Эхо разрушенных миров

– Где я? Я в раю? Что с моими мамой и папой?

– Какой вопрос для тебя более значимый?

– Я.. не знаю… Что с моими родителями?

– Хорошо, в следующий раз, пожалуйста, задавай по одному вопросу. Так мне будет легче.

Сергей безмолвно кивнул.

– С твоими родителями все в порядке. Мы наблюдаем за ними.

– Где мы?

Силуэт слегка склонил голову набок:

– Это не рай. Мы не апеллируем понятиями, которые свойственны для ваших религий. В земных понятиях этому месту нет аналогов.

– Что такое религии?

– Это попытки постичь Бога.

– Бог есть?

– Конечно!

– Вы с ним связаны?

– Все с ним связаны, – невозмутимо и одновременно удивленно ответил силуэт.

– Кто вы?

– Меня зовут Хорс. Я наблюдатель.

– Кто? —переспросил Сергей, потирая лоб и мотая головой, пытаясь разобраться в том, что говорил Наблюдатель.

– Сергей, ты особенный! – оставил без внимания вопрос силуэт. – Такие люди, как ты, появляются на свет раз в сто, а то и двести лет. И это большая удача. В среднем каждые сто лет человечество переживает большие метаморфозы. Прошлый раз это были 1917 и 1945 годы. Но тогда не было подобного тебе.

Сергей молча смотрел на наблюдателя, пытаясь прочесть в его неподвижном лице хоть что-то.

– Что это за дом? – прервал он молчание спустя минуту.

– Прости, я понимаю, что на тебя сейчас обрушилось слишком много информации. Дом, в котором ты проснулся, – это иллюзия. Она создана для того, чтобы тебе было легче адаптироваться. Ты можешь пойти отдохнуть. Поужинать. У тебя есть рецепторы, имитирующие вкус еды. И можешь вернуться, когда будешь готов. Мы продолжим.

Сергею действительно хотелось отдохнуть. Переварить обрушившуюся на него правду. Смерти нет, я есть – это уже что-то. Но как же родители? Неужели он больше никогда их не увидит? Как он без них? Сейчас они, наверное, безутешны в своем горе. Сергей представил, как мать и отец молча, словно окаменевшие, сидят в комнате, мать вцепилась руками в голову.

Войдя в дом, он машинально направился к холодильнику. Есть не хотелось, но ему нужно было чем-то занять себя. За окном сгущались сумерки. Дождь стих. Холодильник был забит до отказа.

«Любимый оливье», – подумал Сергей и достал салат с полки. Ниже стояли заварные пирожные. И их тоже… Плюс прохладная кола. Сергей устроился за барной стойкой, отделяющей кухню от гостиной. Мысли вихрем проносились в голове, опережая друг друга. Неожиданно накатила усталость, и, поднявшись в спальню, он мгновенно погрузился в глубокий, безмятежный сон.

«Почему тут такой хороший сон? – подумал он наутро. – И разве мертвые спят?»

От этой мысли по спине пробежал холодок.

Сергей спустился вниз. За стеклянной стеной вовсю сияло солнце.

– Привет! – произнес Сергей, подходя к наблюдателю.

– Рад снова приветствовать тебя! – проговорил наблюдатель.

– Почему я сплю?

– Нам не составляет труда имитировать любые земные ощущения.

– Ты тоже имитация?

– В какой-то степени, да. Тело, которое ты видишь, – да.

– Что ты на самом деле?

– Сгусток энергии.

– Чем я особенный?

Наблюдатель замялся.

– Не буду юлить, ходить вокруг да около… ты можешь менять будущее… – выдержав паузу, сказал он.

– Каким образом? Почему именно я?

– Как я тебе говорил, такие люди встречаются раз в сто-двести лет, и они могут прожить жизнь, так и не раскрыв свой талант. Мы наблюдаем за ними. Не вмешиваемся, но следим за их жизнью.

– Вы подстроили мою смерть, чтобы я попал сюда?

– Нет, мы не имеем права вмешиваться в ход событий. Мы понимаем, что тебе сейчас тяжело, но ты – большая надежда для всех.

– Зачем вам это надо?

Наблюдатель вздохнул.

– Мы устроены немного по-другому. У нас нет права выбора. Нет «надо» и «не надо». Нет «хочу», «не хочу». Нет заинтересованности, нет замотивированности. Мы рождены и существуем для одной цели.

– Какой же?

– Приближать человечество к Богу.

Сергей стоял в недоумении:

– Каким образом я меняю будущее?

– Находясь здесь, ты можешь создавать вариации, творить новые пути, перекраивая прошлое. Видишь этот экран?– едва заметно кивнул в сторону мерцающего полотна, висящего в центре овального зала. Рядом с ним располагался каменный выступ, напоминающий скамью. – На нем ты можешь просматривать созданные вариации на много лет вперёд, – продолжил он. – При этом, насколько бы ты в них ни углубился и сколько бы лет вперед ни просмотрел, в реальном земном времени пройдут считанные секунды. Ты можешь выбрать одну из вариаций, которая станет реальностью в вашем мире. Таким образом ты можешь смягчить грядущие катаклизмы.

– Вы можете это сделать без меня?

– Нет, эти правила писали не мы. Вмешаться может только человек.

– Что будет со мной, когда я сделаю выбор?

Наблюдатель замялся.

– Бывает по-разному… Все зависит от выбранного пути.

Сергей почему-то подумал, что не хочет углубляться.

– Я буду во всем тебе помогать. Я рад, что ты с нами! Но выбор всегда будет за тобой. В тебе есть сила, о которой ты и не подозреваешь.

Сергей опустил голову:

– Но мне всего лишь двенадцать. Неужели я подхожу для этих вариаций?

– Вариации может создавать только ребёнок, взрослый не имеет такой силы. Это сложная работа, ты увидишь много горя. Но ты сможешь пройти через это. У тебя сильное и чистое сердце. И мы всегда будем рядом.

– Я могу отказаться?

– Да, но ты этого не сделаешь!

– Почему?

– Ты умер. Этот дом – иллюзия. Здесь твой единственный шанс что-то изменить и вернуться к родителям.

Сергей задумался и понял, что наблюдатель прав.

– Когда нужно приступить?

– В любое время.

– Я готов, – слова сорвались с его губ неожиданно даже для него самого.

Помни, ты можешь изменять вариации в любой точке времени. Но будь осторожен: если ты создашь вариацию с точкой отсчета одиннадцатилетней давности или более и выберешь её… с вероятностью девяносто девять процентов тебя просто не будет в настоящем. Изменения, которые ты внесёшь, сделают твоё рождение маловероятным.

Сергей сглотнул:

– Понял.

– Сейчас у тебя дома разгорается война. Она продлится больше двенадцати лет и перерастёт в чудовищную мировую бойню, унесёт миллионы жизней. Благодаря тебе у нас есть шанс остановить этот кошмар.

– Как?

– Ты должен найти ту роковую точку, где всё необратимо устремилось к войне, и обернуть всё вспять, отменив события. Я покажу тебе, как это делается. Изменив событие, ты увидишь новую вариацию будущего и решишь, достоин ли этот путь стать реальностью.

– Как я это пойму?

– Ты поймёшь. Тебе даже говорить мне ничего не придётся.

– Тогда я готов! Начнём!

– Стой. Не так быстро. Тебе необходимо будет пройти обучение.

– Где? Здесь?

– Нет, – наблюдатель слегка улыбнулся глазами, – надо будет отправиться со мной. Обучение пройдёт в Центре наблюдателей. С тобой будут работать другие наставники. Но я буду всегда рядом.

– Долго будет проходить обучение? – спросил Сергей, представив себе одинадцать классов школы

– Все будет зависеть от тебя, но обещаю, будет не скучно

– Что для этого надо делать?

– Подойди ко мне.

Сергей сделал шаг.

Стены вокруг них задрожали и рассыпались в пыль, вместо потолка ввысь взметнулся длинный, светящийся туннель. Сергей почувствовал, как неведомая сила подхватила его и понесла ввысь. Наблюдатель летел рядом. Воздух был чист и свеж, полёт – стремительным и лёгким. Не ощущалось ни сопротивления, ни холода. Металлические стены коридора сменились прозрачным стеклом, за которым раскинулось бархатное ночное небо, усыпанное звездами.

«Интересно, это тоже имитация?» – подумал Сергей.

– Нет, – спокойно ответил наблюдатель.

Хлопок. Едва ощутимая дрожь пробежала по стенам туннеля. На мгновение возникло ощущение, будто пространство сжалось, как будто тоннель проходил через невидимое узкое горлышко, и снова развернулось перед ними. Хорс с Сергеем перешли в другое измерение. Звезды поблекли, уступив место глубокому, бархатно-синему космосу. Впереди возник силуэт огромного шара, повисшего в воздухе, напоминающего космические корабли из фантастических фильмов, которые Сергей смотрел дома. Но стены этого корабля ослепляли своей белизной и чистотой, а на выступах, бросая вызов открытому космосу, зеленели аккуратно подстриженные деревья.

– Это реальность, – закончил наблюдатель.

– Вы пришельцы?

– Нет. – Сергею показалось, что в уголках губ наблюдателя промелькнула едва заметная улыбка. – Мы наблюдатели. Это наш Центр, и он вполне реален.

– Бог живет в этом Центре? – наивно спросил Сергей

– Нет, мы никогда Его не видели. Никто Его не видел.

– Если я вернусь в свою реальность, я буду помнить все это? – с нескрываемым восхищением спросил Сергей.

– Да.

– А если проговорюсь?

– Не проговоришься.

– В чём смысл жизни? – выпалил Сергей, повинуясь внезапному порыву.

Лицо наблюдателя оставалось невозмутимым, но Сергею почудилось, что стены туннеля содрогнулись от беззвучного смеха.

– В богообщении.

Сергей, озадаченный, лишь пожал плечами и решил воздержаться от дальнейших вопросов.

Коридор стремительно приближался к центру. Слева и справа замелькало множество подобных туннелей-коридоров. Туннель влетел в центр.

Сергею отвели небольшую, но уютную комнату с белыми стенами и кроватью в углу. Больше здесь ничего не было. От имитации его дома со стеклянными стенами Сергей отказался. Мысль о том, что его дом существует одновременно и здесь, и там, вызывала неприятное чувство раздвоенности, способное разрушить ощущение уюта по возвращении из путешествия.

Сергей почти целиком посвящал себя парку-саду, раскинувшемуся в самом центре зависшего в космосе шара. В парке стояли скамейки, увитые цветами, и уютные столики для занятий. Добраться туда можно было либо на телепортическом лифте, который доставлял его прямо к дверям каюты, либо на электросамокатах. Самокатам задавались координаты комнаты, и они стремительно несли Сергея по коридорам Центра, позволяя наблюдать за его жизнью, полной движения и суеты.

Дни летели за днями. После продолжительного обучения началась практика. Сергей на тренажере погружался в битвы прошлого, словно лично присутствуя в гуще событий. Ему даже удалось остановить наступление Наполеона в самом зародыше. Он видел подлинные эпизоды, судьбы, жизни, переплетения человеческих страстей.

– Не торопись, – наставлял его наблюдатель. – Сколько бы времени ты здесь ни провел, в реальном мире пройдут лишь мгновения. Опыт – самое ценное, что ты можешь вынести отсюда. Чем больше ты увидишь и поймешь, тем легче тебе будет в вариациях. Но сразу предупреждаю: в вариациях будет гораздо сложнее.

Сергей лучше узнал наблюдателей. Это были удивительные существа. Учитель истории, сопровождавший Сергея в путешествиях по войнам прошлого, всегда бережно касался его руки, пока тот не научился управлять пространством. В такие моменты Сергею казалось, будто вселенское спокойствие окутывает его. Хотелось остаться в этом состоянии навсегда, забыв о войнах и страданиях. Неведомая сила обволакивала его, а тепло и радость нисходили с небес. И тогда Сергей заставлял себя вернуться к земным делам.

– Что это было? – спросил однажды Сергей у Хорса, объяснив свои ощущения.

– Это и есть смысл жизни.

– Как?

– Смысл жизни, о котором я тебе говорил. Богообщение.

– Что?.. – Сергей непонимающе уставился на наблюдателя.

– Ты ощущал богообщение.

– Ну как, он же не…

– Мы все – проводники Бога. И ты, и я, просто мы проводники более сильные.

– Почему ты так не можешь? Почему я тебя так не чувствую?

– Божественное начало проявляется в каждом по-разному. Общаясь со мной, ты тоже укрепляешься.

– Укрепляюсь – это как?

Наблюдатель, словно невзначай, увел разговор в сторону, обратив внимание Сергея на птицу, залетевшую в сад…

– Как вы поняли, что вы проводники? – попытался вернуться к интересующей его теме Сергей.

– Ты видишь на сто метров вперед. На Земле есть крошечное существо, вы зовете его ёжиком, и зрение его ограничено лишь десятью метрами. Так же и здесь – ваши органы чувств дремлют, наши же пробуждены. Мы общаемся телепатически, ощущаем пульсацию Божественного начала, – Хорс вновь непринужденно сменил тему.

Среди наблюдателей встречались хмурые молчуны, а были и весельчаки, чье общество дарило Сергею беззаботный смех. Он увлеченно постигал психологию, логику и, конечно, школьные предметы: математику, физику. Хорс щедро одаривал его списками книг, предназначенных для досуга: «Война и мир», «Унесенные ветром», «Белая гвардия». Эти сокровища хранились на миниатюрных жучках с единственной кнопкой, при нажатии на которую из жучка вырывался луч света, материализуя в воздухе парящее изображение книги. Легким движением руки влево или вправо Сергей перелистывал страницы. Устремляя взгляд сквозь стеклянную стену Центра, он тосковал по родному дому, по маминой улыбке, по уютной комнате, по ароматным завтракам и незабываемым семейным путешествиям.

Назойливые вопросы о родителях неизменно наталкивались на уклончивость Хорса.

Пролетели две недели, затем месяц.

– Что они делают, все эти наблюдатели? – спросил Сергей, сидя на скамейке в парке.

Хорс промолчал.

– Они как ангелы-хранители?

– Не совсем, у каждого своя функция.

– А что здесь делают люди?

– Они, так же как и ты, выполняют здесь определенные задачи.

– Предотвращают войну?

– Нет.

Сергей усвоил: если наблюдатель уходит от прямого ответа, дальнейшие расспросы бесполезны.

Дни превратились в привычную череду. В Центре Сергей чувствовал себя все увереннее, рассекая на самокате между столовой, садом и своей каютой. По вечерам, поддавшись бесцельному порыву, он наматывал круги по Центру, отключив автопилот. Когда Сергей начал здороваться кивком головы с наблюдателями, чьи лица научился различать, Хорс пригласил его в парк.

– Ты готов, Сергей. Мы можем отправляться в дом, ты готов к вариациям.

Сергей опустил голову. Он привязался к Центру, ощущая разливающееся от наблюдателей спокойствие, полюбил заботливых учителей…

Наблюдатель положил руку Сергею на плечо. Вмиг возник коридор-тоннель. Сергей вздрогнул и почувствовал стремительное падение вниз.

На следующее утро он проснулся на удивление поздно. Двуспальная кровать казалась необычайно мягкой, в комнате царила приятная прохлада, а одеяло согревало нежной теплотой.

К полудню он спустился к наблюдателю.

– Что делать? Куда смотреть?

– На экран, – последовал лаконичный ответ.

Глава 3. Гроздья зла

Экран вспыхнул.

На нем зароились события, лица, судьбы. Калейдоскоп кадров закружил Сергея в вихре чужих жизней.

– Ты можешь не только следить за новостной лентой, но и погружаться в любой момент, в судьбу любого человека, – прговорил Хорс. – Или задать свой запрос: просто скажи «покажи горе», «покажи радость», «покажи рождение». Новостные сводки можно проверять на правдивость. Если горит зелёным – правда, красным – ложь, между ними – оттенки… Можешь отпустить ситуацию, и тогда пространство само покажет то, что считает нужным.

– С чего начать?

– Кровь порождает кровь. Ненависть – ненависть. Даже самого маленького конфликта надо избегать (это как маленький грех, палец засунешь – и увязнешь полностью). Убийство одного человека может разжечь пламя великой вражды, когда стороны уже не смогут остановиться и примириться. Так, как правило, и рождаются войны. А война, конфликт – это дыра, пропасть, бермудский треугольник, если угодишь в нее, выбраться, простить и быть прощенным очень сложно. Тебе надо найти первопричину и отменить действия.

– Зачем? Почему бы вам мне не сказать, что делать? Я отменю, и дело с концом.

– Нет… это невозможно, нам нельзя вмешиваться, ты сам должен к этому прийти.

– Что это – игра?!

Сергей поморщился и устремил взгляд на экран.

– Покажи причину – мысленно скомандовал Сергей

***

Толпа скандировала лозунги. Лидеры оппозиции самодовольно оглядывали площадь, хлопая и поднимая руку вверх со сжатым кулаком или махали людям, подзадоривая протестующих. Легкая изморозь серебрилась на асфальте. Люди согревали дыханием замерзшие ладони.

Изображение на экране сменилось.

Мужчина медленно прохаживался по затихшей трапинке пионерлагеря в окрестностях Бучача, неподалеку от столицы, тихонько насвистывая незатейливую мелодию. Задумчиво сунул руку в карман и вытащил телефон. Экран вспыхнул, озаряя лицо мягким светом, и на нем замерцали фотографии – любимые лица жены, детей, общие снимки, хранящие тепло счастливых моментов.

– Каринка, доченька… – прошептал он, скользнув пальцем по экрану, очерчивая контур детского лица.

– Лиза… – он повторил это имя, проведя пальцем по фотографии жены, словно касаясь ее глаз. – Как же я хочу домой…

Он погасил экран и, понурившись, побрел дальше, тихо напевая «Кто тебя создал такую».

– Завтра на дежурство, Алексей? – окликнул его Андрей,

– Кто это? – не выдержал Сергей

– Ты потом разберешься! Научишься считывать информацию с экрана. Ты должен понимать, экран – это всего лишь симуляция для упрощения твоего восприятия. На самом деле, все это происходит у тебя в голове,

Сергей повернулся к экрану.

— Да, выхожу, – ответил Алексей.

– Значит, едем вместе, – добавил дружелюбно Андрей.

Андрей откинулся на продавленный матрас, закинув руки за голову. Тусклый свет лампочки, одиноко висящей под потолком, выхватывал из полумрака его усталое лицо. Алексей, сидя на краешке соседней койки, сосредоточенно чистил берцы. Вечер выдался на удивление тихим, если не считать приглушенные голоса из соседней комнаты и отдаленный вой сирен скорой помощи и пожарных машин, ставший уже привычным фоном.

– Помнишь, как Виталик умудрился перепутать запалы от дымовухи и светошумовой? – засмеялся Андрей, вспоминая недавний случай.

– Чуть пол-отдела не оглушил, – Алексей улыбнулся в ответ, не отрываясь от своего занятия. – Да, было дело. Хорошо, что только испугались. А представь, если бы он гранату боевую перепутал?

– Малой вчера звонил, – нарушил паузу Андрей. – Рассказывал, как он с дедом на рыбалку ходил. Леща, говорит, поймали огромного. Представляешь, глаза горят, как у кота на сметану.

Алексей улыбнулся краем губ.

– Моя тоже говорит, дети у бабушки пропадают, – вздохнул он. – Говорит, заниматься детьми не может, все переживает, что я тут, вышивать начала…

Андрей вздохнул.

– Да уж, успокаивает. Моя вон молится целыми днями. Из монастыря Луки Крымского не выходит. Говорит, главное, чтобы живой вернулся. А там, говорит, вместе справимся. И Кирюху на ноги поставим. И врачей хороших найдем. Я отпуск хочу взять, надо отцу и матери с ремонтом помочь – он замолчал, глядя в потолок, словно видел там лица своих близких.

Алексей отложил берцы.

– Слушай, а давай потом, когда все это закончится, махнем семьями на озера? Шашлыки, рыбалка, дети чтоб накупались вдоволь. Витальку тоже надо вытащить, он совсем кислый ходит последнее время.

Андрей оживился.

– А это идея! Давно пора отдохнуть по-человечески. Я за! Только надо место хорошее найти, чтоб и для детей удобно, и для рыбалки перспективно.

– Найдем, – уверенно ответил Алексей. – Главное, чтоб все это побыстрее закончилось. Идем спасть, завтра вставать рано!

Утром протестующие попытались продвинуться по улице Грушевского к зданию Верховной Рады. К обеду был отдан приказ оттеснить протестующих из правительственного квартала к площади Независимости и провести её зачистку. Подвезли машины с водометами, бронетранспортеры. Андрей, Алексей надели шлемы.

– Ну что, ребята, готовы? – надевая бронежилет, спросил Виталий

– Всегда готовы! – бодро откликнулся Андрей, закладывая иконку за бронежилет и беря в руки щит и дубинку.

В колонне, двигавшейся к площади, царило напряженное молчание. Ребята двигались во втором ряду. Водометы заревели, разгоняя первые ряды митингующих. Гул шумовых гранат оглушал, в воздухе стоял едкий запах дыма. «Беркут» наступал, метр за метром оттесняя протестующих к центру площади. Позади оставались улицы Институская и Грушевского. Протестующие готовились несколько месяцев, возводя укрепления и баррикады из мешков с песком. Из-за баррикад летели коктейли Молотова и слышались редкие выстрелы. Но, не смотря на яростное сопротивление, полиция планомерно продвигалась вперед.

– Видимо сегодня закончим, – прошептал Виталий – Чувствую запах холодного пива.

Андрей с Алексеем засмеялись.

Внезапно сзади послышался шум и неразбериха. Ребята обернулись. «Беркутовцы» стояли в растерянности. Одни разводили руками, другие обескураженно озирались вокруг.

– Что случилось? – крикнул Андрей

– Приказ отступать. – послышалось с задних рядов.

– Предательство, – прошипел Виталий.

– Что за хрень?! Куда отступать?! – кричал Андрей, но было уже поздно. Ряды «Беркута» дрогнули, строй рассыпался. Началась паника. Протестующие, почувствовав слабину, бросились в атаку. В полицию полетели камни, бутылки с зажигательной смесью. Начался хаос. Все произошло очень быстро. Виталий, стоявший рядом с Андреем, вдруг вспыхнул ярким факелом. Бутылка с зажигательной смесью разбилась о его щит, и пламя мгновенно охватило его форму. Крики боли, отчаяния наполнили воздух.

Андрей в тот же момент почувствовал острую боль в ноге. Алексей бросился тушить Виталия, но внезапно упал, сраженный пулей в грудь. Андрей видел, как он дернулся и затих, уткнувшись лицом в грязный снег. Ярость и отчаяние вскипели в груди. Он развернулся к протестующим, но в тот же момент перед ним, дернувшись от выстрелов, упали двое нападавших. «Что за черт?» – прошептал Андрей. И тут же яркая вспышка перед глазами сбила его с ног. Андрей упал на землю и почувствовал сильное жжение кожи на лице. Он попытался встать. Один глаз не видел. Крик. Непрекращающийся, пронзительный крик раненых смешивался с яростными выкриками толпы, с треском горящих покрышек. На землю медленно опускался пепел, и местами играли языки пламени. Среди этого хаоса мелькали силуэты санитаров. Они пробирались сквозь толпу: один медик смачивал вату и прикладывал к ожогам сидящему на корточках бойцу, Илья, обняв за плечо, тащил бойца с окровавленной ногой и лицом, обезображенным ожогами. Зрение Андрея ухудшалось, изображение стало нечетким, размытым, люди превратились в силуэты, а лица – в безликие маски. Он почувствовал сильную боль и потерял сознание.

Очнулся он уже в палате. Лицо было плотно замотано бинтами, мешавшими смотреть. Он замаргал глазами. "Оба глаза целы. Уже хорошо", – подумал он.

В палату вошёл врач. Андрей огляделся: в комнате лежало ещё четыре-пять человек, койки стояли в два ряда.

– Доктор, что со мной?

– Ожоги второй степени, гематома над глазом. Кожа восстановится, через три недели будешь бегать. К тебе тут пришли со службы.

Доктор вышел. Через пять минут начальник службы безопасности, капитан Олег Чернышев, спокойной, размеренной походкой вошел в палату.

– Здравия желаю, – произнес он, пододвигая стул к кровати

– Олег!! Как я рад тебя видеть! – Андрей собрался с силами, и даже попытался приподняться с кровати.

– Вольно, лейтенант. Ты как? Как здоровье?

– Как видите, вывели из строя.

– Это не беда. Самое главное, жить будешь

– Что с ребятами?

Олег замялся.

– Виталий и Алексей мертвы.

– Семьи в курсе?

– Да, завтра похороны.

– Что там было?

Андрей рассказал.

– Что думаешь?

– Ничего хорошего, – Андрей поморщился

– С чем вы выходили? – задал вопрос Олег.

– Только каски, щиты, дубинки.

– Что за хрень? С чем были протестующие?

– Обсыпали лица сухой кислотой, поджигали, кидали коктейли Молотова. Олег, нас уничтожали. Выстрелы были в основном из гладкоствольных охотничьих ружей.

– Киевские ребята двое человек потеряли. Они в шоке от происходящего, – резюмировал Капитан покачав головой, закусив губу.

– Олег, протестующие на майдане вооружены до зубов: автоматы, гранаты, взрывчатка

– Тоже слышал, откуда у них все это?