Однажды мы взорвали подстанцию

   Я: «Слышь, твоя мама заметит же, что чем-то пахнет, и уж точно заметит пятно на полотенце».

   И: «Запах выветрится до ее приезда, она уехала к родственникам на два дня, а если полотенце спрятать, может, она про него и забудет вовсе».

Взяв железную банку от кофе, он наполнил ее до краев селитрой и сказал: «Пошли еще делать».

   Я: «Скоро темнеть начнет, может завтра?»

   И: «Тогда утром у меня».

   Я: «Ладно».

Я ушел раньше его, а он остался приводить все в порядок на огороде, чтобы никто не заметил, что мы тут вообще были.

   Утром я пришел к Игорьку как встал. Открыв дверь, он сразу же пошел на кухню, я пошел за ним. На подоконнике стояла целая батарея из дымовых шашек, я насчитал восемь. За столом сидел Игорек и делал девятую.

   Я: «Игорек, ты чё, на войну собрался?»

Игорек повернулся ко мне, на его лице ярко прослеживались синяки под глазами и усталый вид.

   И: «Я придумал, можно вместо серебрянки использовать растертый уголь, смешанный с селитрой от спичек».

   Я: «Ты вообще спал?»

   И: «Нет, зато смотри, восемь штук!»

   Я: «А где столько банок кофе взял?»

   И: «На свалке у огородов, там в магазине только такой кофе и продают».

   Мы пошли, взяв с собой пару банок. В поселке запускать дымовухи было слишком опасно, могли вызвать пожарных, а на огородах постоянно был дым от бань и от костров, поэтому мы пошли именно туда. Первую дымовуху мы запустили к какому-то деду на огород, он пытался ее залить водой, но все было тщетно, вода, попавшая на раскаленную банку издавала шипение и иллюзию, что дыма становится только больше. После чего боязливой трусцою он побежал к своему дому и, вытягивая шею, как гусь, и широко раскрыв глаза, выглядывал на дымовуху из-за угла, держа в одной руке ведро, а второй опираясь на угол своего дома. Когда та перестала дымить, он широким шагом подбежал к ней и выпнул банку со своего огорода, что-то ворча себе под нос.

   Мы сидели недалеко в кустах и еле сдерживали смех. Вторую дымовуху мы так и не запустили, потому что Игорек, сидя в кустах, уже почти засыпал, и я предложил ему пойти домой, на что он кивнул и тихонько поковылял уставшей походкой. Проспал он очень долго, и его мама успела вернуться домой. Было бы странно, если бы она не заметила минилабораторию у себя на кухне. Как ни странно, ругать она его не стала, но вот дымовухи заставила разобрать и раскидать все содержимое по огороду. Саму же аммиачную селитру спрятала, чтобы мы до нее больше не добрались.

   Глава 18 Неожиданное событие

   Лес уже почти оттаял, даже тропинки уже не хлюпали при надавливании на них ботинок, и лишь в темном лесу еще местами во впадинах был грязный, обсыпанный хвоей и ветками снег. Благо, в него мы почти не ходили. Что касается мест, где не было леса, они давно уже открылись и, как покрытая редкими волосами голова седого старика, желтели пожухлой травой, небрежно разбросанной весенними ручьями. Утром от земли еще шел холод, но к обеду, нагретая лучами солнца, она выдыхала накопленную за время зимы воду в окружающий ее мир, создавая тягучий густой и горячий воздух, наполненный запахом прелости. Лишь временами, когда эти места накрывала бегущая по-весеннему быстро хмарь, воздух резко остывал и терял свои специфические запахи и свойства, подаренные ему нагретой землей.

   Петька, наконец-то вернувшийся, пока еще не известно откуда, уже сидел на бортике у нашего подъезда и рисовал что-то вичкой на грязном асфальте, дожидаясь, пока кто-нибудь выйдет. Я, увидев его в окно, быстро оделся и вышел.

   Я: «Здаров, Петька!»

   П: «Здарова!»

   Я: «Че ты где все это время пропадал-то?»

   П: «Да, у бабки своей гостил, она торгует семечками на базаре, мне кажется, я на всю жизнь наелся этими семечками».

   Я: «Круто».

Наступила неловкая пауза: «Слышь, Петька, мне всегда было интересно, ты всегда выходишь на улицу первым».

   П: «И че?»

   Я: «Я просто подумал, тебе нравится сидеть в одиночестве у подъезда, или ты боишься что-то пропустить?»

   П: «Нет, не то и не другое».

   Я: « А зачем тогда?»

   П: «Ты же знаешь, что у меня есть только мать, отец умер, когда я еще был совсем маленьким».

   Я: «Ну и?»

   Петька тяжело вздохнул, несколько раз проморгал и сказал: «Я до этого вам не говорил, все-таки это не ваше дело, ай!» В этот момент он выкидывает со злостью вичку: «Короче, моя мама болеет и уже давно, что-то там с головой».

   Я: «И че это значит?»

   П: «Да я сам не до конца это понял, мельком услышал, когда она взяла меня с собой к врачу», – отрывисто сказал Петька.

   Я: «И че теперь? Это как то заметно, что-ли?»

   П: «Не знаю что теперь, но…»

   Я: «Но что?»

   Петька, еще раз вздохнув и уставившись в одну точку, сказал: «Она меняется».

   Я: «Меняется?»

   П: «Ну да, иногда, когда она что-то говорит, я даже не понимаю что, от этого она нервничает, и, чтобы ее не нервировать, я ухожу до того, как она проснется».

   Я: «Ну, может, ей тогда в больничку? Нет?»

   П: «Вот поэтому я был у бабки, ее в больничку положили, увезли с каким-то приступом на скорой».

   Я: «И че? Вылечили?»

   П: «Ну, вроде получше, но она какой-то постаревшей вернулась, как будто я был у бабки несколько лет».

   Я: «Ну все, круто же, главное, что вылечили».

   Петька улыбнулся и начал медленно, еле заметно качать головой вверх вниз, все так же глубоко вздыхая: «Да…да».

   Я, пытаясь вывести Петьку из этого состояния: «А мы тут с Игорьком дымовухи делали и в какого-то деда кинули, он испугался и за дом спрятался, а потом так смешно выпинывал ее со своего огорода».

   П: «Ну вы, конечно, дураки».

   Я: «А че дураки-то? Когда мы с тобой че попало делаем, ты себя дураком че-то не называешь».

   П: «Ну, потому что только вы дураки, а я нормальный!»

   Я: «Да, да. Особенно когда в урне сидел, прямо смотрел и думал – нормальный парень, ну, сидит в урне, че с того-то?»

   С каждым воспоминанием Петька становился все веселее, и буквально через минут пятнадцать он пришел в норму и был именно тем Петькой, которого я знаю.

   Я: «Пошли в лес, он уже оттаял, можно шишками в войнушку поиграть!»

   П: «Пошли!»

Мы пошли в лес, попутно вспоминая всякую чушь из прошлого.

   Я: «А помнишь, когда у нас в Новый год отключился свет и все сидели со свечками за столом?»

   П: «Да, неплохо было, все взрослые тогда вели себя как-то по-другому».

   Я: «Уж понятно, никто не спешил к телевизору и все были на улице, катались на горках и смеялись».

   П: «Там еще какой-то старик говорил, что ночь лунявая и света не надо».

   Я: «Да, круто было».

   П: «Кстати, это старшаки тогда подстанцию взорвали?»

   Я: «Взорвали?»

   П: «Ну, не взорвали, они рассказывали, что можно кинуть палку на два провода, и она взорвется, я хотел попробовать, но все решиться никак не мог»

Только Петька договорил это, мы подошли к подстанции. Он посмотрел с надеждой на меня, как бы приглашая сделать это.

   Я: «Нет, неет, раньше мы, конечно, что-то делали, но это».

   П: «А че такого-то?»

   Я: «Ладно, серебрянка, да даже акум херня, по сравнению с этим».

   П: «Да тут даже палки есть!»

Вокруг подстанции видимо для того, чтобы избежать попадания молодого ивняка в провода, лежали скошенные ветки, аккуратно сложенные, но так и оставленные около сетчатого забора.

   Я: «Да ну, Петька, если нас поймают, нас потом до самой старости из дома не выпустят!»

   П: «Да не поймают нас, кто в это время ходит по лесу?»

   Я, вздохув: «Ладно, уговорил». Мы подошли к сетчатому забору, около нас шли 6 проводов, сгруппированных по двое, около каждой пары было написано, за что эти провода отвечают.

   Я: «Смотри, можно не на сосны кидать, вон, какие-то отчесные есть».

   П: «А че за отчесные?»

   Я: « Я-то откуда знаю, давай на них кинем, хоть мультики вечером посмотреть можно будет».

   П: «Ща!»

Петька достал из сложенного снопа веток ивняка одну, очистил ее от засохших листьев скользящим движением руки и попытался закинуть на эти два провода. Палка пролетела мимо. Петька не отчаивался и кидал снова. Один раз палка задержалась на полсекунды на двух проводах, издала звенящий звук и упала.

   П: «Слышал?»

   Я: «Да, давай еще одну!»

Следующая почищенная палка прилетела на пару проводов и идеально легла на них, слегка провиснув. Послышался нарастающий звенящий звук, который остановился на долю секунды, и прогремел взрыв невероятной громкости. Он сопровождался огромной вспышкой, оставившей на сетчатке черное пятно. Вдалеке послышались чьи-то кричащие голоса.

   Я: «Ты ж говорил, что в это время тут никто не ходит».

   П: «Да я просто так сказал, чтоб ты согласился».

Не дожидаясь приближающихся голосов, мы убежали в глубь леса.

   Я: «Стой, вроде никто не бежит за нами».

Мы оба, развернув головы и наклонившись, тяжело дышали. Повернув головы обратно, увидели вынырнувших из-за угла, буквально в десяти метрах от нас, идущих нам навстречу в серых робах двух мужиков. У одного из них в руке был тяжелый ящик с инструментами, второй шел налегке.

   П: «Если сейчас побежим, они нас догонят!»

   Я: «Петька, мы просто гуляем, ничего не видели, ничего не слышали».

   Мы пошли быстрой походкой в сторону идущих навстречу нам мужиков. Они что-то обсуждали между собой. Мы прошли мимо них, слегка задев, потому что тропинка была достаточно узка. Пройдя несколько шагов, мужики развернулись и крикнули: «Эй, вы!» Мы и без того были на взводе, но когда услышали голос, окликнувший нас, растерялись и побежали в разные стороны в лес: там было легче от них скрыться и вероятности, что они нас поймают, было меньше.

   Кто-то из них крикнул: «Это точно они!» – и помчались вдогонку за нами, тоже разделившись. За Петькой побежал тот, который был без чемодана, а за мной с чемоданом. Зачем мой преследователь не выкинул чемодан? – загадка, без него он бы меня вмиг догнал, но цепляясь им за ветки и неся тяжелый груз, он не мог приблизиться ко мне, более того, даже запомнить. Выбравшись из леса, я побежал в сторону своего дома. Быстро забежал в квартиру, переоделся в другую одежду и надел кепку, убрав волосы под нее, вышел на улицу дожидаться Петьку.

   Петьки не было уже достаточно долго, тогда я пошел его искать: мало ли он просто спрятался и боялся выйти. Около противоположного дома я встретил Игорька.

   И: «Сначала Петька пропал почти на неделю и ничего не сказал, теперь еще и ты».

   Я: «А ты че ко мне домой заходил?»

   И: «Нет, вы обычно сидите вдвоем у вашего подъезда или, если куда-то собрались, зовете нас с Геркой, а тут ни вас, ни приключений, как-то даже не привычно».

   Я рассказал Игорьку о случившемся.

И: «Да ладно, Петька бегает быстрее нас всех, раз уж ты убежал, он точно».

   Я: «Я убежал, потому что дядька не выкинул свой чемодан, а за Петькой бежал другой».

   И: «Чё, как бахнуло-то?»

   Я: «Жестко, на весь лес эхо разлетелось!»

   И: «А че меня-то не позвали?»

   Я: «Да ты же сам говорил, что наша компашка на бандитов становится похожа».

   И: «Ну, говорил и че?»

   Я: «Так-то не известно еще, поймали ли Петьку, ты как бы тоже мог попасться».

   И: «Это все потому, что вы вдвоем пошли!»

   Я: «Да мы вообще ничего взрывать не хотели, просто так мысль в голову пришла, мы просто пошли в лес шишками обкидываться»

   И: «Да, так я и поверил!»

   Я: «Че, ты идешь его искать?»

   Только мы собрались идти его искать, как увидели, что Петьку ведет мужик. Схватившись грязной рукой ему за плечо и крича на него, он пытается задавать вопросы.

   Дядька, крича: «Кто с тобой был?»

   П: «Не буду я ничего говорить!»

   Д: «Веди, давай домой тогда, сейчас с твоими родителями поговорю, ох и всыплют они тебе!»

   П: «У меня мать только».

   Д: «Последний раз спрашиваю, кто с тобой был? Вон эти?»

Дядька неожиданно показал на нас пальцем. У меня екнуло в груди.

   П: «Нет, я этих лохов ваще не знаю, че зырите?»

Мы проводили Петьку взглядом.

   Игорек истерично: «Ну, все, чё, доигрались, рано или поздно бы это случилось!»

   Я: «Так – то если бы мой мужик выкинул свой чемодан, скорей всего я бы рядом с ним сейчас шел».

   Мы подбежали к подъезду, в который завели Петьку, и, затаив дыхание, ждали, пока он выйдет, но вместо этого через полчаса подъехала скорая, и через мгновение на носилках вынесли маму Петьки. Двое мужчин в белых халатах были, как статуи, с каменными лицами, один был высокий с обвислыми щеками, а второй – лысый, немного толстый, но с добрым лицом, с круглыми очками на носу. За ними, разводя руками и крича, вышел дядька, который вел Петьку домой: «Да откуда я знал-то, что она такая?»

   ДЛ спокойно: «Вы, молодой человек, не мешали бы нам выходить из подъезда, а то размахались руками, ненароком заденете носилки и опрокинете, ничего хорошего из этого не выйдет».

Махавший руками сразу же успокоился и, выходя из подъезда, спросил у лысого с очками: «А что будет с пацаном?»

   Лысый, закатив носилки в скорую помощь, развернулся и, стерев пот коричневым платком и поправив очки, посмотрел на махавшего руками, сказал: «Не знаю, я вообще удивлен, что он все еще с матерью живет, когда у нее такой диагноз…» Махнув рукой, он быстрым шагом запрыгнул в машину. Вскоре из подъезда с рюкзаком за спиной и зареванными глазами медленной походкой вышел Петька, в полном молчании он прошел мимо нас и сел в карету скорой помощи. Они уехали с включенной сиреной, лишь на прощанье Петька посмотрел через окно на нас и помахал рукой, выдавив из себя последнюю скупую улыбку.

   Как оказалось позже, этот дядька завел Петьку домой, начал кричать на него и на его мать, говоря, что она вырастила бандита и хулигана, который ничего не добьется в этой жизни, кроме того, что сядет в тюрьму по малолетке. От этих слов мать Петьки пришла в ужас и, не выдержав такого стресса после лечения, упала в обморок. Ну, а дальше вы знаете сами. После чего было долгое разбирательство, в состоянии ли эта женщина воспитывать малолетнего ребенка, и решение было не в ее пользу. Ребенка было решено отдать бабушке, а ее отправить на принудительное лечение в психиатрический диспансер. К сожалению, Петьку мы больше ни разу не видели, а ведь не получилось даже нормально попрощаться, в памяти осталась только его последняя скупая улыбка и яркий жест его сильной воли и смекалки, спасшей меня от незавидной участи.

Заключение.

   С отъездом Петьки как будто ушла целая эпоха, понятно, что на этом наши приключения не закончились, но поначалу чего-то явно не хватало. Также открылись многие тайны, которые при его присутствии, скорей всего, никто бы и не стал раскрывать. Например, первым о том, что у Петьки больна мать, узнал Сотыга, ему об этом рассказала его мать, которая работала в больнице в регистратуре. Как я уже говорил, Петька чем-то был обязан Сотыге, как раз тем, что он никому и ничего про это не говорил. Рассказал он это нам только тогда, когда все про это уже узнали. Возможно, поэтому Сотыга и относился к Петьке хорошо, он, конечно, был фриком, но, как оказалось, фриком с большим и честным сердцем. Еще одной тайной было то, что они уже несколько лет не платили за квартиру, и поэтому, как только они съехали, их квартира перешла в муниципальную собственность.

   Мы продолжали жить и надеяться, что Петька когда-нибудь приедет повидаться, но этого так и не произошло. Через некоторое время про него совсем забыли, и редко можно было услышать что-то вроде: «А вы помните такого Петьку?». Сначала отвечали, что помнят все, потом не отвечала и половина, ну, а вскоре остались только мы втроем, кто запомнил его навсегда. Ведь он был частью нашей компании, а значит, и частью нашей души, оставленной, но не забытой где-то далеко в детстве.

   Что касается остальных. Герка устроился на наше градообразующее предприятие, несмотря на то, что он до сих пор немного отстает в развитии – он примерный семьянин, у него двое детей и жена, которой не важно, насколько он умен. Он предан им без остатка, кажется, что он так и остался на шухере, только теперь он стережет счастье своей семьи.

   Игорек уехал практически сразу после школы в Москву, там он заинтересовался языками программирования, а уже вскоре устроился в одну из самых известных компаний по созданию компьютерных игр. Как и хотел в детстве, он стал фокусником, только теперь его фокусы масштабнее, ведь из обычных букв и цифр он создает целые вселенные, которые нравятся миллионам его фанатов.

   А я стал учителем. Современные дети очень сильно отличаются от нас. Да, они точно так же, как и мы, хотят приключений, но у них явно не хватает смелости и безрассудства для этого. Недавно я навещал свой родной поселок. Там все по-старому и все на своих местах, но есть одна особенность: все заборы целы, свет горит, а яблоки лежат на земле, дожидаясь хоть кого-нибудь.