скачать книгу бесплатно
–Что она проиграла, конечно!
–Однако именно эта армия выиграла войну – и в немалой степени благодаря Усатовской битве. Фактически проиграла – а дух врага сломила, потому что победа закордонцам ровно ничего не принесла, а далась тяжелее некуда.
–Постой, так ты говоришь об армиях смертных? А, то-то я смотрю, ты ерунду городишь. Нашёл на кого оглядываться…
Упорство брата уже начал сердить Сожги-Башку.
–Мариды у смертных кое-чему полезному уже научились – не грех бы и нам последовать их примеру. Суди сам: сейчас все умы в Ханской ставке заняты вопросом, куда будет направлен главный удар маридов – и никто не желает замечать, что они всеми силами избегают крупных столкновений. Мы выставляем на основных направлениях мощные заслоны, перебрасываем с места на место массы войск, а мариды и не думают ни о каких решающих битвах – они просто изматывают нас. И скоро действительно добьются того, что раздробят наши силы. И тогда смогут бить нас по частям… Или, того хуже, спровоцируют на вторжение.
–Что же тут плохого? Нет ничего лучше, чем бить врага на его же территории.
–А ты как думаешь, мальчик? – спросил Сожги-Башка Искрюгая.
–Я думаю, в полярных областях преимущество будет у маридов, – осторожно сказал тот. – Наверняка свои главные силы они скрывают…
–Верно мыслишь, – кивнул Сожги-Башка. – Среди льдов они без труда смогут заманить нас в ловушку. Тем более, под угрозой их стремительных нападений мы всё равно не сможем бросить к полюсам все наши войска. Армия вторжения обречена. Армия, которая рассредоточится по десяткам крепостей, тоже обречена. Что же остаётся?
Пылай-Башка подумал и сказал:
–Бросить Снежной Королеве вызов! Сама она сражаться не выйдет, так пусть пошлёт лучшего своего воина – я его одолею!
–А твоё мнение, юноша?
Искрюгай подумал, что уж теперь-то над ним точно посмеются. Но этот разговор с великими героями вдохновил его, и он уже не мог не сказать:
–Это, конечно, всего лишь идея мальчишки, но я думаю, маридов надо перехитрить.
–Надо же, какой гениальный план! – не удержался Пылай-Башка. – Легко сказать – перехитрить, а как ты это собираешься сделать?
–Ну… Я бы обманул их манёврами. Скажем, сделал бы вид, что собираюсь штурмовать полюс на каком-нибудь из направлений. Мариды, по-видимому, этого от нас и ждут – и именно там сосредоточат силы для обороны. А мы бы двинули совсем с другой стороны!
–Ну, тут ты ничего нового не придумал, – попытался отмахнуться Пылай-Башка. – Такие хитрости всегда в ходу были…
–Однако же пока никто, кроме этого мальчика и лично меня ничего подобного не предложил, – сказал Сожги-Башка. – А мысль-то правильная. Примитивная, но верная по сути. На простую хитрость мариды не купятся, я уверен. Сами слишком хитры. Но это значит, что нам нужна особая хитрость – с двойным дном…
–Ты уже что-то придумал, верно? – спросил Пылай-Башка.
–Не только придумал, но и начал делать… Однако не будем забегать вперёд, всё откроется в своё время. А пока вот что: юноша, ты, я вижу, парень с головой, да и рекомендации у тебя хорошие. Предлагаю не дожидаться формирования Второго Сводного, а вступить в мою личную Особую дружину. Хочешь?
У Искрюгая будто что-то оборвалось внутри. Вот и решилось, вот и настало то самое «хоть что-то», которого он так страстно ждал.
–Господин Сожги-Башка, я сочту за великую честь сражаться рядом с вами… и вашим досточтимым братом, прославившим имя ифритов великим подвигами.
–Ну вот, это уже речь, достойная джинна, – смягчился Пылай-Башка. – Что бы ты ни придумал, брат, я тебе верю и готов идти в бой. Выступаем завтра!
–Через два дня, – голосом, не терпящим возражений, сказал Сожги-Башка. – Я вызвал ещё несколько толковых джиннов, дождёмся их.
–Эй, что они, не могут догнать нас в пути? Я не могу ждать, когда где-то вдали мои собратья воюют с подлыми маридами!
–Ты сперва в зеркало посмотрись. Тощий, как скелет смертного, тебя сейчас в бой пускать можно только в надежде, что мариды перемрут со смеху, – строго сказал Сожги-Башка. – И больше ни слова, если действительно хочешь пойти со мной. Не забыл ещё, как я отношусь к неповиновению? Ждём два дня. И ты, мой дорогой брат, всё это время будешь принимать оливиновые ванны и кушать много кремниевой халвы, чтобы восстановить силы.
–На маридов у меня силы всегда найдутся, – проворчал Пылай-Башка, но от оливиновых ванн отказываться не стал. – А что, халву нынче делают не хуже, чем раньше?
–Ещё лучше. Стали добавлять в неё алюминиевый порошок – пальчики оближешь!
–Звучит уже вкусно, – признал Пылай-Башка, рыща взглядом по столу и прищёлкивая пальцами, отчего посыпались вокруг разноцветные искры. – Сейчас попробуем…
***
К концу дня Искрюгай понял, что не только разлюбил Жарым, но и вообще рискует возненавидеть женский пол. Как только стало известно, что его взял к себе сам Сожги-Башка, он сразу вновь стал интересен для всех трёх прелестниц. Правда, в основном как ступенька на пути к бойким красавцам из Особой дружины, в которую великий герой набирал много молодёжи.
Хорошо ещё, что времени на болтовню у Искрюгая не было, а то бы он, наверное, и сорваться мог. Правда, что бы он в этом случае сделал, сам не знал. Просто чувствовал, что может натворить дел, и всё тут.
Но времени, как уже сказано, не было. Сожги-Башка вооружил нового бойца своей дружины и отправил тренироваться на склоны Бугай-горы вместе с ординарцем, которого звали Джарким.
Оружие неожиданно очаровало Искрюгая. Ятаган особой закалки и небольшой круглый щит из драконьей чешуи не боялись никаких перепадов температур и были очень красивы. Казалось, часами можно наблюдать, как переливаются чешуйки и пробегают багровые блики под благородным чернением стали. Кроме того, Искрюгай получил защитный амулет и защитный наговор, а ещё заклинание огненного дротика с двенадцатикратным зарядом и чары огненного хлыста.
–Очень полезная вещь, – объяснил Искрюгаю Джарким. – Ни тебе, ни другому джинну он никогда не повредит, а вот марида даже надвое разрубить может – конечно, если сноровка есть и марид не слишком сильный. Осваивай. Только помни: как бы ни старался, за несколько дней бойцом никто не делается. Поэтому, если что, в рубку не суйся. Это приказ Сожги-аги, не вздумай ослушаться. Сожги-ага сказал: главным твоим оружием будет вот это.
И ординарец великого воина передал Искрюгаю пояс с четырьмя подвешенными к нему бутылями, которые спасатель не мог не узнать: именно в таких он и работал, сперва на флоте, потом на ковролётке.
–Там что, ещё джинны? – удивился Искрюгай.
Джарким рассмеялся.
–Нет, конечно! Просто чары свёрнутого пространства и времени. Видишь ли, загонять марида в ловушку – занятие хлопотное, они очень устойчивы к таким чарам. Сожги-ага другое придумал: менять пространство вокруг марида, замедлять его движения. Ты в этом деле специалист, будешь бутылками в маридов кидаться. Запас у нас приличный, но ты всегда носи их при себе, чтобы привыкнуть. Разбить не бойся, бутыли крепкие… Хотя нет, лучше всё-таки бойся. А то от вас, новичков, всего можно ждать. Ну-с, а теперь приступим к делу. Хотя хорошим бойцом тебе не быть, однако, коли зачислен в Особую дружину к Сожги-Башке, должен знать, с какой стороны за ятаган браться. – С этими словами он обнажил своё оружие. – Давай, нападай! Смелее!
С какой стороны браться за ятаган, Искрюгай усвоил быстро, а вот что с ним потом делать – оказалась наукой посложнее. За два дня с Искрюгая четырнадцать потов сошло – по семь ежедневно. Местом тренировок была выбрана площадка, где широкий язык лавы, смахнув Хризоберилловый сад и разрезав террасу, застыл огромным наростом, пустившим во все стороны огненные щупальца. Извержение уже сходило на нет, но склоны Бугай-горы по-прежнему содрогались, вниз срывались огромные, казавшиеся незыблемыми скалы, местность окутывал густой дым. Корка застывшей лавы то и дело проламывалась под ногами, и Искрюгай сотню раз искупался в густой, медленно твердеющей лаве. Джарким, что интересно, любую слабину словно пятками чуял и обычно успевал отскакивать, но пару раз и ему довелось окунуться с головой.
На сон Джарким отводил ученику всего четыре часа, но в первую ночь Искрюгай от усталости даже уснуть не смог. Лежал на спине, краем глаза разглядывая надоевший за день пояс с бутылями, и вяло сердился про себя на великого воина, которому, оказывается, всего лишь понадобился специалист по спасательному оборудованию. Потом, однако, подумал: «Но ведь понадобилась же моя мирная профессия, и не кому-нибудь, а легендарному Сожги-Башке! И не кого-нибудь он взял, а меня – и это уж полностью моя заслуга…»
Однако от усталости даже льстить себе было лень, как и завидовать Пылай-Башке, который всё это время проводил в оливиновых ваннах.
Джарким был непобедим. Много раз, когда кончик его ятагана замирал около самой кожи Искрюгая, тот задавал себе вопрос: «И что же я буду делать в бою?» Однако ординарец Сожги-Башки словно умел читать мысли и вовремя напоминал:
–Твоё дело – выжить и забросать маридов бутылями.
Вместе с ними упражнялись во владении оружием и другие члены отряда. Их было не больше двух дюжин, и только трое выглядели бывалыми ифритами, хотя, судя по знакам отличия, относились к разряду младших. В основном Особая дружина состояла из джиннов не старше двух тысяч лет. Однако присматриваться к ним у Искрюгая не было возможности: обычно Джарким ему и секунды лишней не давал.
Вечером второго дня на площадку вышли два великих воина. Пылай-Башка, ещё отнюдь не пышущий здоровьем, но уже посвежевший и сменивший синюшную серость кожи на нормальный багровый цвет, тотчас стал подшучивать над бойцами. Сожги-ага, усмехнувшись, подозвал к себе Искрюгая с Джаркимом:
–Сейчас проведём особую тренировку: вы двое против всех остальных. Разрешаю использовать одну из бутылей. У нас с тобой, Искрюгай, нет времени, чтобы хорошенько продумать тактику применения этого оружия, поэтому я полагаюсь на твоё чутьё и опыт. Думай сам, как сделать так, чтобы никто из противников не мог дотянуться до Джаркима, а он бы успел поразить всех.
–А… какой заряд у этих бутылей? – спохватился Искрюгай.
–Сам определишь, по ходу дела. Некогда нам. Так, внимание сюда! – крикнул он. – Мой брат хочет посмотреть на боевое искусство нового поколения. Сейчас вы все, разом, нападёте на Джаркима и Искрюгая. Действуйте!
Удивлённые джинны выстроились полукругом перед Сожгиевым ординарцем и новичком. Двое великих воинов отошли в сторону, Джарким обнажил клинок, однако условный противник медлил, и тогда Джарким шепнул:
–Давай-ка сами на них нападём. Кидай бутыль по центру.
Искрюгай снял с пояса одну из бутылей и рванул шнур, выдёргивая пробку. Неудержимая сила, невидимая, но ощутимая каждым нервом, расплескалась вокруг. Соперники тотчас пришли в движение, однако Искрюгай уже направил на них волну разворачивающегося пространства – все они в итоге оказались от Джаркима и друг от друга чуть дальше, чем предполагали.
Странное чувство охватило Искрюгая. Всё было так знакомо – и непривычно в то же время. Мускулы просили движения, но никого не надо было спасать…
Между тем Джарким, для которого пространство, по воле Искрюгая, сохраняло свои обычные параметры, уже достиг двух ближайших джиннов и поразил их одного за другим.
Разворачиваться пространство дальше не было смысла, это быстро бы истощило заряд (двойной универсальный – такие обычно и использовались в практике спасателей), и Искрюгай свернул его. Нечто подобное он сделал – по наитию – во время последней своей катастрофы: просто приблизил к себе падающие с неба предметы, чтобы быстрее их подхватить. Сейчас это привело к тому, что уже разогнавшиеся джинны сбились в кучу, некоторые скользнули мимо Джаркима далеко в сторону.
Ещё два взмаха ятагана – ещё двое условных противников побеждены.
Бойцы Особой дружины, впрочем, быстро учились на ошибках. Все они были джиннами, а значит, могли усмирять потревоженное пространство вокруг себя. Вот только навыка им не хватало – Искрюгай легко «перехватывал» у них управление пространством. Бойцам осталось одно: воспользоваться численным преимуществом. И они сумели выстроиться так, чтобы коварный новичок не мог охватить своими чарами всех сразу.
Несколько джиннов поднялись в воздух и напали на Искрюгая. Остальные, пользуясь тем, что могли чувствовать, на кого в данный момент направлены чары, а на кого нет, слаженно нападали на Джаркима, тому оставалось только защищаться. Заряд уже истощался, и Искрюгай не придумал ничего лучше, как выхватить ятаган и броситься на выручку соратнику.
Ему удалось замедлить оказавшегося на пути джинна и прикоснуться к нему клинком, но помочь Сожгиеву ординарцу он так и не сумел: его быстро поразили с воздуха.
Джарким, проворный, словно ртуть, держался ещё несколько секунд, потом и его коснулись клинки соперников.
–Бой окончен! – объявил Сожги-Башка и обернулся к брату: – Ну, как тебе это нравится?
На лице возрождённого ифрита застыло потрясённое выражение.
–Один опытный фехтовальщик и один необученный новичок против двух десятков весьма неплохих воинов, – продолжал Сожги-Башка. – Итог: двое проиграли, но сумели сразить семерых противников. (Искрюгай удивился: семерых? как мало он, оказывается, успел заметить из происходившего вокруг!) Причём, если бы новичок использовал вторую бутыль, результат мог быть ещё более впечатляющим.
–Проклятье, – выдохнул Пылай-Башка. – Что случилось с миром, пока меня не было?
–Прогресс, брат мой, прогресс. Будь он проклят… – не удержал Сожги-Башка тяжкого вздоха. – Однако ж, как видишь, приспособиться можно. Так, дружина, слушай! Сейчас проанализируем бой, а потом всем – по оливиновым ваннам, плотно кушать и крепко спать! Выступаем на рассвете.
***
Толковые джинны, которых поджидал Сожги-Башка, прибыли к ночи. Вместе с ними, да считая великих ифритов, численность Особой дружины выросла до двадцати восьми бойцов. Впрочем, Джарким обмолвился, что это ещё не всё.
Оплатить оливиновые ванны на такую компанию мало кому средства позволят, но Сожги-Башка для своих не скупился. Приятнейшая это оказалась вещь, всю усталость как рукой сняло, а потом ещё был массаж с притираниями, и богатый стол…
Ах, как жаль, что удовольствия так скоротечны!
Рано утром сгустилась над Бугай-горой обширная грозовая туча, на ней и разместилась Особая дружина. Вместе с джиннами в путь отправлялись ещё около сорока сильфов из личной прислуги Сожги-Башки, его брата и трёх младших ифритов.
Магмун-ага на прощанье пожал Искрюгаю руку и напутствовал так:
–Не посрами славы рода Горюнов!
Дочери его помахали платочками, а Жарым даже поцеловала Искрюгая в щёку. Магмун-ага на это поморщился, но ничего не сказал.
–Спасибо, – шепнул Искрюгай.
–За что, глупый? Мы же с тобой родственники.
–А… ну да, конечно.
–Ничего особенного в этом поцелуе нет, правда? – кокетливо улыбнулась Жарым.
–Действительно, ничего нет, – согласился Искрюгай.
Кажется, она ждала совсем не такого ответа, во всяком случае, ему почудилось неудовольствие на прекрасном её личике. Интересно, что бы сказал на этот счёт знаток женских сердец Полыхай?
Впрочем, эти мысли скользили как бы по поверхности сознания, не затрагивая сердца.
Он шёл на войну, и сердце его дышало другим – каким-то необъяснимым мрачновато-радостным предчувствием бесповоротных перемен. Если даже ему не суждено погибнуть, Бугай-гора никогда уже не увидит того Искрюгая, каким он был прежде.
–На борт! Все на борт! – прозвучал чей-то крик, разбивая неловкую паузу, и Искрюгай, ещё раз махнув родне на прощанье, взлетел к туче.
Рокотнул гром под ногами, порушенные извержением склоны Бугай-горы скользнули вниз. Было видно, как на западных утёсах уже копошатся гномы-ремонтники. Вот они стали не больше муравьёв, вот совсем исчезли из виду. Искрюгай отвернулся и обратил взор вперёд.
Громы вскоре стихли, остался только шум ветра. Туча шла высоко, не меньше четырёх вёрст над землёй. Джарким сказал, сейчас все джинновские тучи ходят повыше, чтобы не тревожить смертных и не нарушать их воздушных маршрутов – таково веление Хана. Кто знает, во что выльется эта война, ссориться со смертными сейчас, особенно в свете заключённых соглашений, совсем не хотелось.
Путешествие на туче должно было занять шесть дней. «Надо было взять с собой книги, – подумал Искрюгай, – а то опять ждать…»
Однако тут раздался голос Сожги-Башки:
–Дружина, ко мне!
Оказалось, на скуку рассчитывать нечего. Предводитель Особой дружины установил такой распорядок полёта: один джинн на управлении тучей, трое в разведке, смена – каждые три часа; остальные либо упражняются, либо спят. Свободное время каждому – час в сутки.
Поскучай тут…
Искрюгаю в первый день и этого часа не досталось. Сожги-Башка до самой ночи обсуждал с ним подробности вчерашней тренировки и предлагал обдумать то один, то другой приём использования силу бутыли. Это было очень близко к работе Искрюгая, и он увлёкся, сам стал изобретать разные способы, а потом оказалось, что пришла его очередь лететь в разведку.
Следующее утро началось с ятагана, потом он отстоял свои три часа «у руля», потом учился метать огненные дротики, потом упражнялся во владении хлыстом, потом думал над приёмами использования свёрнутого пространства-времени, потом летал в разведку… Потом, кажется, всё-таки спал, но это как-то ускользнуло и не закрепилось в памяти, так что, казалось, после разведки снова были ятаган и дротики, и руль, и хлыст, и воображаемый бой с применением бутыли…
«Как бы к концу полёта алфавит не забыть», – усмехался про себя Искрюгай, вспоминая, как жалел об отсутствии книг.
По-настоящему свободными были только часы разведки. Далеко внизу проплывала земля: сперва обожжённые солнцем бесплодные равнины Воравии, потом узкая полоска моря с жёлтыми пляжами и дымящими чёрточками кораблей. Потом приземистые горы, сверкающие ниточки рек за серебристой облачной вуалью; потом заснеженные поля и тёмные щёточки лесов…
Мирная земля и мирные воды. Никому там, внизу, не было дела до мчащейся в небесной выси Особой дружины, вообще до великой войны джиннов и маридов. Даже странно как-то. Умом Искрюгай понимал, что дело в неизбежной природной ограниченности смертных: им просто не под силу объять воображением масштабы этой борьбы. А ведь если мариды одержат верх, переменится самый облик земли, и всё, что сейчас беззаботно живёт и радуется свету, вполне возможно, сгинет навсегда под толщей льдов.
Такое уже бывало…
Однако не везде царил мир. К вечеру четвёртого дня туча прошла над полем боя. По затоптанному, смешанному с грязью снегу ползли шеренги солдат, сверкали вспышки заклинаний, тянулся над полем серый туман орудийных залпов.
Во имя Создателя, они-то ради чего воюют? Мы, джинны, другое дело, мы сражаемся ради жизни на земле… Так думал Искрюгай, хотя, по совести, не было у него глубокого чувства, будто с «нами, джиннами» ему всё так уж совершенно понятно.
На пятый день летели над морем – и снова видели битву. Десятки кораблей кружили по волнам, дырявя друг друга ядрами. Сотни жизней исчезали в пучине. А ради чего?
Странно, до сих пор он об этом не думал ни разу, а ведь доводилось уже участвовать в морском сражении. Но он был спасательным джинном, по международным договорам, спасатели неприкосновенны, и Искрюгай даже по сторонам не смотрел, занимаясь только своим делом. В тот раз он сберёг сорок семь жизней: кого из-под обломков вытащил, кого из огня, кого к шлюпке перенёс… Судовую казну – и ту в руки старпому доставил, а вот корабельный журнал позабыл, поэтому, когда по окончании войны джиннов перераспределяли, Искрюгая направили в гражданский флот.
Теперь, глядя свысока, он недоумевал: для чего смертные так легко расстаются со своими скоротечными жизнями? И ведь глупыми их не назовёшь. Значит, должна быть какая-то причина…
