скачать книгу бесплатно
– Нисколько. Тихая, словно мышка, и крайне унылая. Большую часть времени проводит за Библией. Но она привлекает слишком много внимания среди общественности. Неоднократно мне доводилось отлавливать у наших дверей журналистов, желающих раздобыть материалы для интервью. Они пробуют маскироваться. Порой это смотрится довольно комично.
– Кажется странным пытаться проникнуть в тюрьму, – заметил Иббс.
Мэтьюз рассмеялся.
– Это вы мне говорите?
Вдвоём они углубились в вереницу тусклых коридоров, вызвавшую у Иббса жуткие воспоминания о его старой школе-интернате. Подобно этому месту, там тоже намеренно избегалось всё, что могло радовать глаз. Обстановка служила психологическим оружием.
– Вы уже встречались с миссис Дин?
– Только единожды, сразу, как она оказалась под стражей полиции. Но это было в присутствии сэра Сесила. Но тогда именно он в основном говорил.
– Понятно. И теперь вам доверено допросить её с глазу на глаз?
– Ну да. И откровенно говоря, положение у нас довольно напряжённое.
Иббс был привлечен к делу как помощник прославленного сэра Сесила Булливанта, королевского адвоката, которого назначили выступать от имени защиты. Почти сразу у Булливанта вспыхнул острый случай копропраксии[5 - Копропраксия – неврологическое заболевание, характеризующееся непроизвольной демонстрацией неприличных жестов или совершением вульгарных действий, что весьма шокирует окружающих и крайне смущает больного.], для лечения которого его ошеломлённый врач посоветовал постельный режим. Таким образом большая часть работы по судебному процессу Короны против Карлы Дин легла на плечи Иббса. В настоящее время дело, определённое к рассмотрению судьёй Джайлзом Друри, было далеко от ясности.
Начальник одарил Иббса кривой улыбкой:
– Что ж, желаю удачи. – И что это он под этим подразумевал?
Трудно было отрицать, что это дело произвело настоящий фурор. Флит-стрит окрестила своё гласное детище «Дело об убийстве на чёртовом колесе», что изящно обобщало ключевые особенности случившегося. Но название не могло передать ощущения почти сверхъестественной тайны, насквозь пропитавшее эти события. Два человека совершили подъём на колесе обозрения, но только один из них спустился живым.
Иббсу уже доводилось встречаться с Карлой Дин, но только мельком. Во всяком случае, время их знакомства казалось недостаточным, чтобы сформировать должное впечатление. На фотографиях в газетах была изображена молодая женщина, бодрая и исполненная ума. Лицо её будто бы светилось даже через фотобумагу. Но в тюрьме Карла состарилась на десятки лет. Вокруг ее глаз и рта образовались тёмные морщинки, а волосы иссохли и потеряли прежнюю гладкость. Трудно было поверить, что этой женщине не исполнилось даже тридцати. Одета она была в лишённое формы серое платье, полотно которого походило на мешковину. Свои худые руки пианистки она держала скрещенными на коленях, сидя на месте и терпеливо ожидая, когда Иббс начнёт разговор. Ее глаза были бездонными; в них крылось множество вещей, которые Иббс не мог разобрать. Он словно глядел в две идентичные пропасти, глубина которых не поддавалась человеческому пониманию. Как и многие другие детали дела, это впечатление всплыло в его разуме запоздало, когда он воссоздавал в уме образ Карлы Дин. Но в тот момент, когда они смотрели друг на друга через решётку тюремной камеры, его мысли занимала только слабость, вызванная её присутствием. Вопиющий непрофессионализм.
Походила ли она на убийцу? Это был вопрос, которым пришлось бы задаться рано или поздно. Но, несомненно, в её узловатых мышцах и кошачьей прямоте, с которой она расположилась на кровати, крылось напряжение сжатой пружины. Тишина тоже вызывала тревогу; всё это должно было что-то значить.
– Доброе утро, миссис Дин.
– Доброе утро, мистер Иббс. Так приятно снова вас увидеть. – Её манера речи могла превосходить любой светской леди. Голос её был густым и тихим, словно дым, – голос, к которому тянуло склониться поближе. Только лицо её оставалось абсолютно пустым.
– Надеюсь, вы не возражаете, если я сразу перейду к делу? Нам нужно многое обсудить сегодня.
– Разумеется. Пожалуйста, присаживайтесь.
Иббс опустился на холодный деревянный стул у кровати. Миссис Дин осталась сидеть на матрасе. Она исхудала.
– Если вы не против, я бы попросил вас снова повторить уже неоднократно рассказанную вами историю. Историю о том, что случилось с вашим мужем в ночь на 19 августа. Не могли бы вы рассказать её мне?
Она склонила голову.
– Я сделаю все, что будет в моих силах.
– Хорошо. Пожалуйста, начинайте.
В руках Иббс держал блокнот и ручку. Ему требовалось всего-навсего проверить рассказ на наличие возможных несостыковок. Разумеется, он уже знал всю историю вплоть до мельчайших деталей, но как и в мастерстве иллюзий, ключ к совершенству крылся в повторении. С каждым новым пересказом всплывали упущенные прежде нюансы и подробности.
– Он повёл меня на ярмарку. Просто хотел немного меня побаловать. Купил мне сахарную вату, танцевал со мной – мы хорошо проводили время.
– Во сколько вы туда прибыли?
– Я думаю, это было в районе шести часов. Днём мой муж работает. То есть работал. – Ресницы Карлы дрогнули, но, похоже, слёз в ней уже не осталось.
– На ярмарке вы встречали кого-нибудь, с кем были знакомы или, может, просто виделись прежде?
– Разумеется. Там было множество людей с нашей улицы.
– Быть может, вы заметили кого-то, кто вёл себя странно, или что-то, что выглядело подозрительно?
– Ну, трудно сказать. Не сразу приметишь что-то необычное в кавалькаде клоунов, жонглёров и фокусников.
– Вы были знакомы с кем-нибудь из труппы?
– Нет.
– А ваш муж?
Она помолчала, обдумывая свой следующий ответ.
– Он бросал взгляды через плечо. Как будто кто-то следил за ним.
– Так за ним кто-то следил?
– Может быть. Но мысль об этом пришла мне в голову не сразу, а когда всё уже произошло. Будто я сама пытаюсь убедить себя, что там кто-то был. Хромой мужчина попадался мне на глаза пару раз, пока мы гуляли по ярмарке.
– Давайте пока ограничимся фактами. Ваш муж обычно брал с собой огнестрельное оружие, когда выходил на улицу?
Это был первый сложный вопрос. Иббс хотел посмотреть, как Карла отреагирует. Она, похоже, сохраняла уверенность. На её лице мелькнула мимолётная тень сосредоточенности, прежде чем последовал ответ:
– Нет.
– Откуда вы можете знать?
– Думаю, я должна знать, вам так не кажется? На самом деле у моего мужа было огнестрельное оружие. Револьвер серого цвета, старый и уродливый, во мне он не вызывал интереса. Но эта штука никогда не покидала стены нашего дома, могу поклясться, если только моё слово чего-то стоит. Револьвер служил исключительно для самозащиты, на случай ограбления, к примеру. У моего мужа не было причин брать оружие на ярмарку.
– Ах, верно… – Иббс пролистнул несколько страниц своего блокнота. – Наган М1895. Разве это не одна из большевистских моделей? – Карла пожала плечами. – Где ваш муж достал такой револьвер?
– Понятия не имею.
Иббс решил изменить подход:
– Кажется, вы полагаете, что в ту ночь за ним велась слежка. Разве в этом случае ему не следовало бы держать под рукой средство самозащиты? Как вы можете быть уверены, что он был безоружен?
Карла вздохнула, явно утомившись повторять одно и то же.
– Потому что тем вечером было прохладно, и он отдал мне свою куртку. Накинул её мне на плечи. Этакий рыцарский жест, понимаете? Если бы револьвер был при нем, я бы тут же это увидела. И если бы револьвер остался в куртке, я бы это почувствовала.
– Что насчёт его брюк? Он мог засунуть оружие за пояс или спрятать в карман?
– Нет-нет. Этот револьвер был слишком большим, чтобы поместиться в кармане. И если бы он был за поясом, его было бы видно.
– А лодыжки?
– Вы хотите спросить, не заткнул ли он револьвер в носок? Нет. Опять же, тогда я бы его заметила. Мой муж был одет в тонкий костюм из льна, так что очертания револьвера на любой из частей его тела были бы очевидны.
– Тогда вы сами, миссис Дин? Вы были вооружены?
– Нет. Не была. Я ненавижу оружие всеми фибрами души. Меня всегда раздражало, что Доминик считал необходимым держать револьвер в доме.
– При вас была сумочка, верно?
– Да, но в ней не было оружия. Я бы никогда не покинула дом с револьвером в сумочке.
– Понял. Может быть, вам стоит рассказать мне что-нибудь о самом револьвере? Что вынудило вашего мужа купить его?
Карла вздохнула.
– Он был не в себе после инцидента в банке. Он стал… другим. Боялся даже собственной тени. В его голове возникла дурная уверенность, будто револьвер защитит его.
– Но вы не были с этим согласны.
– Нет, очевидно же, что заряженный револьвер в столе управляющего банком – это несчастный случай с часовым механизмом.
– Так револьвер был всё время заряжен?
– Понятия не имею.
– Вы когда-нибудь видели, как ваш муж его заряжал?
– Никогда.
– Значит, вы ни разу не испытывали побуждения воспользоваться этим оружием? Или хотя бы взглянуть на него?
Она пожала плечами:
– С какой стати мне заниматься подобным? Револьвер всегда был в кабинете Доминика. Как и пули. И у меня никогда не было причин туда заходить. Мне это попросту неинтересно.
– Ясно. – Иббс набросал несколько новых заметок, прежде чем вновь взглянуть на заключённую. – Значит, ни вы, ни ваш муж не были вооружены той ночью. Тогда откуда взялся револьвер?
Это был ключевой вопрос. Вопрос, на который предстояло ответить как стороне защиты, так и стороне обвинения.
– Не знаю, – ответила Карла Дин. – Я услышала грохот, с которым револьвер упал на пол, и в следующий миг он вдруг оказался в моей руке.
– Давайте рассматривать случившееся в хронологическом порядке. В котором часу вы отправились на колесо обозрения?
– Должно быть, около девяти, но я не уверена.
– А чья это была идея?
– Доминика. Он всегда любил подобные аттракционы.
– Вы были против?
– Нет. Я поддерживала большинство его затей.
– Но не стрельбу, – заметил Иббс, не поднимая взгляда. – Он говорил с вами о чём-нибудь? Мне нужно как можно больше подробностей.
– Мы обсуждали только бытовые вопросы, о которых обычно говорят семейные пары. Спорили о деньгах. Строили различные планы. Я, признаюсь, не помню деталей. Это была рассеянная беседа о разной ерунде. Я ведь понятия не имела, что в последний раз разговариваю с мужем.
– У него были проблемы с деньгами?
К своему следующему ответу Карла подошла с осторожностью:
– Он был щедр на легкомысленные траты. Мне неоднократно приходилось предупреждать его о всевозможных рисках, но он никогда не слушал.
– Понятно. А теперь, пожалуйста, постарайтесь сосредоточиться. Вы сели на колесо обозрения. И были в кабинке наедине.
– Да. Там были только мы.
– Кто оплатил билеты?
– Доминик. Чтобы попасть на колесо обозрения, нужно было пройти мимо небольшой кассы. Доминик задержался там, чтобы купить билеты. Он обменялся парой слов с продавцом, сидящим в этой будке, но я не видела, что это был за человек. Я не была сосредоточена.
– И потом вы сразу сели в кабинку?
– Да. – Карла притихла, её взгляд скользнул по тюремной решётке.
– Пожалуйста, – подбодрил Иббс, – продолжайте.
– На колесе было холодно. Я плотнее закуталась в куртку Доминика. Он взахлёб рассказывал мне о своих планах на завтра.
– Что он говорил?
– Я не помню. Всё, что я помню, это выстрел. Я смотрела не в ту сторону. Я смотрела вниз. Я не видела, откуда взялся револьвер.
– Но вы уверены, что именно ваш муж был тем, кто нажал на курок?
– Кто еще это мог быть?
Остриё ручки Иббса зависло над блокнотом.
– Выстрел был всего один?
– Да. Было эхо, но всё же я уверена, что сам выстрел прозвучал единожды. Затем раздался оглушительный лязг, когда револьвер упал на пол кабинки. А бедный Доминик хватался за живот, плакал и вопил.
– Насколько высоко вы были на тот момент?
