«Подождите, не уходите», или Когда же бабочка взмахнула крыльями

«Мистер Бин, вы давно не лечились?» – удивляются ему люди. А он живёт, как может и как хочет, не знает, что такое тоска и с триумфом разруливает все неприятности, в которые умудряется влипнуть. Он абсолютно свободен в этом мире и никто ему не нужен. Нет, сейчас не буду смотреть фильм, потом.

Что же сейчас гложет меня? Да все мысли о муже и его матери. Что означает этот странный разговор, его притворное беспокойство? Что он задумал?

Его мать такая же сладкоречивая, слащавая до невозможности, всегда с какой-то задней мыслью. Я, погруженная в свои проблемы и не вспоминала о ней. А сейчас стало любопытно. Четыре месяца она не появлялась здесь, и за всё это время даже ни разу не позвонила. Уж очень это не похоже на неё. А ведь раньше как бывало: придёт, сядет и начинает нести какую-то ахинею.

– Ты попала в такую беду, потому что моего сына недооцениваешь. Раскрой глаза, посмотри, как ты счастлива, рядом с таким мужчиной. Тебя Бог наказывает…

Моя свекровь – уникальная женщина. Постоянное самолюбование и самовосхваление. «Мне все говорят, – часто повторяет она, – таких добрых женщин, как вы, Зоя Борисовна, ещё поискать надо. Сколько заботы о людях, сколько доброты в вас».

А вот интересно: верит ли она сама в свою доброту или это спектакль, рассчитанный на несведущих?

Однажды я была свидетелем удивительной сценки. Я была у неё дома по какой-то очередной её просьбе. Она позвонила к своей соседке:

– Галочка, спустись ко мне, лапочка. Я для тебя кое-что приготовила – елейным голоском щебетала моя свекровь. И через десять минут, на кухне разыгралась странная, и на мой взгляд, жуткая сценка.

– Вот, солнышко, это для вас. Здесь и для тебя и для твоей девочки.

– Зоя Борисовна, я спустилась, чтобы сказать вам: мне ничего не надо.

– Ну подожди, я же искренне хочу тебе добра, я же помочь хочу.

– Извините, помогать надо тогда, когда о чём-то просят. Мне от вас ничего не нужно. В прошлый раз вы дали мне продукты, давно уже просроченные, хорошо, что я посмотрела на дату и выбросила.

– Да, как такое могло быть? Вчера только моя невестка принесла мне еду. Ну хорошо, я поговорю с ней.

Тут я не выдержала. Мне показалось, что она вытирает об меня свои липкие от лжи и лицемерия руки.

– Зоя Борисовна, я вам ни вчера, ни неделю назад, ничего не приносила, – влетела я в комнату.

Она недовольно, зло, зыркнула на меня глазами и спокойно продолжила:

– Ну значит это мой сын принёс. Я уж не помню, кто из вас, что приносит. Галина, ты не обижайся на них. Вот посмотри одежду.

– Зоя Борисовна, давайте договоримся. Не надо меня унижать. Я и себе и своему ребёнку куплю, всё, что нам нужно. И массаж я вам сделаю тогда, когда у меня будет время, а не когда вам приспичит. И женщина аккуратно закрыла за собой дверь.

И тут моя свекровь перевоплотилась. Мелкие дрожащие волны раздражения поплыли от уголков губ к носу и вся правая сторона её лица так и застыла в уродливой и презрительной гримасе отвращения. Брезгливо приподняв носогубные складки, уродливо сморщив нос, она презрительно, сквозь зубы, выплёскивала слова.

– Голодранка, как она со мной разговаривает. Живёт одна, без мужа, а корчит из себя. Ну что тут скажешь – быдло, совки, некультурные, ни грамма человечности.

– Почему вы ей дали просроченные продукты?

– А что я смотрела? Какие долго лежали в холодильнике, те и дала. А ты тоже влезла. Не могла промолчать. Нет, ну какие неблагодарные люди ходят по земле.

– А эту одежду где вы взяли?

– В церкви давали для нищебродок, вот и взяла, всегда пригодится.

– Так если вам нужна массажистка, скажите своему сыну.

– Меня Галка устраивала, я могла вызвать её даже перед сном. И что же, она сама мне будет ставить условия? Да кто ты такая? – всё никак не могла успокоиться свекровь.

Тактика семейная у них одна, стиль жизни один.

Ложь и лицемерие.

Как две подружки

Мать и сын идут по жизни

Только это начинаешь понимать позже, намного позже.

Месяц спустя я стала свидетелем того, как моя свекровь «отомстила» этой соседке. Женщина с кем-то разговаривала во дворе. И Зоя Борисовна, подойдя к ним, бесцеремонно прервала беседу и стала сладко что-то говорить её собеседнице, ясно, открыто демонстрируя пренебрежение к Галине.

А Галина усмехнувшись, несколько секунд молча, насмешливо смотрела на неё, а затем едко бросила:

– Вот вы и показали своё настоящее личико, и я рада этому, – и, покачивая головой, отошла от них.

– Зоя Борисовна, что с вами? – удивилась вторая женщина. – Где ваша неизменная улыбка, которой вы всех покоряете?

– Я с неблагодарными не общаюсь. Ты же ничего не знаешь…

Вот так и начинаются интриги, сплетни, полуправда смешивается с ложью и попробуй разберись кто прав, кто неблагодарен, когда своих проблем в жизни хватает.

Не могу забыть один разговор с ней. Не могу. Каждый раз вспоминая ту беседу, тут же возникают странные, расплывчатые ассоциации. Как она тогда надменно выплюнула фразу: «Ты свою жизнь профукала…»

Что она имела в виду? И ведь эти слова вырвались у неё в минуту гнева. Когда злишься, невольно выплёскивается то, что до поры до времени держишь взаперти.

Как же это было? Да, она вновь попросила прийти к ней. Закончив дела, мы вместе вышли во двор и тут она, увидев соседского мальчика, подозвала его к себе и начался очередной спектакль мерзкого, тошнотворного лицемерия и фальшивого добродушия.

– Ой, Илюша, как хорошо, что я тебя увидела. На-ка вот печёнюшку тебе, специально для тебя готовила. Папа твой приехал?

– Да, утром, сейчас спит.

– Ты скажи ему, что он обещал мне сделать антресоли в комнате. Пусть зайдёт ко мне, – и она обняла мальчишку, погладила его по спине, сжала ручки, потрепала по щёчке, и улыбнувшись, отошла от него.

И уже, подойдя ко мне, презрительно сморщила нос, достала гигиенические салфетки для рук и начала ими протирать ладони, пальцы и делала это с брезгливым выражением на лице.

– Зоя Борисовна, что вы делаете? – я попыталась скрыть её действия собственной спиной. – Мальчик же сейчас обернётся, увидит и всё поймёт.

– От него плохо пахнет.

– Так не надо было его обнимать, гладить, кто вас просил это делать?

– Мне его отец нужен.

– Ну почему вы всех используете? Разве соседи для этого существуют? Скажите своему сыну, он вам вызовет кого нужно.

– Ой, использую, – кольнула она меня острым, неприятным взглядом. И тут у неё вырвались те самые слова, которые я до сих пор вспоминаю и пытаюсь разгадать их смысл.

– Тебя мы смогли использовать? – раздражённо бросила она. – Твой отец даже моего сына на тёпленькое местечко не пристроил, а ведь какую должность занимал. Ничего мы от тебя не поимели. Зря я только старалась.

– А как, как вы старались? – неожиданно нервно завибрировало у меня внутри. – Как?

– Ой, да что теперь говорить. Ты свою жизнь проиграла, проморгала.

И тут она вдруг осеклась, резко повернулась и поплыла к очередному своему знакомому по двору.

– Александр Михайлович, подождите меня, голубчик, мне надо с вами поговорить.

Я за ней. Мне показалось, что я только что ухватилась за кончик очень важной для меня информации.

Она подошла к соседу, села рядом и, обернувшись ко мне, ласково проговорила:

– Леночка, поезжай домой. Это моя невестка, – представила она меня старику, – очень внимательная, сегодня пришла помочь мне.

– Да, Зоя Борисовна, внимание со стороны родных для нас очень важно, – улыбнулся он.

Неловко потоптавшись в замешательстве, не зная что предпринять, мне всё же пришлось уйти. Но я очень хорошо помню то своё назойливое и странное ощущение, что приближаюсь к порогу какой-то тайны, как вдруг передо мной быстро захлопывается дверь.

Несколько дней я раздумывала. Что она имела в виду? Что она хотела сказать? Что? «Ты свою жизнь проморгала…» – эта фраза не давала мне покоя. И я решила ещё раз поговорить, попытаться вытянуть из неё то, что неосторожно выскользнуло в разговоре.

Я знала адрес, по которому свекровь проводила какие-то занятия, что-то типа мастер-классов по трудоустройству.

И найдя ту комнату, где шло обучение, остановилась. Дверь была приоткрыта.

– Объясните, пожалуйста, – обратился к ней немолодой уже мужчина, – вот вы в объявлении пи́шете, что требуются люди с высшим образованием, гарантирован высокий доход, поездки за рубеж. А теперь выясняется, что эта работа связана с распространением каких-то очистителей воздуха, да ещё десять процентов от продажи. И вы называете это работой? Зачем же сбивать людей с толку?

– Вы меня оскорбляете, – важно начала Зоя Борисовна. – Вы знаете сколько людей записалось к нам на приём? Моим сотрудникам пришлось перелопатить кучу документов, даже отказывали многим. Вдумайтесь только, если вы в день распространите пятьдесят очистителей, то сколько в неделю? А в месяц? И заработок будет соответствующий, а насчёт зарубежных командировок тоже правда. У каждого из вас есть родственники, друзья, знакомые в ближнем зарубежье, поедете туда, а заодно и распространите нашу продукцию и у нас образуется цепочка по всей стране.

– Здесь собрались люди, уже хорошо пожившие и действительно все с высшим образованием. Не надо вводить людей в заблуждение, нужно было написать в объявлении, что работа связана с сетевым маркентингом, и никто бы к вам не пришёл и не позвонил. Вы искусный манипулятор, – ответил мужчина и спокойно вышел.

А Зоя Борисовна, обратившись к аудитории, стала громко возмущаться.

– Ну попадаются же такие хамы, я организовала бесплатные курсы по подготовке специалистов, учу вас, как одеваться, как вести себя с клиентами, как заинтересовать их, а мне ещё дерзят.

– Зоя, – обратилась к ней женщина пенсионного возраста, – я могу к вам так обращаться? У меня тоже есть вопрос.

– Нет, называйте меня госпожой, никаких фамильярностей.

– Ну что ж, госпожа, – женщина встала, взяла свою сумку, – с вашего позволения, я покину вас.

«Разве я смогу добиться от этой «госпожи» искренности?», – подумала я тогда и ушла, даже не дождавшись окончания занятий. Так и остался нераскрытым смысл тех слов. Но может мне показалось и никакой тайны они не несли? Куда же она исчезла? Надо будет в следующий раз спросить у мужа.

Глава 8

Через неделю мой благоверный вновь зашёл ко мне.

– Лена, я поговорил с Мариной, – деловито начал он. – Мы решили, что после новогодних праздников будет в самый раз отправить тебя в эту здравницу.

– Вы решили? Но я ещё не дала своего согласия, чтобы меня туда отправляли.

– Ничего, вот она придёт со всеми документами, подробно всё тебе расскажет, прочитает отзывы об этой лечебнице, и ты по-другому заговоришь. Я выберу такой день, чтобы Роза была дома, открыла ей дверь. Меня не будет, а вы вдвоём спокойно поговорите. И…

Он немного помедлил, ласково посмотрел на меня и продолжил:

– Если через два месяца ничего не изменится, отправлю тебя за границу – в Германию или в Израиль.

Вот так новости.

– А деньги? – настороженно спросила я, – внимательно вглядываясь в его лицо.

– Для моей жены мне ничего не жалко. Хватит уже целыми днями сидеть и смотреть в окошко. Надо с этим что-то делать. Так что, Лена, скоро ты встанешь на ноги, – сладко улыбнулся он.

– Славик, – я вспомнила о его матери. – А где Зоя Борисовна, её уже несколько месяцев не видно и не слышно.

Мне показалось или действительно лёгкая тень недовольства от моего вопроса проскользнула по его лицу? Эта мимолетная эмоция пробежала, пронеслась и быстро растворилась.

– Я ей купил квартиру в Крыму. Мама теперь там будет жить.

– А почему она со мной даже не попрощалась?

– Ну что толку приходить к тебе? Ты вечно с плохим настроением, она просто не хотела тебя будоражить. Я вот что хочу ещё спросить, – замялся он, – к нам тут много народу приходит – и социальный работник и подруги твои. Вот на днях зашёл очередной психолог. Они все малознакомые нам люди. А у нас дома немало ценных вещей. У твоей мамы столько драгоценностей было, хотя бы то уникальное колье с редкими розовыми бриллиантами. Где всё это? Почему ты забрала всё из сейфа? Ты даже не заметишь, если что-то исчезнет, я же о тебе думаю.

– Я подарила колье Капульке, – медленно проговорила я, не отводя от мужа взгляда, пытаясь проникнуть в его мысли. – Мы ей свадьбу не устраивали, никаких подарков не делали, так пусть хоть от бабушки что-то останется на память.

На миг он напрягся, скрипнул зубами, на скулах заиграли желваки, стальные искры вспыхнули и заполыхали в его глазах, однако он быстро справился со своими эмоциями.

– Хорошо, я с этим разберусь, – выдохнул он. – Главное, чтобы ты выздоровела. Я не могу спокойно жить, пока ты болеешь. Ну всё, я еду в офис. Итак, мы договорились: выберу день и сообщу тебе, когда Марина придёт.

Какое лицемерие. Он спокойно не может жить, потому что я болею. Когда он в последний раз заходил ко мне в комнату? Кажется три месяца прошло, а может и больше. И вот теперь он мне сказки поёт про Израиль, Германию. Мать в Крым отправил. Что же он задумал? Нет, Славка явно что-то затевает.

Какая там заграница, когда он за копейку удавится, даже своих детей готов был обделить. Но он даже не предполагает, что за годы жизни с ним под одной крышей, я многому набралась от него же – и уже не такая наивная, как раньше. Все ювелирные украшения, оставшиеся от мамы, я храню в банке, а стены нашей квартиры украшены копиями картин. Даже статуэтки антикварные я заменила искусными подделками.

Мои родители долгие годы собирали бесценные полотна известных художников. Когда сын женился, я сняла со стены две картины и подарила ему в память от дедушки и бабушки, которых уже нет в живых. Муж, узнав об этом, устроил дома грандиозный скандал.

– Ты зачем забрала из дома столько ценных вещей, – он был взбешён не на шутку.

– Я отдала сыну то, что оставил ему мой отец.

– Да что ты говоришь… Отец ей оставил, – передразнил он меня. – Это всё я покупал, на свои кровные, заработанные деньги. Я это коллекционировал, я собирал, а ты и твои родственники не имеют к этому никакого отношения.

Мне даже стало трудно дышать от такой бессовестной, наглой лжи. Неужели это мой муж, отец моих детей. Впрочем, чему я удивляюсь, ведь однажды он уже показал своё истинное лицо. Когда это произошло впервые, было жутко и страшно от неожиданности. Но ведь тогда всё прошло гладко и теперь он уверен, что я вновь всё проглочу. Ему кажется, что он хорошо изучил меня. Изучил, но не до конца.

– Ну что стоишь с раскрытым ртом? Ты почему у меня ничего не спросила?

– Это всё твоё? Я должна была спросить у тебя разрешения?

– Да тут всё моё. И я смогу это доказать.

Он сверлил меня бешеным взглядом, едва сдерживаясь, чтобы не ударить. Потрясала не столько бесстыдная ложь, сколько его глубокая уверенность в том, что так, и только так можно со мной разговаривать. Вячеслав был убежден, что я не посмею вступить с ним в борьбу. А если и попробую, то проигрыш мне обеспечен. Ну что ж, посмотрим.

Я тогда молча ушла в свою комнату и краешком глаза зацепила его удовлетворенную ухмылку. Моё молчание он расценил как очередную слабость. И решив подытожить успех, бросил вслед:

– И чтобы впредь без моего разрешения ничего не забирала из дома.

Всю ночь я не спала, даже не ложилась. И в голове крутились мысли:

Сожжённая совесть

Благородная внешность

Обаяние змеи —

И всё это в сущности одной

Во мне кипела злость, но не к нему, а к самой себе. К себе! Ведь если человек так нагло и чудовищно врёт, глядя мне прямо в глаза, значит, проблема во мне? Он видит перед собой слабую, малодушную, сломленную женщину.

Да, много лет назад, я опустила покорно голову, а по склонённой голове всегда ведь хочется ударить ещё, и ещё. Но разве можно сравнивать те трагические обстоятельства с нынешними? Ведь тогда я наступила себе на горло, совершила насилие над собой. А теперь я буду действовать.

Утром, дождавшись, когда он уйдёт, я позвонила на работу, попросив дать мне отгул. Если не приму меры сейчас, то мои ценности попадут в его ненасытные руки. Не допущу этого, хотя бы в память о моих родителях. Я аккуратно упаковала все картины, которые так бережно и профессионально собирали родители, статуэтки, среди которых были и серебряные, и позолоченные и даже одна – семнадцатого века – золотая. Забрала из сейфа мамино бриллиантовое колье и поехала в банк, чтобы оставить всё это в хранилище до лучших времён.

Ненависть придала мне небывалую, неистовую энергию. «Всё, Лена, – твердила я себе, – жизнь уже идёт к закату, пробудись, проснись. Или я его убью сегодня или он меня». И вечером приготовилась к бою.

Когда он увидел пустые стены, он орал так, что стёкла окон дрожали.

– Сейчас я вызову полицию и упеку тебя в тюрьму, а ещё лучше в психушку. Ты мне уже надоела и дети тебя не спасут. Ты украла у меня ценности, которые стоят баснословных денег. У меня есть свидетели, которые подтвердят, что всё это я покупал.