Искра Возрождения

Элис почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Он не знал о ее даре, но чувствовал его. Чувствовал аномалию, которую она представляла собой. И это делало его предложение еще более опасным. Быть под пристальным наблюдением Кая Игниса было все равно что ходить по лезвию бритвы.

Она посмотрела на Рин. Та, поймав ее взгляд, едва заметно кивнула. Ее глаза говорили: «Соглашайся. Это наш шанс. Мы сможем его использовать». Элис посмотрела на Лиана. Тот все еще хмурился, но в его позе читалась неуверенность. Он был практиком. Он понимал, что против группы Тайры или коалиции силовиков у них нет шансов. Кай предлагал им броню.

«Хорошо, – сказала Элис, и ее голос прозвучал тверже, чем она ожидала. Она выпрямилась, глядя Каю прямо в глаза. – Мы принимаем твое предложение. Но на наших условиях».

Бровь Кая поползла вверх. «Каких?»

«Равноправие, – сказала Элис. – Ты не наш лидер. Мы – команда. Решения принимаются совместно. Никаких приказов».

Кай усмехнулся, коротко и сухо. «Демократия на арене? Это глупо».

«Это необходимо, – парировала Рин. – Иначе как мы можем быть уверены, что ты не поведешь нас на убой? Доверие – улица с двусторонним движением, Игнис».

«И мы не бросаем своих, – мрачно добавил Лиан. – Если вступаешь в стаю, защищаешь стаю. До конца».

Кай смотрел на них по очереди, и Элис видела, как в его глазах мелькают расчеты. Он взвешивал риски и преимущества. Согласиться – значит потерять часть контроля. Отказаться – потерять их и их «потенциал».

«Хорошо, – наконец произнес он. – Совместное командование. Но в бою мое слово в вопросах тактики – закон. У меня больше опыта. Согласны?»

Элис, Рин и Лиан переглянулись. Это был разумный компромисс.

«Согласны, – сказала Элис от имени всех.

Кай кивнул. «Тогда альянс заключен. Теперь идите. Нам нужно зарегистрироваться до заката. И… – он бросил на их потрепанную одежду выразительный взгляд, – …постарайтесь выглядеть менее… жалко. Мы же не нищие».

С этими словами он развернулся и пошел прочь, оставив их в центре всеобщего внимания. Шепот, который затих на время их разговора, теперь снова поднялся, но в нем уже не было насмешек. Был страх, удивление и уважение. Группа изгоев только что стала самой обсуждаемой командой на предстоящей Битве.

Элис сжала деревянную птичку в кармане. Союз был заключен. Не было ни доверия, ни дружбы. Было хрупкое перемирие, скрепленное взаимной выгодой и страхом. Но это было лучше, чем ничего. Теперь им предстояло научиться выживать не только среди врагов, но и друг с другом.

Глава 17. Последняя ночь

Приказ прозвучал, как похоронный колокол: всем участникам Битвы надлежало подготовиться к церемонии открытия Врат, назначенной на рассвете. Лагерь погрузился в зловещую, приглушенную суету. Воздух стал густым от непролитых слез, несделанных признаний и невысказанных молитв.

Элис сидела на своей койке в почти пустом бараке. Большинство девушек находились снаружи, пытаясь украсть последние моменты у надвигающейся судьбы – кто-то молился, кто-то плакал, кто-то вступал в отчаянные, поспешные связи. Но Элис нужно было уединение.

Она достала из-под матраса небольшой листок пергамента и маленькую, заточенную до остроты бритвы угольную палочку, которую ей тайком передал Алекс. Рука ее дрожала. Что можно написать в последнем письме? «Прости»? «Я люблю тебя»? «Спасайся»?

Она глубоко вздохнула и начала писать, ее почерк был угловатым и нервным.

«Дорогой Алекс,

Если ты читаешь это, значит, я не вернулась. Не горюй. Я сделала свой выбор. Нет, это ложь. Выбор сделали за меня, но я постараюсь пройти этот путь с честью.

Я узнала кое-что важное. О нашей семье. О нашей истинной сути. Ты был прав, передав мне дневник. Мы не те, за кого нас считают. Мы – Витаманты. И это не проклятие, а наследие. Нас оклеветали. Пироманы, предки Игнисов и им подобных, уничтожили наш мир и переписали историю, чтобы выглядеть спасителями.

Я пишу это, потому что правда должна сохраниться. Если я погибну, ты должен ее хранить. Передай ее своим детям. Пусть они знают, что их кровь – кровь создателей, а не разрушителей.

Я боюсь. Очень. Но я также зла. Зла на эту систему, на ложь, на тех, кто посылает нас на убой. Я не знаю, что буду делать на арене. Мой дар… он становится сильнее. Иногда мне кажется, что он хочет вырваться наружу, и я не уверена, что смогу его сдержать. Если они увидят, кто я… но скрывать это тоже становится невозможно.

Мы заключили альянс. Странный, немыслимый. С Каем Игнисом. Да, с тем самым. Я не доверяю ему. Но он силен. И, кажется, он что-то подозревает. Будь осторожен, Алекс. Если со мной что-то случится, они могут прийти за тобой. Наша семья – угроза для их лживой империи.

Заботься о маме и папе. Скажи им… скажи им, что я люблю их. И что я прошу прощения за все беспокойство, которое причинила.

Возможно, я смогу что-то изменить. Возможно, эта Искра, о которой говорится в пророчестве, – это я. Это звучит глупо и высокомерно, но я чувствую что-то внутри. Огонь, который не имеет ничего общего с пламенем пироманов. Это огонь жизни.

Прощай, мой дорогой брат. Будь храбрым. Будь умным. И, самое главное, оставайся собой.

Твоя сестра,

Элис.»

Она сложила письмо, запечатала его каплей воска от свечи и спрятала в потайной карман своей униформы. Мысленно она попрощалась с Алексом, с родителями, с тихой, безопасной жизнью, которая могла бы быть у нее.

Тихие шаги заставили ее вздрогнуть. В дверях стояла Рин. Ее лицо было бледным, но спокойным.

«Пишешь завещание?» – спросила она без предисловий.

«Нечто вроде того, – ответила Элис, пытаясь улыбнуться. – Ты?»

Рин покачала головой. «Мне некому писать. Моя семья… они уже давно в изгнании. Если я умру, никто и не вспомнит, чтобы оплакивать».

В ее голосе не было жалости к себе, лишь констатация факта.

«Я могу оплакивать тебя», – тихо сказала Элис.

Рин посмотрела на нее с легким удивлением, затем кивнула. «Спасибо. Но лучше выживи сама. Это будет лучшей памятью».

Она села на соседнюю койку. «Я видела, как Игнис ушел к своему отцу. Кажется, у них тоже теплые семейные прощания». Ее голос был сухим.

Элис представила эту сцену: Кай, стоящий по стойке смирно перед своим суровым отцом, получающий последние холодные наставления. Ей вдруг стало его жаль. По крайней мере, у нее была семья, которая любила ее. У него же была лишь династия, требующая жертв.

«Как ты думаешь, мы можем ему доверять?» – спросила Элис.

Рин задумалась. «Доверять? Нет. Но использовать? Да. Он видит в нас инструменты. Но и мы можем видеть в нем инструмент. Главное – не забывать, кто в чьих руках. И быть готовым вырваться, если он повернет против нас».

Элис кивнула. Это был разумный, хоть и циничный, подход.

В этот момент в барак вошел Лиан. Его обычно добродушное лицо было мрачным, а в руках он сжимал какой-то маленький сверток.

«Элис, – обратился он к ней, игнорируя Рин. – У меня к тебе просьба».

«Что случилось, Лиан?»

«Моя сестренка, Лила… – он сглотнул. – Она больна. Болезнь костей. Врачи говорят, что только магия высокого уровня может ей помочь. Магия, которую могут позволить себе только победители Битвы или их семьи».

Он разжал кулак. На его ладони лежала маленькая, грубо вырезанная из камня фигурка птицы, очень похожая на ту, что подарил Алекс Элис.

«Если я… если я не вернусь… – его голос дрогнул. – Ты выживешь. Я чувствую это. В тебе есть что-то… сильное. Скрытое. Если ты выживешь… не дай моей сестре умереть. Ей всего десять лет. Она… она любит птиц».

Элис почувствовала, как у нее сжалось горло. Она взяла каменную птичку. Она была теплой от его руки.

«Я обещаю, Лиан, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Я сделаю все, что в моих силах».

Он кивнул, не в силах вымолвить ни слова, и быстро вышел из барака.

Рин смотрела на дверь, в которую он скрылся. «Вот так мы все и связаны, – прошептала она. – Страхом, долгом и отчаянием. У каждого свой призрак, который гонит его на арену».

Тем временем Кай стоял в роскошных покоях своего отца в цитадели. Воздух здесь был густым от дыма дорогого ладана и непроглядного напряжения.

Лорд Игнис сидел в своем кресле у камина, в котором плясали неестественно яркие, почти белые языки пламени. Он не смотрел на сына, уставившись в огонь.

«Завтра все решится, – наконец произнес он, его голос был низким и глухим, как подземный гул. – Ты заключил альянс с отбросами. Рискованный ход».

«Рассчитанный риск, отец, – ответил Кай, стоя по стойке смирно. – Они непредсказуемы. А на арене предсказуемость – смерть».

«Арвин, – Игнис повернул голову, и его глаза, горящие, как угли, впились в сына. – Ты уверен в своем решении? Ее семья… они словно сорняки. Их невозможно вывести под корень. Возможно, стоит позволить арене сделать за нас работу».

«Я контролирую ситуацию, – холодно сказал Кай. – Если она станет проблемой, я устраню ее. Лично».

Игнис изучающе смотрел на него несколько секунд, затем кивнул. «Смотри. Опозоришь имя Игнис – не возвращайся. Лучше умри с честью, чем живи в позоре. Твой брат это понял».

Каю показалось, что по его спине пробежал ледяной червь. Он вспомнил старшего брата. Его улыбку. Его обещания вернуться. И пустое кресло за обеденным столом.

«Я не подведу вас, отец», – сказал он, и его голос прозвучал чуть более резко, чем он планировал.

«Удачи, сын, – Игнис снова отвернулся к огню, явно давая понять, что разговор окончен. – Принеси нам славу».

Кай вышел, чувствуя тяжесть этих слов на своих плечах. Он не шел, он бежал от этого камина, от этого взгляда, от этого невысказанного: «Умри, если нужно, но победи».

Он вернулся в свой личный номер в лагере, предназначенный для элиты. Здесь было тихо и пусто. Никаких прощальных писем, никаких слез. Только холодный расчет и одиночество.

Он подошел к зеркалу и долго смотрел на свое отражение. Наследник пламени. Столп Авалона. Пешка в игре своего отца. Кто он на самом деле? Завтра ему предстояло это выяснить.

Ночь тянулась мучительно долго. Никто не спал. Страх был слишком реальным, слишком осязаемым. Он витал в воздухе, смешиваясь с запахом пота, земли и стали.

Элис лежала, уставившись в потолок, сжимая в одной руке птичку Алекса, а в другой – птичку Лиана. Два обещания. Два долга. Два призрака, которые будут следовать за ней на арену.

Рин сидела в позе лотоса, ее дыхание было ровным и глубоким. Она погружалась в себя, в свой внутренний мир, где не было ни лагеря, ни Битвы, только бесконечные лабиринты иллюзий, которые она могла контролировать.

Лиан молился тихим шепотом, обращаясь к древним богам земли и камня, прося защиты для себя и своей сестры.

Кай перебирал в уме тактические схемы, карты арены, слабые и сильные стороны противников. Он мысленно проигрывал каждое возможное развитие событий, каждое столкновение. Эмоции были роскошью, которую он не мог себе позволить.

Когда первые лучи солнца упали на зарешеченные окна бараков, сирена прорезала утреннюю тишину, резкая и безжалостная.

Командор Грак прошелся по плацу, его голос гремел, разнося последний приказ:

«Построение! Врата ждут! Двинулись!»

Последняя ночь закончилась. Путь в ад начинался сейчас.

Глава 18. Клятва крови

Утренний воздух был холодным и влажным, словно сама природа оплакивала то, что должно было произойти. Участников Битвы построили в идеальную шеренгу на главном плацу лагеря. Они стояли в полном боевом снаряжении – легкие, но прочные доспехи, индивидуальное оружие и скучный паек на три дня. Элис чувствовала непривычный вес кинжала на поясе. Холодная рукоять казалась чужой, враждебной.

Они промаршировали через еще спящий город. Путь их лежал к подножию цитадели, где в скальной породе зияли гигантские, покрытые рунами Врата Развалин. По обеим сторонам улиц стояли жители Авалона. Но это не была ликующая толпа. Они смотрели молча, их лица были бледными и испуганными. Некоторые плакали. Другие отворачивались. Они провожали двадцать молодых людей на эшафот, и все это понимали.

Элис шла между Рин и Лианом. Кай шел впереди них, его спина была прямой, взгляд устремлен вперед. Он был воплощением уверенности. Элис пыталась подражать ему, но ее колени подкашивались.

Врата были еще грандиознее, чем она представляла. Двадцатиметровые каменные створки, покрытые сложнейшими барельефами, изображавшими, как официальная история утверждала, «падение Витамантов и спасение человечества пиромантами». Элис смотрела на искаженные, демонизированные лица своих предков, и в ее груди закипала ярость. Ложь была высечена в камне.

Перед Вратами был воздвигнут помост. На нем стоял Верховный Инквизитор Валерий в своем парадном черном мундире, украшенном серебряными символами подавления. Рядом с ним – другие высокопоставленные члены Совета, включая лорда Игниса. Его взгляд был прикован к сыну, и в нем не было ни гордости, ни страха. Лишь ожидание.

Толпа замерла. Валерий поднял руку, и воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь свистом ветра в расщелинах скал.

«Юные маги Авалона!» – его голос, усиленный магией, раскатился по всему плацу, ударяясь о скалы и возвращаясь многократным эхом. «Вы стоите на пороге величайшего испытания! Пороге, который отделяет слабых от сильных, жертв от героев!»

Он обвел взглядом шеренгу участников, и его взгляд на мгновение задержался на Элис. В его глазах она прочитала не ненависть, а нечто худшее – холодное, научное любопытство. Как будто он смотрел на интересный образец, который скоро будут препарировать.

«Сотни лет назад наша цивилизация стояла на грани гибели! – продолжал он. – Гордыня и ересь Витамантов, дерзнувших играть в богов, обратили цветущий мир в пепел! Из этого пепла мы, пироманы, возвели новый мир! Мир порядка! Мир силы! Мир, который не повторит ошибок прошлого!»

Элис сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Ложь. Все была ложь.

«Но сила требует жертв! Порядок требует дисциплины! Битва Возрождения – это не наказание! Это – очищение! Это – отбор самых достойных, самых сильных, самых преданных! Тот, кто выйдет победителем, станет Искрой, которая воспламенит будущее нашего города! Он получит силу Источника и право вести Авалон к новым вершинам!»

Он сделал паузу, давая своим словам проникнуть в сознание зрителей и участников.

«Но помните! – его голос стал жестче. – На арене нет места слабости! Нет места сомнениям! Есть только воля к победе! Вы сражаетесь не только за свою жизнь! Вы сражаетесь за честь своих семей! За будущее всего Авалона!»

Он повернулся к шеренге участников.

«А теперь… клятва!»

Двадцать голосов, некоторые твердые, некоторые дрожащие, подхватили слова клятвы, выученной наизусть с детства:

«Клянусь кровью своей и честью рода своего…

Сражаться до последнего вздоха…

Не знать страха и не просить пощады…

Во славу Авалона и во имя Источника…

Стать щитом для сильных и мечом для слабых…

Или умереть с честью на алтаре Возрождения!»

Элис произносила слова, чувствуя, как каждое из них обжигает ей губы. Она клялась лживой империи в верности. Клялась умереть за систему, которая уничтожила ее предков. Это было верхом цинизма.

Когда клятва была произнесена, Валерий кивнул.

«Пусть духи павших в Эпоху Пепла узрят вашу доблесть и примут ваши жертвы! Врата открываются! Да начнется Битва Возрождения!»

С оглушительным скрежетом, который, казалось, исходил из самых недр мира, гигантские каменные створки начали медленно расходиться. Из темного проема потянуло запахом плесени, пыли и древней смерти.

Глава 19. Врата открываются

Оглушительный скрежет гигантских Врат был не просто звуком. Он был физическим воздействием, вибрацией, которая проходила сквозь кости и заставляла сжиматься сердце. Пыль столбом поднялась из-под древних каменных створок, и запах, хлынувший из темноты, заставил многих участников попятиться. Это был не просто запах сырости и забвения. Это была вонь тлена, окисленного металла и чего-то еще, чего Элис не могла определить – горького и электрического, словно воздух после магической бури.

«ВПЕРЕД!» – проревел голос Командора Грака, теряясь в грохоте открывающихся Врат.

На секунду все замерли, парализованные видом зияющей темноты, обещавшей только смерть. Затем инстинкт самосохранения, подстегиваемый годами дрессировки и страхом, взял верх. Кто-то крикнул, и толпа из двадцати человек рванула к черному проему, как стадо испуганных животных.

Начался хаос.

Толкаясь и отпихиваясь, маги бросались внутрь. Элис почувствовала, как ее оттирают в сторону, чей-то локоть впивается ей в бок. Она едва удержалась на ногах, и только твердая рука Лиана, схватившая ее за локоть, не дала ей упасть и быть растоптанной.

«Держись рядом!» – рявкнул он, его голос был низким и властным, заглушая общий гам.

Рин уже была где-то рядом, ее глаза сузились, сканируя окружающих. «Не разрывайте строй! Игнис, прикрывай тыл!»

Кай, который стоял впереди и, казалось, собирался ринуться в бойню первым, обернулся. На его лице мелькнуло раздражение, но он кивнул, молча приняв тактическую целесообразность. Он отступил на шаг, встав позади них, его ладони уже светились багровым отсветом готового к выбросу пламени.

Их команда единственная втиснулась в проем Врат организованно, спиной друг к другу. Остальные участники, ослепленные паникой и азартом, неслись вперед по широкому, заваленному обломками коридору, исчезая в темноте.

Последний, кто пересек порог, был маг воздуха из группы Джета. Он бросил на них испуганный взгляд и рванул догонять своих. С оглушительным ударом, от которого задрожала земля, Врата за ними захлопнулись. Заклинило. Последний луч дневного света погас, оставив их в почти полной темноте. Где-то впереди послышались отдаленные крики, звон стали, первые вспышки магии.