Прынц

Вопреки приказу "госпожи", вечером Люська заехала к Зое. Тщетно битый час насиловала кнопку звонка: Зоя не открывала. Что она дома и что ей весьма скверно, Люська чувствовала всеми фибрами души, поэтому и не уходила. Наконец, матюкнувшись, приняла кардинальное решение: вернулась в офис и в столе Зои взяла запасной ключ.

"Госпожа" полусидя, возлежала в кресле перед зажжённым камином, зарёванная вдрызг, на журнальном столике наполовину опустошённая бутылка и блюдце с нетронутыми кружочками лимона.

– Зой, а может, я влюбилась?

– Вряд ли,– усмехнулась Зоя, включая электрочайник. – Скорее всего, сошла с ума.

– Но любовь своего рода тоже сумасшествие.

– Да. Только там другие симптомы. При любовном помешательстве хочется петь, а тебе сейчас хочется выть и рычать.

– Вот именно. Хочется рычать, рвать и метать!

– Санитаров вызывать?

– Люська, чёрт тебя подери! Прекрати надо мной издеваться! Вызовешь – вместе с ними по лестнице спущу. А не осилю, вон кипятком ошпарю.

– Круто. И кто он?

– Что?

– Ну, тот, в кого ты влюбилась.

– А я влюбилась?

– Предположим, теоретически. Ну и кто он? Я знаю его?

– Так…один урод недоделанный…

– Совсем круто. Прямо супер!

– Ага. Продай эксклюзив журнальчику. "Зоя Белугина впервые влюбилась и в урода!" Обогатишься, меня, дуру бросишь, своё дело откроешь…

– Всё!– Люська хлопнула по столу.– Убирай сопли. Поскулила и хватит. Вот на, хлебни кофейку и рассказывай, что и как. Либо бум культивировать, либо выпалывать…

–Да-а,– протянула, покачивая головой Люська, когда Зоя закончила свой сумбурный, с третьего на пятое, перескакивая, рассказ.– История – чисто мыло хозяйственное. Одних пузырей сколько. Ну, и что ты хочешь? Заполучить этого грубияна?

– Он не грубиян. Это в нём обиды грубят…

– Ага, а ты, значит, хочешь повыдергать эти обиды и засадить ростками любви. И будет у вас сад прекрасный, будут соловьи заливаться и розы цвести.

– А почему нет?

– Ещё не поняла. Можно конечно и зайца научить курить. Проект аховый, но нам ли пасовать. Собирайся.

– Куда?

– Поедем в эту твою Яблоницу. Посмотрю фронт работ, оценю крепость "Борис" и методы штурма. Я не ты, со мной не повыкаблучиваешься: живо каблуки посшибаю…Давай, давай ,живее, пьянь влюблённая. Ну, мать ты и учудила!

8

Поездка не удалась: увидев вновь Зою, да ещё и с другой "мымрой", Юлька впала в бешенство, закатила великую истерику и порывалась "этим мымрам пятак начистить". Борису с трудом удалось её угомонить, увести в дом. Спустя пару минут он вылетел разъярённым зверем, буквально зашвырнул Зою с Люськой в машину, прорычал:

– Убирайтесь!

Бедная Елена в слезах заламывала руки, умоляла:

– Зоинька, уезжайте, от греха подальше! Сегодня они как с цепи сорвались. В другой раз приедешь…я всегда тебе рада…

В дороге Зоя впала в апатию. Она, наконец, чётко и ясно увидела то, что пряталось в дымке с понедельника: её влекло, тянуло к Борису, словно малоё дитё толкало любопытство – дотянуться, потрогать, исследовать. Так же в детстве она тянулась к папе – хотелось каждую минуту быть рядом, слышать голос, видеть улыбку, купаться в его тёплом нежном взгляде, вдыхать его запах. В то же самое время маленькая Зоя ежесекундно проверяла составленный мамой и твёрдо заученный список "Нельзя": нельзя без стука входить в "папимамину" комнату, нельзя шуметь, когда папа спит, нельзя подсматривать, когда он моется в бане, нельзя целовать его в губы, а только в щёчки, нельзя это, нельзя то,…Завершали список табу: нельзя совать пальцы в розетку – ударит током, нельзя дразнить Полкана – укусит, нельзя подходить сзади к лошади Марусе – лягнёт… Девочка хорошо понимала, что нарушение любого из этих правил причинит боль папе – погаснет улыбка, изменится тон голоса, взгляд станет прохладным. Она очень-очень не хотела этого, поэтому снова и снова проверяла список: не забыть, не нарушить бы…

Вот и сейчас, едва Яблоницы скрылись из виду, Зоя увидела тот список "Нельзя", точно вырубленный на каменной плите. Буквы частично стёрлись от времени, но главное чётко проступало: " Нельзя приближаться…ударит,…укусит,…лягнёт…"

Люська же напротив была крайне возбуждена:

– Какой темперамент! Он как сгрёб меня, так вся птичкой затрепетала…И страшно и…приятно. Мда… Зой, может у меня скрытые мазохистские склонности? Как думаешь? Алё, госпожа Зоя, ау? Президент на проводе, не наш, Обама спрашивает, что вы думаете…

– Смотри на дорогу. И прекрати этот дурацкий трёп.

– Зой, ты чего совсем скисла? Расхотелось этот брильянт? А я бы поборолась…Ух, до сих пор мурашки бегают. Какой темперамент…Зой, давай чётко и ясно: хочешь?

–Ты ж видела…

– Дубль два: ты хочешь его заполучить? Если не хочешь, тогда я свои ресурсы подключу. И не таких дрессировали. Ну?

– Не нукай, не запрягла.

– Хочешь?

– Да, да, хочу!

– Получишь. Или можешь гнать меня в шею за профнепригодность. Итак, подобьём бабки: разведка показала, что обычные женские штучки не сработают. Крепость бронированная, но как сказал один герой, нет таких крепостей, которых нельзя взять. И мы возьмём её!

– Как?

– План "Д", или операция "Троянская лошадь".

– Переведи на русский, будь так любезна.

– По-русски это будет…-Люська помолчала, покусывая губу.– Короче, мать, ты меня не торопи. Я должна всё до мелочей обмозговать, чтобы наверняка. Подремли пока. Эх, Зойка и погуляем же на твоей свадьбе!

– Не говори "гоп"…

– Всё обидеть норовишь? У, неблагодарная! Если Люська Бугаева берётся за дело, она делает его на "отлично" без всяких "гопов". Может, мне другого шефа поискать, который по заслугам оценит мои таланты? Не порекомендуете, Зоя Олеговна, по старой дружбе?

– Порекомендую, в дворничихи или посудомойки.

– Вот так всегда: стараешься, рвёшь жилы, а в ответ одна чёрная неблагодарность.

– Совести у вас нет, Людмила Владимировна: вам ли жаловаться?

Они ещё с четверть часа подурачились "беседуя", затем Зоя задремала, а Люська, сосредоточенно глядя на дорогу, принялась тщательно составлять план операции "Троянская лошадь".

9

Борис был вне себя: с толстой суковатой палкой он подступил к Зое:

– Это ты?! Ты устроила?!

Зоя лежала на лапнике, Танечка с ужасом прижималась к ней, не спуская глаз с Бориса. Краешком сознания Зоя подумала: интересно у Танюшки настоящий ужас, или мастерски изображает согласно инструкциям и наставлениям Люськи?

– Вставай!

Казалось, ещё немного и Борис начнёт яростно крушить всё, что попадёт под руки.

Зоя приподнялась:

– Во-первых, не ори, не пугай ребёнка, во-вторых, не будь идиотом и не думай, что другие дурнее тебя. Это тоже я себе устроила?– показала забинтованную до локтя левую руку, изорванное платье.– И это я устроила?– показала на синяки и царапины на ручках Танечки, на россыпь пластыревых наклеек на её грязном личике.

– Нас били… – всхлипнула Танечка, уткнувшись в плечо Зои.

Борис матюгнулся, рывком швырнул палку в кустарник, а затем сам ломанулся в него, как разъярённый зверь.

Танечка приподняла голову, проводив его взглядом, затем горячо зашептала на ухо Зое:

– Думаешь, поверил?

Зоя ответила так же шёпотом:

– Поверил, он же не совсем дурак. Испугалась?

– Крошечку.

– А ты просто суперская артистка. Пуговка тебе и в подмётки не годится.

– Неправда. Она вон в телевизоре, а я…

– И ты будешь. Даю тебе честное слово, как только это "кино" закончится, я организую съёмки сериала с твоим участием. Будешь и ты у нас крутая суперзвезда, как Анжелин Джоули. Кушать хочешь? Тогда встаём и начинаем робинзонью жизнь.

Танечка глубоко вздохнула:

– Не верится, что он в тебя влюбится.

–Ты помнишь, что мама сказала? "Максимум полдня побесится и станет нормальным человеком и тогда всё пойдёт по маслу".

Танечка неожиданно разулыбалась, озорно прищурившись, спросила:

– А если по маргарину?

–Тоже неплохо. Мама Люся обещала нам хэппи энд, значит будет хэппи энд. Какая у нас сверхзадача?

– Играть правдиво.

– Бум?

– Бум. Я так хочу посмотреть на тебя в свадебном платье, прямо аж ладошки чешутся. И ещё как вы будете целоваться…

План "Д", озвученный Люськой, изначально Зое не понравился. Прежде всего, размахом и явным киношным подражанием, кроме того, Люська главным действующим лицом "операции" решила сделать дочку Танечку, крестницу Зои:

– Это и будет наша ударная троянская лошадка. И даже не сомневайся: в конце как водится танцы, обжиманцы, страстный поцелуй.

– Но Танюшка…

– Я провела с ней беседу. Она в восторге. Ты ж знаешь, как она тебя любит, а помочь маме Зое,…да она в лепёшку расшибётся.

– Вот этого и опасаюсь. Что в лепёшку…

– Отставить панику! Всё будет как в лучших сказках Голливуда. Это вам Людмила Владимировна Бугаева говорит, не хухры-мухры. Ну что, ставишь резолюцию?

– Не знаю…

– Зойка, прекрати этот детский лепет! У меня уже всё задействовано: ребята наготове, вертолёт оплачен. На старт?

– Чёрт с тобой, зануда, на старт.

Начало "операции" прошло без сучка и задоринки: вечером нанятые Люськой парни остановили возвращавшегося с работы Бориса, профессионально вырубили, затем на машине доставили к вертолёту. Меньше чем через десять минут бесчувственного Бориса выгрузили на остров, где уже были Зоя и Танечка. Люська в последний раз тщательно осмотрела "девчонок", ещё раз проинструктировала на счёт "легенды": на Зою наехали бандиты-рэкетиры, взяли в заложники Танечку, чтобы Зоя посговорчивее была, службе безопасности удалось освободить девочку, в ответ бандиты пригрозили Зое, что в ближайшее время грохнут её, добавив, что улизнуть за бугор не удастся, так как вокзалы и аэропорт под их контролем. Поэтому и было принято это решение: отсидеться в глуши, пока банду не ликвидируют. Каким-то образом бандитам стало известно про Яблоницы и про Бориса, они наверняка решили, что он Зоин любовник. Разумеется, во избежание захвата Бориса в качестве заложника, решили и его спрятать.

– Ну, всё девчонки, слова вызубрили назубок. Умнички. Теперь примените ваш талант. Танюша, твоя главная сверхзадача: помогать дяди Боре, влюбиться в маму Зою. Ты только ничего не бойся. Дядя Боря будет кричать, материться, даже рычать, но всё это видимость. Помнишь, у бабушки был старенький холодильник, рычал как зверь. Ты же не боялась его. Спокойно открывала дверцу и брала мороженое или йогурт. Вот и дядя Боря будет рычать,…

– …а внутри у него мороженое и йогурт,– прыснула Танечка, прикрыв рот.

– Да, только эти сладости для мамы Зои. А ты лучше про другое думай: рычит он как тигр, не потому что злой, а потому что у него заноза, ему больно. Вот ты и поможешь ему вынуть занозу и увидишь, что это не тигр вовсе, а кот Матроскин. Ладушки? Зоя, умоляю тебя: действуй строго по плану, не суетись и не выпячивай своё "я". Телефон знаешь где. По пустякам не дёргайся звонить. Если Борис раньше времени просечёт, что всё это шоу…Тьфу, тьфу, постучим по этой берёзке. Всё, я ухожу за горизонт. Удачи вам, робинзоны. Да, Борис, думаю, ещё пару часов проспит. Если скучно станет, можете разбудить.

– Нет уж, нет уж, пусть поспит. А мы пока с Танюшей вживёмся в роль…

– Ладушки. Занавес! Ваш выход, а я в зрительный зал…

10

Зоя с Танечкой деловито принялись готовить ужин, благо всё было под рукой: ворох хвороста для костра, продукты в сумке-холодильнике, канистры с питьевой водой. Бытовые вопросы Люська обдумала весьма тщательно, учла все мелочи, включая зубочистки и туалетную бумагу, набор иголок и булавок, мотки различных ниток; аптечка пухла от предметов и препаратов первой необходимости. По прибытии на остров Зоя хотела первым делом поставить палатку и всё разложить по полочкам, но Люська сказала решительное "нет":

– Палатку вам поможет поставить Борис. Это будет первый шажок на пути сближения. Надеюсь. Зоя, повторяю в две тысячи пятый раз: забудь, что ты где-то шеф, что бизнес-вумен и всё такое, стань просто женщиной, чуточку бабой.

"Ага, – усмехнулась про себя Зоя,– без ванны, без душа и не захочешь, забудешь что женщина, невольно станешь вонючей бабой".

– Дай ему почувствовать себя мужчиной,– продолжала Люська наставлять.– Нужным мужчиной. Как только это произойдёт, считай он твой. Можно приручать и дрессировать.

– Его уже пытались дрессировать…

–Так то были дуры, а ты у нас вумная. Ты ж не станешь, пардон, гадить себе в карман.

Пока Люська была рядом, Зоя верила на все девяносто девять процентов в успех операции, но как только стих шум вертолёта, вера пошатнулась, и процент успеха резко понёсся вниз, тормознув на первой пятёрке. Мысленно Зоя уже трижды обругала себя, что согласилась на эту дурацкую авантюру. У Бориса не просто заноза, он оброс иглами обиды, как дикобраз и при малейшей опасности метал ядовитые шипы без разбору. Чтобы вынуть занозу, "дикобраза" надо лишить колючек, попросту ощипать как куру. И что в итоге получим? Люська верит, что человека. Сейчас, оставшись одна, без Люськи, Зоя сомневалась в этом. Не человек получится, а ещё более обозлённое бедное животное.

– Ну, всё, Танюш, готово,– Зоя по привычке придирчиво оглядела накрытый "стол".– Кто пойдёт звать?

– Конечно я,– Танечка выпрямилась и, подражая маме Люсе, придала лицу характерное выражение, а голосу – тон: – Ты только ещё больше его разозлишь.

– Кто б спорил,– усмехнулась Зоя.– Тогда смелее в клетку льва.

–Ты забыла? Это не лев, а кот Матроскин.

– Ой, спасибо, что напомнила, память ни к чёрту. И что б я без тебя делала.

Танечка дурашливо запыхтела, ручки в бока, бровки нахмурила:

– Ну, ты мама Зоя и зануда!

– Ох, я и зануда. Вы б с этим…котом взялись за моё воспитание.

– И возьмёмся. Только потом не плачь.

– Постараюсь. Ладно, зови кота, остынет ведь.

В отличие от голливудских, в нашей истории остров не был экзотическим, и расположен не в море-океане, и даже не на реке, а на самом настоящем болоте. В одном лишь была схожесть с киношными – остров необитаемый. Планируя операцию, Люська пообщалась с местными старожилами, от них и узнала, что так называемые Фомкины болота практически непроходимы, в войну правда были ещё деды, которые ведали о редких бродах на острова, но нынче никто не знает. Облетев на вертолёте окрестности, Люська выбрала именно этот островок: из всех он был самый сухой и самый большой – в диаметре километра два. Непролазные топи вокруг острова тоже играли свою роль в операции: Борис не сбежит раньше времени и волей неволей будет вынужден общаться с другими островитянами, тем самым, двигая операцию к намеченному финалу – "танцы-шманцы, страстный поцелуй".

Танечка без опаски шагнула в заросли. За то время пока дяБоря спал, Танечка с мамой Зоей обошли остров, отметили, что умеренно заросший, заплутать невозможно, приметили грибные и ягодные участки, единственно, что не понравилось – много комаров. Но мама Люся предусмотрительно снабдила антикомаринной мазью, так что комары не стали проблемой.

– ДяБоря, ау! Где вы?

Он сидел на полусгнившей поваленной берёзе у самого начала болота, обмахивался веткой. Брючины закатаны выше колен, ноги в чёрной болотной грязи. Рядом лежали ботинки и шест наполовину мокрый.

– Идёмте кушать.

Глянул искоса, через плечо, но ничего не сказал. Танечка отметила, что лицо его уже не злое, а очень усталое.

– Идёмте, а? Остынет.

– Тебя как зовут?– вдруг спросил спокойным нормальным голосом.

– Таня.

– А лет сколько?

– Скоро девять будет.

– Девять…– голос у дяБори дрогнул, по лицу пробежала тень, на секундочку Танечке показалось, что он сейчас заплачет. В следующую секунду она вспомнила рассказ мамы о дочках дяБори, которых он очень любил, "а стервы-жёны разлучили его с ними", и тотчас испытала незнакомое чувство: будто перед ней маленький мальчик несправедливо обиженный, если его не пожалеть, то он горько расплачется.

Неожиданно для самой себя Танечка присела рядом, сочувствующе вздохнула, сложив руки на коленях.

– Если вам хочется поплакать, можете у меня на плече поплакать,– сказала Танечка, почему-то дрогнувшим голосом, и тут же себя обругала: " Не это я хотела сказать, не это! Вот дурочка!"

ДяБоря кашлянул, будто поперхнулся, глухо обронил:

– Если бы плаканье помогало, я бы давно стал плаксой…

– А тогда…тогда можете дружить со мной, как…с дочкой. Если захочете, можете любить…

ДяБоря выпрямился, перестал обмахиваться веткой, впервые прямо посмотрел в лицо Танечки, опять кашлянул, затем глухо выдавил:

– Спасибо, Таня.

– Друзья?– Танечка протянула руку.

– Друзья,– дяБоря вытер ладонь о куртку, осторожно пожал руку Танечки, не спешил отпускать.

– И вы больше не будете пугать ребёнка?

– Не буду. Только взрослых тётей.

– Взрослые тёти не все плохие,– сказала Танечка, с удивлением прислушиваясь, как тепло от руки дяБори перетекает в её руку, заполняет всё тело, изгоняя страхи и всё-всё плохое, освободившиеся места тотчас заполнялись спокойствием и уверенностью.

– Все невесты хороши, откуда же берутся плохие жёны?– усмехнулся с горечью дяБоря.

– А сколько у вас было жён?

– Три.

– Всего три, а вы говорите так, как будто все-все-все невесты на земле стали вашими жёнами.

ДяБоря засмеялся, может быть впервые за много лет, искренне и раскованно:

– А ведь логично…Ну, подруга, ты как затрещину влепила.

– Да? – Танечка тоже рассмеялась.– Я не заметила. Может, это комар укусил?

– Тогда это был комарище.

– Танюша, ау, где вы?– сквозь заросли выпорхнул голос Зои.

ДяБоря оборвал смех, вновь стал суровым и холодным, наконец, отпустил руку Танечки.

– Иди, кушай.

– А вы?

– Я не хочу.

– Хорошо,– вскочила Танечка, – вы пока посидите, поразмышляйте, я принесу вам сюда. Здесь будете?

– Здесь буду.

Уже скрываясь в зарослях, Танечка обернулась:

– ДяБорь, хотите умную мысль скажу?

– Ну, скажи.

– Из-за трёх блох не стоит одеяло выбрасывать. Наверно пословица, я по радио услышала.

– Это ты к чему?

– Подумайте.

11

– Поплыл!– вылетела прямо на Зою Танечка.

– Как поплыл?! Куда? Там же болото!– всполошилась Зоя.

– Тьфу, мама Зоя, ты какая-то тормозная стала! Поплыл – в смысле таять стал.

– Фу-у,– выдохнула Зоя образовавшийся в горле ком.– Напугала, негодница. Я ведь действительно решила, что этот кот поплыл…

– ДяБоря не кот!– резко перебила Танечка, нахмурившись.– Он мой друг!

– Уже?! Мда, скорость…Ты не просто талантливая актриса, ты супергениальная актриса.

– А я и не играла. Всё по-настоящему. ДяБоря увидел меня и вспомнил своих дочек. Ему хотелось плакать, я пожалела…

– Может и мне пойти пожалеть…

– Прогонит, – сказала Танечка, о чём-то задумавшись.– Ты взрослая тётка, а он только с ребёнками разговаривает…

– Так значит, – усмехнулась Зоя.– Похоже, шансов у меня никаких – молодёжь верховодит. Есть-то, придёт?

– Нет, я сама ему отнесу,– ответила Танечка всё ещё задумчивая, но в следующую секунду встрепенулась: – Придумала!

– Как меня, конкурентку, выжить с острова?

– Нет! Нужно, чтобы не ты, а дяБоря тебя пожалел!

– Гениальный план! Доча вся в маму. И как это сделать?

– Давай, как будто я с тобой поссорилась и уйду к дяБоре. И понарошку буду долго сердиться на тебя. А ты здесь переживай, плачь. Потом, когда будет уже темно, я перестану на тебя сердиться и захочу помириться, попрошу дяБорю меня проводить. Мы придём, а ты здесь вся зарёванная, несчастная. У дяБори дрогнет сердце, он начнёт тебя жалеть и влюбится. Здорово я придумала?

– Нет слов. Мамка отдыхает…

– Не смеёшься?

– Обижаете Татьяна Юрьевна! Да как я могу смеяться над вашей гениальностью. Я просто сражена вашим великолепием! Я ведь просто "взрослая тётка"…

– Смеёшься, смеёшься. Ладно, сегодня я добрая, не обижусь. Что стоишь? Собирай обед.

– Слушаюсь и повинуюсь.

– Ты только с дяБорей так не придуривайся.

– Как скажете, Татьяна Юрьевна. Да я теперь каждое ваше слово как завет буду принимать!

Танечка вздохнула, а на лице её буквально читалось: ох уж эти взрослые, столько мороки с ними.

12

Танечка не только придумала "гениальный" план, но и вложила первую весьма болезненную лепту в его осуществление. Пока Зоя собирала обед для Бориса, девочка решительно подошла к зарослям крапивы, помедлив и глубоко вздохнув, закрыв глаза и закусив губу, сунула оголённую руку в крапивную гущу. Как ни крепилась, но вскрик выпорхнул сквозь стиснутые зубы, брызнули слёзы.

Зоя услышала вскрик и моментально оказалась рядом:

– Что? Таня, что? Укусили?

Танечка показала покрасневшую руку.

– Как же ты…– начала Зоя и осеклась, внимательнее глянув в лицо девочки, растерянно выдохнула: – Зачем?

– Я не смогу понарошку плакать,– глотнула слёзы Танечка. – Нужно чтобы дяБоря поверил…

– Много чести для него. Пошли, мазькой смажем…

– Нет!– отпрянула Танечка.– Тогда не сработает…

– Ага! Может мне руку сломать и ногу подвернуть, тогда точно сработает…Всё, Таня закрываем эту лавочку! Я сейчас позвоню маме…

– Она скажет: "Не пори чушь, мать!" и отключит телефон.

– Ох уж эти мне Бугаевы!

– Да мы такие,– улыбнулась сквозь слёзы Танечка.– Всё будет океюшки. МамЗоя, ты не отвлекайся, думай про свадьбу.

– А чего мне думать? У меня такие классные организаторы: всё спланируют, всё продумают. Разжуют и в рот покладут, знай, глотай. Только улита едет, когда-то будет…

– МамЗоя, ты прямо как ребёнок! Пойду я, а то мы по правде поругаемся…

ДяБори на месте не оказалось.

– ДяБоря, где вы? Я принесла обед.

– Иди сюда,– прозвучало тотчас справа из лесной гущи.

Он стоял на коленях и что-то мастерил. Подойдя ближе, Танечка увидела миниатюрный колодец: рядом с молодой сосенкой бил ключ, дяБоря расчистил его и обложил полешками, присыпал землёй, вода уже наполовину заполнила "сруб".

– Ух, ты, как здорово!– Танечка забыла и про саднящую боль в руке и про слёзы.– Будем пить чистенькую водичку! А то мне из бутылок не нравится.

– Мне тоже,– начал дяБоря и осёкся, внимательней всмотревшись в лицо Танечки.– Ты плакала? Что случилось? Ушиблась?

– Нет,– Танечка присела на корточки, глядя во все глаза, как вода в колодце светлела, а рыжая взвесь кругами оседала на дно.

И тут дяБоря увидел красную руку девочки, россыпь волдырей, выдохнув нечленораздельное, похоже, ругательство, быстро вскочил, метнулся влево в заросли, через пару секунд вернулся, держа в руке пучок каких-то листьев и лоскут бересты.

– Давай,– вновь опустился рядом на колени.

– Что?– Танечка не отрывала глаз от колодца: вода вот-вот должна была перелиться через край, и ей очень хотелось увидеть этот момент.

– Руку. Ясно: крапивой обожгла. Больно? Поэтому и плакала? Сейчас полечим ручку.

Танечка опомниться не успела, как дяБоря обложил руку прохладными листочками, закрепив их берестяными верёвочками. Боль лишь на секундочку напомнила о себе и затихла, по руке разлилось приятное тепло, и ещё было чуточку щекотно.

Вода, наконец, перелилась через край и весело зажурчала, вернувшись в родное русло.

– Водопадик получился! – обрадовалась Танечка, но, глянув на "забинтованную" руку, вспомнила о своей роли.

–Что, жжёт?– дёрнулся дяБоря, увидев, как изменилось лицо девочки.

Танечка помотала головой, разбрызгивая запланированные слёзы.

ДяБоря заглянул ей в лицо:

– Да, подруга, а ведь ты врёшь и не краснеешь. Не из-за руки плачешь. Давай, рассказывай. Или мы не друзья?

Танечка всхлипнула:

– Друзья…Я не хотела вра…говорить неправду. Просто она…такая…Мы поссорились, и я больше к ней не пойду! С вами буду…

ДяБоря кашлянул, точно поперхнулся:

– Со мной тебе будет нехорошо. У неё палатка, а у меня небо над головой…Вот сейчас успокоишься и пойдёшь мириться…

– Не буду я с ней мириться!– вскочила Танечка. – Пусть сначала помучается, поплачет и сама придёт мириться! Я не пойду, хоть в землю закапывайте! У неё есть топор, сделаем шалаш, и у нас ещё лучше будет…

– Значит, объявляем ей войну?– неопределённо усмехнулся дяБоря.

– Да, войну! Пусть помучается! Будет знать, как детей обижать. Вы только ей помогите палатку поставить.

– А может, пусть сама помучается?

– Нет, мы же не изверги. Пусть знает, что мы не такие… – Танечка для убедительности ещё пару раз всхлипнула, размазывая слёзы по щекам.

ДяБоря вытер руку о брючину, затем достал из внутреннего кармана куртки удивительно белоснежный конвертик носового платка, протянул Танечке:

– Возьми. Вымой лицо и перестань плакать.

– Спасибо. Пойдёте к ней?

– Придётся, раз советуешь. Вот перекушу и схожу.