Афганский рубеж 3

– Значит, будем снова искать Масуда? – встрепенулся Кеша.

– Найдём и покараем, – ответил за меня Валера Носов, летевший с нами на борту.

Приземлились в Баграме штатно. Правда в эфире руководитель полётами торопил нас следовать на стоянку и выключаться.

– 302й, ждут вас на построении.

– Понял вас, Окаб. Спасибо за управление, – ответил я, как только освободили полосу.

На стоянке долго не возились, а сразу пошли строиться. Благо идти было недалеко. Весь свободный личный состав эскадрильи стоял рядом с КДП и ждал появления Енотаева с новым комэска.

Но появились перед нами заместитель командующего ВВС армии, Енотаев и Баев.

– Кхм! Здравствуйте, товарищи! – поздоровался со строем замкомандующего после доклада Ефима Петровича.

– Здравия желаем, товарищ полковник! – ответили все в унисон.

– Вольно! Рад, что большая часть в строю. Все вы знаете, что Ефим Петрович убывает в Союз по решению командования армии. Я благодарен ему за проделанную работу. Он создал лучшее и самое эффективное вертолётное подразделение в Афганистане.

Какие слова! Ну, радует, что к Енотаеву отнеслись с уважением.

– Теперь о главном. Я хочу представить вам вашего нового командира эскадрильи. Прошу вас, – подозвал он к себе Баева.

– Ёптить! Приплыли! – не удержался и воскликнул Кислицын.

Да уж! Ну и дела!

Глава 6

Яркое солнце над Баграмским аэродромом продолжало ослеплять. Пот медленно стекал по спине, щекоча каждый нерв.

На лётном поле в одно мгновение стало тихо. Нарушали эту тишину только шелест советского флага на крыше КДП и едва слышимые ругательства Баги. Они не поддавались переводу, но негодование моего коллеги понять можно.

– Подполковник Баев Кузьма Иванович. Ранее занимал должность начальника службы безопасности полётов ВВС армии. Узнав, что 363я эскадрилья остаётся без командира, согласился возглавить подразделение, – представил Баева заместитель командующего ВВС.

– По личной просьбе командующего армией, – тихо добавил Баев.

На его лице читалась неприязнь к личному составу эскадрильи. Как и на лицах моих однополчан. Бывший начбез был в новом голубом комбинезоне, на голове фуражка, кокарда на которой поблёскивала на солнце. На ногах начищенные до блеска лётные ботинки. Больше всего бесила чёрная папка подмышкой. Будто перед нами следователь, а не командир.

Ох и сложно будет Кузьме Ивановичу!

– Да. Личная просьба командующего армией! Это вам серьёзный поступок. Нормальный… то есть, не каждый человек способен на такое, – оговорился полковник.

Замкомандующего отошёл ближе к Енотаеву с Баевым. В строю же начались разговоры, как так вышло, что Кузьма Иванович был назначен на нижестоящую должность? Ведь мы даже не полк. Хоть у нас и большое число вертолётов, но статус наш ниже, чем того же полка в Джелалабаде или смешанного полка в Кабуле.

– Будем теперь эффективно использовать время для исписания тетрадок, – сказал за спиной Кеша.

– Отставить панику. Пока мы ещё даже не познакомились. Верно, Сергей Владимирович? – шепнул я Кислицыну.

Тот улыбнулся. У него уже явно созрел план, как «распить рюмку мира» с Кузьмой Ивановичем.

Заместитель командующего произнёс ещё несколько слов в адрес нашего подразделения и отправился в сопровождении Баева к самолёту. Как бы Кузьма Иванович не улетел бы с ним.

– А чего все приуныли? – улыбнулся Енотаев.

– Нам командира нового прислали. Не знаем как относиться, – сказал из строя Мага.

– Гураев, если хочешь, я тебе объясню лично? Или может все хотят услышать? – громко произнёс Ефим Петрович.

Все промолчали, а по лицу Енотаева проскользнула эмоция разочарования.

– Вы служите стране. Не Баеву или командующему! И тот, кто это не понимает, мой враг. Доходчиво объяснил, мужики?! – спросил Ефим Петрович.

– Так точно! – громогласно ответил весь строй.

Енотаев кивнул и выровнялся перед нами. Он объяснил, что в течение часа должен будет убыть из Афганистана. Дела и должность Баеву придётся принимать у его заместителя.

– Для меня было честью идти с вами в бой. До свидания, товарищи! – вытянулся Ефим Петрович и приложил руку к голове.

Громкий ответ заставил вновь обернуться зама командующего и Баева. Енотаев ушёл к своему жилищу, а мы разошлись по стоянке. Нужно было забрать вещи и проверить технику.

После таких проводов настроение у многих упало. Отошёл на второй план и тот факт, что за столь сложную операцию никого не наградят. Замкомандующего ВВС армии этот момент и вовсе обошёл стороной, выступая перед нами.

По прибытии в палатку, я проверил состояние кровати и оставленной части вещей.

Вещевой мешок целый. Его мне дал муж продавщицы Галины Петровны в Соколовке. Элементы гражданской одежды стоило бы простирнуть. Документация в лице тетради подготовки к полётам, лётной книжки и справочных данных на месте.

– Сань, да убери ты их. Нескоро понадобятся, – сказал Бага, развешивающий вещи на дужку кровати.

– Сомневаюсь. Я только недавно забрал тетрадь свою у него. Он её аж в Джелалабад с собой привёз, – возмутился Кеша.

Многие тоже начали припоминать вопросы и претензии Баева во время его проверки подразделения. Единственный, кто не переживал – Кислицын. Он готовился к совещанию.

– Так, возьму финиковый и «лимончело». Может ему послабее что-то нужно, – сказал Сергей Владимирович.

Меня удивило, что Кислицын полез под мою кровать! Когда он успел там схрон сделать?!

– Владимирович! – возмутился я.

– Саня, ты единственный трезвый луч света в нашей пьяной эскадрилье. Мы были уверены, что у тебя не пропадёт.

В палатку вошёл начмед Марат Сергеевич. У него в руках была целая коробка с консервами и закрутками.

– Сергей Владимирович, пора. Он уже обживается в доме. Посмотрел с начальником штаба эскадрильи хозяйство. Быстрее! На пороге его «бочки» встретим, – торопил наш доктор замполита.

– Бегу! Так, всем вести себя хорошо. «Есть!», «Так точно!», «Виноват, дурак!». Сегодня мы с Кузьмой Ивановичем «совещание» проведём и вольём его в коллектив. Кстати, группа с Джелалабада, полёты только через два дня будет выполнять. Отдыхаем.

На этом связка доктор-замполит убежала на совещание. Только они отошли, Марат Сергеевич вернулся.

– Клюковкин, ты единственный, кто не прошёл вакцинацию, – сказал капитан Иванов.

– От чего? – удивился я.

– Эм… ну там спросишь! Я что ли должен знать?! – возмутился начмед.

Действительно! Вот я ерунду спросил! Совсем не поле деятельности доктора нашей эскадрильи.

– Давай располагайся и быстро в медсанбат. Тебя там уже ждут! Неделю мне спирт из-за этого не давали.

Да тут ещё у Марата Сергеевича корыстный интерес. Подставлять доктора я не стал. С врачами шутки плохи, а со здоровьем и того хуже.

Так то у меня все прививки были проставлены. Возникла мысль, что вернулась Антонина и теперь хочет меня увидеть. Но после тяжёлого ранения её бы вряд ли пустили в Афганистан.

Так, что пока шёл в медсанбат, в голове перебирал много причин столь интересного вызова в лечебное учреждение.

Подойдя ближе к модулю медсанбата, на крыльце заметил отдыхающих девушек. Кто-то покуривал, кто-то пил чай. Хотя в такую жару и горячий напиток – крайне опрометчивое решение.

– Александр, здравствуйте! Давно вы у нас не были на госпитализации, – приветливо мне улыбнулась одна из медсестёр.

Странное замечание! В госпиталь просто так не кладут. И мне не особо хочется попадать в ситуацию, после которой будет веская причина для этого.

– С удовольствием, но только за витаминами. Ну, или просто отдохнуть. Меня кто-то вызывал на прививку. Не подскажете, где делают?

Девушки переглянулись между собой, а потом быстро решили закончить «перекур».

– Пойдёмте, я вам сделаю, – сказала одна, хватая меня за руку.

– Кать, ты иди в лазарет. Тебе же начальник отделения задачу поставил. А я мальчика обслужу… вернее, обеспечу вакциной.

Далее ещё у пары медсестёр появилось желание всадить мне в ягодицу шприц. Все споры пришлось прекращать доктору. Как мне показалось, этого молодого медработника я ещё здесь не видел.

– Что тут такое? В чём дело? Отвлекаете моих медсестёр от важной работы, – наехал он на меня.

– И вам не хворать, доктор! Могу узнать, кто вы? – поинтересовался я.

Доктор фыркнул и показал всем девушкам зайти внутрь. Но дамы не торопились. Как же не посмотреть на противостояние двух самцов. Одна из медсестёр от предвкушения картинно закусила палец с ярким маникюром.

– Капитан Вязин, командир медицинской роты отдельного медсанбата, – громогласно объявил доктор, подходя ко мне ближе.

Явно этот громкий голос был направлен не столько впечатлить меня, сколько прекрасных дам.

Ну, я не мог уступить.

– Лейтенант Клюковкин, командир вертолётного звена отдельной вертолётной эскадрильи, – представился я.

– Не смешите меня! Как лейтенант стал командиром звена? Сейчас не Великая Отечественная Война, когда до 30ти лет можно было и командиром полка стать.

– Товарищ капитан, я не обязан вам рассказывать всю историю моего назначения. Зато моим начмедом было указано прибыть на прививку. Я, как человек здоровый, никогда бы не пришёл просто так в медсанбат.

– Прививка? Так уже все сроки прошли. Где вы ходите?! – снова повысил он на меня голос.

И опять я должен «парировать» нападки со стороны капитана. Не хочет он терять внимание дам. А девушки не уходили и скучковались на входе.

– Я не хожу, а летаю в основном. Вы меня проводите к месту вакцинации или я должен пойти и у кого-то другого поинтересоваться?

Тут на крыльце появился известный мне доктор. Врач, который меня определял в палату после госпитализации, когда мы с Батыровым и Улановым попали в передрягу на земле.

Как и в тот день, доктор был в больших очках и белом халате.

– Сан Саныч, какими судьбами? – подошёл он ко мне и поздоровался.

– Здравия желаю! После операции вызвали на вакцинацию, – ответил я, пожимая руку пришедшему врачу.

– В Джелалабаде был? – спросил майор.

– Так точно!

Теперь уже девочки зашептались сильнее. А улыбки и восхищённые взгляды были направлены в мою сторону.

Командир роты только скривил физиономию.

– Чего стоим?! Быстро по рабочим местам, – сказал он девчатам и они исчезли.

Следом ушёл и командир роты. Знакомый доктор проводил меня в процедурный кабинет. Здесь я с порога почувствовал наиприятнейший аромат женских духов вперемешку с лекарствами.

– Мария, сделайте товарищу лётчику прививку, – дал команду майор, попрощался со мной и вышел.

Маша была той самой медсестрой, которая меня несколько раз осматривала в медсанбате.

– Как у вас дела? – загадочно сказала Маша и развернулась ко мне.

Выглядела она прекрасно. Огненно-рыжего цвета волосы были аккуратно уложены под колпаком, но одна из прядей выбилась из-под головного убора. Родинка над губою добавляла изюминку в образ этой девушки. Ну а фигура… Про неё я уже думал, когда оценивал параметры. Всё при этой красавице есть.

– Спасибо! Не дождётесь, как говорится, – ответил я, но Маша встала со стула и медленно пошла в мою сторону.

Не идёт, а пишет! Чётко выписывая бёдрами крен то вправо, то влево.

Внутри немного стало не по себе. Особенно, когда Маша подошла вплотную.

– Сначала осмотр, – объявила девушка.

Осмотр моего внешнего вида затягивался. Делала медсестра эту проверку медленно. Особенно останавливалась она на осмотре моей груди и спины.

Удивительный запах духов исходил от девушки – смесь цветочного аромата, лекарств и хозяйственного мыла. Настолько силён был такой «букет», что запахи медикаментов были незаметны.

– Вы знаете, а у вас все сделаны прививки, – сказал Маша, продолжая гладить мою грудь.

– И как вы догадались? Вы же не смотрели в записи? – указал я на рабочий стол.

– А мне и так понятно, – подмигнула мне Маша и сказала одеваться.

Какая-то хитрая схема завлечь меня сюда. Возможно, она была придумана Машей, поскольку то и дело она стреляла в меня глазками.

– Как насчёт вечернего чая? – спросила Маша.

– Всегда готов.

– Тогда потерпите до вечера. Я в 12 м модуле буду.

Отлично! Вечер у меня на сегодня забит! Полётов нет, Баев пока ещё нас не трогает. Так что пора пойти и… чай попить .

Вернувшись в палатку, я обнаружил опечаленного Марата Сергеевича и потерянного Кислицына. Ну я и не ожидал другого результата «собрания».

– Засранец! Взял и вылил всё. Говорит, что сухой закон в эскадрилье, – проворчал начмед.

– Сколько добра вылил?! Ещё и забрал консервы у нас. Жмот! Короче, собрание провалилось, – махнул Кислицын.

Оказывается, Кузьма Иванович не собирался пить. Взял только пару консервов и… объявил выговор Кислицыну за нарушение формы одежды.

– С ходу начал работать Баев. Ещё сказал, что сегодня вечером состоится постановка задач на завтра и послезавтра. Раздал вопросы к общей подготовке и сказал её с марта восстановить, – ворчал Бага.

– Вот надо было ему ещё добавить в Джелалабаде. Пожать бы руку тому, кто приложился по лицу нашего Баева, – поддержал друга Мага.

К вечеру, когда солнце ещё не село, мы расселись в классе постановки задач на КДП. Такого давно не случалось, чтобы перед очередным рабочим днём нас собирали в этом кабинете.

Баев, не узнавая как и кого зовут, с ходу начал зачитывать постановку задач. Будто под микрофон!

– Меры безопасности: тщательный приём авиатехники… – дошёл до очередного пункта Кузьма Иванович.

Половина стала засыпать, пока Баев читал. Только после окончания, все вдохнули полной грудью. А потом снова погрузились в уныние.

– Три часа сидим. За окном темно, а он только решил контроль готовности проводить, – возмущался шёпотом Кеша, когда к доске вышел один из лётчиков-операторов.

Ему было указание нарисовать схему сил и уравнение движения. Пока Баев продолжал выжимать все последние соки, в кабинете появился товарищ Турин. Вячеслав Иосифович просто сел за переднюю парту и ждал, когда освободится Кузьма Иванович.

Прошло минут десять, прежде чем Баев заметил особиста.

– Вы к кому-то конкретно? – спросил Кузьма Иванович.

– Да. Мне нужен лейтенант Клюковкин.

Кто же откажет особисту в подобной просьбе? Да я бы и сам лучше сходил бы к нему на допрос, чем битый час слушать одно и то же.

– Чему вас учили? Что это за ответ? Как вы к полётам готовились! – продолжил свою речь Баев, когда я вышел из кабинета с Туриным.

– Вижу, что вы даже рады моему появлению, – улыбнулся Вячеслав Иосифович.

– У Кузьмы Ивановича иной подход к подготовке личного состава к полётам. И кстати, что за срочность такая?

Мы вышли на улицу, где уже солнце сменилось яркими звёздами и начинающейся луной. На стоянке был громкий гул.

Мы с майором подошли к гудящему самолёту. Рядом уже столпились люди, но одеты они были в гражданку. Сам же самолёт был не чем иным, как Ан-22. В нём перевезти можно что угодно.

Начала открываться рампа. Постепенно взору предстал груз, который привезли в Баграм.

– Ещё налюбуетесь. С ним предстоит много работы, но это будущее, – подошёл к нам Максим Евгеньевич.

Следом появился и Виталий Иванович, а груз из «Антея» постепенно начали выгружать. На душе было очень трепетно.

– Здравствуй, дорогой! – прошептал я.

Не думал, что так рано увижу в этой реальности вертолёт Ми-28.

Глава 7

В кабине вертолёта Ми-28НМ оборвалась моя жизнь. И сейчас я становлюсь свидетелем фактически рождения этого произведения инженерной мысли.

В прошлом у Ми-28 была трудная судьба. Он создавался очень долго, а на вооружение и в войска пошёл только в начале 21 века. Судя по тому, что 28й уже в Афганистане готовится проходить испытания в боевой обстановке, история круто меняется.

Разумеется это не тот Ми-28НМ, который я эксплуатировал. Практически это его «дедушка», но в самом начале своей карьеры. В целом, внешний вид первого Ми-28 уже сформировал основную линейку модификации этих вертолётов.

Майор Турин отошёл в сторону с Виталием, оставив меня одного.

– Клюковкин, засмотрелись? – позвал меня Максим Евгеньевич.

Здесь было на что посмотреть.

Построен Ми-28 по классической одновинтовой схеме.

В носовой части два раздельных бронированных отсека кабины экипажа для штурмана-оператора и лётчика. Ну а оснащение у вертолёта, как я вижу, неплохое.

В носовой части – комбинированная обзорно-прицельная станция КОПС и рама пушечной установки. Сейчас они закрыты чехлами, но несложно их опередить по силуэту.

Крыло с четырьмя пилонами, предназначенными для подвески ракетного, стрелковопушечного, бомбового вооружения. Можно и дополнительные топливные баки подвесить. По концам крыла в обтекателях находятся устройства для отстрела помеховых патронов.

Рулевой винт пока ещё трёхлопастной. Для повышения эффективности и снижения шума должны будут спроектировать для Ми-28 винт по Х-образной схеме, то есть четырёхлопастной. Надеюсь, что поставят раньше 1987 года.

– Клюковкин, – вновь позвал меня Максим Евгеньевич.

Я уже и забыл, что он меня о чём-то спрашивал.

– Задумался. Неплохой вертолёт конструкторы придумали. Но сомневаюсь, что вы мне на нём дадите полетать.

Максим Евгеньевич улыбнулся и кому-то из прибывших махнул рукой.

– Угадали, Александр. Есть специально обученные для этого люди. Но у вас более сложная задача. Вам предстоит прикрывать этот вертолёт во время специальных вылетов. Сейчас познакомлю вас с вашим коллегой.

– Это один из специально обученных людей? – увидел я приближающегося к нам мужчину.

– Именно так и есть, – ответил мне Максим Евгеньевич, но моё внимание переключилось на подошедшего к нам человека.

Его лицо было мне знакомо, но вспомнить кто передо мной не получалось.

– Приветствую вас! – протянул он мне руку, и мы поздоровались. – Это тот, о ком вы говорили Максим?

– Именно так. Командир вашего эскорта на время испытаний, – представил меня Максим Евгеньевич.

– Очень рад. Гурген Рубенович, а фамилия моя Карапетян.

Ну конечно! Кто бы это ещё мог быть!

Передо мной будущий заслуженный лётчик-испытатель, поднявший в воздух и освоивший огромное число типов и модификаций вертолётов. Эпитеты в сторону Гургена Карапетяна можно продолжать до бесконечности.

Самая интересная деталь, что в 1991 году ему самому последнему из лётчиков-испытателей было присвоено звание Героя Советского Союза.

– Взаимно, Гурген Рубенович. Лейтенант Клюковкин Александр, – ответил я.

– Лейтенант, значит, – улыбнулся Карапетян и посмотрел на меня оценивающим взглядом.

– Гурген Рубенович, он целый. Не изучайте его так внимательно, – посмеялся Максим Евгеньевич.

Однако Карапетян с трудом пытался скрыть удивление. Взгляд у него поменялся с оценивающего на снисходительный.

Будь я на месте Карапетяна, тоже бы напрягся. Опытный образец во время боевых испытаний будет прикрывать лейтенант, а не опытный командир подразделения или старший лётчик. Он же не может знать моих реальных навыков.

– Молодой человек, а какой у вас общий налёт на Ми-24?

С козырей зашёл! Если я ему сейчас скажу, что я меньше года в должности командира вертолёта, он никогда под моим прикрытием не сядет в кабину.

– Думаю, вы сами понимаете, что не такой, как у вас, – ответил я.

– Размытый ответ. Вышли из положения. Но я должен знать, что опытную машину прикрывают опытные экипажи.

Максим Евгеньевич прокашлялся и вступил в разговор.

– Гурген Рубенович, помните историю со сбитой «Коброй»? А стрельбе из пушки по наступающему противнику на земле? Или рассказ одного нашего общего знакомого, про посадку с разрушенным рулевым винтом?

– Конечно! Меня завалили телеграммами о проведении анализа. До сих пор с «Коброй» не разобрался ещё. Вы это к чему?

– К тому что «виновником» большей части телеграм является этот молодой человек, – кивнул на меня Максим Евгеньевич.

Карапетяна трудно чем-то удивить в авиации. Но мои приключения, «задничные» ситуации и пути выхода из них его смогли впечатлить. Заметно было, что он пока не мог найти слов.

– Лейтенант? Я бы дал больше.

– Почти старший лейтенант, – ответил я.

– Намного бы больше дал. Тогда я уверен в нашем успехе, Сан Саныч. Зря в вас сомневался, каюсь. Предлагаю нам завтра встретиться и обсудить ближайшие вылеты и задачи, – сказал Карапетян и, попрощавшись со мной, ушёл к инженерам.

Максима Евгеньевича отвёл в сторону Турин. Они ушли к другим специалистам, прилетевшим на этом самолёте.

По внешнему виду все окружающие сейчас меня люди – гражданские, которые в зоне боевых действий будут выполнять исключительно исследовательские задачи. Хотя и среди них есть сотрудники из КГБ.

Постепенно вертолёт со снятыми лопастями выкатывали из грузовой кабины. Со всех сторон звучали громкие голоса, а моторы подъезжающих машин нарушали ночную тишину. В этот момент ко мне подошёл Виталий, внимательно осматривая сверху вниз мою одежду.

– А вы не любите соблюдать порядок, верно? – спросил молодой комитетчик.

– Не всегда. И кстати, какой из эпизодов моей биографии заставляет вас так думать? – задал я встречный вопрос.

– Их немало. Уверены, что сможете выполнить поставленную задачу? Если что-то пойдёт не так, вам придётся применить оружие, – похлопал меня по плечу Виталий и начал отходить от меня.

Сомневаюсь, что представитель КГБ имел в виду только защиту вертолёта. В случае попытки угона мне будет предписано сбить Ми-28. В этом нет сомнений.

– Виталий Иванович, а вопрос ещё один можно? – окликнул я молодого «комитетчика».

Я вообще удивлён, что столь молодой парень уже выполняет задачи в Афганистане. Да ещё и на таком направлении, как перспективные разработки.

– Не запрещаю. Слушаю вас, – повернулся ко мне Виталий.

– А почему именно в Баграм привезли этот вертолёт? Можно было и вовсе с территории Союза работать. В приграничных районах тоже немало возможности проявить себя этому вертолёту.

– Это не надолго. Работая с Баграма, у «изделия 280» будет больше шансов себя показать в самых сложных условиях. Скоро здесь будет жарко. Работы всем хватит, – ответил Виталий.

– Жару и высокогорье вы можете и не только здесь найти. И почему спокойствие у нас ненадолго?

Виталий покачал головой и подошёл ко мне ближе. На его лице была ироничная улыбка.

– Поверьте, это только затишье. Скоро вы вновь устанете повторять слово Панджшер. Его «лев» так и не схвачен. Каналы поставок были перекрыты только с одной стороны. Уход Масуда через Хайберский проход был лишь попыткой пробить ещё один коридор.

Выходит, что столько личного состава было потеряно не чтобы уйти, а для захвата границы и соединения с силами на Пакистанской территории. В лобовую духи сейчас воевать не будут. Значит, им нужно было дать возможность проникнуть и расползтись душманам из лагерей по территории Афганистана. Но вышло не совсем хорошо.

– Вы задумались, Клюковкин? – спросил у меня Виталий.

– Да что вас так с Евгеньевичем интересует – задумался я или нет? – спросил я.

– И правда, не особо интересует. Однако, как сказал Рене Декарт…

Блин, хороший парень, Виталий Иванович! Но вот философские изречения, которые в будущем только ленивый не будет использовать в соцсетях, особо меня не интересуют.

Турин сказал мне, что я могу идти в расположение. Вечерняя встреча с будущими коллегами закончилась.

По дороге я переварил всё сказанное Виталием. После столь многочисленных боёв под Джелалабадом и операцями в окрестностях Баграма, теперь снова предстоит вернуться в Панджшер.

Своих подчинённых надо настраивать на серьёзную работу. Уже планируются вылеты и в направлении Рухи, и в Анаву, и на другие площадки и посты в ущелье, но никто не говорит о наличии там большого количества духов.

– Не добили в первый раз, – проговорил я шёпотом, проходя КПП перед жилым городком.

На шлагбауме стояли двое солдат, посматривающих на безоблачное небо.

– Приеду, в институт пойду учиться. На завод можно устроиться. А ты?

– Учиться точно пойду, но пока не знаю куда. Маме помогать надо. Двух детей помимо меня одна тянет на себе. Хорошо хоть меня в армию взяли. Тут и накормят, и спать уложат.

Всё же отличаются парни от моих современников. В эти годы служба в армии считалась долгом для молодых ребят. В будущем будет несколько иначе. Долг трансформируется в необходимость, от которой многие готовы избавиться. Надеюсь, в этой реальности, раз она меняется, так не будет.

Ещё на подходе к палатке я услышал громкие разговоры моих однополчан. Тема в них была одна – Баев. Едва я зашёл в палатку, как меня забросали вопросами.

Быстро ответив на самые горячие из них, парни продолжили обсуждение. В центре внимания был Мага.