Холод. 98 лет спустя

Темноволосая голубоглазая маленькая девочка бежит ко мне. На ней надето светло-голубое платье, волнистые волосы развеваются от скорости её бега. Она улыбается и во всё горло кричит "Папа". Я испытываю счастье, такое, что ни с чем в этой жизни не может сравниться. Но Сара не успевает добежать до меня, мои глаза распахиваются в тот момент, когда девушка-боец вонзает уже торчащий из спины нож до конца. И я падаю на каменный пол, спустя минуту перед моими глазами появляются серые ботинки охранника, несколько пар рук поднимают меня и волоком тащат обратно в камеру. Они не добили меня… почему-то.

Я испытал облегчение, когда увидел, что девушка-соседка тоже в камере, видимых повреждений я на ней не наблюдал. Но её лицо. Мокрые щеки. Почему она плакала? Ей сделали больно? Или ей страшно? В женской голове невозможно разобраться. Никакие намеки не помогут мужчине понять, что в ней творится. А так как девушка со мной не разговаривает, я даже не буду пытаться.

Но она снова удивила меня.

Причем дважды.

Мало того, она вынула нож из моей спины, так она ещё и заговорила со мной. Но после того, как лезвие покинуло моё измотанное тело, блондинка быстро ретировалась и закрыла за собой дверь-решетку. Заперла на все замки и удалилась в туалет. Её долго не было, я уже успел прийти в себя и даже смог подняться на ноги и по максимуму смыть с себя кровь. Меня, в отличие от сокамерницы, не выводят в ванную, и всё, чем я могу довольствоваться – это тонкая струйка ледяной воды, но мне раз в неделю приносят чистую одежду. И на этом спасибо.

Несмотря на то, что вчера девушка заговорила со мной, больше мы это не практиковали. Я всё чаще и чаще просто сидел с закрытыми глазами и виделся со своей дочерью.

Я так скучаю…

Никогда не думал, что по кому-то можно тосковать так сильно, что все внутренности превращаются в требуху, а душа физически начинает кровоточить. Эти моменты… одновременно приносят непомерную радость и доставляют щемящую боль. Но без этих кратких встреч я бы не протянул здесь целый год, а то и больше.

Открываю глаза и ловлю на себе пристальный взгляд блондинки. Но как только она встречается с моими глазами, то тут же отводит глаза в сторону. Она ещё не определилась, как вести себя со мной.

– Спроси. – говорю ей.

Она молчит.

– Если тебя что-то интересует, то просто спроси.

Но она снова молчит.

Я вижу, как она борется с собой, её что-то волнует, и, видимо, ответ на это могу знать именно я. Но она перебарывает себя и, не произнося ни слова, снова берет свой блокнот и что-то там рисует. Ложусь на жесткий матрас и смотрю в потолок. Это одно из немногих занятий, которые доступны мне.

Так мы прожили ещё шесть дней. Молча, изредка бросая друг на друга короткие взгляды.

Пятница.

Снова пришел громила Дюк, тот, что частенько стреляет мне в голову. Он забрал с собой мою сокамерницу, и они удалились. Я остался в камере один и начал обдумывать план побега. Теперь уже настоящего. Выяснить мне о Скале практически ничего не удалось, но торчать здесь столетиями я не собираюсь.

Спустя несколько часов блондинка вернулась. Опять в другой одежде, но не это привлекло моё внимание. Она плакала. Тихо, но очень долго. На её левой щеке виднелся красный след от чьей-то ладони.

– Что случилось? – спросил я.

– Расплата. – ответила она, лежа на кровати спиной ко мне.

7. Расплата

Амели.

Что-то в моей жизни определенно пошло не так. Раньше я не знала хлопот и проблем. Но сейчас… чтобы избежать нежеланного брака, сижу в камере с Мором. Дядя стал презирать меня, я увидела это на его лице сразу, как только вошла в кабинет. Он посмотрел на меня так, словно я предала его самым ужасным способом. Но я не предавала. Просто растерялась. Я никогда не была на боях и не видела, с какой жестокостью люди и Моры сражаются в клетке. Боюсь представить, что происходит за пределами Скалы, я совсем не готова к жизни вне этих стен. Дядя не сказал мне ни единого слова, молча прошел в столовую, я следом за ним. Но стоило мне только переступить порог, я замерла на месте. Стол был накрыт на троих, а на небольшом отдалении от накрытого пахнущей едой стола находился Боа. Он стоял спиной ко мне, но, обернувшись, тут же преодолел разделяющее нас расстояние. Я отступила на шаг, но его рука вцепилась в моё предплечье и принесла с собой неприятную боль.

– Я скучал по тебе. – сказал он совершенно безэмоционально. Отпустил руку и взял моё лицо в ладони, я не успела даже подумать, а его губы накрыли мои. Такие холодные и бесчувственные.

Он отпустил меня и отступил на шаг.

– Здравствуй. – сказала я ему запоздало.

Глаза Боа запылали гневом. Что произошло? Почему он в одно мгновение изменился в лице? Он сжал губы в тонкую линию, замахнулся и со всей силы ударил меня по щеке. Да так, что я потеряла равновесие и упала на пол. Боже, как больно! Слезы не заставили себя долго ждать и тут же брызнули из глаз.

– Я был там. Но ты меня не заметила. Я сидел прямо напротив тебя и смотрел за твоей реакцией. Но не получил того, что желал. – он замолкает и присаживается на корточки рядом со мной. Я отстраняюсь от него. Не знаю, чего от него ещё можно ожидать. Я его боюсь. Боа щурит глаза и спрашивает. – Что это было? Амели, ты же понимаешь, что моя будущая жена не может себе позволить сострадание к этим чудовищам? Они разрушили наш мир. Захватили его и уничтожили. Держали людей в рабстве и подпитывались ими, словно… люди – это батарейка. Они убили твоего отца! Моры до сих пор хотят завладеть Землей и уничтожить нас. А что делаешь ты? Жалеешь жалкого Мора? Не людей, которым он причиняет боль, а его. Почему?

Бросаю взгляд на дядю, который сел за стол и поглощает еду, словно ничего не происходит. Он не встал на мою защиту и даже не хочет услышать моих оправданий. Очередные дорожки слез появляются на щеках.

– Я задал тебе вопрос.

– Я… я не знаю. Я растерялась.

Боа цокает и отрицательно качает головой.

– Это плохо. Ты должна быть сильной, а не слабой. Понимаешь? Твой статус изменится уже через месяц, и я хочу видеть рядом с собой сильную и уверенную в себе женщину, а не плаксивую и слабохарактерную девчонку. – замолкает, протягивает руку к моему лицу, но я отворачиваюсь от неё. Но Боа неумолим, хватает меня за подбородок и заставляет смотреть ему в глаза, склоняется к моему лицу ещё ближе и говорит. – Идёт война, и слабым в этом мире нет места.

Голос дяди звучит неожиданно и громко:

– Достаточно, Боа, я думаю, Амели и так всё поняла.

Боа отпускает меня и встает в полный рост, подает мне руку, и я, скрипя сердцем, принимаю её. Встаю, утираю слезы, и мы рассаживаемся за стол. Дядя и Боа ужинают и беседуют о насущных делах. Они ведут себя так, словно ничего не произошло. Ладно Боа, я вообще его не знаю, но дядя… он же вырастил меня и никогда не давал в обиду. Неужели всего одно слово, брошенное в сердцах, изменило его отношение ко мне? Сегодня я не чувствую вкуса еды. Стараюсь не поднимать взгляд от тарелки и тихо ненавижу себя. Боа правильно сказал, я слабая. Ничего не умею и ничего не знаю про внешний мир. Да что там мир, я даже в отношениях людей не разбираюсь. У меня толком никогда не было подруг и друзей, тех, с кем бы я могла что-то обсуждать, делиться секретами и так далее. Мне и не хотелось. Но хочется сейчас…

После трапезы меня проводили в камеру. По дороге до неё у меня снова покатились слезы. Я ничтожна. Не могу постоять за себя. Постоянно испытываю страх. Сегодня я лишний раз убедилась, что не могу выйти замуж за Боа. Я боюсь его, и если останусь с ним наедине, то не смогу дать отпор. И он сможет делать со мной что угодно. Я не глупая и понимаю, что он рано или поздно захочет интимных отношений, а я навряд ли смогу ответить ему взаимностью. Он мне противен и, кажется… что я его ненавижу. Таких чувств я никогда ни к кому не испытывала. И не хочу испытывать впредь.

Вернулась в камеру и старалась не смотреть на Мора, почему-то я не хотела, чтобы он видел меня такой разбитой и потерянной. Легла на кровать лицом к стене и уставилась на красную кнопку. Жаль, что такой кнопки не было в столовой дяди, там я бы обязательно ей воспользовалась.

– Что случилось? – спросил Мор.

– Расплата. – ответила я и зажмурила глаза. Расплата всего лишь за одно неосторожное слово. А что будет, если я когда-нибудь решу перечить Боа? Даже думать об этом не хочу.

Мор больше не лез ко мне с вопросами. И я благодарна ему. Не знаю, стала бы я отвечать, но боюсь, что да. И в будущем мне это только навредит.

Сегодня очередная суббота, я снова пойду смотреть на бой. Я буду молчать. Чтобы там ни случилось, я буду молчать. Но сейчас смотрю на Мора, который гипнотизирует дверь. Он ждет. Ждет свой конвой и последующий бой.

Чувствую нервозность. Если бы была моя воля, я бы не пошла туда. Осталась бы здесь и просто сидела. Пальцы немного трясутся, а мысли прыгают одна за другой. Я прекрасно понимаю, что переживаю за Мора. Ни оттого, что я считаю его хорошим. Нет. Я просто думаю, никто не заслуживает того, что делают с ним. Это отвратительно. Люди превратили бой в травлю одного Мора, против которого выходят несколько противников, при том, у них есть оружие, а у него нет ничего. Я не могу позволить себе чувствовать к нему что-то… он не человек. Так мне всегда говорили, но…

Через месяц я уеду отсюда, а он останется и проведет остаток своей жизни здесь. В аду.

Открывается дверь, и снова вваливаются четверо охранников. Не жду приказа, встаю и открываю замки на решетке. Ловлю взгляд Мора и чувствую себя одной из тех, кто ведет его на очередной бой, на очередную боль. Отступаю на шаг назад и тяжело вздыхаю. Но я ничего не могу сделать. Не мне его спасать. Я себя-то не в состоянии защитить. Охрана врывается к Мору, надевает на него кандалы, мешок и выводит прочь. Я молча следую за ними. Как всегда куча охраны для одного скованного Мора.

Стоит нам войти в зал, толпа замолкает, но это длится ровно пять секунд, потом начинается вакханалия. Люди, как сумасшедшие кричат, топают, свистят, но в этот раз не появление Мора вызвало такой шквал эмоция, а я. Они не простят, они не забудут.

Слишком много унижений летит в мою сторону, но я целенаправленно иду к своему месту, Мора тащат дальше. В клетку. Там его ожидают шесть человек! Шесть! Боже! Да они издеваются.

Прохожу на своё место, но не могу оторвать взгляд от клетки, с Мора уже сняли мешок и кандалы. Вижу, как он вызывающе поднимает одну бровь вверх и оценивающе смотрит на мужчин, что стоят перед ним.

– Я бы не советовал тебе… так смотреть на него. – произносит голос справа от меня.

Оборачиваюсь. Только не это лицо! Пожалуйста. Любое другое, но не это. Рядом со мной сидит Боа и улыбается уголками губ.

– Я специально остался, чтобы проконтролировать тебя. Завтра я уезжаю, но ты не переживай, я постараюсь приехать на очередной ужин у Максвелла.

Наклоняется и целует меня в губы. Я не отворачиваюсь, не дышу, не отвечаю. Я просто в шоке от того, что он здесь. Боа отстраняется от меня и шепотом говорит:

– Смотри, а то пропустишь самое интересное.

Поворачиваюсь и наблюдаю за боем. Он уже начался, я так выпала из реальности, что даже не услышала гонг. Мор ведет себя… иначе. Более агрессивно, более вспыльчиво. Он наносит сокрушительные удары, один за одним. Люди в прямом смысле слова летают по клетке, ударяются о прутья и падают на пол. Хватаюсь за поручень и задерживаю дыхание. Что изменилось? Почему он изменил свою тактику? Или в прошлый раз он казался тем, кем не является? Я запуталась окончательно. Сегодня против Мора поставили только мужчин, причем они все больше его, выше, шире. Но несмотря на то, что их шесть, а Мор один, они пока не нанесли ему ни одного удара. Он порхает, кажется, что каждое движение, удар, прыжок не доставляет ему никаких усилий.

– Он – животное. – шепчет мне на ухо Боа. От жениха у меня волоски на шее дыбом встают.

– Да. – отвечаю я, как и ты. Как и все мы.

Трое мужчин лежат без движения. Он убил их? К Мору подбегает один из противников, но он, кажется, знает об этом, несмотря на то, что мужчина нападает со спины. Мор оборачивается и со всего маху бьет того ногой по лицу. Мужчина падает на пол прокрутившись перед этим в воздухе, но тут же начинает вставать. Он дезориентирован. Мор убийственно смотрит на противника.

Нет. Не делай этого. Мысленно прошу его я.

Но Мор уверенно заходит к мужчине за спину, наклоняется… хруст. Мор свернул ему шею. Он убил его. Я, кажется, забыла, как дышать. Я сижу в одной камере с убийцей. Наблюдаю, с каким безразличием он отпихивает ногой человека и поворачивается к двум оставшимся. Склоняет голову набок и рукой приманивает их к себе. Но они не двигаются с места, пока толпа не приходит в себя и не просит смерти Мора. Замечаю у одного из мужчин пистолет. Откуда он у него взялся? Это же нечестно. Амели, боже, что ты творишь?

Он убил человека у меня на глазах, а я всё равно переживаю за него. Полнейший провал дядиного плана.

Тем временем противник производит выстрел, и пуля попадает Мору в плечо. Кажется, это только разозлило его. С громким криком он срывается с места и налетает на стрелявшего, сбивает его с ног, и они падают на пол. Пистолет улетает за пределы клетки. На этом моменте я выдыхаю. Но потом моё дыхание снова прекращается. Мор берет человека за голову и сильно бьет того головой о каменный пол. Один. Два. Три. Я слышу, как голова раскололась, словно разломили надрезанный арбуз. Кровь быстро растекается вокруг головы мертвеца. Я уверена, что он мертв. С такими увечьями не выжить. Тошнота подходит к горлу, не могу больше на это смотреть. Зажмуриваю глаза, и пытаюсь восстановить дыхание, которое в край сбилось.

– Смотри! – громко говорит Боа. Я вообще о нем забыла.

Открываю глаза и наблюдаю за тем, как Мор медленно движется в направлении последнего бойца. Сердце пропускает пару лишних ударов. Сейчас он и его убьет. Но человек неожиданно останавливается и просто смотрит на Мора, глаза которого начинают неистово гореть холодным голубым сиянием.

Это ужасно-удивительно. Я никогда не видела такого. Поднимаюсь на ноги и подаюсь немного вперед, но рука Боа резко опускает меня на место. Мор уже вплотную подошел к мужчине, и я наблюдаю, как тот начинает в прямом смысле слова замерзать.

Череда выстрелов разносится по залу. Хватаюсь за поручень и сжимаю его настолько сильно, что чувствую боль в суставах. Дюк стоит за решеткой и расстреливает Мора со спины. Но некоторые пули попадают и в человека, которого Мор удерживает на месте. Они оба падают. Мор на колени и упирается руками о пол, мужчина, словно льдина, со стуком падает на пол. Он определенно мертв. Не из-за того, что Мор с ним сделал, а из-за пулевого отверстия в голове. Это точно прикончило его, даже если он и был жив до этого.

– Уведите её! – командует Боа, и меня поднимают с места и уводят из зала.

Он их убил. Мор всё-таки убил этих людей. Дюк убил Мора и одного из бойцов.

Столько крови.

Столько боли.

Столько смертей.

Тяжело дышать. Останавливаюсь, упираюсь ладонями о каменную стену и склоняю голову вниз. Дышу. Дышу. Но ничего не получается, кислород не попадает в легкие. Я словно рыба на льду. Не могу дышать. Перед глазами всё плывет. В ушах стоит гул, который с каждой секундой только увеличивается. Хочу прикрыть уши, чтобы не слышать его, но не могу отпустить стену, так я точно упаду. Воздух, где же он?

– Идем. – говорит охранник.

Хочу ему ответить, но не могу. Воздуха не хватает. Его просто нет. Охранник поворачивает меня, и я вцепляюсь мертвой хваткой в его серую куртку. Мужчина осторожно берет моё лицо в ладони и что-то говорит. Сначала я не могу разобрать его слов. Гул, он стал очень громким и мешает мне услышать слова охранника. Но всё же я понимаю его.

– Смотри на меня. Успокойся. Дыши медленно. Повторяй за мной.

И я слышу тихий голос мужчины в серой форме. Неотрывно смотрю в его глаза и пыталась повторять медленные вдохи и выдохи так, как показывает мне он. Не знаю, сколько мы так стоим, но я начинаю дышать. Дышать нормально.

– Спасибо. – говорю ему я.

– Не за что. – отвечает он, слегка улыбается и отстраняется от меня.

В итоге я дошла до камеры, в которой меня снова закрыли, но Мора так и не привели. Прошло уже слишком много времени, а он так и не появился. Где он? Что с ним? Может его убили? Или сбросили со скалы? На самой окраине Скалы есть дамба, она давно уже не функционирует как надо, но само сооружение осталось, и именно там на большом помосте происходят наказания. Особенные наказания. Надеюсь, что Мор не там, иначе я могу его не ждать. Оттуда никто не возвращается.

Я несколько раз умылась холодной водой, походила из угла в угол, даже один раз зашла на территорию Мора. Это было как-то странно, быть там, когда его нет. Я быстро вышла и села на кровать. Ждала и ждала. Я не знаю, как относиться к нему, или… к людям. Я не понимаю, кто хороший, а кто плохой. Существует ли такая градация? Не заметила, как уснула, но продлилось это недолго, меня разбудил скрип входной двери. Мора вновь внесли волоком и бросили на пол в его камере.

Охрана ушла, и только тогда я посмотрела на Мора. И крик ужаса вырвался из меня. Закрываю рот рукой и не могу поверить в увиденное.

О, боже!

Его спина. Там нет живого места. Кровь, мясо. На спине нет кожи. Её сняли? Её срезали с него. Не могу удержать рвотные позывы и убегаю в туалет. Что они с ним делали? Слезы капают из глаз. Мне так его жаль. Беру себя в руки и возвращаюсь в камеру. Мор лежит на животе, руки и ноги раскиданы в разные стороны, голова лицом повернута в мою сторону. Его глаза открыты. Нет. Он не может быть в сознании. Он изредка моргает и смотрит на меня. Подлетаю к своей кровати и хватаю чемодан с медикаментами. Подхожу к Мору и сажусь на колени возле него. Боже! Я не могу смотреть на его спину.

– Ч-что мне делать? – спрашиваю его, хотя не уверена, что он в состоянии говорить.

– Пули… – еле разлепляя губы, шепчет он.

– Вытащить пули. Поняла. – смотрю на спину и не понимаю, как мне найти место, где эти пули находятся. Тут просто месиво. Кровь уже дотекла до меня.

– Плечи… – еле шевеля губами подсказывает мне Мор. Хорошо, значит начну с плеч.

Достаю раствор и наливаю на плечо, Мор не шевелится. Вижу отверстие и пытаюсь достать снаряд. Получается далеко не сразу. Закусываю губу до крови и пытаюсь причинить Мору как можно меньше дискомфорта. Возможно, это у меня получается, так как он лежит и вообще не шевелится, не кричит, не стонет. Помимо этой пули я извлекаю ещё четыре. Больше не вижу. Всматриваюсь в кровавый ужас, но ничего не могу найти. Наклоняюсь к лицу Мора, его глаза закрыты. Не знаю, услышит ли он меня, но всё же спрашиваю.

– Есть ещё? Есть ли ещё пули внутри тебя?

Тишина. Руки все в крови, дрожат, с трудом удерживая пинцет.

– Нет… – с закрытыми глазами отвечает он.

Он в себе. Выдыхаю с облегчением. Пуль больше в нём нет, значит мне не нужно снова тревожить его израненную спину.

– Что мне делать дальше?

Тишина.

Ответ Мора:

– Ничего.

– Хорошо. – говорю я и осматриваю себя. Я вся в крови. Руки, ноги, всё вокруг в красных подтеках.

Остаюсь сидеть рядом с ним. Не убегаю к себе в камеру, а почему-то остаюсь здесь. Не знаю, сколько так просидела, но я наблюдала за тем, как раны на его спине начали затягиваться. Это магия. Увидеть нечто такое своими глазами. Я многое слышала о их регенерации, но не представляла, что такое вообще возможно.

Прошло несколько часов, а Мор так и лежал на животе с закрытыми глазами.

– Спасибо. – сказал он тихо и, кажется, снова впал в сон.

Я не нахожу, что ответить. Мне почему-то хочется его приободрить. Сказать что-то хорошее, но я не уверена, что в его жизни вообще будет что-то хорошее. Смотрю на его открытую ладонь, которая лежит возле моих коленей. Медленно протягиваю руку, но останавливаюсь так и не коснувшись его. Сердце набирает обороты. Что я делаю?

– Поспи. – зачем-то говорю я и ухожу в свою камеру. Убираю инструменты на место, максимально смываю с себя кровь и ложусь на кровать. Долго смотрю на Мора и спустя время тоже проваливаюсь в сон.

8. Диалог

Амели.

Прошло ещё три недели.

Из этого следует, что я присутствовала на трех мучительно долгих ужинах в компании дяди и Боа. Они профессионально делали вид, что меня нет в столовой, и в открытую обсуждали планы на будущее. Что они сделают сразу же после свадьбы, как нападут на Бенджамина Аллена. Как покарают Аномальных и многое другое. Порой их рассуждения кажутся нелогичными и глупыми.

Старалась особо не вслушиваться в их диалог. Мне стало казаться, что в этот мир, где присутствуют званые ужины, красивая одежда, вкусная еда, я больше не вхожа. Я, словно сторонний наблюдатель, а не полноценный член этого общества. И, сидя там за столом, в какой-то момент поймала себя на мысли, что хочу быстрее вернуться в камеру. Мне стало там намного уютнее, чем здесь.

Также за это время было проведено ещё три боя в клетке. Я по-прежнему сидела на своём месте, Боа, к счастью, со мной больше не было. И каждый раз, идя на эти бои, молилась о том, чтобы Мор остался жив и максимально невредим. Перестала спорить сама с собой и думать о том, кто хороший, а кто плохой. Как бы это глупо не звучало, я считаю, что Мор в данной ситуации – это белая сторона, а вот мой вид – темная.

Он выиграл все три раза, но, несмотря на это, в конце его всегда расстреливал Дюк, а я потом вынимала пули и также сидела рядом с ним на полу и ждала, когда раны начнут затягиваться. Как только это начинало происходить, я поднималась и уходила к себе.

За всё это время у нас с Мором был всего один диалог… и начала его я. Если честно, то мне просто захотелось понять их природу. Кто они, для чего здесь и каковы их планы относительно людей. Я не рассчитывала, что он расскажет мне что-то, но решила рискнуть.

Этот диалог произошёл перед боем ровно неделю назад. Я сидела на своей кровати, Мор на своей. Он так же, как и всегда просто гипнотизировал входную дверь. Я видела, как он сражается, и у меня в голове не укладывается, как его могли схватить. Набираю побольше воздуха в легкие, побольше храбрости в сердце и спрашиваю:

– Как тебя поймали? – после того, как слова были сказаны, я увидела поистине удивленный взгляд. Мор не стал делать акцент на том, что я сама с ним заговорила, а просто ответил.

– Я шел мимо Скалы, и меня схватил отряд из пяти человек.

Из пяти человек? Да он бы расправился с ними за две минуты и пошел дальше. Но тут меня осеняет:

– Ты сам хотел сюда попасть? – почему-то шепотом спрашиваю я.

Мор дарит мне мимолетную улыбку и отвечает:

– Что-то типа того.

– Зачем?

– Пусть этот вопрос останется вопросом.

– Хорошо.

Мы замолчали. Ну так получается же, что я ничего не узнала. Поднимаю взгляд на Мора и собираюсь задать очередной безобидный вопрос, но он опережает меня:

– За что ты здесь?

Мне почему-то так стыдно говорить причину своего пребывания в этой камере. Хотя какая разница, скажу я ему или нет? Ведь скоро наступит день икс, и меня увезут из Скалы, а Мор останется здесь навсегда. И мы больше никогда не увидимся, следовательно, не важно, что именно мы будем обсуждать. И я всё же сказала:

– Не захотела выходить замуж.

Секунду Мор молчал, но всё же выдал реакцию:

– Ого. Ну и нравы у вас.

– Да. А у вас?

– Что у нас?

– Какие нравы? – начинаю ерзать на месте. – Чем вы отличаетесь от людей?

Но Мор не ответил. Он молча смотрел на меня, и я уже было подумала, что спросила что-то запретное, и хотела попросить прощения за это, но он заговорил.

– Я не думаю, что мы сильно отличаемся. Просто мы живем немного дольше, нас сложнее убить. – широко улыбается и склоняет голову набок. – Ну и мы однозначно красивее многих ваших представителей и определённо умнее.

Это вызвало у меня тихий смешок.

– И скромнее. – добавила я.

– И это тоже. – согласился он и тут же стал серьезным. – Раньше у нас было много абсурдных "законов". Например, женщина всегда была лишь приложением к мужчине. Но это изменилось сразу после падения Новой Империи. Также были запрещены дети от смешанных браков. Но и это прошло.

– У людей в истории тоже немало глупых законов.

– Вот именно. – соглашается Мор. Его лицо становится серьезным. – Можно вопрос личного характера?

Нет, конечно. Моё сердце начинает набирать обороты. Что за личный вопрос? Зачем личный? Нет, нельзя! Но интересно, что это за вопрос такой. Но о личном нельзя!

– Да. – отвечает мой язык, не посоветовавшись с мозгом.

– Почему ты не захотела замуж? Он что старый урод?

А, такой вопрос. Ну это не личное, это достояние общественности, поэтому тут же отвечаю: