скачать книгу бесплатно
Грядущие боги. Книга 2: Возвышение Алайи
Игорь Валерьевич Мерцалов
В Ликею пришла война. Столкновение государственных и шкурных интересов, сословные и религиозные конфликты раздирают страну. Исход битвы решается не только на полях сражений, но и в душах людей: всё зависит от их способности принять меняющуюся реальность.А через кровавый хаос идут двое, вставших по ту сторону добра и зла. Алайя и Хорса возвращаются из запретного Филатра провозвестниками новой эпохи, сокрушителями старых богов и разрушителями старой морали. Их воля способна влиять на ход истории.Но действительно ли человеческое в Хорсе проиграло сверхчеловеческому?
Игорь Мерцалов
Грядущие боги. Книга 2: Возвышение Алайи
Часть вторая. Возвышение Алайи
Ты спрашиваешь почему? Я не принадлежу к тем, кого можно спросить обо всех их «почему».
Ницще. Так говорил Заратустра. О поэтах.
Битва под Мигартой
День был жарким, и воздух в Мигенском лесу потяжелел. Из низин, прорезанных ручьями, поднималась духота. Колонна двигалась медленно.
Лот-Хартус снял шлем и вытер лицо. Что за проклятое место? Ветер с горных вершин увязал в древесных кронах, в низину не проникало ни дуновения.
Он пришпорил усталого коня. Скорее бы проехать эти Мигены…
Скорее? Нет, он пытался себя обмануть, а на самом деле никакого стремления вперёд у него не было. Век бы не видать той Мигарты!
Лот-Хартусу было всего девять, когда Искиромак покорил Ликею, и десять – когда отец привёз его и всю семью в завоёванный город. Он слушал рассказы о покорении и мечтал когда-нибудь затмить славу отца.
Повзрослев и купив титул колесничего, он только и ждал, когда начнётся следующая война. Однако Искиромак медлил. Ему было важно учредить престол, хотя бы даже зависимый от Гипареи, и приходилось считаться с интересами родины, которой была нужна торговля с Колхидором.
Лот-Хартус не терял времени даром, всеми силами стараясь показать, что ничуть не уступает отцу. Искиромак оценил его – но вместо того, чтобы произвести в стратеги, отправил в Геманд. Это было почётно, ведь перевал всегда охранялся отборными войсками, но там не приходилось надеяться на военную славу!
Однажды у Искиромака отказало сердце. Держава осиротела. На престол взошёл совсем юный Эттерин. Вскоре началась война. Лот-Хартус сидел в Геманде, терзаясь завистью ко всем, кто шёл покорять Тирт.
Правда, результаты похода помогли излечиться от зависти. Однако было ясно, что Второй поход неизбежен, и подготовлен будет лучше. Лот-Хартус подал прошение о переводе. Отказ пришёл за подписью Нисия.
Именно этот старик через два года возглавил Второй поход. Тирт был покорён. Зависть вернулась. Лот-Хартус снова попросился из Геманда, не сомневаясь, что впереди более крупная война с другими колхидорскими царствами, но ему снова отказали – на этот раз лично царь.
Потом пошли слухи, что победа над Тиртом оказалась не так уж полезна, и мечтать о покорении юга, имея такое беспокойное хозяйство, не приходилось. Лот-Хартус отказался от мысли послать третье прошение. В конце концов, Геманд – не только почётное, но и весьма прибыльное место. А сам он не становился моложе.
И вдруг начали поговаривать о том, что Гипарея крайне недовольна тем, как правят её сыны в Ликее. «А вот это было бы интересно!» – подумал Лот-Хартус и стал ждать северной войны. Защищать Геманд – это же просто мечта! И слава обеспечена, и опасности никакой. Крепость на перевале совершенно неприступна, и Лот-Хартус, даже при том, что вырос на рассказах о её штурме, никак не мог по-настоящему взять в толк, как это удалось поколению отцов.
Казалось, что всё вот-вот сбудется – как вдруг его оторвали от Геманда и бросили с ничтожными силами в какую-то всеми богами забытую Мигарту! Лот-Хартусу хотелось выть от досады…
Впереди показался один из разведчиков. Рядом с ним, пошатываясь, шёл навстречу колонне какой-то человек. Вид его был страшен: грязный, оборванный, истощённый, он казался ожившим мертвецом, которому пришлось долго и с великим трудом выкарабкиваться из могилы.
Лот-Хартус сделал знак помощнику, чтобы остался во главе колонны, а сам пустил лошадь вскачь и вскоре поравнялся с разведчиком и незнакомцем.
– Кто таков? Откуда? – строго спросил он.
Незнакомец вытер рот, размазывая по щекам намокшую пыль. Наверное, разведчик недавно дал ему напиться.
– Я копьеносец Эриной, лохарг шестого копья городской стражи Ликен. Могу я узнать, где нахожусь?
– Достаточно далеко от Ликен, чтобы твои слова не вызвали доверия. В обоз его, – распорядился Лот-Хартус, подумав. – Накормить, приставить стражу, глаз не спускать.
Вечером он допросит оборванца, а сейчас не стоит тратить время. Этот «копьеносец» либо друг, либо враг. В первом случае он поспешил бы всё рассказать, будь у него важные сведения, а во втором – всё равно наврёт.
Дождавшись подхода колонны, колесничий распорядился усилить дозоры. Мера это, впрочем, оказалась излишней – ни малейшего признака врага в округе не было. Ну да ничего, осторожность лишней не бывает.
Вечером оборванца привели к нему в палатку. Сытый и отдохнувший, он даже в своём рванье тотчас преисполнился истинно гипарейской важности.
– Итак, ты назвался именем ликенского копьеносца? Попробуй теперь убедить мня, что не лжёшь.
– Клянусь, господин колесничий, я расскажу всю правду, только позволь сначала узнать, правда ли то, что говорят в обозе? Я имею в виду – насчёт войны?
– Правда, – кивнул Лот-Хартус.
Мысленно он выбранил себя. Следовало отдать приказ, чтобы оборванца держали под строгим надзором – это значило бы, что даже рядом с ним говорить о чём-либо вслух запрещено. Если это вражеский лазутчик, он мог из болтовни обозников узнать очень многое.
Оборванец между тем встал по стойке смирно и провозгласил:
– Пусть же Солнце Благословенное дарует победу нашему славному государю Эттерину!
– Уверен, так и будет, – кивнул Лот-Хартус. – А теперь, будь добр, не злоупотребляй моим долготерпением и поведай, как лохарг городской стражи мог очутиться так далеко от Ликен?
– Я преследовал тиртских шпионов.
– Вот как? Рассказывай подробнее.
– Слушаюсь, господин колесничий. Должен сказать, поначалу всё выглядело безобидно: обычное дело, хотя и запутанное, как всё, что касается жизни городского дна. Вопрос шёл о нарушении общественного спокойствия, о занятиях магией, возможно, об убийстве, но потом в деле проступили черты богохульства и… даже оскорбления царского величия. К сожалению, мне не удалось найти верных доказательств означенных преступлений, и вот, желая разобраться во всём досконально, я вместе с двумя помощниками и несколькими сознательными гражданами покинул город. Мы рассчитывали отыскать подозреваемых, сбежавших от взора правосудия, и вернуть в город для подробного разбирательства. Однако поход оказался долгим. След преступников привёл нас в Мигенскую долину, и тут начали открываться новые обстоятельства. Похоже, что мигенские охотники, или, по крайней мере, двое из них состояли на службе у тиртян. Мы нашли в их домах золото и послания, в которых говорилось обо всех делах, происходящих в Пар-Ликее. В одном из посланий, вероятно, уже подготовленном для передачи в Тирт, шла речь о состоянии гипарейского войска.
Незнакомец замолчал, явно пытаясь угадать, какое впечатление производит его рассказ на колесничего.
– Продолжай, – потребовал Лот-Хартус.
Похоже, оборванец не обманывал. Речь выдавала в нём чистопородного ликейского гипарея… Нет, теперь даже про себя надо говорить – чистопородного ликеянина!
Итак, он действительно из Ликен, и действительно очень похож на копьеносца. Ради чего он мог явиться в Мигены, как не ради расследования?
Правда, Лот-Хартус никогда ещё не слышал, чтобы столичные стражники проявляли такое рвение на службе. Однако речь шла о шпионаже – да, чтобы раскрыть такое дело, копьеносец мог и потрудиться!
К сожалению, он опоздал, теперь эти сведения не имеют большой цены. Ещё месяцем ранее свидетельства усиления разведки колхидорцев и тиртских мятежников заставили бы высших лохаргов расшевелиться и подготовиться к войне. А теперь уже не так важно, кто и какие собирал сведения. Тем более, все доказательства копьеносец пустил псу под хвост.
– Я никогда не верил в силу колдовства, но теперь готов поверить во что угодно! Эти негодяи заманили нас в ловушку и перебили всех моих спутников. Я спасся чудом – меня просто не было на стоянке, когда произошло нападение. Враги забрали и тиртское золото, и свитки. Мне пришлось идти пешком – и, должен сознаться, я заблудился…
– Сколько времени ты один?
– Уже пять дней. Или шесть. Я так измучился, что сбился со счёта.
– Значит, эти негодяи теперь далеко?
– Даже не представляю, где именно. Ведь я горожанин, в Мигенах никогда не был и совершенно потерялся. Можно ли мне теперь узнать, где я нахожусь?
– Можно. Мы в двух днях пути от Мигарты. И, если честно, не представляю, как ты мог этого не понять. С любого холма отлично виден Ордон, видны и пики Западного кряжа. Чтобы не суметь выйти из Миген, нужно вовсе не знать, что представляет из себя Ликея.
– Наверное… Но, господин колесничий, я гипарей и только десять лет назад покидал город, когда участвовал в Первом Тиртском походе…
– Либо ты колхидорец, шпион, который заблудился в нашей стране лишь потому, что никогда прежде не жил под сенью великого Ордона.
– Господин колесничий, неужели ты мне не веришь? Но ведь…
– И который, – продолжал Лот-Хартус, – даже не знает, что волею славного нашего государя Эттерина отныне нет среди его граждан никаких гипареев, и все мы, находящиеся в его власти, отныне именуемся просто ликеянами – без каких бы то ни было различий по чистоте крови.
– Что? Прости, господин, я, должно быть, ослышался…
– Уведите его, – приказал Лот-Хартус охранникам, – и распорядитесь держать под строгим надзором. Я решу его судьбу после.
Оборванный копьеносец ещё пытался что-то сказать, но солдаты подхватили его под локти и уволокли.
– Что скажешь? – обратился Лот-Хартус к своему секретарю.
Тот отложил пергамент с записью допроса и сказал:
– Сдаётся мне, он говорит правду. Колхидорский шпион никогда бы не потерялся, ведь не могли же его отпустить в Ликею, даже не показав карты! Только идиот из городской стражи способен не сообразить, куда идти, видя великий Ордон.
– Осторожнее со словами, друг мой, – улыбнулся Лот-Хартус. – Если всё так, получается, что ты оскорбляешь достоинство копьеносца!
– Он сам – оскорбление самому себе, – парировал секретарь.
Это был худощавый и проворный парень лет чуть за двадцать, ещё пару лет назад бывший безродным бродягой, не помнящим (или, вернее, скрывающим) своё имя и отзывающимся на прозвище Шило. Даже благодаря связям колесничего его не сразу удалось внести в списки граждан и принять на военную службу солдатом. Где-нибудь в Пар-Ликее это удалось бы провернуть без труда, но на перевале Геманд строго следили за чистотой рядов.
Зато этот Шило знал все колхидорские и северные наречия и отлично считал, даже не владея грамотой. Светлая голова его хранила всё, что он когда-либо видел или слышал. Принятый Лот-Хартусом на чёрную работу, которую исполнял, не требуя взамен ничего, кроме еды и крова, он жадно набросился на науку, и вскоре выучил как северное, так и южное письмо.
Лот-Хартус приблизил его к себе и вскоре удивлялся, как прежде обходился без такого помощника. Поистине, среди гипареев подобного уже не найти – видно, все, кто чего-нибудь стоил, погибли во время завоевания Ликеи…
Тут колесничий мысленно напомнил себе: не скажи этого вслух! Никаких гипареев по эту сторону гор – так велел царь Эттерин, желающий видеть свой народ единым.
Итак, среди ликеян нетрудно сыскать идиотов любого разбора, а светлые головы, как у Шила, давно перевелись…
– Кроме того, он явный ликеянин, – прибавил Эвхи.
Выправив ему гражданство, Лот-Хартус придумал для Шила пышное имя Эвхилион, однако юноша откликался на него не слишком охотно, и вскоре все вокруг стали звать его просто Эвхи, что вполне его устраивало.
– Насчёт расследования он, по-моему, врёт, скорее всего, обделывал какие-то свои делишки за городом, а колхидорских шпионов придумал, когда услышал про войну. Однако он точно не враг.
Лот-Хартус кивнул, а про себя подумал, что идиотов в Ликее на одного больше, чем он считал ещё недавно. Сам он купился на рассказ о шпионах.
– Однако проверить стоит, – продолжал Эвхи. – У нас многие сражались в Первом Тиртском, если кто-то его припомнит, значит, всё в порядке. Мне заняться этим, господин?
– Лучше поручи кому-нибудь, а сам вместе со мной посиди над картой.
***
Лот-Хартус молился, чтобы отряд благополучно прибыл в Мигарту – молился Солнцу Благословенному и, на всякий случай, ордонским богам. Почему нет, если все они теперь ликеяне?
Однако боги не пожелали услышать его молитв. Через два дня разъезды столкнулись с неприятелем. Вскоре разведка доложила, что Мигарта взята в осаду. Четыре тысячи тимениан и две – манфалитов подошли ещё вчера и попытались взять город с налёту, но были отбиты. Встретившиеся разведчикам крестьяне с ужасом рассказывали, что колхидорцы разорили окрестные селения, согнали скот, пленили многих жителей – и теперь несчастные сами разбирают собственные дома, чтобы сколачивать из них осадные лестницы и тяжёлые деревянные щиты для пехоты.
Кто именно возглавлял осаду, установить пока не удалось – разведчики сообщили, что в центре лагеря стоят два одинаково высоких шатра, и стяги обоих государств реют на равной высоте.
Что мог сделать Лот-Хартус со своей полутысячей?
Эвхи замер над картой, сидя на одной из повозок подтянувшегося обоза.
– Некогда думать, – решил Лот-Хартус. – Нужно отступить. После того, как их разведчики не вернулись, враги уже ищут нас и вот-вот нагрянут.
Он сказал это не очень громко, чтобы другие не подумали, будто он уже отдаёт приказание.
– Прости, господин, – возразил Эвхи, не отрываясь от карты. – Они не нагрянут. Мы на конях, местность достаточно ровная, так что южане не отправят против нас пехоту, а кавалерии у них столько же, сколько у нас.
– Зато это опытные конники… – начал было говорить Лот-Хартус. но замолчал, поняв уже, что сказал глупость.
– И эти конники нужны южанам для разведки, они не станут рисковать. Для того, чтобы быть уверенными в победе, колхидорцы должны отправить против нас не меньше полутора тысяч пеших бойцов и всех конников, чтобы обложить нас и бросить на копья сомкнутого строя. Отводить такие силы от Мигарты неблагоразумно, ведь её защищают не только ополченцы, но и лохос регулярной армии. Лохарг не упустит случая сделать вылазку, и кто ещё знает, какими потерями для южан она обернётся. Кроме того…
– Достаточно, – прервал колесничий секретаря.
Лот-Хартусу нравилось слушать его, но сейчас он чувствовал себя так, будто это он был мальчишкой, а Эвхи – стратегом, достойным командовать Гемандской крепостью.
В самом деле, зачем южане вообще станут нападать на конный отряд, когда достаточно принять меры по защите лагеря и постараться поскорее взять Мигарту, после чего гемандский отряд уже не будет иметь ни малейшего значения? Южане пошлют весть своим армиям, через Мигены двинется на столицу крупное войско, остановить которое пять сотен всадников не смогут нипочём.
– Вопрос в том, чего колхидорцы ждут от нас? – размышлял Эвхи вслух. – Мы можем либо напасть, пока лагерь не укреплён с тыла, либо попытаться проскочить в осаждённый город. Это возможно, если только разведчики не ошиблись, и вражеское войско обложило Мигарту только с севера и востока. Итак, южане должны учитывать обе возможности. Кто же у них главный? Полагаю, тименианин, раз при нём вдвое больше солдат…
– Но стяги подняты на одну высоту, – напомнил колесничий.
– Я бы не рассчитывал на глупость южан, вряд ли они доверили захват города сразу двум командирам, – покачал головой Эвхи. И вдруг поднял глаза от карты. – Господин, могу я попросить тебя ещё раз вызвать тех разведчиков? Нужно уточнить, с какой стороны стоят тимениане, а с какой – манфалиты.
– Ты, кажется, что-то придумал, мой юный друг?
– Кажется, да… Позволь мне всё обдумать, потом я открою тебе свои мысли, и ты решишь, пошла ли мне впрок твоя наука.
Лот-Хартус улыбнулся. За эту лесть он готов был простить секретарю менторский тон…
***
Весь день конные разведчики южан кружили вокруг гемандского отряда, но усиленные разъезды не позволяли им приблизиться. То и дело между дозорами вспыхивали горячие стычки, но дальше этого дело не заходило.
К вечеру Лот-Хартус укрыл своих людей в лощине, примерно в дюжине стадиев от осаждённого города. Уже сгущалась тьма, и колхидорцы, если и собирались предпринять что-то против него, не рискнули нападать в темноте.
План был поистине безумным, и колесничий обмирал в душе, не до конца веря, что поддался на уговоры своего секретаря. Однако в голосе его не было и тени сомнения, когда он объяснял задачу лохаргам.
– Это наша единственная надежда! – говорил он. – Любое промедление ухудшит ситуацию, а если Мигарта падёт, то и нас можно будет считать мертвецами. Главное же – врагу откроется обходной путь на Ликены. Мы не можем этого допустить, а значит, должны действовать быстро и дерзко.
