Опыт реформирования оборонной промышленности США после «холодной войны»

Не столь однозначно выглядела картина с расходами на исследования и разработки. Ниже приведен график, показывающий динамику контрактов Министерства обороны США на НИОКР по основным системам вооружений в 1985–1991 годах (в долларах 1995 года). Как видно из графика однозначное падение имело место лишь в двух категориях. В области ракетной техники расходы на НИОКР сократились с примерно 10 млрд до примерно 7 млрд долларов. В категории «электроника и связь» падение произошло примерно с 6,5 млрд до 4,5 млрд. Незначительное сокращение произошло в сфере боеприпасов. Во всех остальных категориях процесс шел неравномерно: падение сопровождалось ростом и наоборот.

Рис. 1.6. Контракты на НИОКР по основным программам вооружений в млрд долларов (1985–1991 гг.)[19]

Однако следует учитывать, что область НИОКР составляла относительно малую долю контрактов оборонных компаний, если, конечно, вести речь о крупных подрядчиках, а не о малых и средних компаниях, специализирующихся именно на создании интеллектуального продукта. Поэтому увеличение контрактов на исследования и разработки никак не могло компенсировать резкого уменьшения контрактов на закупку вооружений и военной техники.

К тому же, контракты на НИОКР как правило не приносили крупным оборонным компаниям большой прибыли. Основная прибыль делалась на поставках вооружений и военной техники. Как поясняли исследователи Массачусетского технологического института Е. Голз и Х. Саполский, «исторически частные подрядчики оборонного бизнеса зарабатывали на проектах только на этапе производства. Подрядчики никогда не зарабатывали много денег на исследованиях и разработках, и иногда они на этом много теряли»[20].

Таким образом, дальнейшие тенденции в области сокращения военных расходов несли малопривлекательную перспективу для оборонной промышленности США. Голз и Саполский отмечали в этой связи, что «наращивание оборонного потенциала эпохи Рейгана заставило подрядчиков инвестировать в огромные производственные мощности, которые больше не нужны».[21] А профессор Вашингтонского университета в Сент-Луисе Мюррей Уайденбаум так охарактеризовал сложившуюся ситуацию: «Оборонная промышленность США находится на перепутье. Перспектива существенного снижения расходов на оборону заставила фундаментально пересмотреть долгосрочные перспективы»[22].

К такому же выводу пришли и эксперты Управления технологических оценок Конгресса США. В подготовленном ими докладе по перспективам американского ВПК говорилось: «Рынок сбыта для американских военных компаний сокращался с 1986 года. Но потребовался коллапс Советского Союза и определенно конец холодной войны, чтобы окончательно пришло понимание того, что дни оборонных расходов на уровне почти что военных лет ушли в прошлое и что компаниям предстоит пройти путь серьезной долговременной адаптации»[23].

В докладе американской правительственной Комиссии по оборонной конверсии в 1992 году, в свою очередь, отмечалось: «Планируемые сокращения бюджета Министерства обороны разрушат жизни миллионов американцев. На практике сокращения идут уже в течении нескольких лет, и их результаты видны в настоящее время. Оборонные компании ввиду сокращения закупок Министерства обороны, разукрупняются, чтобы приспособиться к уменьшающемуся рынку, испытывают трудности в поисках новых рынков и объединяются с другими компаниями, чтобы оставаться конкурентоспособными. Регионы, пострадавшие от сокращений, стремятся привлечь новые виды бизнеса. Люди оставляющие военную службу, гражданские служащие Министерства обороны и работники частного сектора оборонной промышленности ищут работу за пределами оборонной сферы»[24].

В то же время, Комиссия не рассматривала идущие сокращения военного бюджета как какую-то катастрофу для оборонной промышленности. В докладе отмечалось, что «текущее сокращение военных расходов, которое идет уже в течение шести лет, является наиболее мягким и постепенным за последние полвека» и что «сокращения военных расходов являются «вполне управляемыми». Там также указывалось, что «планируемое сокращение оборонных расходов как по размеру, так и по темпам осуществления не столь значительно, как это было после Второй мировой войны, Корейской и Вьетнамской войн»[25].

И действительно, оборонная промышленность США могла нормально функционировать без существенной реструктуризации на уровне военных расходов, которые существовали до прихода в Белый дом администрации Рейгана. Однако, их дальнейшее сокращение, ниже этого уровня, делало перспективы оборонной отрасли весьма туманными. В этой связи интересен прогноз военных расходов США, который сделал в 1992 году профессор Вашингтонского университета в Сент-Луисе Мюррей Уайденбаум. С его точки зрения, имелись различные варианты развития событий, и он предложил три возможных сценария.

• Оптимистичный сценарий предполагал, что в номинальном выражении военный бюджет будет увеличиваться, но не так быстро, чтобы компенсировать рост инфляции. С учетом инфляции военные расходы будут снижаться в 1991–1995 на 2 % в год. За пять последующих лет это приведет к уменьшению ассигнований на оборону на общую сумму 80 млрд долларов.

• Второй «более реалистичный» сценарий предусматривал, что Конгресс оставит военный бюджет на прежнем уровне в номинальном исчислении. А поскольку инфляция в США составляла на тот момент 4 % в год, то и военные расходы с учетом инфляции будут сокращаться на 4 % в год. Соответственно, в 1991–1995 годах военные расходы США уменьшатся на общую сумму 158 млрд долларов.

• Третий, пессимистичный сценарий предполагал снижение реальных военных расходов наполовину в течении предстоящего пятилетнего периода. Уайденбаум считал этот сценарий маловероятным, так как опыт войны с Ираком «подтолкнет власти США к приобретению систем вооружений, необходимых для ведения боевых действий в таких конфликтах»[26].

Тем не менее, при любом из этих сценариев военные расходы США должны были уменьшиться, а не увеличиться. А в случае если этот процесс приобрел бы долгосрочный характер, то даже незначительное уменьшение военного бюджета из года в год несло угрозу для выживания многих американских компаний, связанных с оборонными заказами. Между тем, каких-либо симптомов, что военно-политическая ситуация в мире может, вдруг, измениться в другую сторону не вырисовывалось. И это понимание уже нашло отражение в ключевых государственных документах США в области обороны и безопасности.

1.2. Пересмотр военной доктрины и военных программ США

Важным индикатором перспектив американской оборонной промышленности после «холодной войны» стало принятие новой военной доктрины. В январе 1992 году Объединенный комитет начальников штабов (ОКНШ) распространил внутренний документ «Национальная военная стратегия Соединенных Штатов», который впоследствии был рассекречен. В предисловии к этому документу тогдашний Председатель ОКНШ Колин Пауэлл отмечал, что международное сообщество «вступило в захватывающую и многообещающую эпоху». Глобальная война, по его словам, «теперь менее вероятна» и подготовленный документ «отражает этот новый мир». «Мы можем дать ответ на вызовы обозримого будущего с гораздо меньшими вооруженными силами, чем это было в последние годы», – заключал глава ОКНШ.

В самом тексте документа по этому поводу говорилось следующее: «Эта национальная военная стратегия содержит ряд отступлений от принципов, на которых выстраивалась оборонная доктрина США со времен Второй мировой войны. Наиболее значительным является переход от сдерживания распространения коммунизма и советской агрессии к более разнообразной и гибкой стратегии, ориентированной на региональный уровень и способной решительно реагировать на вызовы этого десятилетия». Далее в документе говорилось, что США «сокращают численность своих вооруженных сил в ответ на исчезновение глобальной угрозы»[27].

Что касается размера сокращений, то они должны были быть весьма существенными. Новая военная доктрина предполагала, что к 1995 году США будут иметь «намного меньшие вооруженные силы». В частности, ожидалось, что к 1995 году количество МБР уменьшится с 1000 единиц до 550 единиц, а количество ПЛАРБ с 34 до 18. Сухопутные войска должны были сократиться с 16 до 12 боеготовых дивизий, а войска резерва – с 10 до 6 дивизий. При этом должно было быть сформировано две кадрированные дивизии. В ВВС также предусматривались существенные сокращения. Вместо 22 имеющихся действующих авиакрыльев сохраниться должны были только 15. А вот резервные авиакрылья сокращались незначительно – с 12 до 11.

В ВМС общее количество надводных кораблей должно было уменьшиться с 530 до 450 единиц, включая авианосцы, число которых сокращалось с 15 до 12 единиц. Соответственно сокращалась и морская авиация – с 13 до 11 действующих авиакрыльев. При этом 2 резервных авиакрыла оставались нетронутыми. Корпус морской пехоты также не затрагивался предполагаемыми сокращениями. Еще одним важным решением стало фактическое закрытие программы СОИ, подразумевавшей создание противоракетной обороны территории США с элементами космического базирования. Как отмечалось в документе: «СОИ перенаправлена на разработку и производство средств защиты от ограниченных ударов по нашим развернутым войскам, друзьям и союзникам по всему миру и по Соединенным Штатам»[28].

Совершенно очевидно, что новый документ нес безрадостные перспективы для американской оборонной промышленности. В связи с существенным сокращением численности войск, должно было уменьшиться и количество необходимого им вооружения. А это предполагало значительное уменьшение закупок военного снаряжения и техники практически по всей номенклатуре изделий – авиации, бронетехники, стрелкового оружия, боеприпасов, морских вооружений и т. д.

Согласно докладу американской правительственной Комиссии по оборонной конверсии, ассигнования на оборону должны были сократиться с 347 млрд долларов в 1987 году до 237 млрд в 1997 году. То есть 33 % бюджетных сокращений к моменту выхода доклада уже было произведено, но их большая часть была еще впереди. Что было, однако, еще более важным для обороной промышленности, так это то, что наибольшая доля этих сокращений приходилась на закупки вооружений и военной техники. В 1987–1997 годах ассигнования на закупки должны были уменьшится на 46 %, в то время как в других областях – менее, чем на 30 %. По оценке Комиссии, расходы Министерства обороны на закупки составили 180 млрд долларов в 1992 году, а к 1997 году эта цифра должна была сократиться до 130 млрд долларов. Поэтому в докладе признавалось, что «сокращения оборонных закупок повлияют в основном на компании и работников в оборонной промышленности»[29].

Впрочем, несколько подсластить пилюлю для оборонных компаний должны были некоторые другие положения «Национальной военной стратегии». Одним из таких положений был тезис о необходимости сохранения т. н. «возвратного потенциала» на случай резкого изменения военно-политической обстановки в мире. Согласно документу, сохранение возвратного потенциала было направлено на то, чтобы «сдерживать милитаризацию» стран-конкурентов, а если сдерживание не сработает, то «обеспечить способность вести боевые действия глобального масштаба». Возвратный потенциал также подразумевал «поддержание технологий, доктрины, обучения, наличие опытных военнослужащих и инноваций, необходимых для сохранения конкурентного преимущества в решающих областях потенциального военного соперничества»[30].

Не случайно, в документе отводилось важная роль поддержанию «технологического превосходства» США над любыми потенциальными противниками. В документе, в частности, отмечалось, что «Соединенные Штаты должны продолжать в значительной степени полагаться на технологическое превосходство, чтобы компенсировать количественные преимущества, минимизировать риск для американских войск и повысить потенциал для быстрого и решительного прекращения конфликта. В условиях мира технологическое превосходство является ключевым элементом сдерживания. На войне это повышает боеспособность и снижает потери личного состава и техники… Мы должны и дальше сохранять наше качественное преимущество. Следовательно, развитие и защита технологий – это обязанность национальной безопасности»[31].

В этой связи документ отводил важную роль продолжению исследований и разработок в военной области «в широком спектре технологий, приложений и систем». Особо отмечалось, что «в этой критической области не может быть ложной экономии». «Улучшение продукции, модернизация и технологические инновации – все это проистекает из исследований и разработок… Нам необходимо сохранить возможности по производству самых технологически передовых систем вооружений в мире, но только, если в этом возникнет необходимость», – подчеркивалось в документе[32].

Таким образом, новая военная доктрина предполагала смещение акцентов с производства большого количества военной техники на исследования и разработки самых передовых систем вооружений, чтобы сохранять технологическое лидерство в военной области. В документе говорилось, что это «может потребовать другой стратегии закупок, по сравнению с той, что практиковалась ранее». Указывалось, в частности, после создания прототипа новой системы вооружений не обязательно следовало переходить к его серийному производству[33]. То есть после завершения стадии исследований и разработок, крупные закупки данной системы вооружений не предусматривались бы. Она просто сохранялась бы на случай, если бы возникла угроза серьезного военного конфликта. Тогда, производство могло бы быть быстро развернуто.

Надо сказать, что такое изменение стратегии закупок было совсем непривлекательным, для оборонных подрядчиков, которые, как уже отмечалось, привыкли зарабатывать именно на производстве крупных партий вооружений. Тем более, в документе не сообщалось, что государство намерено повысить стоимость контрактов на исследования и разработки по сравнению с прошлыми временами. Весьма показательна в этой связи позиция тогдашнего председателя корпорации «Мартин Мариетта» Нормана Огустина. По его словам, оборонная промышленность США столкнулась «с бедствием еще не полностью осознанным общественностью». «Сила удара по оборонной промышленности была уничтожающей, превосходивший воздействие на экономику США краха фондового рынка 1929 года…», – писал он[34].

Неудивительно поэтому, что несколько промышленных ассоциаций и компаний заявили Комиссии по оборонной конверсии, что снижение военных расходов должно идти постепенно. «Если бы Министерство обороны опубликовало план постепенного снижения военных расходов, это облегчило бы планирование на будущее», – говорилось в докладе Комиссии. В целом Комиссия поддержала эти ходатайства со стороны промышленности. «Признавая, что факторы неподконтрольные Министерству обороны, такие как изменения глобальной обстановки в области безопасности и действия Конгресса, создают трудности в том, чтобы придерживаться заранее разработанного плана, Комиссия поддерживает усилия, направленные на выработку плана стабильного и постепенного сокращения военных расходов», – подчеркивалось в документе[35].

Приход в Белый Дом в 1993 году администрации Билла Клинтона привел к еще более основательному пересмотру военной доктрины США. Целью этого пересмотра было «определение стратегии, структуры вооруженных сил, программ модернизации, промышленной базы и инфраструктуры, необходимых для ответа на новые угрозы и использования новых возможностей»[36]. Итогом этого процесса стал вышедший в октябре 1993 года документ, название которого можно условно перевести на русский язык как «Доклад о тотальном пересмотре» (Report on the Bottom-Up Review).

В своем предисловии к этому документу Министр обороны США Лес Эспин выделил следующие ключевые моменты. Прежде всего, он обозначил переход США от стратегии «направленной на парирование советской угрозы к стратегии ориентированной на новые угрозы в эпоху после холодной войны». В качестве главной из таких угроз он называл «агрессию региональных держав». В этой связи Эспин обозначил необходимость структурирования вооруженных сил США таким образом, чтобы иметь возможность «вести войну и победить в двух крупных региональных конфликтах». По его словам, эта цель могла быть достигнута одновременно с «разумным сокращением общей структуры наших вооруженных сил».

Во-вторых, Эспин подчеркнул важность того, чтобы «продемонстрировать нашим союзникам, друзьям и потенциальным противникам, что Соединенные Штаты останутся мировой державой в эту новую эпоху». «Мы не собираемся отказываться от нашего присутствия в различных районах мира», – подчеркнул он. По его словам, интересы США «носят глобальный характер» и в докладе «разъясняется, какие вооруженные силы и возможности потребуются для противодействия новым опасностям». Наконец, третьим ключевым моментом являлось то, что в докладе «заложена основа» чтобы обеспечить, «что американские войска останутся лучше всех обученной, лучше всех оснащенной и лучше всех боеготовой военной силой в мире»[37].

Помимо этого, Эспин особо выделил необходимость модернизации основных систем вооружений, которая должна проходить «разумно» и «селективно». «Чтобы сохранить наше технологическое превосходство в период ограниченных ресурсов, мы должны упростить и

улучшить процесс закупок и одновременно использовать огромные достижения американской промышленности для поддержания качества и эффективности наших военных систем», – отмечал он[38].

На основе «всестороннего анализа оборонных потребностей США» Министерство обороны планировало существенное сокращение американских вооруженных сил. О масштабах этих сокращений можно судить по нижеследующей таблице.

Таблица 1.1

Структура вооруженных сил США к 1999 году[39]

Если сравнить эти данные с теми, что были представлены в «Национальной военной стратегии» предыдущей администрации, то можно сделать вывод, что администрация Б.Клинтона планировала еще более глубокие сокращения вооруженных сил. Так, количество МБР уменьшалось с 550 до 500 единиц. Число действующих дивизий сухопутных войск сокращалось с 12 до 10, а резервных с 6 до 5. Ничего не говорилось про две кадрированные дивизии. Видимо, они тоже должны были быть упразднены. В ВВС вместо 15 действующих авиакрыльев оставалось 13, а вместо 11 резервных – 7. В ВМФ общее количество надводных кораблей должно было уменьшиться с 450 до 346 единиц. Причем, один из 12 остающихся авианосцев должен был перейти в резерв.

Администрация Клинтона была намерена сэкономить на этих дополнительных сокращениях порядка 104 млрд долларов. Об этом свидетельствуют подсчеты рабочей группы Научного совета при Министерстве обороны, которая установила, что оценочная стоимость оборонной программы администрации Дж. Буша-старшего на 1995–1999 финансовые годы составляла 1325 млрд долларов, в то время как администрация Клинтона поставила «бюджетную задачу» понизить эту сумму до 1221 млрд долларов[40]. «Доклад о тотальном пересмотре» был направлен в том числе и на решение этой бюджетной задачи.

Авторы доклада провели доскональный анализ ряда военных программ, чтобы определить, где и что можно было бы дополнительно урезать, чтобы получить искомую экономию. Это касалось программ модернизации тактической авиации, ударных и разведывательных вертолетов, противоракетной обороной, авианосцев, многоцелевых атомных подводных лодок, космических ракет и спутников и конвертоплана «V-22 Osprey». Что касается стратегических ядерных сил, то их количественный состав определялся не только по желанию американской стороны, но также в соответствии с российско-американскими договорами о сокращении стратегических наступательных вооружений.

Конечно, при анализе этих программ доклад уделял внимание не только экономии средств, но и военным потребностям США, а также необходимости сохранения военно-промышленного потенциала страны. В этой свези в докладе говорилось: «Важную роль в наших обсуждениях сыграло обеспечение долгосрочной жизнеспособности критически важных элементов оборонно-промышленной базы. База оборонной промышленности существенно уменьшится в результате сокращения расходов на оборону, которое происходит и прогнозируется на будущее. Однако важно, чтобы эта корректировка проводилась осторожно, с прицелом на сохранение тех компонентов промышленной базы, которые необходимы для наших долгосрочных оборонных потребностей и которые было бы трудно или дорого восстановить, если бы они были утрачены»[41].

Первой под нож сокращений ожидаемо попала программа СОИ, изначально являвшаяся масштабным военно-политическим блефом и поглощавшая массу ресурсов. В «Докладе о тотальном пересмотре» в этой связи говорилось: «Несмотря на десятилетие исследований и инвестиции 30 млрд долларов, большинство экспертов внутри и за пределами Министерства обороны соглашаются, что мы далеки от развертывания высокоэффективной обороны против крупномасштабной ракетной атаки». Далее в документе указывалось, что в связи с развалом Советского Союза вероятность такой атаки «кардинальным образом уменьшилась». «В ответ на эти события и в связи с тем, что Конгресс постоянно отказывался финансировать весь объем программы СОИ…, администрация Буша сместила фокус СОИ на обеспечение более ограниченной ПРО США и наших союзников, которая называлась «Глобальная защита против ограниченных ударов (GPALS)», – отмечалось в документе.

В докладе также сообщалось, что президент Клинтон решил сократить ассигнования на ПРО в 1994 финансовом году с 6,3 млрд до 3,8 млрд долларов. «Это сокращение отражало скептицизм администрации относительно необходимости скорого развертывания национальной ПРО и желания переориентировать эту программу в направлении ПРО театра военных действий при финансировании общих исследований и разработок по ПРО на приемлемом уровне», – подчеркивалось в документе[42].

Авторы «Доклада о тотальном пересмотре» рассмотрели несколько вариантов продолжения программы ПРО. Эти варианты включали:

• создание ПРО театра военных действий;

• создание национальной системы ПРО;

• создание одновременно двух таких систем;

• отсутствие системы ПРО вообще.

Данные варианты имели разброс по стоимости от 15 млрд до 25 млрд долларов, что существенно отличалось в меньшую сторону от запланированных администрацией Буша расходов на ПРО.

В результате этого рассмотрения было принято решение сосредоточиться на противоракетной обороне американских войск передового базирования, что означало усиление программы ПРО ТВД, в сочетании с более ограниченной программой ПРО территории страны. Такой вариант оценивался в 18 млрд долларов и должен был обеспечить экономию в 21 млрд долларов по сравнению с планами предыдущей администрации в области ПРО.

В том, что касается самой программы ПРО ТВД, было решено включить в нее системы «Пэтриот» PAC-3, Стандартную ракету-2 Блок IVA (Standard Missile-2 Block IVA), систему Terminal High Altitude Area Defense (THAAD)[43]и морскую систему заатмосферного перехвата (Sea-Based Upper Tier System). Все эти системы должны были закупаться Пентагоном в 1995—99 финансовых годах. Также планировалось изучить возможность перехвата баллистических ракет на стадии взлета.

Общая стоимость программы ПРО ТВД оценивалась в 12 млрд долларов, что должно было составить две трети всех расходов на ПРО. Ну, а на программу ПРО территории страны выделялось всего 600 млн долларов в год, то есть 2,4 млрд на четыре года и то «в качестве страховки на случай, если возникнет большая угроза со стороны ракет большой дальности, чем прогнозируется в настоящее время». Как отмечалось в докладе, программа ПРО территории страны совместно с программой ПРО ТВД «сохранят адекватную технологическую базу в критически важных областях обороны от баллистических ракет»[44].

Второй важной областью сокращений стала тактическая авиация. Впрочем, подход к ней также в значительной степени определялся необходимостью сохранения военно-промышленного потенциала. В докладе по этому поводу говорилось: «С сокращением нашей оборонной структуры снижается потребность в авиационных производственных мощностях. В настоящее время почти все основные подрядчики самолетов загружены примерно на 50 %, и, по прогнозам, к 2000 году эта цифра снизится до 40 %. При рассмотрении вариантов модернизации мы должны были подумать, как лучше всего сохранить необходимый потенциал конструирования и производства самолетов и конкурентоспособность, одновременно позволяя остающимся оборонным компаниям плавно переходить к меньшим запросам»[45].

На тот момент в США осуществлялось несколько программ модернизации тактической авиации. ВВС разрабатывали F-22 как истребитель завоевания господства в воздухе, предназначенный для замены F-15 C/D. Новый самолет уже находился в довольно продвинутой стадии инженерной готовности, а его поставки были запланированы на 1997 год. Он должен был поступить в войска в 2003 году. Продолжалась модернизация истребителя F/A-18, способного, в частности, базироваться на авианосцах, до уровня F/A-18E/F. Эта модель должна была заменить некоторые предыдущие модели F/A-18, а также самолеты F-l4 и A-6, начиная с 2001 года.