Тайны города Бэрмор

– Вставай. Надо зачистить тут всё и уходить.

– Ты… ты…

– Да, я – что? Мне пригрозить тебе пистолетом, чтобы начал шевелиться? Вижу, ты отлично умеешь работать под давлением. Вон какую схему с ходу придумал. Раз такой мозговитый, то должен понимать, что теперь ты соучастник преступления.

– Я думал, ты просто оглушишь его.

– Слишком умный, да? Лучше бы тебе заткнуться и делать всё, что я говорю. Вздумаешь донести кому-то – последуешь за этой мразью.

Прежде чем он успел что-либо ответить, я пинком вышиб из-под него стул, и Марк шлёпнулся на пол рядом с трупом. Вся симпатия к этому парнишке испарилась, уступив место ярости, подстёгиваемой жаждой отмщения и адреналином.

– Тащи плёнку, мешки, скотч или изоленту, тряпки, ведро с водой и какой-нибудь очиститель. Только сначала закрой дверь на замок. Нужно избавиться от тела и замести следы. Этим займусь я, а ты собери и упакуй все носители, на которых записана информация. На всякий случай прихвати одежду, документы и самое необходимое. Сегодня у нас пересидишь, дальше решим по обстоятельствам.

Он не стал спорить. Молча поднялся, вышел из комнаты, а через несколько минут вернулся с нужными вещами. Пока я устранял кровавые последствия, Марк паковал в сумку всё, что было велено.

– Как мы его потащим? – спросил он, завершив сборы.

Я почти закончил отдраивать пол и как раз размышлял над этим вопросом. Труп был надёжно завёрнут в плёнку и обклеен пакетами, так что проблема протечки была решена, но вот как вынести его незаметно? В самом здании камер не было, только на парковке, так что записи потом можно будет подтереть. Но, если кто-то увидит, как мы несём такой огромный свёрток, могут возникнуть осложнения. Однако оставлять его здесь нельзя.

– Есть большая сумка? – поинтересовался я спустя некоторое время.

– Такого размера, чтобы влезло тело, нет.

– Тогда понесём в ковре.

– У меня нет ковра.

– Значит, в одеяле. Хоть оно у тебя имеется?

– Имеется. А что потом? Что ты собираешься делать с телом?

– По пути назад сделаем небольшой крюк. Скинем его с обрыва перед мостом.

– Это… отвратительно, – гневно произнёс Марк. Его голос буквально сочился яростью. – Неправильно. Так нельзя.

– То есть ты предпочёл бы, чтобы он убил тебя? Готов был пожертвовать жизнью, только бы не марать руки? Ты считаешь, это было бы правильно?

Марк сжал и разжал кулаки, вздохнул и ответил уже спокойно:

– Такой, как ты, всё равно не поймёт. Ты мог оглушить его, но ты предпочёл убить. Знаешь… в мире ещё остались хорошие люди, которым не чужды доброта и сострадание. Но ты не входишь в их число. Поэтому тебе никогда не понять.

– Да что ты вообще знаешь об этом мире? Что ты знаешь о том, кто сейчас упакован в мешок? Что ты знаешь обо мне? О нас? Ничего. Абсолютно ни хрена. Но тем не менее распинаешься о том, что такое «хорошо» и «плохо». Доброта, говоришь? Это не доброта. Это слабость. А слабых в этом мире съедают первыми.

Марк вдруг рассмеялся. Тихо и недолго, однако от этого смеха стало как-то не по себе. Уж не поехал ли он умом от того, что увидел, как человек становится трупом? Ладно хоть в обморок не шмякнулся.

– Такие, как ты, порочат само определение слова «человечество», – выдал он на полном серьёзе. – Думаешь, сделал мне одолжение, убив его?

– Захлопнись.

– Как скажешь. Сейчас принесу одеяло.

И он направился к кровати. А я всё смотрел и смотрел на него, гадая, сдаст он нас или нет.

Возможно, Марк был просто в шоке. Но тем не менее я решил, что впредь глаз с него не спущу. А ещё обязательно расспрошу о нём Давида, одного из боссов Харонов, который с недавних пор играет на нашей стороне.

Глава 7

Анже́лика

Что-то обвивало моё горло. Это было первое ощущение, которое я почувствовала, когда пришла в себя. Второй в моё сознание вторглась ноющая боль. Третьим раздражающим фактором стал голос моей «сестрицы»:

– Очухалась наконец.

Я открыла глаза и потянулась руками к шее. Ошейник, чтоб его! Эта долбанутая надела на меня ошейник!

– Тс, – цыкнула Кэтти и сильно дёрнула за цепочку, заставив меня сесть на постели. – К ноге, шавка. Пора мыться.

– Да что с тобой не так? Сними его!

– Ах, какие мы нежные, – она брезгливо скривила губы. – Как я уже сказала, ты здесь в роли моей сучки, пока папочка не внесёт оплату. И я могу делать с тобой всё, что захочу. Ванна готова. Принцесса.

Рыжая встала и направилась к смежной двери, вынудив меня буквально скатиться с кровати.

– Хотя бы отстегни цепочку, – процедила я, нагнав эту чокнутую.

– Ни за что, – нараспев ответила Кэтти, её настроение резко улучшилось. – Всегда мечтала о сучке на поводке. Мечты такая вещь, знаешь ли. Если умеешь вертеться, они сбываются, принцесса.

Она втолкнула меня в ванную, и я чуть не запнулась о свои же ноги, но в последний момент сумела удержать равновесие. Раны, оставленные рыжей сучкой, нещадно саднили, благо кровь уже не текла. Однако я не была уверена, что длительное пребывание в горячей ванне пойдёт им на пользу. Возможно, лучше было бы воспользоваться душевой кабиной.

Первым делом стоило выпроводить отсюда отбитую на голову «сестрицу». Но она явно не собиралась уходить. Ванна, стоящая по центру комнаты, была уже наполнена, а рядом находился столик с разными бутылочками и кресло-стул. Что-то мне подсказывало, что Кэтти поставила этот «трон» для себя.

– Чего застыла? В чём дело? – она вновь дёрнула меня за поводок.

– Ты не могла бы выйти?

– Шутишь, что ли? Я хочу сама искупать своего питомца.

Кэтти оказалась за моей спиной так быстро, что я не успела среагировать. Холодное лезвие проскользнуло под застёжку моего бюстгальтера, а в следующую секунду Кэтти уже перерезала его.

– Ты… точно больная, – выдохнула я, удержав лифчик от падения.

– Избавься уже от этого парашюта и опусти руки, – приказала Кэтти, а затем разрубила мои трусы с двух сторон, и полоски ткани соскользнули по ногам.

– Нет.

– Ну же, принцесса, не ломайся. Позволь старшей сестрёнке искупать тебя и заштопать твои раны.

– Сама же их и нанесла.

– Я бываю несдержанной. Лучше не выводи меня из себя.

Она с силой дёрнула бюстгальтер и отшвырнула его в сторону. Мне хотелось упрямиться и дальше, прикрыться хотя бы руками, но какой в том был смысл? Сил не хватило бы даже на моральное противостояние, не то что физическое. Всё тело ломило, засохшая кровь неприятно стягивала кожу, а раны стоило промыть как можно быстрее, чтобы не началось заражение. Поэтому я сцепила зубы, проглотила ярость, бурлящую внутри, и послушно забралась в ванну.

– Хорошая сучка, – промурлыкала Кэтти, отстёгивая поводок. – Заслужила особое отношение.

Она нависла надо мной, положила руки мне на плечи, а затем надавила так резко и сильно, что я моментально ушла под воду. Я боролась, пытаясь вырваться из её хватки, и чувствовала, что раны вновь начинают кровоточить. В отличие от меня, Кэтти была полна сил, и я просто беспомощно скользила в ванне, пока эта долбанутая меня не отпустила.

– Вот теперь можно мыть голову, – сказала она, выдавливая на ладонь шампунь, в то время как я отфыркивалась и отплёвывалась. – Да, не стоит глотать эту воду. Я добавила антисептик и ромашковую пену. Всё для любимой сестрёнки.

– Откуда ты знаешь, что он наш отец?

Я не надеялась, что она ответит. Напевая какую-то странную песенку, Кэтти так тщательно промывала мои волосы, что казалось, будто её больше ничего не интересует. Даже то, что вода постепенно окрашивалась в красный. Однако, когда мытьё головы было завершено, рыжая бестия вопреки моим ожиданиям пустилась в откровения:

– Моя мать женщина не шибко умная, зато очень алчная, поэтому и залетела от богатого мужика. Она никогда не скрывала, кто является моим отцом. Влад не хотел огласки и откупался от нас деньгами, в этом и состоял мамин план. После моего рождения она не работала ни дня, жила на деньги Влада. Так что он точно мой отец. Влад не стал бы отваливать такие суммы за молчание, если бы я не была его дочерью. Когда мне стукнуло четырнадцать, я наведалась к нему домой, но Влад меня даже на порог не пустил. Вышел за ворота, всучил огромную пачку денег и сказал, чтоб проваливала и не смела больше показываться на глаза. Сказал, что откроет счёт на моё имя и будет перечислять деньги туда. Вот такое получилось воссоединение с папочкой.

– Так ты хотела, чтобы он тебя признал? – спросила я, глядя ей в глаза.

Они были так похожи на мои. Однако в данную минуту печали в них было куда больше. А когда мы только встретились, взгляд Кэтти излучал ненависть и безумие. Но я успела заметить в её глазах и радость. К сожалению, тоже не совсем здоровую. Бывала ли Кэтти хоть в какие-то моменты адекватной?

– Раньше хотела, да. А когда попала к Чёрным рыцарям, поняла, что он из себя представляет. Его величие лишь пшик. Влад не глава Харонов, хоть и забрался очень высоко.

– Он сказал, что возглавляет совет.

– Да, так и есть. Просто зазнавшийся кусок дерьма, которому нет дела до родной дочери. По крайней мере, до одной из них. Моя мать не лучше. Общению со мной всегда предпочитала чей-то член или порошок в сочетании с дорогим шампанским. Сколько бы Влад ни платил ей, она всё спускала в трубу. Мне приходилось терпеть домогательства её дружков. Я носила рваные обноски и питалась объедками, пока папаша не открыл отдельный счёт на моё имя. Тогда я и ушла из дома. Вот такие дела, принцесса.

Она замолчала, рассматривая меня. На этот раз я первая нарушила молчание:

– Влад не признал ни одну из нас, Кэтти. Он всего лишь хочет использовать меня в своих грязных целях. Вот и всё.

Её взгляд чуть смягчился. Кэтти кивнула и потянулась за расчёской.

– Я прочешу их, ты не против? Это специальная расчёска для мокрых волос, она не навредит.

– Ты странная. Сначала изрезала меня, а теперь хочешь расчесать волосы, не нанося им вреда. Разве тебе нужно моё разрешение? Я ведь твоя сучка на поводке.

– Дошло наконец, – она усмехнулась. – Да, ты моя сучка. Но у тебя хорошие волосы. Я умею видеть красоту. Ты красивая. Хоть и бесишь ужасно.

Решив не говорить, что это более чем взаимно, я хмыкнула. Голова сильно кружилась, а вода стала полностью алой. Мне становилось хуже, и я наконец перестала делать вид, что всё в порядке.

– Могу я сначала выйти из ванны? Раны открылись, нужно смыть кровь и пену. Можно воспользоваться душевой кабиной?

– Хм… Ладно, вылезай и дуй под душ. А потом я тебя заштопаю. Если ты шлёпнешься от потери крови, это испортит вечер. У меня на тебя большие планы, принцесса.

– Вечер? Который вообще час? И как давно я здесь?

– Скоро полночь. Тебя привезли около трёх часов назад. Большую часть времени ты была в отключке. Надо навёрстывать упущенное.

Полночь… Три часа… Меня увезли из бара примерно в восемь вечера. Значит, дорога сюда заняла плюс-минус час. Но что мне даёт эта информация? Где я, чёрт подери?!

Кэтти отложила расчёску и помогла мне выбраться из ванны. После того, как под её зорким взглядом я приняла душ, ни полотенца, ни халата она мне не дала. Сказала встать на коврик, а сама ушла за аптечкой.

Я опёрлась о столешницу рядом с раковиной и уставилась на своё отражение. Зеркало занимало большую часть стены, но вот девушка, смотрящая на меня оттуда, мне совсем не нравилась. Тёмные круги под глазами, кровоточащие порезы, синяки и ссадины на теле, ободранные запястья, хмурое выражение лица… Да уж, красота неописуемая.

Почему я вечно огребаю? В чём я так провинилась, что вся моя жизнь состояла и состоит из борьбы и потерь? Лейла, мама, Кир… Кэтти думает, что я баловень судьбы. Как иронично. Я ведь даже не знаю, что значит «беззаботная жизнь». И никогда не знала.

Но я оказалась в её руках отчасти по собственной глупости. Если бы я только надела тот кулон, то сейчас не торчала бы тут в качестве пленницы…

– Старшая сестрёнка вернулась, – торжественно произнесла Кэтти и с грохотом поставила коробку, два рокса и бутылку спиртного на столешницу. – В наличии три раны. Класс!

Я больше не сомневалась, что у неё проблемы с головой. В одну минуту Кэтти была агрессивной и жестокой, в другую – подозрительно ласковой, а в следующую – язвительно-саркастичной. Но как бы она себя ни вела, её не трогали чужие страдания. Власть над другими явно доставляла ей наслаждение. Кэтти нравилось изводить людей, неважно, морально или физически. Её садистские наклонности настораживали, а ещё я не знала, что она выкинет в той или иной ситуации – зашьёт меня, вспорет мне глотку или заплетёт косички.

У меня не осталось сил просчитывать её действия, концентрироваться и давать отпор. Я еле стояла на ногах, мой организм был истощён, а раны вновь открылись. Подчинение казалось единственной возможностью уйти из плена Чёрных рыцарей живой. Поэтому я не стала противиться, когда Кэтти взялась за иглу. Лишь сцепила зубы, понимая, что «сестрёнка» собирается зашивать меня без обезболивающего.

А ведь порезы были не настолько глубокими. Достаточно было скрепить края ран пластырными полосками. Но Кэтти светилась радостью от одной лишь мысли о том, что надо мной можно ещё как-то поиздеваться.

– Настолько смелая? – язвительно спросила она. – Даже не пикнешь?

– Приступай уже.

– Ты, похоже, протрезвела. Могу предложить виски. Алкоголь притупит ощущения.

– Не нужно.

– Упрямая. Похвально. Но посмотрим, как ты запоёшь, когда я начну.

И «запела» я действительно громко. Кэтти щедро полила антисептиком сначала мои запястья, затем ножевые раны, иглу и свои ладони, а потом приступила к шитью.

Стоило ей сделать первый стежок, я зашипела и разразилась трёхэтажным матом, а на втором стежке не смогла сдержаться и взвыла. Это было… Нет, слово «больно» тут не подходит. Кожу обжигало, морозило, распирало. Казалось, что игла была не одна, а как минимум тысячи. Меня будто подпалили на костре, а потом бросили в ледяной пустыне.

К тому времени, как Кэтти закончила зашивать первую рану, холодный пот покрывал каждый сантиметр моей кожи, тело била крупная дрожь, а мысли напоминали бред сумасшедшего.

– Тебя лихорадит, сестрёнка, – весело произнесла Кэтти. – Не трясись, а то не смогу закончить.

– Давай сюда своё пойло, – прорычала я, ненавидя её всей душой. Эта сучка специально растянула процесс и игралась с краями раны, чтобы причинить мне как можно больше боли.

Кэтти разразилась смехом, пританцовывая разлила виски по стаканам, один протянула мне, другой осушила залпом и растянула губы в жутковатой улыбке.

Просто блеск…

Вместо осмотра у доктора я оказалась в роли подопытной игрушки очередной психопатки. Вместо еды, воды и сна я снова заливала в себя спиртное. Но я не могла больше терпеть боль. Не в таком состоянии. Мне казалось, я сама схожу с ума.

– Давай ещё по одной, – предложила Кэтти, продолжая улыбаться.

– Хватит.

– Нет, ты не поняла. Выпей со мной, принцесса.

– Не хочу.

Улыбка пропала с её лица. Кэтти выудила пистолет из кобуры, закреплённой с левого бока, и наставила его на меня.

– Всё ещё не врубаешься, да? Сейчас ты моя сучка. Я говорю – ты делаешь. Так это работает. И я сказала: пей!

Я ничего не ответила. Под дулом пистолета разлила алкоголь по роксам, один протянула Кэтти. Когда она приказала повторить, я больше не перечила. И потом тоже.

Наконец Кэтти решила, что я влила в себя достаточно, отложила пистолет и вновь взялась за иглу.

– И всё же ты крепкая, принцесса, – пробормотала она, протыкая мою кожу. – Я уж думала, что давно избавилась от тебя. Кстати, твоему другу удалось реанимировать тачку? Или она не такая везучая, как вы?

Смысл её слов не сразу продрался сквозь боль, перемешанную с алкогольным дурманом. Но когда до меня дошло, я ещё больше захотела придушить эту чокнутую.

– Так это твои люди столкнули нас с Яном с обрыва?

– Весело было, да?

– Вообще-то, нет.

– А мне понравилось. Всё, я закончила. Оценивай.

Я осмотрела себя в зеркале. Швы на удивление вышли очень аккуратными. Раны и правда были не настолько глубокими, чтобы их зашивать. Но Кэтти хотела сделать мне как можно больнее. Что ж… ей удалось.

Она протёрла швы антисептиком, заклеила послеоперационным пластырем, потом ещё раз продезинфицировала мои запястья, перевязала их бинтами, а затем взялась за расчёску и велела мне сесть на свой «трон».

Кэтти прочёсывала мои волосы не только расчёской, но и пальцами. Снова напевала какую-то странную песенку и вообще пребывала в отличном настроении. Но надолго ли?

Закончив с волосами, Кэтти кинула мне белую шёлковую комбинацию, прихватила полупустую бутылку и, прежде чем выйти, сказала:

– Если нужно, тапки у двери. Пора ужинать, принцесса.

Облачившись в это сексапильное одеяние, я вышла из ванной и увидела, что Кэтти учла моё пожелание. Ужин был подан прямо в комнату, и стейк с греческим салатом уже ждали меня. Кэтти указала на стул, стоящий по другую сторону небольшого круглого столика.

– Садись, сестрёнка.

– А ты не будешь ужинать?

– Вот мой ужин, – Кэтти салютнула мне роксом. – Расскажи о себе, принцесса. Каково это – быть любимой? Каково, когда тобой восхищаются?

– Это очень… – я осеклась, решив не использовать красивые общие фразы. Это было бы нечестно. А мои близкие заслуживали правды. – Ты начинаешь ценить это, когда теряешь.

– И кого же ты потеряла?

– Ты ведь знаешь.

– Ну так скажи это. Хочу услышать полную версию.

Я могла рассказать обо всех плохих и хороших моментах моей жизни. Могла прикинуться бедной и несчастной, как сделали бы многие. Но я знала, что Кэтти такое нытьё не разжалобит. Мне и самой никогда не нравилось слушать нытиков. Лично у меня они вызывали не жалость, а раздражение. Поэтому я ограничилась фактами, не придавая им никакой эмоциональной окраски.

– Так значит, ты тоже хлебнула немало, – задумчиво произнесла Кэтти, когда я закончила свой рассказ, и разлила остатки виски по роксам.

Она встала, вынула из шкафа две куртки, одну бросила мне и махнула рукой, показывая идти за ней. Одевшись и прихватив выпивку, мы вышли на балкон. В темноте было непонятно, какой это этаж, но, судя по веткам деревьев, явно не первый. И моё подозрение, что это здание находится не в городе, ещё больше укрепилось.

– Где мы?

– Ммм… Чем тебе поможет эта информация? Отсюда не сбежать, – Кэтти подняла рокс и стукнула о мой. – Твоё здоровье, принцесса.

– Которое ты нехило так подпортила, – проворчала я, чем лишь рассмешила её.

Следующие полчаса мы провели, стоя на балконе, попивая виски и разговаривая о разном. Кэтти выудила откуда-то новую бутылку и, само собой, заставила меня составить ей компанию. На удивление Кэтти была отнюдь не глупа, хоть и выражалась как хабалка. Или это я снова была пьяна в стельку.

Странно признавать, но я больше не испытывала неприязни к этой девушке. Несомненно, она была чокнутой, взрывной и опасной. Однако было в ней что-то притягательное. Кэтти пахла свободой. Той самой, настоящей, до которой я никогда не могла дотянуться.

Или я вновь просто бежала от своей боли и заглушала истинные эмоции, с головой окунувшись в общение с новоявленной «сестрой», как делала это ранее с моими парнями. Моими… А были ли они вообще когда-нибудь на моей стороне?

– Чтоб ты знала, – произнесла я, схватившись за перила. – Не верю я, что мы сёстры. Мы совсем не похожи.

– Жаль, – беззаботно ответила Кэтти.

– Откуда ты вообще узнала, что он и мой отец тоже?

– Ааа, – протянула она, явно довольная собой. – Моя мать говорила, что Влад увивался за некой Мартой Ласман. Как уж там дело было на самом деле, конечно, никто не знает, но ведь муж-то Марту всё же бросил. Не составило никакого труда найти этого рогоносца. Некоторые люди за деньги готовы сделать и рассказать что угодно. Вот и он разговорчивый оказался. Всё выложил.

– Скотина. И потом… ты следила за мной?

– Конечно. Хотела подкараулить и избить, раз уж план с тачкой провалился, но потом решила, что на тебе можно нормально навариться. Другие боссы согласились, что грех упускать такую возможность, и приказали тебя похитить. Подходящий случай не заставил себя ждать. Сотрудники того бара, где ты надралась, за хорошее вознаграждение помогли увезти тебя оттуда незаметно. У них там одна камера сломана, есть слепая зона. Очень удобно.

– Но откуда ты узнала о нашем с Владом разговоре? Ты сказала, что он признал меня. Как ты можешь знать?

– Я и не знала, о чём вы говорили. Мне донесли, что вы закрылись в его кабинете, и я предположила худшее. Но я ведь не угадала суть беседы. Ты сказала, что он просто хочет воспользоваться тобой, так что мои подозрения не обоснованы. Или ты соврала?

– Нет.

– Ну вот. Всё, я ответила на твои вопросы. Идём спать, сестрёнка. Ты сильно напилась.

– А ты нет?

Кэтти лишь усмехнулась, увлекла меня в комнату, стянула с меня куртку, и я буквально рухнула на кровать. Спустя от силы минуту свет погас, а Кэтти легла рядом.

– Всегда мечтала иметь сестрёнку, – прошептала она, придвинувшись ко мне и обняв за талию. – Я бы заботилась о ней. Тебе понравилось, как мы провели время, принцесса? Я ведь заботливая старшая сестра?

В голове мелькнуло, что такой заботой можно в могилу загнать, но я притворилась спящей. Не стоило злить Кэтти. Эта девушка спала с ножом под подушкой, пару минут назад я нащупала его рукой. И вряд ли это был единственный ножик в её кровати.

Безумные вечер и ночь наконец подошли к концу, осталось продержаться ещё день или несколько. Надеюсь, у Кэтти будет хорошее настроение…

Глава 8

Анже́лика

Надежда умерла не последней. Она с ходу разбилась вдребезги, стоило мне открыть глаза.

– Оглохла, что ли? – прошипела Кэтти и с силой дёрнула поводок на себя. Да, цепь вновь была на месте. А голова трещала так, что грозилась взорваться. – Вставай, соня. Выезд через полчаса. Папочка решил, что ты стоишь того, чтобы потратиться. Жаль. Из тебя вышла бы хорошая сучка.

Она наклонилась и расстегнула ошейник.

– Который час?

– Почти семь.

– Утра?

– Ты проспала весь день, принцесса, уже вечер. У тебя есть двадцать минут, чтобы привести себя в порядок. Не советую идти в душ, а то намочишь швы.

Кэтти кинула на кровать чистую одежду и скрылась за дверью, оставив меня в одиночестве.

Осторожно «поплескавшись» в раковине и тщательно почистив зубы, я оделась. Толстовка и джинсы были свободными, а бельё и вовсе отсутствовало. Хорошо, что носки оказались впору, а кроссовки мне просто вернули. Но вот что случилось с моими джинсами и блузкой так и осталось загадкой. Ладно хоть кожаную куртку и телефон прихватил Алекс.

Алекс…

Черт. Как больно о них думать…

Перед дорогой двое мужчин сопроводили меня на кухню, где меня ждал горячий чай и пара сэндвичей с индейкой. Я так и не поняла, что это за место. Дом вроде и был похож на жилой, но меня не покидало ощущение, что это одна из баз Чёрных рыцарей. Да и осмотреться я толком не смогла. Подвал, комната Кэтти и кухня – это всё, что я видела. В подвал и спальню меня доставили в бессознательном состоянии, а перед тем, как отвести на кухню и до машины, мне завязали глаза.

Когда повязка была снята, оказалось, что меня усадили на заднее сиденье. Рядом сидел один из Чёрных рыцарей, второй был за рулём, а Кэтти расположилась на пассажирском сиденье. Она была сосредоточена, молчалива и, кажется, злилась. Но, вполне возможно, во время работы Кэтти всегда была такой. Синий обтягивающий комбинезон не скрывал кобуру и прикрепленные к бёдрам ножи. Мужчина, сидящий рядом со мной, так вообще держал автомат. Видимо, Чёрным рыцарям было глубоко наплевать на соблюдение порядка в Бэрморе.

– На выход, – скомандовала Кэтти, как только машина остановилась.

По моим ощущениям, поездка заняла больше часа. Уже стемнело, и лишь свет фар освещал пространство. Вместе с нами прибыли ещё две машины Чёрных рыцарей. Кэтти не соврала, в её подчинении и правда находились десять мужчин.

Влад не заставил себя ждать, появившись почти сразу после нашего приезда. Он приехал с противоположной стороны дороги и был один. Хоть, зная Влада, и можно было ожидать, что он устроит засаду, однако вряд ли он бы стал посвящать остальных Харонов в наши родственные связи.

Из-за темноты и начавшегося дождя я не могла точно сказать, где мы находимся. По обе стороны дороги росли деревья, а света фар не хватало, чтобы разглядеть, откуда именно приехал Влад. Но я предполагала, что встреча проходила недалеко от выезда из города. Их в Бэрморе было два. Один располагался за мостом, а вот второй как раз пересекал рощу. Именно эта дорога имела множество съездов и разветвлений. Некоторые пути были закрыты или находились под контролем банд, а потому вполне подходили для проведения теневых сделок.