В мире сказок Андерсена

Михаил Курсеев

В мире сказок Андерсена

Ханс Кристиан Андерсен

(биография)

Детство

Ханс Кристиан Андерсен (также можно встретить в русской литературе имя Ганс Христиан Андерсен, перевод с немецкого) родился 2 апреля 1805 года в Оденсе на острове Фюн, Дания. Отец Андерсена, Ханс Андерсен (1782—1816), был бедным башмачником, а мать Анна Мари Андерсдаттер (1775—1833) была прачкой из бедной семьи, в детстве ей приходилось просить подаяние, она была похоронена на кладбище для бедных.

Он рос очень утончённо нервным ребёнком, эмоциональным и восприимчивым. В то время физические наказания детей в школах были обычным делом, поэтому мальчик боялся ходить в школу, и мама отдала его в еврейскую школу, где физические наказания в отношении детей были запрещены.

Юность

В возрасте 14 лет Ханс поехал в Копенгаген; мать отпустила его, так как надеялась, что он побудет там немного и вернётся. Когда она спросила причину, по которой он едет, покидая её и дом, юный Ханс Кристиан тотчас ответил: «Чтобы стать знаменитым!».

Ханс Кристиан был долговязым подростком с удлинёнными и тонкими конечностями, шеей и таким же длинным носом. Несмотря на его неэффектную внешность, из жалости Ханс Кристиан был принят в Королевский театр, где играл второстепенные роли. Ему предложили учиться из-за доброго к нему отношения, видя его желание. Посочувствовавшие бедному и чувствительному мальчику люди ходатайствовали перед королём Дании Фредериком YI, который разрешил ему учиться в школе в городке Слагельсе, а затем в другой школе в Эльсиноре за счёт казны. Ученики в школе были на 6 лет младше Андерсена. Он впоследствии вспоминал о годах учёбы в школе как о самой мрачной поре своей жизни, из-за того, что он подвергался строгой критике ректора учебного заведения и болезненно переживал по этому поводу до конца своих дней – он видел ректора в кошмарных снах. В 1827 Андерсен завершил учёбу.

Творчество

В 1829 году опубликованный Андерсеном фантастический рассказ «Пешее путешествие от канала Холмен к восточной оконечности Амагера» принёс писателю известность. Андерсен пишет большое количество литературных произведений, в том числе в 1835 году – прославившие его «Сказки». В 1840-х годах Андерсен попытался вернуться на подмостки, но без особого успеха. В то же время он подтвердил свой талант, издав сборник «Книга с картинками без картинок».

Во второй половине 1840-х и в следующие годы Андерсен продолжал публиковать романы и пьесы, тщетно пытаясь прославиться как драматург и романист.

В 1872 году Андерсен упал с кровати, сильно расшибся и больше уже не оправился от травм, хотя прожил ещё три года. Он скончался 4 августа 1875 года и похоронен на кладбище Ассистэнс в Копенгагене.

Википедия

От автора

В этой книге «В мире сказок Х.К.Андерсена» я попытался максимально приближённо к тексту автора изложить знакомые нам с детства сказки великого сказочника в стихах. Насколько мне это удалось, судить читателям. Читая эту книгу, надеюсь, что вы почувствуете шум и глубину моря, проникнитесь сопереживанием к большой любви и страданиям, интересом к похождениям и приключениям героев произведений.

Уверен, что время, проведённое за чтением этой книги, проведут с интересом и пользой, как дети, так и взрослые.

Эта книга прекрасно подойдёт для внеклассного чтения, прочитав её, ученики смогут кратко изложить сказку Андерсена устно и письменно точно и в достаточном объёме.

Снежная королева

Зеркало и его осколки

Жил когда-то тролль давным-давно,

Сущий дьявол был до жути,

Зло творил кругом он всем одно,

Был коварным сам по сути.

Навредить всем людям чтобы,

Тролль тот злое зеркало создал,

Находясь на пике злобы,

Грубо всё в нём, мерзко искажал.

То, что мило было и влекло,

Там казалось просто гадким,

Отражало и ландшафт стекло,

Как шпинат варёный с грядки.

Зло казалось в нём намного злей,

А добра совсем не видно,

Вверх ногами ставило людей,

Правду отражая кривдой.

Превратить оно в пятно могло

На лице одну веснушку,

А лицо, что было всем мило

В захудалую дурнушку.

Чтоб творить побольше в мире зла,

Тролль придумал свою школу,

Научил он там за год сполна

Дьяволят всему плохому.

В руки страшных злобных дьяволят

Это зеркало попало,

С ним совались те ко всем подряд,

Чтоб стекло всё искажало.

Пробежали много-много стран,

Сколько было их на свете,

Стали люди скоро видеть там

Криво всё и в жутком цвете.

Этих козней мало стало им,

Чтоб ещё и посмеяться,

В небо к Богу, к ангелам святым

Им приспичило подняться.

Тролль однажды ночью их послал

С этим зеркалом на небо,

Чтоб себя Создатель увидал

В виде злобно-непотребном.

Стекло быстро, радостно наверх

Потащили дьяволята,

Но имели скоро неуспех,

В небе с зеркалом проклятым.

Стало то стекло у них в руках

Гнуться, страшно искажаться,

Не хотело зеркало никак

Ближе к Богу приближаться.

Не хватило в небе мерзких сил

Груз держать в ручонках скользких,

Вниз он камнем в землю угодил,

Раскололся на осколки.

Превратился в камни, глыбы, пыль,

Разлетевшись в миг по свету,

Видя то, что дьявол натворил,

Хохотал тот Тролль при этом.

Попадёт кому осколок в глаз,

Тот всё видит с искаженьем,

Коли в сердце, льдинкой в тот же час

Станет сердце без сомненья.

Если вставит глыбу кто в окно,

Мир он видит очень гадким,

И беда, коль стёкла для очков

Стали зеркала остатки.

Мальчик и девочка

В городе старом, очень большом,

Саду где не было места,

Закреплён был прочно под окном

Ящик с цветами навесом.

Герда там с Каем часто вдвоём,

Жившие тут по соседству,

Вместе играли над цветником

С самого раннего детства.

С крыши длинной, зелёной косой

Вился по верху горошек,

И, загибаясь ниже дугой,

Создал навес меж окошек.

Утром Кай и Герда каждый день

Здесь под аркой и встречались,

Там они, присевши вместе в тень,

Песни часто сочиняли.

Дня в разлуке не могли прожить,

Так любовь росла, крепчала,

И казалось: их, чтоб разлучить,

Вряд ли, сила та сыскалась.

Тёмным вечером как-то зимой

В комнате дети играли,

Смотрят: снежинок кружится рой,

Словно на месте витает.

–Есть королева, я знаю, у пчёл;

А у снежинок бывает?

В книжке я где-то это прочёл, —

Бабушка слышит от Кая.

Скороговоркой Кай сообщил

Всё, что про пчёлок он знает:

–В улье только царевна сидит,

С роем своим не летает.

В кресле чёрном, присев у окна,

Бабушка Герды вязала,

Кая, услышав тихо она,

Чуть улыбнувшись, сказала:

– Королева и снежная есть,

Самая в мире большая,

Может на землю даже и сесть,

Чаще, по небу летая.

Глянув в окошко, с силой дыхнёт,

Стёкла в узорах оставит,

Ночью тёмной под Новый нам год

Улицы снегом завалит.

Герда тихо-тихо сквозь испуг,

Робко бабушку спросила:

–Королева эта, может вдруг,

Залететь и к нам решила?

–Пусть она попробует сюда,

Посажу её на печку,

И растает у меня тогда, —

Заявил всем Кай беспечно.

Скрыв в глазах своих немой укор,

Каю волосы погладив,

Бабушка сменила разговор,

Штору чуть в окне поправив.

Поиграв немного с Гердой Кай,

Он домой к себе умчался,

Выпив на ночь сладкий слабый чай,

Спать почти уже собрался.

Но, взглянув разок ещё в окно,

Кай задул почти все свечи,

Вдруг увидел в клумбе, как чудно

Кто-то был луной подсвечен.

За окном в ночи она была:

Удивительно красива,

С виду ослепительно бела,

Словно сказочное диво.

Светом ярким звёздочки в глазах

Ночь, как будто, озарили,

Ни тепло, а жуткий только страх

Очи те в душе будили.

Ничего во тьме не говоря,

Подмигнула она Каю,

Тонким пальцем чуточку грозя,

Вся снежинками сверкая.

Кай отпрянул в страхе от окна,

Сильно, сильно испугался,

Вдруг, как птица белая она,

Вверх порхнула, страх остался.

День за днём теплей прекрасней день,

Все права весна забрала,

Талый снег попрятался уж в тень,

Скоро лето и настало.

Зацвели опять в саду цветы,

Птицы с юга прилетели,

Дети пели хором им псалмы,

Будто на Христа смотрели.

Летом как-то ранним вечерком,

Кай за глаз рукой схватился,

– Мне надуло что-то ветерком,—

Вдруг он к Герде обратился:

–Погляди скорей мне, левый глаз

Ой, и сердце сильно колит,

–Помогу тебе, мой Кай сейчас,—

Обняв Кая, Герда молвит.

Ничего там вовсе не найдя,

Всё прочистилось – решили,

Но осколки подлых дьяволят

В Кая точно два вонзились.

Первый, тот затмил от правды глаз,

Второй сердце заморозил,

Стало сердце льдиной в тот же час,

Кай творить и начал козни.

Всем друзьям он хамски нагрубил,

Хвастал всем чем мог пред всеми,

Что ценил он ране, позабыл,

С Гердой ссорился всё время.

Это Тролля страшное стекло,

Два от зеркала огрызка

Вытворять большое с Каем зло

Стали просто, без изыска.

Вновь настала в городе зима,

Как-то утром спозаранку,

Где ребячья куча-кутерьма,

Прибыл Кай, тащивший санки.

Все цеплялись сзади за возниц,

И неслись стремглав куда-то,

Прыгнув быстро в санки свои ниц,

Незаметно, воровато.

Тут себе возницу Кай стал ждать,

Что на площадь въедет споро,

Он готов цепляться и гонять;

Появились сани скоро.

Скачут кони вихрем, хвост дугой,

Сани белые въезжают,

Сделав круг один, затем другой,

Зацепиться дали Каю.

И за город мчатся с ветерком

Понеслись, как будто сами,

В шубе белой кто-то и с кнутом,

Правит белыми вожжами.

Испугался сильно скоро Кай,

Дёргать стал свою верёвку,

Отвязал, нащупал санок край,

Никакого только толку.

Хоть одну б молитву прочитать

Захотел в тот час в движении,

Начал «Отче наш» он вспоминать,

Вспомнил только «умноженье».

Санки также быстро всё несли,

Кай лежал, со всем прощаясь,

А снежинки в воздухе росли,

В куриц белых превращаясь.

Вдруг все кони с ходу, резко враз

Дыбом замерли, замолкли,

Из саней, сверкнувши блеском глаз,

Дама вышла в белом шёлке.

Королева вся из снега – блеск.

И, сверкая под лучами,

Чуть ступая под морозный треск,

Посадила Кая сани.

Мальчик трясся, сильно замерзал,

Но под снегом белой шубы

Он согрелся, и почти уж спал,

Поцелуй, почуяв в губы.

Сердце Кая коркой, твёрдым льдом

В тот же миг в груди покрылось,

Все родные, милые и дом —

Вмиг всё Каем позабылось.

Королева вовсе ледяной,

Не казалась и холодной,

Говорить хотелось с ней одной,

Кай себя повёл свободно.

Так она прекрасна, хороша,

Краше будто совершенства,

Холодом не веяла душа,

Кай испытывал блаженство.

Всё, что знал и смог он, рассказал,

Вспомнил только одни цифры,

Понял сам, что мало в жизни знал,

Всё смешалось: буквы, шрифты.

Санки Кая, захватив с собой,

В облака они поднялись,

Плыли в туче чёрной землёй,

Горы снизу расплескались.

Днём сверкал на солнце белый снег

Буря ноченькой стонала,

Волки выли, чей-то чуя след,

Кай лишь днём заснул устало.

Цветник женщины, умевшей колдовать

Рассказ третий

Кай куда пропал? Не знал никто,

Герда сильно горевала,

Говорил там кто-то, где-то что;

Вся округа лишь гадала…

Один мальчик видел, как там Кай

Сам за сани зацепился,

Но пойди-ка там и угадай,

Где теперь он очутился.

Утонул, поди давно в реке

Только Герда всем не верит

И к воде спустилась налегке,

Босиком пройдя на берег.

Чтобы речке быстрой подарить,

Туфли с берега бросает,

Следом тянет рученьки свои,

Реку просит, умоляет:

– Вот, возьми же туфельки мои,

Но скажи мне честно, речка,

Не видала ль где-то Кая ты?

Ну ответь одно словечко?

А река на берег лишь волной

Туфли красные выносит,

Так сказав: – Нет Кая под водой.

И уйти скорее просит.

Но решила Герда, что река,

Взять не может туфли с мели,

Два красивых красных башмачка,

Что к воде не долетели.

– Как бы мне две туфельки мои

Бросить в реку дальше?

Милый Боже, ты мне, помоги, —

Герда молится без фальши.

С утлой лодки счастье попытать

Герда вдруг решила,

Не успела в лодку прочно встать,

Как от берега отплыла.

Герда горько плакать и кричать

Громко начала с испугу,

Только воробьи лишь услыхать

Крик могли на всю округу.

По стремнине быстро её вниз

Понесла река теченьем,

И приняв, как знак, судьбы каприз,

Герда села со смиреньем.

Вёрст на пять в округе никого,

Башмачки лишь плыли сзади,

Только крики серых воробьёв,

Над речной просторной гладью.

В лодке утлой вёсел даже нет,

Не вернуть её на берег,

– Это видно боженьки ответ, —

Герда свято в чудо верит.

Справа, слева всюду берега

Густо зеленью увиты,

Показалось ей судьбой тогда:

Это к Каю путь открытый.

Долго-долго лодку так несло

Речки тихое теченье,

Где-то русло к саду подошло,

С белой вишенкой в цветении.

Два солдата строгих там стоят

Деревянные у входа,

Будто зорко домик сторожат,

Смотрят молча за подходом.

Их то Герда громко стала звать,

(Она думала – живые),

Ну а что они могли сказать

Деревяшки строевые?

Слыша громкий девочки призыв,

Появилась вдруг старушка,

К себе палкой лодку подтащив,

Герду вывела на сушу.

– Ах, ты дочка, бедная моя,

Как же в реку ты попала?

Тут же Герда ей и не тая,

Всё про всё и рассказала.

Говорит старушка ей в ответ,

Головой вдруг замахала,

На вопрос про друга Кая, – Нет —

Грустно так и отвечала.

–Здесь твой друг и блудный мальчик Кай

Не прошёл пока доселе,

Но вполне возможно в этот край

Он придёт на той неделе.

Так старушка нежно говоря,

Кудри Герде всё чесала,

Герда молча, слушая слова,

Тихо, как-то, Кая забывала.

В доме Герду прочно заперев,

Где под самой крышей окна,

Всё в округе зорко оглядев,

Тут вдруг старая замолкла.

Гребешком ей чисто золотым

Расчесала кудри-косы,

Чтобы Герда прошлое забыв,

Жить осталась тут на вовсе.

Этой старой женщине давно

Так хотелось иметь дочку,

Тут решила: всё как есть одно,

Колдовать теперь – и точка.

Она вовсе злою не была,

Очень редко колдовала,

Но иначе больше не могла,

Ведь о девочке мечтала.

Даже розы, что росли в саду

Она спрятала под почвой,

Прикоснувшись о свою клюку,

Все цветы исчезли срочно

Чтобы Герда вовсе не могла

Их увидев, Кая вспомнить,

Со старушкой долго чтоб жила,

Жизнь ей радостью наполнить.

Они вышли позже вместе в сад,

Где цвели кругом цветочки,

Разноцветий разных целый ряд,

В грядках, в клумбах и горшочках.

Уложила ночью Герду спать,

Сон чудесный той явился,

Королеве мог он быть под стать,

Что той ноченькой приснился.

Каждый день одна теперь в цветник

Герда утром заходила,

Но забыла только: что найти

Раньше надобно ей было.

Каждый, каждый знала закутоок

Каждый в клумбочке цветочек,

Каждый, каждый знал её цветок,

Каждый малый лепесточек.

Но одно лишь вспомнить не могла,

Что же там ей не хватало,

Тут случайно шляпа помогла,

Что в углу одна лежала.

Там на ней цветочки были – два,

Ну а старая колдунья

Розы и прошляпила тогда.

Поспешив, забыла лгунья.

Красовались ярко на виду

Розы красные на шляпке,

Точно-точно, как и те в саду

На любимой Каем грядке.

Всё поняв, тут вспомнила она.

Герда очень огорчилась,

Что так долго здесь в плену была,

Или просто загостилась.

И тут слёзы сами потекли,

В землю тонкою струёй

Поливая место, где росли

Розы здесь же под землёй.

Тут же мигом с блеском расцвели

Ярко-красные все розы,

Их спасли, вернули из земли

Герды праведные слёзы.

– Мне скажите, милые цветы,

Не видали ль где вы Кая?

В вас красивых много доброты,

Поскорее, умоляю!

– Мы все долго были под землёй

Среди мёртвых, точно знаем:

Нет там Кая, значит он живой,

Это все мы утверждаем.

У других в саду цветов спроси,

Может, кто и Кая знает,

Иль сама его иди ищи, —

Так ей розы отвечают.

Герда все цветочки обошла,

И у каждого спросила,

И ни с чем к себе от них ушла,

Как их долго не молила.

Каждый малый в том в саду цветок

Занят был одним собою,

Пел про Север, Запад и Восток,

Иль про что ещё другое.

Каждый мудрый что-то сочинял.

Герде лилия соврала,

Что кого-то, где-то кто сжигал,

Но там сердце не сгорало.

Заливал цветок вьюнок-врунок

Про тропу в лесу и горы,

Про того, кто где-то одинок,

И высокие заборы.

Про собаку, кошку и доску,

Рассказал ей бред подснежник,

Про детей больных и про тоску,

Про сырой в лесу валежник.

Точно нет глупее чепухи

Гиацинты что пропели:

Про грибы, лесные лопухи

И какие-то там ели.

Одуванчик серый что-то плёл

Ей про бабушку и внучку,

И туман такой вокруг навёл,

Что не слушать было лучше.

И тут хором спели все цветы:

– Не видали точно Кая,

Извини и нас уж ты прости,

Мы его совсем не знаем.

Ничего в саду так от цветов,

Герда вовсе не узнала

И, открыв в двери большой засов,

От колдуньи убежала.

За забором осень уж была,

Время быстро пролетело,

Жалко, то что Кая не нашла

Герда лишь о том жалела.

Очень долго-долго шла она

По полям, лесам, дорогам

Без еды, порой совсем без сна,

Отдыхая редко, понемногу.

Принц и принцесса Рассказ четвёртый

На пенёк в лесу в тенёк присев,

Герда тихо отдыхала.

Ворон чёрный к ней тут подлетел,

Тут она кой что узнала:

Что живёт он, ворон, во дворце,

Где прекрасная принцесса

Точно в прошлом месяце, в конце,

Объявленье дала в прессу.

Говоря всё честно без прикрас,

Начал ворон свой рассказ:

– У меня там служит во дворце

Очень милая невеста,

И двора уж новости все те

Ей, как водится, известны.

Как-то очень сильно заскучав,

Наша здешняя принцесса,

Свой совет большой к себе созвав,

Рассадила свиту в кресла.

И, не тратя слишком много слов,

Всем решенье объявила:

«Жениха нашли мне срочно чтоб,

Замуж выйти я решила».

Разукрасив свитки в вензеля,

Разместили объявленье,

Что возьмёт она себе в мужья,

Человека непременно,

Кто сумеет с нею говорить

Без стесненья, очень смело

И любовь ей сможет подарить

В объяснениях умело.

Прибежали тут же женихи,

Длинной встали вереницей,

Но когда их всех в дворец вели,

Искривлялись многих лица.

Позолоты видя яркий блеск,

Женихи, страшась, немели,

Замолкали в страхе сразу все,

Сказать слово не умели.

И принцессы тоже красота

Видно сильно их смущала,

Словом, сразу разом немота

Всех вокруг одолевала.

«Тут пришёл на днях один босяк, —

Рассказала мне невеста, —

Его глазки пламенем горят,

И в карьер он сразу с места».

За спиной котомка лишь одна

Ничего с ним больше нету,

Громко он сказал, что создана,

Для него красавица невеста.

И наглец всю гвардию смутил,

Во дворец вошёл он смело,

Взглядом наглым всё там охватил

Безразлично, как-то бегло.

Громко, страстно речи говорил,

Все рассказы интересны,

И собою всех других затмил

Он в глазах моей принцессы.

– Точно знаю, это – милый Кай,

Сразу я его узнала,

Только он так много всего знал! —

Герда громко прокричала.

– Отведи меня ты во дворец,

Ворон, друг, молю, родимый.

Я его увижу, наконец,

Что он жив, мой Кай любимый.

– Как пробраться тайно во дворец

И дойти тебе до места,

Мудро я считаю, наконец,

Знает лишь моя невеста.

Здесь сиди до вечера ты жди,

Мы детально всё обсудим,

Никуда, смотри, не уходи,

Скоро с нею мы прибудем. —

Ворон гулко крыльями взмахнув,

Скрылся быстро в небе тёмном.

Герда вскоре на лугу заснув,

Прикорнула отрешённо.

Как стемнело вовсе, прибыл тут

Ворон чёрный с воронихой,

– Ты возьми вот свежий хлеб и фрукт,

И поешь, пока всё тихо.

А потом мы во дворец пойдём

Ночью тёмными ходами,

Может Кая мальчика найдём,

Там ли он, я про то не знаю

Чёрным узким ходом через лаз

Во дворец они пробрались,

Темнота колола будто глаз,

Кони мимо них промчались.

– Ты не бойся, Герда, это сны

В подземелье здесь летают,

Они людям вовсе не страшны,

Утром в воздухе растают.

Обойдя кругом большой дворец

Среди разных сотен комнат,

Они вышли тихо наконец

К спальне, спрятанной укромно.

В середине было там кроватки две:

На одной спала принцесса,

По своей опущенной руке

Вниз косу небрежно свесив.

Совсем рядом юноша лежал,

Темнота лицо укрыла,

К нему Герда сходу подбежав,

Закричала: – Кай, мой милый!

Даже принц с принцессою во тьме

Не успели испугаться,

Герда быстро всё им о себе

Рассказала тут же вкратце.

Это был другой, увы, не Кай,

Герда даже зарыдала,

Свесив ноги с ложа через край,

Ей принцесса отвечала:

– Успокойся, громко не реви,

Мы в твоей беде поможем,

Здесь немного с нами поживи,

И придумаем, что сможем.

Вас, вороны, всё же награжу,

За поступок дерзкий, добрый;

Ну, а как, то утром я решу,

Может, вы желали чтобы?

Назначенье тут же при дворе,

Ворон чёрный с воронихой,

Получили прямо на заре,

Жить, служить на кухне тихой.

Герда там немного пожила,

В путь хотелось ей скорее,

И пешком бы в путь опять ушла,

Кая, отыскать быстрее.

Но принцесса – добрая душа,

Подарила ей карету,

Свою шубу, тёплые меха,

Герда чтоб была согрета

На карете царской золотой,

Запряжённой шик-конями,

Провожали Герду с теплотой,

Принц с принцессой сами.

Громко все кричали ей: – Прощай! —

И руками вслед махали.

Слёзы сами хлынули чрез край,

Герда плакала в печали.

Ворон ехал с ними мили три,

Сидя сверху на карете,

Пожелал счастливого пути

На прощанье милой Герде.

Маленькая разбойница

Рассказ пятый

На карете ярко-золотой

Герда въехала под вечер

В древний лес дремучий и густой,

Где гудел средь сосен ветер.

Тут, как вдруг откуда-то из мглы

Семь разбойников страшенных