скачать книгу бесплатно
Собственно, ещё в каденцию Кеннеди истеблишмент пришёл к пониманию необходимости создавать люфт для подсознания электората – Качели Шрёдингера. На них в пике достигаются и левые, и правые требования, причём, когда выбирают правых – начинается повестка левых, и наоборот. Таким образом, момент нахождения в точке покоя Качели пролетают с огромной скоростью, и обычный человек не замечает, как тихо шуршат триллионы на финансирование ВПК, проводятся локальные войны и реализуются прочие непопулярные у налогоплательщиков схемы.
Яркие примеры – президентства Клинтона и Буша-младшего. Первый целовался взасос с пролетариатом, играл на саксофоне, безобразничал в Овальном кабинете, а под шумок быстренько провернул войну в Югославии, когда уже Качели опустились вниз и внимание народа отвлекала губастая Моника. Второй чуть было совсем не затормозил Качели, но взрывная волна ВТЦ придала ускорения – и вновь крайне правый крен.
За последние неполные шесть лет после 11 сентября ощущается естественный сильный откат, а значит, несомненно, президентом станет либо Обама, либо Хиллари Клинтон. Правда, у пожилой cuckquans[6 - * Cuckquans (англ.) – женщина, получающая сексуальное удовлетворение от наблюдения за половым актом своего мужа с другой женщиной.] шансов на порядок меньше, поскольку повестка Обамы намного левее и радикальней. Ergo[7 - * Ergo (лат.) – следовательно.]: Системе нужен именно он. Не составит труда спрогнозировать, что после него вновь придёт правый республиканец с ещё более радикальной повесткой. К примеру, потребует запретить тем или иным образом общественные собрания на территории США как социалистическую заразу или ограничит эмиграцию для жителей Азии, латиноамериканских стран и мусульманского Востока.
Куда именно полетят Качели Шрёдингера после 2008 года в подсознании среднестатистического Джона, предсказать не сложно: тенденции налицо. Это, прежде всего, неомарксизм и вытекающие из него феминизм, аналофрейдизм и прочие измы, которые примутся всё более гиперболизировать социалистическую линию на волне подъёма меньшинств до тех пор, пока у общества не выработается стойкое неприятие к ним. Как следствие – ультраправый крен следующего президента.
И вот здесь следует поставить знак вопроса, поскольку дальнейшее возвращение к левому дискурсу возможно либо в виде требования легализации компартии Америки и курса на условное «построение коммунизма», либо же поиска третьего пути, который мы рассмотрим в заключении.
Что же касается современного искусства, то знакомство вышеозначенного Джона с ним представляет собой путешествие Бората в Америку, в странно устроенный мир непонятных людей. Если провести опрос и попросить вспомнить хотя бы одного ныне живущего американского писателя, художника и музыканта, скорее всего, вам назовут Кормака Маккарти, Говарда Беренса и Херби Хэнкока. Причины? По роману первого недавно вышел на большие экраны художественный фильм, второй – открытый гомосексуалист, а третий – афроамериканец.
That’s all, folks![8 - * That’s all, folks! (англ.) – «Вот и всё, ребята!». Фраза, которой заканчивались мультфильмы Looney Tunes.]
Даже на внутреннем рынке потребитель, чьи познания простираются дальше жвачки мейнстрима, не имеет ни малейшего представления не только о современном искусстве как таковом, но и о том, зачем и для чего оно нужно.
Сегодняшнюю американскую культуру можно обозначить одним словом: «QWERTY». Это просто рандомный код, пароль для входа в ту или иную группу интересантов. И чем примитивней будет код, тем шире круг в него вовлечённых. Сказать, что Джон удовлетворён подобным положением вещей, было бы в корне неверно. Но ему некогда остановиться и подумать над этим, поскольку Качели Шрёдингера не дают подсознанию такой возможности – иначе они просто вылетают из-под пятой точки, и вот Джон уже валяется измазанный в грязи общественного мнения.
Российские Качели Шрёдингера работают совершенно иначе. Весь секрет в том, что Шрёдингер точно знает, где именно качели, но за регулярный откат качельщиков недоумённо разводит руками, делая вид, что всё как в цивилизованном мире. Здесь не бывает взлётов и падений: веками припаянные к самой вершине правого мировосприятия, они не допускают и малейшего люфта. Менялось лишь количество подпорок, удерживающих их в подобном состоянии, а также острота колючей проволоки и ширина минных заграждений вокруг.
Ещё когда герра Шикльгрубера не было в проекте, нацизм процветал на территории Третьего Рима во весь рост. Слова вроде «жидовня», «татарва», «немчура» и прочие придуманы не кураторами из КГБ для разномастных коричневых, а имеют глубоко исторические корни, равно как и национальные (в особенности еврейские) погромы.
Небольшой период с 1917 по 1927 годы отметился сменой на левый крен лишь в сознании Ульянова, Бронштейна и пары сотен подобных им идеалистов. На самом деле, даже если не обращаться к достоверным источникам, а брать художественную литературу, описывающую тот период с точки зрения партийной догмы, то и там не удаётся вымарать посконное русское отношение ко всем инородцам и иноверцам, несмотря на громкие слова об интернационализме. Неудивительно, что и нынешние КоПРоФилы имеют такое же отношение к коммунизму, как молекулярная химия к балету.
Возвращать назад дореволюционную вывеску после скоропостижной кончины лидера мирового пролетариата и последовавшей эмиграцией главкомвоенмора сочли нецелесообразным. Систему в России создали настолько интеллектуально акробатичную, что она собственные поражения постоянно оборачивает себе (не народу же!) во благо. На противоположном, левом краю повесили макет Качелей, обмотав их золотой фольгой и украсив кумачом, объявив их новым Царствием Божьим, к коему всем и стоило отныне стремиться.
Примерно шестьдесят лет всё шло как по маслу, пока научно-технический прогресс не привёл к началу формирования информационного общества. Приглядевшийся народ, обнаружив и обсыпавшуюся от времени позолоту, и покрывшееся грязными пятнами красное знамя, стал задавать лишние вопросы. Да и сам обслуживающий Качели персонал всё больше поглядывал в сторону вероятного противника со всевозрастающим желанием сменить профессию кочегара в аду на статус скромного миллионера с Уолл-Стрит.
И вновь Система явила инфернальное всемогущество. Обрыдлые фальшивые Качели заменили на зеркало (ах, Тарковский, сукин сын, предвидел и это). В нём условный Алексей узрел себя и пришёл от этого всклоченного, грязного, небритого, одетого в рванину пугала в ужас, поскольку в стоящем рядом телевизоре показывали ухоженных заокеанских Алёш. А Система подносила стакан и говорила: «Куда тебе с таким-то рылом да в калашный ряд? Кому ты там нужен на Западе? И тут хорошо было бы, коли не враги. А знаешь, кто виноват-то, знаешь, а?», и Алёша, дебильно скалясь, привычно отвечал: «Жиды и черножопые».
Долго работать подобная мантра, естественно, не могла без прямого выплеска энергии. И вот уже улюлюкающая толпа ушастых фраеров громит вчерашний идолов, пока правильные пацаны тихонечко растаскивают по закромам самое ценное. Опомнившись, Алёша обнаружил, что нет не только фальшивых качелей, но и зеркало с телевизором приватизировал кто-то рыжий, стащив даже мины с колючей проволокой, оставив взамен лишь неубранные кучки фекалий.
Свобода! Вон они, соседние качели, хочешь – иди качаться туда. Но Алёша прекрасно помнил, как выглядит в зеркале, и только стыдливо отворачивался, когда казалось, что оттуда сверкает чья-то белозубая улыбка.
Здесь-то и начинается современное российское искусство, ставящее жирную точку на надгробии постмодерна. Собственно, первым представителем жанра, без сомнения, стал Балабанов с фильмом «Брат». Он задал тренды во всех направлениях: от лирической поэзии до психоделической живописи, поскольку аккумулировал многовековые паттерны в едином образе. Вышло Евангелие на фене: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю, в натуре; не мир пришёл Я принести, но меч, отвечаю», что заменило потерявшее актуальность «Пролетарии всех стран, соединяйтесь».
В отличие от американской, российская культура получила чисто конкретного потребителя, и когда ушлый гэбэшник со своей братвой мягко подвинули партийного пьяницу, то, по сути, ничего не изменилось, кроме лиц в списке «Форбс».
Вчерашние бандиты, сменившие малиновые пиджаки на костюмы от кутюр с депутатскими значками, не пристрастились к Шопенгауэру и Скрябину. Поэтому-то из года в год для них и гоняют по центральным каналам привычный «Брат» в различных обёртках. И, пока цена на нефть продолжает расти, конца и края этому шабашу не видно.
Какое будущее возможно для российского уголовно-сентиментального казарменного искусства? Тут придётся вновь вернуться к Качелям с грустящим на них Алёшей.
Гуано вокруг него сменилось асфальтом, перекладываемым раз в пару месяцев, вокруг высадили цветочки, вечером после работы показывают телевизор. Даже одеколоном бедолагу побрызгали, чтобы не шибко вонял, когда рядом проезжают хозяева жизни с мигалками, приодели – не позориться же перед интуристами!
Всё кончено, милый Лёша. Путин – это навсегда. А ты когда вообще так хорошо жил, ответь? Ну, ответь? Никогда? То-то, холоп, а говорил: «Вор должен сидеть в тюрьме». За базар ответишь? Вор должен сидеть в Кремле – запомни это, а лучше запиши, чтобы не забыть.
И чем выше баррель нефти, тем сытнее живётся вчерашнему оборванцу, тем красивее поляна вокруг. Только, в отличие от него, хозяин Качелей прекрасно знает: чёрное золото бесконечно расти не может. А значит, уже загодя пора готовить Алёшу к новой мобилизации. «Мюнхенская речь» не из пустоты появилась: там знают то, о чём мы даже не догадываемся.
Началось-то всё не вчера, и всяческие Шендеровичи с Новодворскими, отковыривая куски асфальта, пытались показать Алёше никуда не девшееся дерьмо. Но тот, нацепив «георгиевскую» ленточку на пенис, гыкая с чувством глубокого удовлетворения, смотрел очередной парад военной рухляди и хрумкал огурцом под стакашку «Путинки».
Год-два, максимум, три – и грянет очередной стабилиздец. Чем он будет? Обвалом биржи? Ипотечным кризисом? Картельным сговором? Одна Ванга ведает. Интересно, что последует после.
Нагнетание атмосферы псевдохолодной войны неуловимым Джо является попросту отвлекающим манёвром для охлоса, поскольку воевать с Америкой руки коротки. Локальный же конфликт с бывшими сателлитами вроде Украины, Грузии или Беларуси наиболее вероятен. Хотя Батька наверняка в нужный момент поцелует в нужное место, а Пчеловод уже не в топе. Так что готовьтесь, генацвале: вы первые.
Начнётся подъем псевдопатриотических и националистических тенденций. Как уже говорилось ранее, Россия – не Америка: тут искусство заточено под конкретного потребителя, а значит, все изменения следует искать в политическом и экономическом поле.
Ответным ударом станет протестное искусство молодёжи и пожилых неформалов, привыкших работать в андеграунде и не нашедших себе место на корпоративах между Киркоровым и котлетами де-воляй. Интернет заменит квартирники и сквоты.
В итоге на пике следует ожидать разделения селебрити на два лагеря: провластных псевдопатриотов, обвешанных, как новогодний Брежнев, звёздами, и полуэмигрантов-полуполитзеков, завывающих на все лады о преступлениях режима. Вреда от вторых ровно столько же, как и пользы от первых, а значит, и тем, и другим сверху будет дан карт-бланш.
Тут, как и со Штатами, мы подходим к терра инкогнита. Сколько зиги не кидай, выше исторической парадигмы прыгнуть невозможно. Но главный кочегар кровные тугрики явно ныкает не в Северной Корее, поэтому не стоит опасаться мифической Третьей мировой. На пике противостояния последует резкое обрушение, сопровождающееся привычными метастазами ненависти. Скорее всего, это произойдёт ближе к началу второй каденции – буде такая случится – американского ультраправого президента.
И это нечто станет глобальным и всемирным.
Вероятности? Падение метеорита, пандемия, инопланетное вторжение, экологическая или техногенная катастрофа – в общем, всё то, чем долгие годы нас потчуют доморощенные конспирологи. А вот как и почему – следует из динамики развития Китая.
Те противоречивые сведения (поскольку китайцы говорят не то, что имеют в виду), которые имеются о Поднебесной, больше основаны на аналитике западных экономистов и спецслужб, чем на реальных фактах. В период усталости семидесятых американцы запустили долгоиграющую многоходовочку, в которой не предвиделось проигрышных вариантов. Никсон начал тур вальса с Мао на фоне напряжённых отношений с Совдепией. Результатом стал перенос большинства производств с территории Америки на китайскую вотчину.
В чём смысл? В первую очередь Система Штатов избавилась от активного протестного электората – рабочего класса, тем самым закрыв вопрос возможной революции. Правнуки Дяди Сэма получили дешёвую рабочую силу, экодрочеры перевели взгляд на Азию, а сами американцы занялись высокотехнологическим производством, где вместо условного Джона, готового, если что, выйти и надавать капиталисту кувалдой по цилиндру, теперь трудится уютно бибикающий R2D2. На сладкое Поднебесная принялась подливать бензинчика во время Афганского возгорания, и халупа страны победившего постмодернизма выгорела окончательно и бесповоротно.
Последствия оказались не столь радужными, какими их рисовали умники из Лэнгли. За несколько десятков лет, войдя во вкус, Китай не то что оставил позади Советский Союз, а стал стремительно теснить во всех областях саму Америку.
Всё дело в тех же пресловутых Качелях. В Китае, как и в России, они много веков не меняют исходного положения. Только если в Московии это правый крен, то в Поднебесной это нулевая точка. Со времён Чингизхана там свято уверены в мудрости Лао-цзы и никуда не спешат, сидя в ожидании, когда мимо проплывёт труп зарубежного партнёра. Пока американские Качели транслируются с помощью медиа в подсознание электората, а русские осознаются как объективная реальность исключительно русскими, китайские Качели существуют лишь в сознании остального мира. Причём сами китайцы не против, что их движение воспринимается в Европе в одну сторону, а в США – в противоположную. Бизнес есть бизнес, ничего личного.
Имея за спиной многовековой опыт создания видимости чего-либо на пустом месте, подкреплённые могучим финансовым базисом и морально-психологической выучкой дети культурной революции нецензурно обманывают весь мир.
Единственное, чего не улавливают в Китае: на этот раз их сделают крайними. До Германии в своё время дошло только со второго намёка. Америка убер аллес, хотя и её Китай переживёт, пережевав и тщательно переварив, пусть и не без проблем для желудка… пусть и через сто лет.
Следует понимать, что если Россия страна победившего постмодернизма, то Китай – это тот самый художник, который рисует жопой кляксу на холсте и продаёт ценителям высокого искусства, мысленно крутя у виска пальцем. Именно в сочетании симулякра реальности и американской повестки они запустят новый виток мировосприятия человечества – но не самих китайцев. Как уже говорилось, ребята с нулевой точки не уходили никуда, да и не собираются.
Прежде, чем перейти к финалу, вернёмся к конспирологии. Почему в нулевой точке будут реализованы самые бредовые сценарии?.. А что прикажете? Обменяться ядерными ударами? Без глобальных катаклизмов мир не может существовать – иначе начинается стагнация во всех областях. Больше шестидесяти лет, почитай, как мир не испражнялся красненькой. Поэтому проще устроить пусть и дорогостоящий, но цирк. Инопланетяне наименее вероятны: поддерживать в дальнейшем легенду проблематично. А организовать падение метеорита, сбросив с орбиты какую-нибудь внушительную вундервафлю с термоядерной бомбой внутри, или, что намного проще, устроить экологическую катастрофу или глобальную эпидемию – это как два тайца об асфальт.
Резюмируя вышесказанное, следует выделить главное. Авраамическая культура последних двух тысячелетий изжила себя, и постмодернизм – последний верующий в пастве, стремительно уходящий в небытие вместе с классовой борьбой и поповскими бреднями.
Останется лишь иной, третий путь. Принять то безумие, которое с каждым днём magis et magis[9 - * Magis et magis (лат.) – всё больше и больше.] становится нормой. Это не шизофрения шестидесятых, не депрессивность декаданса, а чистой воды психопатия, развивающаяся по экспоненте в разных странах и в разных формах.
Карл Юнг считал, что человек – это животное, которое сошло с ума, и из этого безумия есть лишь два выхода: снова стать животным или же чем-то большим, чем человек. На самом деле, это слишком много для человека – целых два варианта. Нет никакого выбора. Либо человечество эволюционирует, либо исчезнет навсегда.
Пока же мы вступаем в новую эпоху, пришедшую на смену постмодернизму.
Эпоху психопатизма».
После прочтения статьи у Максима возникло огромное желание вымыть голову, поскольку он явственно ощущал: только что этот неведомый колумнист совершил туда акт дефекации. В итоге рационализм взял своё: через полтора часа должна была вернуться Таня, а в письме оставались неоткрытыми ещё одна ссылка и некий файл. Следовало поторапливаться.
Символы
Зачастую мы делаем петлю в три квартала, опаздывая на работу, если дорогу перешла чёрная кошка, считая это дурным знаком. Или начинаем подозревать жену в измене, увидев по возвращении домой виноватый взгляд, хотя вполне возможно, что у неё всего лишь слегка подгорел ужин. Главная же проблема не в кошке и не во взгляде, а в неумении видеть за частным – общее.
Как оказалась на дороге эта чёрная кошка? У неё ошейник? Вероятно, убежала из дома: стоит не тратить время на лишний крюк, а попытаться приманить её и проверить, нет ли на нём данных о владельце. Подгорела картошка? Пора поменять сковородку. Но и это лишь второй слой.
Безнадзорные животные являются следствием как инфантильности общества, так и низкой продуктивности социальных институтов государства. Виноватый взгляд жены – это не просто подгоревшая картошка, но, прежде всего, недостаток уделяемого супруге внимания и слишком большая зацикленность на работе по причине финансовой нестабильности рынка.
Максим же умел видеть и за частным общее, и за общим частное. После прочтения второй статьи картина начала вырисовываться. На этот раз издание пришлось по вкусу: газету «Завтра» он сам периодически покупал. Проханов был как раз одной из тех важнейших подпорок Качелей Шрёдингера на территории улуса Золотой Орды, о которых упоминал Шер Ами.
К счастью, эссе оказалось короче и называлось просто: «Еврейский вопрос». Автор писал:
«Мне не повезло родиться евреем.Не то, чтобы я был набожным иудеем и ощущал постоянные косые взгляды «гоев» или, наоборот, будучи православным, считал соплеменников виновными в распятии Христа.
Проблема в том, что евреи перестали восприниматься Абсолютным Злом.
Как же хорошо жилось прежде, во времена СССР. С одной стороны, тебя боялись не принять в институт или на работу – а то ведь возьмёт, гадёныш, да и обвинит в антисемитизме или вообще, чего доброго, свалит в свой поганый Израиль. А с другой стороны, не было никого, кто бы не подозревал тебя в мировом масонском заговоре и в дальнем родстве с Ротшильдом. Евреев боялись, уважали и почитали за самых могущественных людей мира.
Ненавидели? Безусловно. Но разве евреям от этого было холодно или жарко?
Теперь же дискурс изменился. Переломной точкой я бы назвал войну в Афганистане, где дикие козлопасы надрали задницу потомкам Жукова и Рокоссовского. Именно тогда, как ни старались чекисты через своих агентов-националистов, у русских возникли первые сомнения в истинности «Протоколов сионистских мудрецов». Затем, уже в 94, чеченцы добавили туда же и тем же местом. И, наконец, когда саму Юнайтед Стейтс оф таки Америка на глазах у всего мира заставили сосать с проглотом в памятном сентябре первого года нового тысячелетия, сомнений не осталось не только у русских, но и у всего мирового сообщества, что евреи утратили Тёмный престол.
Отныне на нём гордо восседает Исламский мир.
К сожалению, сегодня мало кто из представителей арийских потомков в курсе, что такое ислам. Кроме бороды, криков «Аллаху Акбар» и пояса шахида обыватель вспомнит разве что Пророка Мухаммеда. Но это даже не верхушка айсберга, к которому движется наш «Титаник».
Попробую коротко и простым языком объяснить, во что веруют мусульмане.
Задолго до появления Адама Творец заселил ойкумену джиннами, обладавшими, как и человек, свободой воли. Одни веровали в Аллаха, другие занимались всякими непотребствами – в общем, всё как у нас. И был один из джиннов по имени Иблис, обладавший такой набожностью, что вначале Аллах взял его на небеса к ангелам, а затем и вовсе приблизил к Себе. А когда решил назначить своего наместника на Земле, Иблис не сомневался ни минуты: других резюме, кроме его собственного, рассмотрено не будет. Но Творец подгадил веруну, создав первого человека и заставив поклониться ему весь персонал небесного офиса. Естественно, Иблису такой расклад не понравился, и шайтан попытался подпортить карьеру удачливому сопернику. Только вот Аллах оказался не столь мстителен, как Саваоф, простив Адаму с Евой косяк, а Иблиса поставил старшим по пакостям человечеству.
Соответственно, никакой потребности в искуплении первородного греха в исламе не существует, а Иисус (Иса по-ихнему) считается пророком, не распятым на кресте, а спасённым Аллахом и вознесённым на небо к ангелам до Судного дня, когда ему предстоит сразиться в финальной битве с Даджалем-Антихристом. Собственно, исламские богословы тихо хихикают в кучерявые бороды над христианами: ребята, а почему вы поклоняетесь Б-гу, которого смогли убить простые люди? По логике вещей вам следует поклоняться евреям, распявшим его (тут не могу с ними не согласиться).
Не буду углубляться в то, как с обычным сорокалетним торговцем стал разговаривать Б-г: это либо вопрос веры, либо психиатрии. Важно упомянуть лишь два аспекта, касающиеся Мухаммеда. Согласно исламу, он последний из Пророков, и тем, кто после него, просьба очередь не занимать. Да и вообще не стоит особо рассчитывать на индульгенцию Аллаха, если вы не полиглот: только на арабском Коран является Писанием – при переводе магические свойства улетучиваются, как дым от кальяна.
Это краткая предыстория. К чему же стремится нынешняя мусульманская умма? Тут, конечно, столько же ответов, сколько и течений в их запутанной доктрине, но, в общем и целом, суть такова. Те, кто думает о земном, мечтают о всемирном Халифате и преподносят визитную карточку в виде ОАЭ как одного из самых передовых и процветающих мировых государств. Мистики же готовятся к грядущей битве с Даджалем, и именно эти ребята так плодотворно поработали над анально-оральной дефлорацией двух сверхдержав, искренне полагая их слугами Иблиса.
Если бы Гитлер задумался над сутью еврейского вопроса прежде, чем окончательно его решить, то гнев фюрера арийской расы пал бы не на нас, а на последователей Пророка, поскольку еврейский вопрос звучит так: а оно нам надо? Евреи тысячелетиями жили, никого не трогали и не мечтали о мировом господстве, напротив, отделяли свою общину и веру от других. Всё, что нужно евреям – это их историческая родина. Евреи не хотят навязать вместо английского иврит, а вместо христианства иудаизм.
Ой-вей, живите как хотите, нам оно точно не надо. А вот ИМ – да».
Подписана статья была неким Львом Семёновым. Имя Максиму показалось знакомым, но он так и не вспомнил, где именно оно ему встречалось. Поразило другое. Вместо стандартного знака copyright в конце стояла как бы половина обычного кружка. Получалось, что привычная R оказывалась внутри D, образуя те же буквы, что и на значке, переданном Усамой.
«Видимо, DR означает „Dajjal Right“, – подумал Максим, – иначе зачем ещё нужна эта статья со столь явным намёком. Ну, что ж, почему бы и нет? Судя по всему, мы движемся в одном направлении».
Последняя заметка оказалась совсем короткой и представляла собой скрин с запрещённого сайта «Кавказ-центр»:
«Как мы уже сообщали ранее, источник в Кремле предоставил неопровержимые данные о том, что многие из высшего руководства путинского режима являются дьяволопоклонниками и служат так называемому братству Тёмных Кяфиров, сподвижников Даджаля. На днях стало известно: наш источник „скоропостижно скончался от сердечной недостаточности“. Даже теперь мы не можем огласить имени этого смелого шахида, опасаясь за судьбу его близких, лишь вознесём дуа: О, Аллах, прости его! О, Аллах, укрепи его!»
В ожидании Тани, которая скоро должна была вернуться из института с консультации по диплому, Максим впервые с детства закурил. Невеста иногда баловалась табаком, порой случались особо нервные сессии, и в тумбочке всегда имелась пачка про запас. Выкурив три сигареты подряд, Максим достал записную книжку и долго листал её. Не найдя нужного, хлопнул себя по лбу.
– Вот ведь я олень, – пробурчал он и отправился в комнату.
На столе лежала визитница. В ней обнаружилась нужная карточка: «Грабчак Леонид Георгиевич», а ниже мобильный и рабочий телефоны. Остановившись на втором варианте, Максим набрал номер.
Откровение
Чаще всего людям кажется: «Я маленький винтик, кому вообще интересны мои дела, предпочтения, мысли?» Но это далеко не так. Из сотни таких винтиков и шестерёнок складывается механизм, который, в свою очередь, заставляет работать гигантскую Систему. Каждый разговор во время кухонных посиделок, каждый комментарий в Сети, каждый неоплаченный квиток за ЖКХ или просроченный кредит дают возможность аналитикам увидеть изнанку декларируемого через СМИ окружающего мира.
Ни Максим Николаевич, ни Леонид Георгиевич иллюзий не строили. Поэтому в кабинете состоялся совершенно обычный разговор аспиранта и ректора.
Максим протянул Грабчаку из кармана руку для пожатия, зажав в ней значок, и через несколько секунд тот уже исчез в кармане Леонида Георгиевича. Он словно ничего не заметил и пригласил посетителя сесть.
Максим в свойственной ему занудной манере принялся излагать планы на ближайшее будущее. Мол, с кандидатской вопрос решённый, надо определяться, идти ли в докторантуру или же стоит сначала поработать на стороне, набраться практического опыта.
Грабчак не раздумывал ни секунды:
– Это хорошо, что вы сами зашли. У меня как раз вчера появилась интересная вакансия: требуется кандидат наук по вашей специальности. Зарплата солидная, не хуже, чем в каком-нибудь Газпроме, хотя фирма без громкого имени. Есть, знаете ли, конторы, сотрудники которых не попадают под объективы телекамер светской хроники, а тихо-мирно обслуживают интересы крупнейших мировых концернов, именно за тишину получая зарплаты… ну, для начала – с шестью нулями и в рублях. В месяц, – пояснил он. – Со временем количество нулей увеличивается, а рубли превращаются в доллары или в евро.
Про себя Максим присвистнул, но напоказ лишь понимающе кивнул, словно подобное ему предлагали чуть ли не ежедневно.
– Завтра к одиннадцати за вами заедет машина. Спускайтесь к подъезду заранее, а то вечно опаздываете, – посоветовал Грабчак. – Я тоже поеду в качестве представителя института, поскольку, не стану скрывать, за каждого учёного вашего уровня мы получаем солидные гранты, которые, в свою очередь, идут на поддержку молодого поколения.
Но всё-таки на следующее утро Максим едва не опоздал. Привычка по десять раз проверять, выключена ли плита, закрыты ли все краны, запущена ли сигнализация и тому подобное превратила его из педанта в ананкаста. Поэтому, спускаясь в лифте, он думал не о предстоящей встрече, а мысленно перепроверялся.
У подъезда уже ждал чёрный тонированный Mercedes-Benz X 164. Открыв заднюю дверь, Максим увидел Леонида Георгиевича, сперва не узнав его. В институте ректора считали скромным и добрым, да и выглядел старик соответствующе: чуть сгорбленные плечи, мягкий негромкий голос, недорогой костюм, большие очки в роговой оправе и застенчивая улыбка. Сейчас же это был прямой, с хищным профилем и презрительно сжатыми губами господин, каких немало в кремлёвско-лубянских коридорах бизнес-центров распила и отката. Грабчак лишь слегка кивнул, и Максим уселся, закрыв за собой дверь.
– Прежде, чем мы поедем, хочу предупредить: назад дороги не будет. То, что ты услышишь и увидишь сегодня, предназначается исключительно для своих, – глядя в окно, процедил Леонид Георгиевич. – Не будет никаких «я подумаю», никаких «меня это не устраивает» и тому подобных соплей. Если едешь, то едешь в новую жизнь, где придётся играть по иным правилам, где главное – не хотелки Максима Николаевича, а высшая цель. Какая?.. Уверен: ты уже понял и сам. Решай.
– Поехали, – просто ответил Максим, и машина тотчас же плавно тронулась.
– Возьми, – всё так же глядя в окно, протянул чёрную маску Грабчак. – Тебе пока не положено знать, куда именно мы направляемся. Надевай, а я по дороге введу в курс дела.
Нехотя Максим нацепил на глаза мягкую, плотную ткань, и всё вокруг потонуло во мраке.
– Братство Тёмных Кяфиров существует около полутора тысяч лет, – раздался голос Леонида Георгиевича. – Когда родился Пророк Мухаммед, во вселенной возник на мгновение дисбаланс силы, и тогда появился первый Даджаль – наш Тёмный Повелитель. С тех пор уже являлось двадцать девять Даджалей. Тридцатый, последний из них, тот, которому предначертано сразиться с Исой, пока лишь биологическая оболочка, а братство под руководством двадцать девятого Даджаля делает всё, чтобы пророчество о победе Исы не сбылось.
– Простите, что перебиваю. Вы сказали, Даджали являются. То есть они не рождены, так сказать, как обычные люди? – поинтересовался Максим.
– Смотри. Помимо людей на планете, до сих пор существует ещё одна форма разумной жизни – джинны. Самые могущественные из них – ифриты. Именно у них вселенная взяла мощь воскресить умершего человека, ставшего первым Даджалем. Но тридцатого воскресит сам Аллах, и сила этого Даджаля будет столь велика, что многие уверуют в него, как в бога.
– Зачем же это Аллаху? – удивился Максим.
– По официальной, если так можно выразиться, версии – смущать умы, проверяя силу веры каждого человека. Братство уверено в ином: за эти миллиарды лет мы надоели до колик в божественной печёнке, и требуется лишь повод, чтобы красиво закончить явно неудачный проект. Собственно, Пророк весьма подробно изложил план Аллаха в Коране и хадисах. Пока же вернёмся к истории. Первый из Даджалей по происхождению был стригериец. Это древнейшая европейская раса, построившая изначальную цивилизацию на территории нынешней Италии задолго до появления Адама и его потомков. В них не было божьей искры, которую иначе именуют душой. Стригерийцы оказались продуктом эволюции, так сказать, homo evolving, и всего добились сами, без ангелов и Бога. Они познали природу настолько, что возвели гору на месте собственной столицы, и эту маскировку так никто и не раскрыл до сих пор. Египетские пирамиды – даже не тень, а отблеск в грязной луже от мощи и величия стригерийцев. Они принесли таинства собственной магии и лживую веру первым потомкам Адама на северном полушарии. Они пестовали культы безумцев, чтобы человечество не сосредотачивалось на науке, ремёслах и истинной вере. Когда же какой-то очередной народ достигал слишком больших высот, неизбежно следовало падение: конкуренты стригерийцам не нужны. Поскольку жили они замкнутой общиной, но уже тогда познали законы генетики, то, чтобы не деградировать от постоянного кровосмешения, принялись покупать женщин и младенцев, соответствовавших их представлениям о расовой полноценности. Те, чьи параметры в итоге оказывались неприемлемыми, становились торговцами, разведчиками и агентами влияния во внешнем мире. Именно так и оказался в 571 году на Аравийском полуострове не то шпион, не то торговец, убитый в ночь на 22 апреля шайкой грабителей. Тело бедняги обрекли сгинуть в песках, но вселенная распорядилась иначе. Вскоре он вернулся в родную гору, и стригерийцы поняли: перед ними иной. Не человек, не джинн, не ангел, не соплеменник. И это нечто потребовало по праву сильного абсолютной власти над стригерийцами.
– Леонид Георгиевич, вы несколько отклонились от темы появления братства.
– Ничуть: без этих подробностей ты вряд ли поймёшь дальнейшее. Итак, это нечто, назвавшееся первым Даджалем, собрало совет старейшин и объяснило, что и ему самому, и стригерийцам необходимо представительство во внешнем мире, которое станет курировать политику, экономику и духовное развитие человечества – ведь людей становится всё больше с каждым веком, и одиночкам держать в узде стадо теперь проблематично. Структура сложившейся тогда организации неизменна и по сей день. Первая ступень – Послушники. Их в братстве большинство. Чаще всего они сами довольны своим положением и не стремятся к росту. Среди них – высокое начальство силовых ведомств, политологи, люди искусства, а также криминалитет и так называемые мастера. Послушники – это рядовые в армии: их дело не рассуждать, а, получив приказ, выполнять его даже ценой собственной карьеры, свободы или жизни. Вторая ступень – Братья и Сёстры, командный состав. Это как раз люди непубличные, профессионалы своего дела высочайшего класса. Среди них учёные, те же силовики без генеральских погон и громких должностей, но прошедшие огонь и воду, экономисты, ректора ведущих университетов мира, влиятельные теологи-проповедники – в общем, серые кардиналы. И, наконец, Апостолы. Есть лишь один Апостол, отвечающий за свою территорию и управляющий ею. Чаще всего, такая территория представляет собой целый континент. Власть их безгранична, но они ещё менее заметны, чем Братья. Сейчас мы направляемся к Апостолу России. Он очень стар и жить ему осталось недолго. На какой-то срок решено назначить преемником меня, но я и сам далеко не молод, поэтому после станут выбирать Апостолов не старше пятидесяти лет, ибо время прихода последнего Даджаля и нашей главной битвы близко. Старикам пора подвинуться.
– Скажите, – помолчав некоторое время, спросил Максим, – а мне обязательно придётся, будучи Послушником, работать по прямой специальности?
– Это не тебе решать. Апостол Аристарх уже ознакомился с твоим делом, но предпочитает встречаться с каждым претендентом сам, чтобы увидеть личность за ворохом бумажек. Да, хочу предупредить. Наверняка ты вспомнишь, кем он был, какое носил мирское имя. Поскольку ты вступаешь в братство, помни: Апостолов мирскими именами мы называем лишь среди чужих, иначе это звучит как оскорбление или как вызов на бой до смерти. И, хотя ты, в отличие от глубокого старика, крепкий молодой мужик, я не поставлю на тебя и ломаного гроша.
– Неужто он настолько силён?
– Тот, кто идёт во Тьму путём лжи, обретает неподвластное человеку могущество. Становясь Апостолом, ты становишься и наполовину джинном. Пока это всё, что тебе требуется знать. Спи.
