь пошевелиться. Прямо мне в глаза опять смотрит это чудовище, этот гигантский череп. В его черных глазах я вижу высокомерие, надменность и усмешку. Я слышу его тихий, жуткий, пронизывающийся мне под кожу голос: «А я тебя предупреждал! А ты не послушал меня… Так пожинай плоды…»

В этот момент из воды выныривает водолаз и плывет к берегу. Он явно тащит что-то тяжелое, только я никак не могу разглядеть, что же это. Он вылезает на камни и вытаскивает второго водолаза. Мое сердце замирает. Водолаз снимает маску с себя, и я узнаю в нем Тора. Затем он стаскивает маску со второго человека, бездвижно лежащего на камнях.

– НЕТ… – Выкрикиваю я. Это Крейг. – Спасите его! Спасите! Немедленно! – Ору я во все горло.

Тор и Сэм не помогают ему. Я вскакиваю на ноги и карабкаюсь по скользким камням к телу своего лучшего друга. Его лицо мраморно белое, неживое. Он похож на восковую фигуру. Но нет, я не собираюсь сдаваться, я не хочу терять его. Это же он, Крейг – моя вечно защищающая от всего скала. Она не может просто так, взять, и развалиться на мелкие камни.

Я истерично расстегиваю молнию на гидрокостюме, разжимаю его челюсти и вдыхаю туда свой воздух. Его губы ледяные. Но мне плевать. Я должен попытаться спасти его. Ставлю руки на грудь и начинаю непрямой массаж сердца. Он должен ожить. Он обязан это сделать. Он не может оставить меня здесь одного, в этом гребаном сумрачном мире. Я то и дело вдыхаю воздух и пытаюсь завести его сердце. Но оно молчит. Оно не отзывается на мои усилия. Я продолжаю и продолжаю, не желая останавливаться. Спустя какое-то время, я опять слышу знакомый голос.

– Ему уже не помочь. – Тихо произносит Тор. – Он слишком много времени провел в воде без воздуха.

–НЕТ! – Снова вырывается из моего рта это слова.

И я обессиленный падаю на грудь Крейга. По моим щекам текут слезы. Моя скала разрушена. Как теперь я посмотрю в глаза его маме? Как я скажу ей, что именно я тот человек, который убил ее сына? Он же так молод. Он строил планы на жизнь! Я вспоминаю наш разговор в том придорожном кафе, где он, наконец, спустя столько лет, решил признаться Эни в своих чувствах. Но он уже не сможет этого сделать. Никогда. И в этом виноват я. Я один.

– Прости… – Шепчу я ему, а слезы продолжают градом катиться из моих глаз.

8 января 2017 года

Сегодня обычный серый Лондонский день. Вокруг лишь грязный снег, перемешанный с землей, тишина, речь священника и всхлипы людей. Я на кладбище стою напротив гроба моего мертвого лучшего друга. Крейг выглядит, как и всегда. Всего лишь, кажется, что он спит. Но теперь, его лицо другого цвета – цвета гипса, а губы его просто сомкнуты, и не улыбаются, глаза закрыты. Это лицо застыло навечно.

По очереди разные люди говорят прощальные речи, но я не могу вымолвить и одного слова. На мне одет черный костюм и черное пальто, на глазах – темные очки. Не могу смотреть в глаза всем этим людям, особенно, родителям Крейга. С тех пор, как я сообщил миссис Конорс, его маме, что ее сына больше нет, она не разговаривает со мной. Наверное, я ей отвратителен. Конечно, уговорил друга поехать на верную смерть. Да, я и сам себе отвратителен. Я остро чувствую вину за гибель Крейга. Лучше бы я, а не он. Хватит ли у нее когда-нибудь сил заговорить со мной и выслушать меня? Выслушать мои жалкие оправдания? Выслушать мои извинения и сожаления по случившемуся? И примет ли она их…?

На кладбище слишком много людей. Только теперь я осознаю до конца на сколько Крейг добрый, отзывчивый и дружелюбный. Точнее говоря, был. Это слово был, совсем не клеится с его именем, но это действительная реальность. Здесь все наши друзья, его коллеги по работе, родственники. Даже пришли с ним проститься девушки, с которыми он, так сказать, приятно проводил время. Почему то я неожиданно вспоминаю об Эни. Интересно здесь ли она? Окидываю взглядом толпу, но ее нет. Да и откуда же ей здесь быть? Мы только и знали имена друг друга, что мы одногруппники, и что она приличная умная девушка, а мы с Крейгом два вечных разгильдяя. Из-за меня он так никогда и не скажет ей, что любит.

Все речи закончены. Опускается крышка гроба, и тело Крейга навсегда застревает в этом тесном деревянном ящике. Гроб опускается в яму. Все, что я смог из себя выдавить: «Пусть земля тебе будет пухом». Сверху на него сыплется земля. Я нахожусь в каком-то дурмане. Как будто я не в этом мире, как будто я на съемке какого-то кино, и я до сих пор до конца не могу поверить, что это случилось. Он был так молод.

Не знаю, как долго продолжалась вся эта процессия, но начинаю замечать, что людей становиться все меньше и меньше, пока я не остаюсь совсем один. Кто-то положил на могилу вместе с цветами его фотографию. Я сажусь на корточки прямо перед ней, снимаю очки и смотрю ему прямо в глаза. Во время церемонии погребения, я не мог вымолвить и слова, но сейчас они полились рекой.

– Друг! Прости! Я не смог тебя защитить. Я не смог спасти тебя. Ты ушел от нас… ты ушел от меня… навечно… Как же мне теперь жить? Ты был единственным лучом надежды в моей темной душе.

Помнишь, нашу с тобой первую встречу? Я был плохим парнем. Сидел на задней парте в первый день учебы в университете, а на лице у меня красовался фиолетово-бордовый свежий синяк, после очередной драки накануне. Все студенты знакомились друг с другом, а я сидел на задней парте и отпугивал всех своим видом. А ты просто подсел ко мне, как ни в чем не бывало, и дружелюбно сказал: « Привет, я Крейг! Кажется, у тебя вчера был неудачный день. Как твое имя?». Я что-то грубо пробурчал в ответ, а ты лишь сказал мне: «Синяки – это ерунда, они пройдут, через несколько дней или может неделю, ну в зависимости от силы удара, а вот то, что в твоей душе твориться, это проходит очень долго, очень болезненно, а иногда остается с тобой навсегда». И ты, как всегда был прав! Как думаешь, каково это, жить с грузом на душе, что я убил лучшего друга? Как думаешь, пройдет это когда-нибудь? Молчишь… Потому что ты знаешь ответ… Как всегда…

С того дня в моей жизни появились светлые дни. Ты учил жить меня, по-другому, по-новому, так, как я до этого не жил. Я завязал с плохой компанией. У нас появились увлечения. Конечно, не все они были законные, но мы не злоупотребляли. Мы начали заниматься спортом. Конечно, не весь спорт был безопасен, например прыжки с парашюта, скалолазание или дайвинг… Но мы ловили кайф. Всему этому научил меня ты.

А сейчас я приехал домой после долгой командировки, где меня ждали лишь боль и отчаяние повсюду, что с карьерой, что с Далилой. Но когда я увидел тебя, на том Рождественском обеде, в моей душе опять появилась надежда на светлое будущее. И так все и было до того момента, пока ты не покинул меня в этой проклятой пещере. Ты ушел… А вместе с собой забрал все светлые дни, которые могли бы быть в моей жизни. Мне так не хватает тебя. Не хватает этих светлых дней… – На этих словах я не выдерживаю, и из моих глаз текут слезы.

Спустя какое-то время, я успокаиваюсь. Но я не могу уйти. Я сижу и сижу напротив портера своего лучшего друга.

– Прости, ты не против, если я попрощаюсь с ним. – Раздается тихий женский голос за моей спиной.

Господи, какие же тупые эти девчонки.

– Думаю, на церемонии было достаточно времени, чтобы сделать это. – Грубо отвечаю ей. Я еще не готов уйти отсюда.

– Да, конечно, извини, приду в другой раз. – С пониманием отвечает голос.

Я оборачиваюсь. Передо мной стоит Эни. Первое, что всплывает в моей голове: «Она пришла».

– Эни, извини. Я не узнал тебя. Думаю, Крейг хотел бы больше всего на свете попрощаться с тобой. – Я встаю и уступаю ей свое место.

– Спасибо, Эдриан. – Надо же, она помнит мое имя.

Не хочу мешать им. Пусть это и не та встреча, о которой мечтал Крейг, и не в том месте, думаю, что лучше их оставить двоих. Иду ко входу на кладбище. Решаю дождаться, пока уйдет Эни, и снова вернусь к своему другу. Трясущимися руками достаю сигарету и нервно закуриваю.