Разломы

– Это очень полезная информация, – сказал Винни, взяв верх над своим малодушием. – Так что, если вы уже знаете свой сокровенный вопрос, то поскорее его задавайте, мне не терпится с вами расплатиться!

– Да за что? – Дейзи принялась смущенно теребить жемчужную сережку. – Я же ничего не сделала.

– Хотя бы за то, что вы ко мне очень добры и у вас самые вкусные пироги в городе.

Дейзи ласково улыбнулась краешком губ. Винни не сводил с нее выжидающего взгляда.

– Должно же быть что-то, что не дает вам спать по ночам.

– Вообще-то, есть кое-что. Не знаю, можно ли назвать этот вопрос сокровенным, но, сколько бы ни думала, больше ничего в голову не приходит.

Почему-то многие считали, что сокровенный вопрос должен быть о чем-то возвышенном или глубоко сокрытом. Но Винни давно выяснил, что все зависит от человека.

– Я вас слушаю, – подбодрил он старушку.

– Мой Жюль, перед тем как отойти на тот свет, говорил что-то о тайнике, в котором спрятал для меня подарок. Не уверена, что этот тайник существует, бедняга всякого наплел в бреду. – Когда Дейзи вспоминала мужа, в ее голосе не было печали, он звучал бойко и весело, как горный ручеек. – Но если существует, то я бы хотела знать, где он находится. Вдруг там и вправду что-то важное.

– Это замечательный вопрос, миссис Моргенбекер! – одобрил Винни. – Ответ на него вы узнаете в ближайшее время, можете возвращаться домой и ни о чем не беспокоиться.

Он благодарно оскалился, и глаза его засияли на солнце, как два черных алмаза, – в моменты воодушевления вид у Винни делался зловещим. Но Дейзи Моргенбекер была не из тех, кого он мог напугать. Старушка протянула руку к его огненным волосам и потрепала его по загривку, как прикормленного дворового кота.

– Спасибо, Винни. Тогда я побежала. Не забудь зайти в воскресенье, я собираюсь приготовить манговый пирог!

Поправив на груди ворот пальто, она поспешила назад в свое кафе. Винни проводил ее потускневшим взглядом – его ответа уже никто не ждал. Сердобольные соседи… Порой они проявляли чуткость, но никогда не задерживались: у всех были свои дела и заботы. Впрочем, Винни тоже было чем заняться. Подхватив тарелку с остатками пирога и недопитую бутылку молока, он поднялся по лестнице на второй этаж.

В магазине было светло и пусто, пахло свежевымытым полом и жухлой листвой с улицы – теплый осенний воздух позволял держать дверь открытой. Винни любил такие дни – ясные и умиротворенные, наполненные визитами вежливости и хорошими новостями, – когда можно дать себе передышку и отвлечься от изматывающих мыслей о Пайпер. Но стараниями миссис Моргенбекер они снова вытеснили все прочие.

Пристроив гостинцы Дейзи на подоконнике, у куцего кустика фиалки, Винни хорошенько обдумал все, что сказала ему старушка, прикинул варианты того, кем могла быть таинственная дама, сделал пару звонков в «Ля дам сан мерси» и только тогда позволил себе ненадолго расслабиться. Конечно же, с пользой. Подобрав с пола стопку виниловых пластинок, Винни повалился на свой любимый диван грязно-болотного цвета и занялся сортировкой – давно пора было обменять заслушанные до дыр альбомы на что-нибудь поновее. Те пластинки, что еще были ему нужны, он складывал на спинку дивана, а те, что подлежали возвращению в музыкальную лавку, небрежно бросал на пол.

Добравшись до «Коллективных галлюцинаций» – дебютного и пока что единственного альбома Клода Пэйна, Винни невольно завис. На обложке было изображено что-то абстрактное, отдаленно напоминающее песчаную бурю, состоящую из ярких всполохов красок. Ходили слухи, что если как следует всмотреться в рисунок, то можно обнаружить зашифрованное Клодом послание. Фанаты сутками не отлипали от обложки, и каждому мерещилось что-то свое, жаркие споры о загадке «Коллективных галлюцинаций» нередко заканчивались рукоприкладством. Винни очень интриговала личность Клода. И не только потому, что он писал гениальную музыку, но и потому, что в его творчестве было много отсылок к тайнам мироздания, недоступным большинству людей. Они были доступны Винни, и все же, сколько ни пытался, он так и не смог ничего рассмотреть на пресловутой обложке. Не удержавшись, он в очередной раз уставился на альбом, с задумчивым видом поворачивая его в разные стороны.

– Виктор, взгляни-ка еще раз на эту картинку.

Услышав шаги, Винни решил, что в магазин вернулся уборщик, но вместо его привычного бормотания вдруг раздался звон стукнувшихся друг о друга бутылок, а следом раздраженное:

– Сука!

Винни поднял голову. На пороге магазина стоял незнакомый крепкий парень в расстегнутой камуфляжной куртке, спортивных штанах и просторной белой футболке. Споткнувшись о подпирающий дверь ящик с пивом, он не на шутку разозлился – его пальцы были добела стиснуты в кулаки, по широким скулам гуляли желваки. Еще раз выругавшись, парень занес ногу над ящиком и со всей дури пнул его – бутылки оскорбленно задребезжали, лишь каким-то чудом не разбившись.

– Эй! – возмутился Винни. – Мое пиво не виновато, что ты не смотришь под ноги!

Крепыш бросил на него недобрый взгляд. Винни прикусил язык – попадаться под горячую руку таким типам не стоило. К счастью, незнакомец уже выпустил пар и быстро пришел в себя – встряхнулся, сбрасывая остатки нахлынувшего гнева, и его лицо с резкими чертами приобрело на удивление флегматичное выражение.

– Ходят тут… – буркнул Винни.

Он хотел вернуться к своему занятию, но парень, не заходя в магазин, продолжал неотрывно смотреть на него. Не в силах сосредоточиться, Винни вздохнул и раздраженно закинул альбом на спинку дивана. Он уже подозревал, что будет дальше. Случайные посетители к нему захаживали редко, и этот был явно не из их числа. Увы, он к тому же был не из тех, на ком можно заработать. Винни угадывал голодранцев с полувзгляда.

– Если нет денег, то проваливай. Я не занимаюсь благотворительностью.

Парень приподнял брови. Он выглядел спокойным, но его увесистое молчание намекало, что если Винни и дальше будет разговаривать в таком ключе, то отвалит сам, кувырком по лестнице. Винни опустил глаза и, взяв в руки новую пластинку, прикинулся ветошью. Какое-то время незнакомец все так же молча стоял, а потом спросил:

– Ты меня не узнаешь?

Такого вопроса Винни не ожидал.

– Ты знаменитость?

– Нет.

– Почему я должен тебя узнать?

– Кажется, мы где-то встречались.

Винни изучил парня повнимательней. Широкоплечий и широкоскулый, он был впечатляюще сложен, но вид имел потрепанный и казался чересчур угрюмым – возможно, из-за тяжелых век. Довершали образ ссадины на щеке, белесый шрам над бровью и стриженный почти под ноль затылок, на котором красовалась кирпичного цвета шапка-бини.

– Даже предположить сложно, где мы могли бы пересечься, – честно сказал Винни.

Парень понимающе кивнул. Сунув руки в карманы спортивных штанов, равнодушно оглядел магазинчик, но, ни на чем не задержавшись, его взгляд вскоре вернулся к Винни.

– Это твой магазин?

Винни представил себя со стороны – по-хозяйски развалившийся на диване панк с дюжиной сережек в каждом ухе и стопкой виниловых пластинок на коленях.

– Нет, я просто везде чувствую себя как дома.

Парень с сомнением склонил голову набок.

– Да, это мой магазин. Не похоже?

– Не особо.

Винни усмехнулся.

– Давно ты его открыл? – продолжил допрос незнакомец. – Кто-нибудь еще здесь работает?

Винни настороженно вцепился в парня глазами. Далеко не каждого любопытствующего следовало опасаться, и все же он привык быть начеку.

– Почему интересуешься?

– Странное место, чтобы открыть магазин.

– Ясно. Послушай… Как, говоришь, тебя зовут?

– Тейт.

– Тейт, я не люблю, когда суют нос не в свое дело. Об интервью мы с тобой не договаривались. Если у тебя есть сокровенный вопрос, я могу на него ответить, но сначала придется заплатить. Если хочешь что-то купить, то мне нужно, чтобы за тебя поручились. Ну а если вдруг ты пришел угрожать, грабить или дознаваться о чем-то, что тебя не касается, то правда не стоит. Тебе будет очень больно, и ты даже не сможешь вспомнить почему. Сечешь?

Подумав несколько секунд, Тейт коротко ответил:

– Нет.

В этом «нет» было столько искреннего недоумения, что Винни сразу стало неловко. Похоже, парень действительно был не в курсе, чем он промышляет.

– Окей, забудь, что я сказал. – Смущенно кашлянув в кулак, Винни попытался спрятаться в диванных подушках.

Тейт постоял еще какое-то время в раздумьях. Потом странно мотнул головой, будто не соглашаясь в чем-то с самим собой, и направился к выходу.

– Будь добр, переверни табличку на двери, – дежурно бросил Винни ему вдогонку.

Задержавшись, Тейт непонимающе посмотрел на него.

– Дверь открыта.

– Ничего страшного, – улыбнулся Винни.

Выполнив просьбу, Тейт ушел, и Винни вернулся к разбору пластинок – следующей на очереди была запись симфонического оркестра под управлением Ксавье Реверди. Без особых сожалений Винни бросил ее на пол.

* * *

С самого детства Винни привык прислушиваться к интуиции. Благодаря чутью он не раз вовремя сворачивал за угол и избегал столкновения с кем-то, кого не хотел видеть, или не давал обсчитать себя в бакалейной лавке. Если под носом у Винни творилось что-то неладное, его шея начинала краснеть и чесаться, а если вскоре должно было произойти несчастье, он не мог уснуть. Именно поэтому десять лет назад Винни не удивился исчезновению матери: он чувствовал надвигающуюся грозу, только не знал, что молния ударит в самое сердце. И именно поэтому последние несколько дней он не мог отмахнуться от подсознания, которое упорно нашептывало: «Гляди в оба!»

Началось все в то промозглое утро, когда Винни, не успев толком проснуться, спустился на улицу, чтобы принять новую партию «макулатуры» – время от времени он закупался антистресс-раскрасками, сборниками кроссвордов и бульварными романами, которые сам же с удовольствием читал, если их не удавалось продать. Так вышло, что заказ привез здоровяк Гэвин, с которым Винни давно не виделся, и пришлось задержаться, чтобы послушать его треп о жизни на побережье. Гэвин был рослый детина с открытым простоватым лицом и большим животом, на котором с трудом застегивались рубашки. Он мечтал стать актером и регулярно участвовал в онлайн-кастингах. Недавно ему наконец повезло, и он уехал из Тихих Лип, чтобы сыграть эпизодическую роль в низкобюджетном фильме, но потом вернулся в родной город и купил фургон, на котором днем доставлял товары со складов, а вечером – пиццу.

Винни уже несколько раз переносил встречу с Гэвином и теперь не решался сразу с ним попрощаться. Зябко потирая друг о друга голые щиколотки и кутаясь в наспех наброшенную на плечи косуху, он покладисто слушал доставщика, пока тот не заметил его домашние штаны и хлипкие резиновые шлепанцы.

– Заболеешь, – укорил его Гэвин и покачал головой.

Винни махнул рукой, подавляя зевок:

– Нормально.

– Ладно, мне уже пора ехать. На, распишись.

Гэвин протянул Винни накладную вместе с ручкой, и в этот момент на втором этаже дома хлопнула дверь. Кто-то порывом ветра пронесся вниз по пожарной лестнице, но мысли Винни были заняты другим, и он не обернулся.

– Слушай, я тут записал новое видео для прослушивания. – Забрав накладную, Гэвин открыл задние двери фургона и по пояс нырнул в мрачное нутро кузова. – Скину тебе, посмотришь?

– Если будет время…

Время у Винни находилось редко – Гэвин знал об этом и не обижался. Наверное, поэтому они до сих пор общались.

– Думаешь, я бездарность? Ты ведь даже не видел, как я играю.

– Я стараюсь не делать преждевременных выводов.

Вообще-то, Гэвин был недалек от истины. Винни и правда боялся узнать, что у него нет таланта: не хотелось потом врать из вежливости.

– Вот, держи, – вынырнув из кузова, Гэвин вручил Винни толстенный сверток, перевязанный бечевкой.

Винни взял его одной рукой и сдавленно охнул – тяжелая «макулатура» тут же притянула его к земле. Пришлось поднапрячься, чтобы не ударить в грязь лицом перед Гэвином, но тот все равно не упустил случая и с усмешкой заметил:

– Тебе бы в качалку походить.

– А тебе – похудеть!

Прильнув щекой к крафтовой бумаге и стараясь не выскальзывать из шлепанцев, Винни поплелся вверх по пожарной лестнице. За его спиной фургон Гэвина, взревев мотором, покатился по направлению к Грязной улице. Он уже скрылся за поворотом, когда Винни, поднявшись на второй этаж, резко остановился. То самое чувство, будто он упустил что-то важное, запоздало настигло его. Прокрутив в голове последние пять минут, Винни вспомнил хлопнувшую дверь магазина и чьи-то удаляющиеся шаги. Покупатель в такое время? Очень сомнительно. Обернувшись, он оглядел переулок, но никого не увидел – от дома к дому гуляли лишь тени и холодная утренняя сырость.

– Так-так, – многозначительно проговорил Винни.

Потерев зудящую шею, он потянул на себя дверь магазинчика. Внутри было темно – горели только люминесцентные лампы в аквариуме Анжелики. Виктор дремал за прилавком, завернувшись в плед, – хилая старческая грудь мерно вздымалась, на толстоносом лице застыло умиротворенное выражение. Винни бросил «макулатуру» на стол, и уборщик испуганно вздрогнул. Кряхтя, переменил позу и потер заспанные глаза.

– С добрым утром, – язвительно сказал Винни. – Полагаю, ты не имеешь понятия, кто околачивался здесь, пока я принимал доставку?

Виктор посмотрел на него взглядом несправедливо обиженного человека.

– А что такое? Ходят и ходят.

– Так и скажешь полиции, когда нас обчистят?

– С каких это пор тебя волнуют грабители?

Возразить было нечего, поэтому Винни сердито распахнул вельветовые шторы, скрывающие вход во внутренние помещения, и широким шагом направился в свою комнату.

Необъяснимая тревога отпустила его на несколько дней, однако в выходные неожиданно вернулась. Суббота выдалась погожей, в магазин даже забредали покупатели. Время подошло к полудню, и Винни, вспомнив, что нужно покормить Анжелику, принес из кухни небольшой контейнер, в котором копошились крупные бирюзовые гусеницы табачного бражника. Они были такие красивые, что Винни покаянно вздохнул и обвиняюще посмотрел на Анжелику, сидевшую под разбитым цветочным горшком в полной прострации. Глаза ее были такие же стеклянные, как стенки ее аквариума.

Вынув из контейнера гусеницу, Винни ощутил на себе чей-то взгляд и поднял голову. Перед прилавком стояла, теребя ленточку на платье, большеглазая девочка лет шести. Она смотрела на извивающуюся гусеницу с такой смесью ужаса и любопытства, что это никак нельзя было оставить без внимания. Улыбнувшись девочке своей акульей улыбкой, Винни дождался, пока та улыбнется в ответ, и тогда сделал вид, что замахивается. С пронзительным визгом девчушка бросилась к матери. Вернув на место шкатулку для украшений, женщина приобняла дочь и гневно уставилась на Винни:

– Как вам не стыдно?!

Совсем не раскаиваясь, Винни рассмеялся и потянулся к аквариуму, но тут его снова охватило то самое невыразимое чувство. Он что-то прозевал! Взгляд Винни заметался по комнате – ему почудилось, что он видел краем глаза призрачный силуэт. Или это был обман зрения? Запульнув гусеницей в Анжелику, Винни выскочил из-за прилавка и кинулся к двери. Выбежал на пожарную лестницу и, свесившись через ограждение, посмотрел в оба конца переулка – никого!

* * *

Виктор готовился принять ванну. Он уже переоделся в махровый халат и теперь пристраивал на седую голову шапочку для душа. Тихо журчала и пенилась вода, воздух наполнялся ароматами эфирных масел. Оглядев себя в зеркале, Виктор остался доволен увиденным – не так-то легко в его годы сохранять здоровый цвет лица, да еще на такой вредной работе. Улыбнувшись своему отражению, уборщик проверил температуру воды и уже хотел развязать пояс халата, как вдруг в дверь его комнаты яростно заколошматили.

– Виктор! – послышался между ударами взбудораженный голос Винни. – Открывай, это срочно!

Виктор запрокинул голову в бессильном отчаянии. «Срочные» дела Винни почти никогда на поверку не оказывались таковыми, но исключения тоже случались, поэтому уборщик все же выключил воду и вышел из ванной.

– У меня выходной! – напомнил он, приоткрывая дверь.

Голова Винни просунулась в образовавшийся проем:

– Выходной подождет, мне нужна твоя помощь.

– Ну?

– В магазине происходит что-то странное. Я не знаю, что именно, и это сводит меня с ума!

– Безобразие, – бесцветно прокомментировал Виктор.

– Ты же знаешь, что я не выдумываю. Что-то правда происходит!

– При чем здесь я?

– Вспомни, ты в последнее время не замечал ничего необычного? Может, кто-то из покупателей странно себя вел или что-то пропало?

«Странно ведешь себя ты, а пропал мой бесценный выходной», – хотел сказать Виктор, но промолчал. Обращаясь к нему за помощью, Винни на короткое время будто терял броню. Становился вновь похож на того доверчивого и ранимого ребенка, которого Виктор когда-то полюбил и уже не мог бросить, что бы между ними ни происходило. Смягчившись, уборщик немного поразмыслил и сказал:

– Чипсы.

– Чипсы?

– «Дельтаз» с паприкой. Позавчера я выложил на стенд девять пачек, а вчера их было уже восемь, хотя никто их не покупал. Это ты их съел?

– Нет.

– Ну вот.

Винни скорбно уронил голову на грудь.

– Бог с ними, с чипсами. Это все? Молю, подумай еще!

– Это все.

– Ладно, – сдался Винни. – Скажи, если что-нибудь заметишь.

Его голова исчезла из проема, и Виктор, не теряя времени, закрыл дверь на два оборота.

* * *

До конца того дня Винни сохранял бдительность. Он боялся снова недоглядеть, закопавшись в учетную книгу или начав обзванивать клиентов, поэтому все рутинные дела были отложены на потом. Лишь с новым восходом солнца Винни уговорил себя на время забыть о зуде в шее. Он должен был сделать хоть что-нибудь полезное, и на глаза как раз попалась неразобранная «макулатура». Поставив сверток в проходе между стеллажами, Винни принялся бессистемно выкладывать на полки календари с калифорнийскими пейзажами, нотные тетради и одноразовые книжки в мягком переплете. Каждый раз, когда на лестнице слышались шаги или хлопала входная дверь, Винни била нервная дрожь, но он старался не вертеть головой и мысленно убеждал себя, что это просто паранойя.

Подставив очередную книгу под солнечные лучи, Винни прочел название: «Исступление леди Бертрам». На обложке томная дама в жемчужном ожерелье и в платье с открытыми плечами льнула к груди раздетого по пояс мужчины, похожего на пирата. Чувственный изгиб шеи леди Бертрам и крепкие руки ее возлюбленного обещали пару часов спасительного умственного расслабления. «Идеально», – подумал Винни и спрятал книгу за путеводителем по Найроби, чтобы вернуться к ней позже. Остальную сентиментальную прозу он отодвинул в сторону, и образовавшийся просвет открыл вид на угол магазина, где стоял стенд со снеками. Взгляд Винни упал на красные упаковки чипсов «Дельтаз» с паприкой – самых неудачных у этого бренда. «Я выложил на стенд девять пачек», – передразнил он шепотом. Да никто даже не любит «Дельтаз» с паприкой!

Стоило ему об этом подумать, как чья-то рука потянулась к стенду и беззвучно стащила с него одну пачку. Винни растерянно моргнул. Не успел он опомниться, как чипсы исчезли в недрах чьей-то поношенной камуфляжной куртки, показавшейся ему смутно знакомой.

– Эй! Какого черта ты делаешь? – окликнул Винни воришку, выглядывая из-за стеллажа.

И застыл на месте. Вот оно! Знакомой оказалась не только куртка, но и кирпичного цвета шапчонка, натянутая на бритый затылок, и спортивные штаны с лампасами, и приметный шрам над бровью. В голове будто кто-то драматично ударил по клавишам фортепиано. Винни направил на Тейта указательный палец:

– Ты!

Пойманный с поличным, Тейт равнодушно уставился на Винни из-под тяжелых век. Несколько секунд они пристально смотрели друг на друга, каждый по-своему оценивая ситуацию. А потом Тейт рванул к выходу.

– Стоять! – спохватился Винни и бросился за ним.

Распахнув дверь магазина, он устремился вниз по лестнице, перелетая через две ступеньки за раз. Он был уверен, что догонит Тейта в два счета, но не тут-то было – только его рука потянулась к куртке парня, как тот перемахнул через перила, спрыгивая на дорогу с большой высоты. Сердце Винни замерло в испуге, но Тейт, похоже, знал, что делает. Удачно приземлившись, он в тот же миг вскочил на ноги и молнией метнулся в сторону мусорных баков. Не рискуя повторять тот же трюк, Винни спустился обычным способом и помчался следом на всех парах. Что-что, а бегал он быстро: многолетний опыт и длинные ноги делали свое дело.

– Стой! – кричал он в удаляющуюся спину Тейта. – Да подожди ты!

Однако Тейт и не думал останавливаться – он бежал вперед, будто за ним гналась сама смерть. Винни старался не отстать – дома и липы проносились мимо, но он видел только кроссовки Тейта, безжалостно втаптывающие в асфальт опавшие листья. Воришка был в отличной физической форме, а вот тело Винни вскоре стало просить о пощаде. Он весь вспотел, в ушах отчаянно гудело. Еще немного, и он бы сдался, но Тейт, на его счастье, свернул в проулок за бывшей парикмахерской. Сбавляя скорость, Винни облегченно выдохнул.

Этот путь вел в тупик. Бывшую парикмахерскую соединяла с соседним зданием высокая стена, буйно заросшая лозой, – раньше в этом месте был двор, где посетители в ожидании очереди на стрижку могли выпить кофе и почитать журнал. Теперь о нем напоминали лишь горшок с засохшей геранью и два плетеных столика, засыпанные дорожной пылью. Трусцой вбежав во дворик, Винни остановился в паре метров от уже поджидавшего его Тейта. Упираясь ладонями в колени, Тейт мрачно смотрел на него. Вид у Винни был, мягко говоря, неопасный – держась за бок, он вытирал со лба пот и пятерней зачесывал назад взмокшие волосы. При желании Тейт мог бы запросто прорваться, но, видимо, он тоже устал. То ли от бега, то ли от бренности всего сущего – по его лицу сложно было сказать наверняка. Так они и стояли, жадно ловя ртом воздух и глядя друг на друга с вялым раздражением. Наконец Тейт выпрямился, расстегнул куртку и, вытащив из-за пазухи упаковку «Дельтаз», запустил ею в Винни.

– На, подавись… – В том, как мало эмоций он вложил в эту фразу, было даже что-то комичное, учитывая обстоятельства.

Неуклюже поймав пачку, Винни вопросительно уставился на нее:

– Зачем она мне?

Повисла неловкая пауза. Тейт тяжело сглотнул:

– Ты же из-за чипсов за мной гонишься?

– За кого ты меня принимаешь?

– Тогда какого черта тебе надо?!

Винни подошел и ткнул Тейта пальцем в грудь:

– Ты! Ты ведь уже не в первый раз заходишь в мой магазин!

– И что с того?

Отмахнувшись от его руки, Тейт драчливо вскинул голову и подался вперед. Винни отпрянул, со скрипом сдвигая стоящий позади столик. Ему бы испугаться, но он лишь спросил с умоляющими нотками в голосе:

– Как ты в него заходишь?!

Угроза во взгляде Тейта сменилась сочувствием. Почесав висок, он ответил выдержанным тоном врача психиатрического отделения:

– Через дверь.

– И как же ты находишь эту дверь, скажи на милость?

– По памяти.

Откинув полу куртки, Винни поставил руку на пояс. Его лицо, освещенное лучами утреннего солнца, приобрело настороженно-нетерпеливое выражение. Пространственный переключатель не мог подвести. И до, и после Тейта он работал без перебоев: стоило человеку им воспользоваться, как магазин всякой всячины для него исчезал, а воспоминания о Винни стирались. Но Тейт мало того, что не забыл Винни, так еще и вернулся, чтобы стащить его чипсы! При мысли о том, что это могло значить, Винни ощутил, как его душа сначала воспарила к небесам, а потом ушла в пятки.

– Но я просил тебя перевернуть табличку!

– И?

– И ты ее перевернул, я очень хорошо это помню!

– Дальше что?

Непробиваемость Тейта начинала бесить. Но он как будто и в самом деле не понимал, чего от него хотят.

– Ты кто такой?! – спросил Винни напрямик.

– Не знаю, – ответил Тейт.

На нервах Винни так сильно стиснул пачку «Дельтаз», что та надулась и заскрипела.

– Слушай, я тут с тобой не шутки шучу. Отвечай, откуда ты взялся!

– Но я правда не знаю. – Тейт рассеянно поправил шапку. – Я очнулся тут неподалеку недели три назад, – он махнул рукой куда-то в сторону. – И ничего не помню. В куртке была визитка твоего магазина, поэтому я зашел.

Раздался громкий хлопок – пачка лопнула, и треугольные чипсы посыпались на асфальт картофельным дождем.

– Но ты сказал, что мы где-то встречались!

– Надо было как-то начать разговор.

– Еще ты представился Тейтом!

Тейт поморщился, будто ему напомнили о чем-то унизительном. Поколебавшись, он вытянул вперед правую руку и задрал по локоть рукав куртки. На внутренней стороне его предплечья крупными печатными буквами было выведено: «TЕЙТ». Винни хотел потрогать татуировку, но Тейт тут же опустил рукав.