Невольник

скачать книгу бесплатно


После знакомства Айнаш с Ильей, причиной которые были ее служебные обязанности, как председателя КСК, онапод предлогам долгов Ильи перед ее кондоминимумом, начала часто посещать ее квартиру. В начале она пыталась ненавязчиво уговорить Илью обменять его двухкомнатную квартиру, на комнату в общежитий, снебольшой доплатой сверху, о чем, как то попросила её старая знакомая, которая желала расширить свое жилье, посредством обмена или покупки недорогой квартиры поближе к центру города, конечно же пообещав самой Айнаш щедрые комиссионные. Упрямый Илья не поддавался на уговоры, и все время вежливо ей отказывал. Но Айнаш….Она была из тех, кого если выкинешь из дверей, отряхнувшись полезут к тебе через окно обниматься, не спрашивая у тебя ни разрешения, ни тем более справившись о твоем настроений и здоровье. С каждым разом, ее посещение становились все чаще, а разговоры все навязчивее. Она приводила уйму аргументов Илье, – про долги, про соседей, которые его ненавидели за его постоянные попойки и скандалы, про уютную приватизированную комнату вобщежитий, про деньги которые ему сейчас не помешают. Все это так достала Илью, что приочередной навязчивой агитации, про обмен недвижимостью, он грубо оборвал ее на полуслове и послал ее куда подальше, что она затаив на него злобу, перестала к немуходить. Это конечно же не означало что она перестанеть добиваться своего, она просто поменяла путь, которым добьется квартиры Ильи….И этот ее выбор, не предвещал Илье ничего хорошего.

– Николаевич! – услышал Илья, лежа на привычном диване, знакомый голос Айнаш, исходящий со стороны входных дверей, которая так и не была починена им.

Привычкаподолгу проводить время на диване у него выработалась после того, как его покинула семья. Возвращаясь с работы, вечерами оставаясь в тягостной тишине своей квартиры, он ужинал в зале, перед телевизором. А позже и засыпал перед ним с включенным на полную громкость звуком. Это уменьшала его боль от одиночества. Человеческие картинки и голоса хоть и чужих ему людей, компенсировалиему утрату семьи. Так он, хоть и на время, неосознанно заполнял зияющую пустоту своей души передачами из телевизора. После того, как телевизор был продан, Илья успел купить на небольшую часть денег поступивших от ее продажи хороший радиоприемник. Он по сей день служил ему проводником в другой мир, откуда он давно выпал. Остальная часть денег, как всегда ушла на попойку. Все предложения его друзей собутыльников продать радиоприемник для покупки очередной порций спиртного, Илья с категоричностью отвергал. Он знал, что когда эти«горе друзья» уйдут и разбегутся по домам, единственным его другом от которого будет исходить человеческая речь, будет это электрическое устройство. Она днем и ночью стояла перед ним на засаленномжурнальномстолике и безустанно извергала из себя человеческую речь, песни, музыку, круглосуточно и без перерыва….пока в один из дней не умолкал и долго не работал. Это говорила о том, что пришла пора заменить батарейки, которые стоили денег. Как вы знаете, радиоприемник не мог работать от сети, в виду отсутствия электричества в квартире. Эти времена были самыми мучительными для Ильи. Он всеми способами старался найти деньги и купить батарейки, чтобы побыстрее подключить радиоприемник, дававший ему привычно и спокойно засыпать ночами, под говор ведущихночных радиопрограмм. В те дни, когда не работал радиоприемник, он позволял некоторым своим друзям и собутыльникам, оставаться ночевать у него дома.

– Ау!!! Айнаш! Заходи! – ответил он, уменьшая голос радио, который был включен на полную мощность.

В Илью вселилась надежда, что Айнаш пришла подброситьнебольшую работу, как это часто бывало, в начале зимы и весны. Он чистил снег во дворах домов зимами, и скидывал ее с крыш весной. Чинил кровлью домов и трубы в подвалах, в летнию пору. Нередко подметал дворы, устроившись дворников на некоторое непродолжительное время….Но все эти трудовые будни имели свойство быстро заканчиваться, как только Илья получал на руки деньги…. Да и деньги то были не шибко большие… Айнаш…, она поройи водочки могла купить и небольшой стол организовать, здесь же, у него в квартире, придя к нему с авоськой в руках. Могла и принять пару рюмок с ним, поговорить на своем ломанном русском. В начале, когда они познакомились, а это было года два назад, она навестила его квартиру чтобы напомнить о его накопившихся за несколько лет долгах. Слово за слово разговорились и познакомились. Временами Илья стал выполнять по просьбе Айнаш мелкие работы по электричеству и сантехнике за символические суммы, что хватали ему на хлеб да чай и пачку сигарет. Из-за постоянного отсутствия денег, по причине того что не было работы, Ильяпопросил Айнаш, в случае необходимости, подкидывать ему хоть какую-нибудь работенку по КСК. Она и подбрасывала ему разовые работы, боясь брать в штат своего небольшого предприятия, которое только только вставала на ноги. Со временем, когда градообразующее предприятие было куплено инвестором и стало стабильно работать и выдавать заработную плату, что повлекло за собой своевременную оплату и погашение долгов частью собственников квартир, перед ее кондоминимум, Айнаш постепенно сталарасширять как штат своего предприятия, так и количество обслуживаемых домов которых она стала жадно набирать под себя, не понимая что тем самым умножает себе проблемы. На этом почве и возникли у нее с Ильей проблемы, которые оставили осадок в душе Ильи в отношений к ней…. Осенью, в одной из предыдущих годов, Айнаш провела инспекцию труб в подвале домов и ахнула от состояния некоторых из них, что требовали немедленного вмешательства в них, в качестве работ по замене труб. И надо это было делать незамедлительно, так как был уже конец сентября, и на носу стоял отопительный сезон. Тогда и возник «коммерческий договор с подрядной организацией» возглавляемой Ильей, конечно же на словах, взаимных клятвах и уверений, а так же крепких пожиманий рук….По «договору» возникшими между ними, Айнаш покупала необходимые трубы, комплектующие, недостающие инструменты, а Илья со своими работниками, которых он должен был найти сам, до конца октября обязан был закончить обьем внушительных работ по подвалу целой многоэтажки, за что соответственно Айнаш должна была ему уплатить хорошую энную сумму, которая как мы понимаем стала стимулом для работыкак для Ильи, так и его паре напарников, что до этого слонялись как и он, без работы. Работы были завершены вовремя, качественно и добротно. Но оплата… Кроме той что была выплачена им в виде аванса через неделью работ в размере тридцати процентов от договорной суммы, так и не была отдана им. На требование оплатить им остаток суммы по договору, Айнаш ссылалась на отсутствие денег, переводила разговор на общие проблемы, что ей тоже должны миллионы тенге, что большинство жильцов своевременно не платит и не собираются, что надо потерпеть и подождать….., и нормальный разговор через время переходил на повышенные тона и скандал, который был выгоден Айнаш, для отвода разговора от темы и чтобы отделаться от Ильи с его требованием оплаты за работы. Илья не понимал логику исходившую от Айнаш. У нее были еще пару домов которые нуждались в срочном ремонте, а она здесь затеяла такое, что после этого никто бы с ней не стал работать и связываться. Но логика в действиях Айнаш были, просто их не понимал наивный Илья…. После того как она обманом закончила работы по одному дому. Она не стала брать в подряд бригаду Ильи, а оплатив им только небольшую часть денег, нашла и сформировала другую такую же, и пообещав им такие же хорошие деньги как и бригаде Ильи, сподрядила их для ремонта следующего дома. Ее логика была до нельзя проста и эффективна: завлечь посулами и обещаниями хорошой оплаты. Дать аванс через какое то время, и в конце, после завершения работ «кинуть», не отдавая львиную часть денег новоявленным наивным подрядчикам, что не удосужились составить письменный договор между сторонами. Такой вот был опыт между отношениями Айнаш и Ильи, который со временем был как бы «забыт» ущемленной стороной, так как нужда в деньгах заставляла вновь и вновь периодический наведываться к Айнаш, засунув подальше в карман свои обиды, а в некоторых случаях и ей приходилось приходить к нему, в виду отсутствия работников желавщих работать за ее гроши что она платила. Так и ходили они нуждаясь в друг друге, кто затаив обиду, кто помыкая обидевщимся….Конечно же Илья сильно обиделся на этот поступок Айнаш, а она, так и не возвратила ему остаток долга, несмотря на его просьбы, пустые угрозы и увещевания. Этот случай окончательно подорвал веру в людей у Ильи. Кто знает, может быть если Айнаш, исполнила свои обязательства до конца и оплатила всю причитающиюся сумму Илье и его бригаде, то его судьба повернулась бы в другую сторону. Воодушивившись проделанной работой и достойной оплатой он продолжил бы со своими друзьями свою деятельность и дальше…., вышел бы из кабалы долгов, и стал бы одним из лучших услугодателей, на поприще ремонта домов и квартир. Ведь тогда на этом рынке не было конкуренций ….. Но судьба,. порой судьба нам подкидывает одно за другим гадости, неприятности и испытания, которую не всякому дано преодолеть…

– Заходи. Присаживайся – произнес Илья указав плотной и коренастой Айнаш на табуретку рядом. – Нет. Я постою – ответила она, говоря тем самым что разговор будет коротким. – Я про мое предложение Илья. Смотри. Потом будет поздно… Комната хорошая. Чистая. Без долгов, и с ремонтом. Да и деньги будешь иметь при себе – подытожила она, не отрывая острого взора своих раскосых глаз, от лица Ильи. Илья ничего не ответил. В комнате повисла тишина, в которой едва слышалась приглушенная музыка из радиоприемника.– « Опять двадцать пять….Опять за свое взялась!» – пришла в голову мысль Илье, и он почувствовал, как в нем растет раздражение с которым ему будет трудно совладать. – Я же тебе уже ответил по этому поводу – произнес цедя через зубы Илья, направив свой взгляд на пустующию стену напротив. – Но ты подумал хорошенько… – начало было Айнаш невозмутимым голосом, как Илья взорвался словно порохавая бочка – Да сколкьо тебе дуре говорить! Нет!!! Нет!!! И еще раз Нет!!! – Илью понесло – Что ты прилипла как банный лист с этой квартирой!!! Вот вам моя квартира! Шиш а не квартира!!! – выпалил последнию фразу Илья, бесцеремонно выбросив свою длинную жилистую левую руку в сторону Айнаш, с высынутым большим пальцем, меж зажатых указательным и среднем пальцами его костлявой ладони. Не ожидавшая такой реакций от Ильи, Айнаш, побагровела лицом, и не найдясь что сказать, тоже выпалила в ответ, то что думала про Илью: – Да я о тебе беспокоюсь дурак!!! Алкаш несчастный! Завтра на улице окажешься! А так хоть крышу над головой будешь иметь! – Понимая что разговор не сосотоится, она развернулась и громыхая словами и фразами вышла с квартиры, и громко хлопнула за собой дверью, которая как всегда скрипья железом медленно отварилась…..-«Алкаш! БИЧ! Живет в вонючей конуре и выкобеневается. Ничего! Ты у меня попляшешь…» – звенели в ушах Ильи, фразы Айнаш, которые она проговорила спускаясь по лестнице вниз.

Глава 2

Б.О.М.Ж.

Айнаш чувствовала, что может взять эту квартиру в свою собственность, выбросив этого «спившегося алкоголика» на улицу. Знала, что он уязвим и слаб, и после этой очередной ссоры между ними, с новым рвением принялась за осуществления своего плана, только уже изменив подход у нему, намереваясь в этот раз использовать силу закона для достижения своей цели, что было весьма эффективно и не требовало растраты нервов и душевных сил Айнаш. Ставка была сделана на людей у которых была власть в руках. Хорошои основательно пообщавшись с судебными исполнителями, с которыми ей приходилось по долгу работы часто контактировать, она подговорила их, и подстегнулавзятками, чтобы те, обьеденив все дела Ильи по коммунальным долгам в одно, выставили его квартиру на торги, чтобы ее знакломая, в последующем, смогла приобрести ее в свою собственность. В те времена такие дела рассматривались судами пачками, так как почти все имели долги по коммунальным платежам. Как правилосуды принимали сторону коммунальных предприятий и проценты по возникшим долгам, порой были сопоставими с обьемом взыскиваемых сумм образовавшихся за несколько лет долгов, что конечно же загоняло и так то бедных граждан еле сводивших концы с концами, в печальные положение. Вот так, квартира Ильи, отчасти по причине сложивщихся тяжелых обстоятельств, чему были виновны наставщие времена и нравы, а отчасти, по злому умыслу человеческой, попала в кабалу долгов, а позже в юридический оформленном виде, предстала перед судом, для лишения его собственности. Конечно же, в ускорений всех этих процессов, Айнаш сыграла не последнюю роль. В квартиру Ильи, чаще положенного стали наведываться аггресивно настроенные судебные исполнители и юристы коммунальных служб, послекоторых на его подоконнике накапливалась куча вторых экземпляров подписанных уведомлений «О необходимости срочно погасить долги» перед разными предприятиями и «Об исполнений постановления судебного исполнителя», основанного на решении местного городского суда, неисполнение которого грозило статей уголовного кодекса. Конечно же Илья, намеренно не был уведомлен как положено по закону, о предстоящем судебном процессе, где рассматривалась обоснованность выставления его квартиры на торги, ы целях удовлетворения иска ответчиков. Не узнал он, и в последующем, о дате и месте проводимых торгах его квартиры, цена на которую была спущена подкупленным оценщиком ниже рыночной в два раза, а на самих торгах еще раз была спущена на двадцать пять процентов ниже выставленной цены, и была приобретена новым домовладельцем, за сущие копейки. Лето для Ильи прошло беззаботно, он даже удивился той внезапной тишине, что вдруг настала из за отсутствия привычных до этого посещении его квартиры судебными исполнителями и юристами, пока в один из теплых солнечных дней начала сентября к нему не пожаловали особые гости……

В один из дней, все еще теплого сентября, в начале месяца, когда Илья намеревался проспать беззаботным сном до полудня, к нему нежданно – негаданно наведались трое крепких парней вместе с незнакомой ей женщиной. Она сообщила ему, что является собственником квартирыи купила её с аукциона объявленного городским Территориальным участком судебных исполнителей. Конечно же, этой женщиной была старая знакомая Айнаш, воспользовавшаяся таким «счастливым» случаем, приобрести за бесценок квартиру. Пока Илья туго соображал и читал листок бумаги, который был копией документа выданный отделом по Недвижимости Департамента Юстиций их города, подтверждающий право на собственность прибывшей к нему женщины, крепкие парни стали выносить его вещи на улицу, не спрашивая при этом его разрешения и не обращая внимания на его возмущенные возгласы. У одного из них в руках была довольна длинная и увесистая дубинка. Скорее всего, заранее приготовленной для защиты от Герты, что бросилась громко лая на непрошенных гостей, когда они беспордонно ввалились к ним без разрешения, и была двумя беспощадными ударами по ее голове этим инструментом, загнана в дальний угол за диваном, где она спряталась и стала злобно рычать оскалив зубы. Возмущенные возгласы и крики Ильи были проигнорированы. Двое крпких парней азиатской внешности, молча, с двух сторон взяв под руки Илью, без особого трудаспокойно выволокли его из квартиры и оставили в пустующем пролете подьезда. За ними, спустив низко голову к полу, прижав уши к макушке, выскочила в подьезд и Герта, смотря на хозяйна большими округленными глазами, не понимая, что здесь происходит. Попытка обратно войти в квартиру была пресечена сильным ударом в грудь кулаком, от которой Илья попятившись назад спиной вывалился из проема двери и снова оказался в подьезде, правда уже на его бетонном полу, и в сидячем положений. – В следующий раз получишь по морде – произнес ему в лицо молодой парень, улыбнувшись ему в лицо хамской улыбкой.

Уже сидя перед подъездом, на своем сваленной в кучу обветшалым скарбе, он не мог понять, как он мог оказаться на улице и попасть в такое положение. К вечеру, новая владелица квартиры заменила старую досчатую деревянную входную дверь, обшитую дерманитином, на абсолютно новую стальную с несколькими замками на которой красовалась золотистые цифры под номерами сорок два.

Илья весь день просидел около своих вещей, не зная, что делать, что предпринять. В растерянности он смотрел по сторонам, вглядываясь в глаза проходивших незнакомых ему соседей по подъезду, ожидая от них, то ли сочувствия, то ли участия в его возникшей проблеме. Он хотел, чтобы к нему подошли, спросили: «Что с вами случилась?». Но, этого не произошло. В какой-то момент Илье показалось, что это происходит не с ним. Что это жуткое недоразумение, что это просто кошмарный сон, которыйдолжен был скоро прекратится.

Разболевшаяся так некстати голова раскалывалась изнутри на тысячу мелких кусочков, не давая емусосредоточится и осознать происходящую ситуацию. К тому же пересохло во рту и ему жутко хотелось пить. Обычная вода из крана, вдруг оказалась недоступной для него. Устав бесцельно сидеть, Илья тяжело привсталсо скамейки, почесал затылок и прошелся растеряно взглядом по вещам что были выставлены во дворе, а точнее, в сторонке от нее, в посадках между деревьями что соединяли подьезды многоэтажных домов. Все это время, Илья в оцепенений, смотрел и наблюдал за тем, как новые хозяева его квартиры, бесцеремонно выставляют при нем, его вещи из дома. Первым, что было вынесено из квартиры, и водружено между деревьями перед домом, это был диван стоявщий в зале. А в дальнейшем, вокруг диванастали скапливаться его вещи и утварь, сваливаемые в беспорядочную кучу теми самими молодыми людьми, что выволокли его из его квартиры: старая электрическая печь с одной только работающей комфоркой, сушилка с некоторой посудой поставленная небережно поверх нее, знакомый нам журнальный стол с табуретками, широкая двуместная кровать, – правда уже разобранная и сложенная в отдельное место чуть поодаль. Широкий матрас от кровати, прислоненный вертикально к дереву. Одежду и некоторые легкие вещи новым хозяевам наверное было лень спускать вниз, и они их просто повыкидывали с балкона четвертого этажа…. Зимняя и осенние куртки повисли на ветвях деревьев, а несколько пар разносезонной обуви, просто в разброс попадали на землю, и оказались меж кронами деревьев, то там, то здесь…. Альбом, семейный альбом с фотографиями и радиоприемник, только за нимиИлья привстал с места завидев их сразу, взял их бережно в руки, вернулся обратно на скамейку и положив дорогие ему вещи на колени, стал дальше лицезреть на этот процесс его выселения из квартиры, словно на что то, что происходит не с ним, а с кем то другим, как в в кино, который должен был вот вот закончится…..В течений часа, нехитрые пожитки Ильи стояли во дворе его дома, словно сироты выгнанные из приюта. Герта как забежала под скамейку, так и пролежала там все это время, изредка поскуливая и рыча, когда перед ними проходили ноги тех молодчиков, что выставили их с хозяйном из квартиры, и теперь мелькали перед ее носом, спешно вытаскивая их домашние вещи во двор.

– «Надо сходить к Ганцам» – вдруг посетила мысль Илью. – « Или к бабе Владе» – зашла другая мысль. —«Может они помогут. Подскажут чего то путного» – пронеслась еще одна. —«В любом случае что то надо делать» – сказал сам себе Илья, постепенно выходя из состояния оцепенения, беспомощности и страха.

– Ну а что ты хотел? Все же к этому шло… Разве ты этого не понимал? – ответила размеренно растянутым, спокойным, старческим голосом баба Влада, что жила на первом этаже их подьезда, отвечая на его вопросы через приоткрытую дверь своей квартиры. Цепочку что держала дверь закрытой, она не сняла с петель, и Илью в квартиру не пригласила. Ничего толкового и надобного Илья от нее не услышал, кроме того что надо сходить в полицию и написать заявление, чего Илье не хотелось делать, после последнего посещения ими его квартиры с выбитой дверью. Ганцы были более дружолюбны и пригласили Ильюв квартиру, дали попить воды и напоили чаем с варьеньем. Они тоже повторили слова бабы Влады, о необходимости написать заявление в полицию, посоветовав к тому же посетить прокуратуру города. Смотря из окон кухни пятого того этажа вниз, глядя на выставленные из квартиры вещи их соседа, старики Ганцы качали головой и возмущенно цокали языками, выражая сожаление случившимся, и как могли успокаивали Илью, не жалея для него добрых слов. Так прошел весь день. Илья не пошел и не побежал в полицию и прокуратуру, как ему советовали его соседи. Расстерянность, непонимание ситуаций, какая то инертность что была присуща его последним годам жизни, все это сковывала Илью в действиях и намерениях. После стариков Ганцев, он спустился во двор и провел остаток дня перед подьездом, то складывая свои вещи из одной кучи в другую, то опять их разделяя, не понимая что со всем этим делать и куда девать…. Илья не стал обращать внимания,, как его соседи с которыми он был незнаком, хотя многие из них уже прожили по нескольку летс ним, в их общем подьезде, проходя мимо, с любопытством бросали взгляды на происходящее и кончено же делали свои выводы. К сожалению Ильи, никто из них не остановился, и поинтересовавшись не спросил: – Что случилось сосед? – Но разве они были виноваты в том, что им, как то не довелось тесно пообщаться с ним и стать добрыми соседями. Каждый в эти времена жил своими проблемами, своими заботами, коих стало безмерно много в наставшие новые времена. – «Рады наверное! Дождались» – была мысль Ильи, в чем конечно он ошибался. Его соседям было не радостно и не грустно от того что с ним происходило. Им просто было все это безразлично. Так как все ныне жили в другом обществе, где каждый был сам за себя….

Уже поздним вечером, когда сумерки спустились на город и стало изрядно холодать, Ильянакинул на себя легкую джинсовую куртку и бросив очередной тревожный взгляд на свои скученные вещи подумал: – «Неужели придется ночевать на улице?» От одной этой мысли ему стало жутко и не по себе….Толькотеперь, по прошествию дня и наступлению ночного холода, Илья стал понимать и осознавать, в каком он положений оказался…. Всю пелену с глаз и ума как будто сняло холодной ледяной водой….Не зная, куда податься и что делать, шаркая тапочками на ногах, Илья с глубокой досадой на лице зашел в подъезд дома и не зная зачем, и почему, с какой целью, поднялся на свой этаж. Вплотную приблизившись к дверям некогда бывшей уже своей квартиры, воровато прислушался к звукам и голосам за дверью, как будто он мог услышать что то, что могло бы ему помочь в его положений. В полумраке и тишине повисшей в подьезде, Илья осторожно прикоснулся к стальной дверикончиками пальцев. Ему показалось, что холод железа, проникнув в его сознаниечерез прикосновение, произнесему:

– «Тебе сюда дороги больше нет! Не приходи сюда!»

Илья бессильно обронил руку, трясясь в плечахон заплакал, и от накрывшего его внезапно отчаяния и бессилия попятившись назад, «плюхнулся» на бетонную ступень лестницы ведущей на верхний этаж. Он зажал рот ладонью, чтобы вырывающийся из недр его души крик, не выплеснулся в подъезд, и разбудил жителей, которые мирно отходили в сон.

– «О, господи! Господи! Что же это такое?! Что же это такое?! Не может этого быть!» – шепотом повторял он без остановки снова и снова, одиноко сидя на лестничной площадке.

Это холодная и суровая действительность не укладывалась у него сознаний. В голове лишь пульсировала мысль: «У тебя нет дома! У тебя нет дома!». Дикий страх и отчаяние за свое будущее овладела им и заставиладико закричать на весь подъезд:

– Откройте дверь!!! Я хочу зайти в свою квартиру!!! Это моя-я-я квартира!!!Моя-я-я-я!!!

Раскрыв глаза, Илья увидел перед собой покрытое мглой ночное небо. Опираясь сперва на локти, а потом и на ладони, Илья с трудом оторвал спину от холодного асфальта и привел туловище в вертикальное положение. Кровь с разбитого носа замарала как перед джинсовой куртки, так и футболку под ней. Голова гудела от побоев. Он попытался встать с места, но от сильного головокружения едва оторвав тело от асфальта, обратно присел на него, чтобы ненароком не свалится и ранить себе еще что нибудь. Вторая и третья попытки, так же не увенчалась успехом. —« Твари. Наглые твари…» – крутилось в голове у Ильи, вспоминая произошедшее в подьезде несколько минут назад. Отчаявшись от бесполезных попыток принять вертикальное положение, он откинулся обратно на спину и лег на холодный асфальт, чтобы через некоторое время вновь повторить поптытку. Его взор, перед которым все крутилось как в калейдоскопе, обратился в небо, только вместо цветастых красивых пятен, перед глазами выстелилась молчаливая россыпь звезд ночного неба, что без устали крутилась и крутилась перед его глазами…. Через непродолжительный промежуток времени, пронизывающий холод асфальта, снова подтолкнул Илью повторить попытку поднятся с места. Не без труда перевернувшись со спины на бок, опираясь об широко расставленные руки и ноги, преодолевая пульсирующию боль в висках и головокружение, Илья с трудом привстал с места, и кое как сделав пару шагов виляя ногами, успел оперется ладонями и переместится на край дворовой скамейки, что стояла все это время в трех шагах от него. – «Наконец – то», – произнес Илья про себя с облегчением, присев на широком сиденьи во весь рост, не веря, что ему удалось добраться до нее. Холод который проник и овладел его телом, за то время что он пролежал на асфальте, заставил Илью приобнять себя руками, чтобы как то согреть себя. Возникшая ситуация, требовала быстрого поиска выхода из нее, а выходом был, поиск ночлежки или места где можно было переночевать не подвергаясь ночному холоду. Илье не пришлось далеко идти, его взор уперся на его собственную кровать, что стояла в куче выставленных и выкинутых вещей, между крон рослых деревьев, высаженных у подножья дома. Благо, старое одеяло, все еще лежала на краю дивана….Шатаясь из стороны в сторону, не вытаскивая зажатые в подмышках от холода ладони, Илья тресясь всем телом, пошагал в сторону дивана, который должен был спасти его в эту ночь, подарив ему тепло и мягкий сон, хотя бы в последний раз…..

– Илья, Илья! – послышался знакомый голос через пелену тяжелого сна.

Укутанный с головой под одеяло Илья, приоткрыл глаза и прислушался к надоедливому голосу « из вне», как будто звучащему из другого мира, все еще не желая вставать с дивана. Рука, принадлежащая голосу, пытаясь его разбудить, стала дергать его за плечи.

– А чё мы на улице лежим? С квартиры выкинули что ли? – произнес незнакомый хриплый голос вдруг появивщися неоткуда.

– «Откуда они узнали, что это я? По вещам?» – подумал про себя Илья.

Знакомый голос принадлежал Саньке. Такому, как и он, безработному, одинокому ровеснику со схожей судьбой, который периодический захаживал к нему, чтобы как он любил выражаться «оприходовать на двоих».

– Ты чё? Что за дела? Что н а улице лежишь? Что, квартиру за долги забрали? – спросил Саня, смотря на друга с жалостью, как только тот откинул одеяло с лица.

Илья глубоко вздохнул и спросил хриплым простуженным голосом:

– Есть попить?

– Вода? – спросил Саня. Илья сомкнув глаза, кивнул головой, не имея сил ответить словами.

– Найдется. Только дома- ответил Саня и вытащил с кармана брюк пачку сигарет.

Илья вытянул сигарету и закурил со спички зажженный приятелем Сани, с которым он не имел честь быть до этого знакомым.

– Бери радиоприемник и пошли ко мне. Обмозгуем все! – сказал Саня, показывая емупластиковую бутылку из под воды емкостью полтора литра, на четверть заполненную прозрачной жидкостю, скорее всего спирта, которую как обычно они употребляли, когда не было денег.

Снаружи бутылки была обернута этикеткой с надписью « Буратино».

– А, -а-а… Вещи? – произнес растерянно Илья, посмотрев на свои пожитки, разбросанные вокруг дивана.

– Зачем тебе этот хлам? Здесь нечего взять-то. Да и куда ты все это понесешь? – сказал Саня, ошарашив Илью своим непредвзятым и точным ответом, которому нечем было возразить.

С трудом привстав с дивана, Илья пробежался глазами и убедился, что действительносреди этих вещей, не осталась ничего такого, что чего то стоило бы и можно было бы взять с собой. Да и действительно, кому, и чем он мог это все перевести и повезти. Единственное что у него оставалось ценное, это была его квартира, которую он так глупо потерял. Ничего ценного как точно выразился Саня, в этом хламе, не было. Вся мелочь, что имело мало мальскую ценность, было давно и постепенно распродана, а потом сьедено и пропито….Разве что радиоприемник…. И альбом- Семейный альбом, в котором хранились фотографий детей и Татьяны, родителей…., память о прошедшихсчастливых мгновениях его жизни. Его красная, бархатная обложка, бросилась ему в глаза, находясь сверхунескольких обветшалых старых книг разбросанных на земле.

– «Забрать? Место ведь не займет…. А зачем? Прошлое не вернешь ….» – короткий разговор Ильи с собой, прервал возглас Сани, прокричавший:

– Илья! Ты идешь?!

Голос товарища заставил его оторвать взгляд от альбома, и заторопившись, засеменить вслед за удаляющимися друзьями. Через несколько шагов, что то остановило его, он замер на месте, развернувшисьвернулся к своим разбросанным пожиткам, поднял с земли альбом, оттряхнул и сдул с ее поверхности пыль и грязь, и нежно провел по ее матовой поверхности кончиками пальцев. Не отрывая наполнившимся грустью взгляда от поверхности альбома, Илья замер, не решаясь перевернуть ее первую страницу, боясь воспоминаний которые могли больно ранить его, в совсем не подходящем для этого месте и времени. Не смотря на сильное сопротивление здравого смысла, не делать того что могло тебе сделать невовремя больно, указательный палец правой руки сам перевернул обложку и расскрыл перед ним первую страницу альбома.

На середине первого листа альбома, как и во многих, того времени, была приклейна групповую фотографию счастливой семьи Переделкиных, что сразу же в ответ лицезрели на тех, кто открыв ее смотрел на них. На черно белой фотографий, была сам Илья, Татьяна, дети и его родители. Дети сидели посередине, престарелые родители расположились с их двух сторон, а они с Татьяной стояли на весь рост за их спинами. Все улыбались. Дети здесь были совсем малые, пять и один годик….Воспоминание заволокло сердце Ильи пеленой печали, заставило ее в волнений забиться, погружая его в водоворот былых чувств и эмоций, с которым он не мог совладать. На глаза навернулись слезы, оторвались от них и крупными каплями упали на поверхность фотографий.

– «Этой жизни больше нет! И она никогда не вернется!» – проговорил про себя с горечью Илья. Захлопнув альбом, он наклонился и бережно положил его обратно в кучу разбросанных вещей, что лежали под ногами, и повернувшись, поспешил вслед за уходящими вдали друзьями.

***

– Надо сходить к участковому и написать заявление! —громко произнестолько что познакомившийся с ним Толик, что имел проблемы со слухом и оттого громко голосил.

– Пусть разбираются. Они же часто к тебе наведывались— пробубнил засыпая Саня, растягивая слова: – Теперь, пусть отрабатывают, свои деньги. Пусть, разоблачают, аферистов.

– Дело говорит – поддержал слова друга новоявленный знакомый Ильи, томно закрыв и открыв глаза, что прятались за большими затемненными овальными очками от зрения, не весть как услышав его тихо произнесенные слова. Он так же как и Илья, расположился на добротном большом кресле с высокой спинкой, бежевого цвета, что стояли напротив друг друга, разделяемые таким же в один один журнальным столиком, какой был и у Ильи, только сохранивший первоначальный вид и цвет, в отличий от того что было у него. Умник коротко добавил к сказанному:

– Опорный пункт откроется после шести. Сходи к ним – и намереваясь вздремнуть в сидячем положений, стал распологать свое тучное и расплывшееся тело в кресле в удобное для себя положение, прикрыв предварительно глаза перед этим:

– «Непременно пойду. Непременно» – согласился со сказанным и проговорил про себя Илья, тоже поудобнее распологая тело в кресле, намереваясь вздремнуть как и все, насколько это удастся.

Проснувшися раньше друзей от сна, Саня, сперва взглянул на одного, а потом и на другогодруга, что расположившись по обе его стороны безмятежно спали сидя на своих креслах, застыв в них словно восковые фигуры в музее. Толик как всегда спал в своих очках от зрения, которые по обыкновению сползли на его мясистый короткий нос. Илья спал приоткрыв челюсть, а бегающие глазницы за закрытыми веками говорили, что он все еще находится в глубокой спячке. Взгляд Сани отпустился под ноги Ильи, где между креслом и кроватю, в проходе, стоял тот самый радиоприемник, который он посоветовал другу прихватить с собой, из всего того скарба, что там оставался от него во дворе. Взяв со стола наполненную до половины литровую стеклянную банку с водой, Саня жадно ее влил в себя, и пока остаток воды большими глотками входил в него, он вспомнил, что спирт разбавленный с водой, который они втроем употребляли до отхода в сон, к сожалению закончился, а желание дальше продолжить застолье все еще присутствовало в нем. Желание выпить еще, с отсутствием денежных средств в карманах, подтолкнуло Саню к как он убедил себя: Занять или временно взять в долг у друга, его радиоприемник….Почесав голову, а после пройдясь рукой по небритой щеке, все еще колеблясь, Саня протянул руку к радиоприемнику, взял его в ладонь, и поверьтев его перед лицом, не стараясь шуметь, встал с дивана и направился в сторону выхода из комнаты…

Свинцовая тяжесть обволокшее тело и покрывшее веки, не давали Илье шелохнуться. Он слышал через сон, где то вдалеке, отражающиеся эхом голоса Толика и Сани, которые становились все громче и ближе с каждой секундой…. Илья не мог понят, явь это или сон?! Обжигающая жажда в груди и пересохший как пустынный колодец рот, заставили его прийти в себя. Да и запах дыма сигарет, пробравшись в его легкие, зазывал его затянутся. Еле раскрыв тяжелые веки, Илья увидел перед собой сидящихслегка наклонившись к друг другу, своих друзей по несчастью, что громко о чем то говорили и обсуждали, не обращая на него внимания.

– Ну, давай разливай! Еще по одной пропустим – произнес петляющим языком Саня, после чего торопливо и жадно, три раза друг за другом, затянулся сигаретой, что была наполовину выкурена, и с длинным выдохом выпустил из ноздрей струю дыма, повалившей из нее как из печной трубы прямо на стоящий перед ними стол.

– Мне тоже налейте – произнес полусонным голосом Илья, когда рука Толика потянулась в сторону литровой прозрачной банки со спиртом, чтобы очередной раз разлить ее по граненным высоким стаканам.

– М-м-м. Проснулся? – произнес ленивым голосом Саня, слегка улыбнувшись краями губ.

Толик тоже расплылся в ленивой улыбке, заслышав голос Ильи, и налил впустой граненый стакан стоящий перед ним спиртовую смесь, которую они недавно приготовили с Саней.

– Зачем так много? Уморить меня решил? – сказал Илья, бросив взгляд на почти до краев наполненный стакан.

– Штраф – ной. Мы-то уже пропустили по одному— растягивая слова, проговорилТолик, продолжая разливать содержимое банки себе и Сане.

На низком журнальном столе темно-бордового цвета, за которым расположилась троица, кроме полупустой пачки сигарет, трех граненых стаканов обляпанных человеческими пальцамии литровой стеклянной банкив которой находилась водно-спиртовая смесь для употребления, ничего не было. Наступил послеобеденный час. Лучи яркого дневного сентябрьского солнца, падая в комнату, заливали её своим мягким светом и теплом. Со стороны настежь открытых дверей балкона, доносились радостные голоса играющей детворы.

– А вода есть? – спросил Илья, придя в себя, оторвав спину с кресла и слегка наклонившись вперед.

– Есть! В кране! – произнес громко, засмеявшись над своей шуткой Толик, которую никто не поддержал.

Илья с трудом привстал с кресла, опираясь руками об ее удлиненные подлокотники. Распрямившись, почувствовал как у него закружилась голова и потемнело перед глазами. Пытаясь не упасть, Илья растопырил руки по сторонам и неподвижно замер на месте, дожидаясь пока все придет обратно в норму. Придя в себя, еле волоча за собой свои ноги, на одной из которых были натянуты дырявые носки, поплелся в сторону кухни. Оглушив залпом два стакана воды из под крана, он снова наполнил его водой, и направился в сторону зала, держа ее в правой руке, чтобы было чем запить спиртовую смесь что дожидалась его на столе. Подойдя к проему двери что вел в зал, Илья проходя мимо, взглянул насвое отражение в зеркале, что было встроено в вешалку для одежды, и увидел свое опухщее от побоев лицо, покрытое местами синяками и ссадинами, что давали о себе знать периодический пронзая болью лицо и голову. С досадой посмотрев на свое отражение, Илья грустно и тяжело вздохнув, прошел дальше, чтобы продолжить начавшееся вновь застолье.

– Ну… будем? – произнес Илья и выпил в три глотка полный стакан со спиртово-водной смесью, предварительно усевшись удобно в кресле.

Огненная смесь, обжигая рот, гортань, грудь Ильи, спустилась в живот и расползлась по ней горячей «лавой», от которой, через некоторое непродолжительное время, настроение Ильи заметно приподнялась и появилось желание вкусить чего нибудь сьестного.

– Поесть бы чего-нибудь. Картошки пожарить, может? – произнес он вслух, смотря в сторону окна.

Неожиданно, как будто вспомнив что-то важное, Илья встрепетнулся, посмотрел себе под ноги и спросил у сидящих за столом товарищей:

– А где радиоприемник?

Оглядываясь и озираясь по сторонам, Илья не нашел своего радиоприемника около себя, осмотрел все вокруг стола и прошелся по комнате… Остановился и с недоверием посмотрел на своих друзей, которые подозрительно замолчали, притупив глаза.

– Илюха, ты не обижайся… Это самое… Мы его продали… И вот… пачку сигарет, картошки немного и спирта понакупили— виноватым голосом произнес Саня.– Сейчас картошки нажарим! Поедим – добавил от себя Толик, отведя взгляд в сторону.

В комнате зависла тягостная тишина. Илья растерялся от услышанного. Но, растерянность быстро сменилась на злобу и ярость. Мозг просверлила мысль: «Взяли, без спроса…. Украли!» – Да вы что, гады! Не спросив у меня! Оборзели совсем, что ли! – вырвалось из него в порыве гнева.

В ярости Илья опрокинул столик со всем его содержимым. Стаканы, банки, с грохотом упав на пол сломались вдребезги. Не ожидая от него такого, Толик и Саня уставились на него опешившими взглядами, замерев на тех же местах, что и сидели до этого. Первый пришел в себя Саня. На правах хозяина, мотнув головой с нахмуренными бровями, с трудом сдерживаемой злобой в голосе, произнес гневную тираду в оправданий своего поступка:

– Слушай ты….! Ты что думал?! Этот спирт с неба свалился! Или эти сигареты нам мать Тереза дала! Променяли на твой китайский радиоприемник в киоске. Ты чего выкобениваешься! Вон, похмелился же! Лучше же стало! Я тебе по-дружески домой пригласил! А ты здесь из-за какого-то вшивого радио, концерт устраиваешь!

– Надо было попросит!!! – в ярости крикнул Илья, непроизвольно сжав кулаки приготовившись к драке.

Сделав шаг в сторону перевернутого стола, Илья пнул его со всей силой и злобой, что он отлетел и с грохотом ударился об дверь балкона, скрежета и звеня сломанными и раздавленными стеклами лежащими под нею. Испепеляющим взглядом Илья посмотрел Сане в глаза. Не увидев в них сожаления и раскаяния, махнув рукой, развернулся и направился к входной двери квартиры.

– Илья, ну что ты на самом деле! – услышал он за спиной раздосадованного таким неприятным поворотом дел, голос Толика. А за ним приглушенный голос Сани:

– Не надо. Пусть идет. Вернется еще. Ему некуда идти.

Эти слова больно кольнули сердце Ильи.– «Ему некуда идти…». Мне некуда идти! Некуда! – пульсировало в его голове, пока он спускался по лестнице подъезда вниз, не понимая куда и зачем идет. Пелена навернувшихся слез заволокли глаза, а к горлу подкатил знакомый горкьий ком чувств, состоящий из отчаяния, злобы и безысходности, готовый захлестнуть его всего головой, что Илья непроизвольно быстро быстро засеменил, а потом и побежал вниз по лестницам, переступая через одну, а потом перепрыгивая сразу через две ступеней, как будто желая убежать от этих неприятных эмоций что уже многие годы стали его неизменными постоянными спутниками, сопровождающих его по жизни. Открыв дверь подьезда сильным толчком руки, Илья вышел было во двор многоэтажки с удурченным настроением, как оно сразу же сменилось радостной, встретив за порогом двери подьезда Герту, что сидела прямо держа осанку, около дворовой скамейки, все еще ожидая его с самого утра. Завидев Илью, она сорвалась с места и подбежав к Илье, радостно заскулила и залаяла, виляя хвостом, как бы спрашивая его с укором: Куда он исчез, так надолго оставив ее…

– Герта! Гееерта….. Ну как дела умничка? Голодная наверное…. А у меня нет ничего? Прости… – стал разговаривать со своим давней верной подругой Илья, присев, подогнув колени поближе к ней, поглаживая ей голову и шею, испытывая к ней большую нежность. Герта по привычке стала обнюхивать и облизывать Илье руки, в ожиданий от него чего то сьестного, и не найдя ничего, жалобно заскулила и замерла на месте, давая соскучившемуся по ней хозяйну, вдоволь насладаится ее компанией.

Ноги Ильи, привычно привели его в старый двор, вещей на прежнем месте уже не было.

– «Видать эти постарались…, чтобы все что напоминала обо мне, исчезло вместе со мной» – подумал он про себя.

Он был прав. Новая хозяйка его квартиры попросила братьев и племенников, как она выразилась:

– «Перетащите и выкиньте весь хлам этого алкаша, чтобы глаза соседям не мозолить!».

Сказанно – сделано. Трое молодых, удалых родственников, беспрекословно выполнили просьбу тети. Оперативно перетащили все принадлежащие бывшему хозяину вещи, за каких-то пятнадцать-двадцать минут к мусорным бакам, что стояли выстроившись в ряд, у стен квадратного строения из красного кирпича, которое служило распределительной трансформаторной станцией для этого квартала. Это место находилась на самом краю двора и соседствовала с узким автомобильным заездом в квартал. Женщина, которая купила квартиру Ильи со всеми его долгами и весьма плачевным состоянием, имела три точки по продаже косметики на местных рынках и слыла весьма деловой и оборотистой. Сауле, уже как пятый год как жила в городе, переехав с разорившегося колхоза. За это время она снимала разные квартиры и углы в городе, переезжая из одной в другую. И смогла приватизировать на имевшиеся на тот момент накопления, захудалую комнатенку в бывшей государственной общежитий, принадлежавщей когда то, одному из местных оброзавательных институтов. И как-то, случаянно познакомившись на одной из праздничных мероприятий, с не менее активной и деловой Айнаш, которая оказалась ей дальней родственницей, они быстро нашли между собой общий язык и сдружилась, а после, в предверии Нового года, при одной из встречь, Айнаш как бы невзначай предложилановоявленной подругекупить квартиру Ильи, по цене ниже рыночной, красиво обрисовав всю картину выгодной для обеих сторон сделки.

Падение нравов, обусловленная гонкой за деньгами, в которую включились все и вся, за исключением некоторых индивидов, сделала цену человеческую жизнь«бесценной“, в ее перевернутом значений. Правившая в недавнем прошлом идеология – Общего, всенародного государственного, рухнула и обесценилась, и ей на смену пришли „принципы»декларируемые новым правительством и государством, где во главе угла были поставлены индивидуализм, собственничество, подаваемая народу под соусом демократий и свободы выбора. Государство внушало людям, – Вот вам демократия. Свобода. Делайте что можете и хотите. А на деле практически расписывалась в своем бессилий что то предпринять и изменить, позаботится о своем народе. Правительством был выбран экономический метод под названием «шоковый», когда одномоментно государство переводило страну и население, от сложившегося годами рельсов государственно плановой экономики, когда всё и вся управлялось и организовывалась ей самой, на якобы капиталистические и демократический рельсы, при том самого неконтралируемого, разнуздонного и дикого вида, и по этому названного «шоковой экономикой». Новые суровые реалий, выбили почву из под ног многих семьей. Люди, постепенно стали понимать, что в этой наступившей новой реальности, хорошо будут жить те, кто будет иметь такие черты характера как: наглость, смекалка, «гибкость», – граничещая с подлостью и предательством, умение приспасабливаться и быстро менятся, стала нормой жизни без которых порой было невозможно было выжить…. Подхалимство и чинопоклонство в определнных секторах жизни, должно было стать твоим вторым – Я, если ты желал быть принятым в кагорту своих. Простые и порядочные люди видели, как бандиты, коррумпированные чиновники и силовики, пройдохи и мошенники стали жить гораздо лучше, чем те, кто трудился честно и в поте лица, зарабатывая на этом сущие гроши. Так постепенно, в души людей вкрался и поселился- Культ денег, индивидуализма, черствости и безпринципности, вытеснив из их душ такие качества, как – коллективизм, доброта и нравственность. Большинство становились свидетелями того, как молодые смекалистые и деловитые парни, вчерашние школьники, делая большие деньги на торговле и черт его знает на чем, стали разъезжать на крутых иномарках, беря на работу к себе своих бывших школьных учителей продавцами или заведующими складами, а кого просто сторожами, чтобы те могли хоть на хлеб да соль заработать, не говоря о каких то излишествах. Люди видели и слышали, как новоявленные владельцы оптово-торгового предприятия, крупных магазинов, банкиры и бандиты, крутившие миллионами, могли позволить себе раскидываться деньгами на свадьбе родственников как бумажными фантиками, когда как многие, месяцами не могли получить свою мизерную заработную плату, живя впроголодь и в долг, оставляя свои драгоценности в ломбардах и у разного рода появивщихся как грибы после дождя ростовщиков. Общество даже примирилось с тем, что их дочери и сестры стали «зарабатывать» на жизнь проституцией, без стеснения выставляя себя как товар на показ, выстроившись вдоль длинных улиц и проспектов, названия которых ныне ассоциируются не с их владельцами, а тем, что некогда эти улицы, на многие годыбыли облюбованы представительницами древнейщей профессий, что возрадилось сквозь века, как только мораль и нравственность дала толику слабость в непростые времена. Такие резкие изменения, произошедшие в жизни государства и общества, принуждали многих их членов, нехотя и без собственного нрвственного внутреннего одобрения, подчинятся этим новым тенденциям и неписанным правилам, в угоду поддержания материального статуса и желания – «быть как все». Вся надежда и опора которую некогда давало государство, в одночасье перекочевала на плечи самих граждан. Большинство общества, оказалось один на один с новыми веяниями наставшей другой эпохи. Периуд адаптаций и приспособления шел тяжело и больезненно…. Многие не смогли остаться теми, кеми они были… Большинство потеряло себя и своих близких…. Людям было действительно тяжело…..

До наступления «крутых американских горок» в судьбе Айнаш, как впрочем, и всей страны, она была скромной сельской учительницей и преподавала «Биологию». Наступление новых реалий, вынудила ее переехать в город с семей, заколотив двери и окна их сельского дома, дав им понять, что их жизни здесь пришел конец. Каким и многим в то время, ей с двумя детьми, и безработным супругом, пришлось с головой броситься в дебри выживания в городских условиях. В начале она бралась за разные работы, начиная от посудомойщицы и поломойки, заканчивая чебурчницей, и продавцом водки в ночное время суток на улице, но поняв через пару лет, что работа за гроши не даст ей перспектив в будущем, она набравшись смелости начала заниматься различными видами предпринимательства, которые тоже не принесли ей больших барышей, добавив к тому же проблемы с разными индивидами что старались оттяпать с нее деньжат, начиная от вымогателей в спортивных куртках, заканчивая их аналогами в галстуках и костюмах, что были хуже их уличных коллег. После долгих мытарств, Айнаш нехотя оказалась в сфере обслуживания многоэтажных и многоквартирных домов, которые перешли из государственного обеспечения в собственность и самоуправление самих граждан, а позже, освоившись в ней, она почувствовав себя в ней, как рыба в воде, стала уверенно вести свои тесные делишки. Простой народ до конца не осознавал, что ремонт крыши подвалов и подъездов этих домов, уже не прерогативаи обязанность государства, а двано легла на их плечи. Это отрасль обозвалиабривиатурой, – КСК с заглавным непонятным иностранным словом«Кондоминиум». И вот уже четыре года, как она работала на своей должности, постигая и преодолевая все её трудности и премудрости, которыйсулил пока ей кроме мизерной заработной платы, массу головной боли с жильцами, что не желали платить по счетам. Благодаря этой должности, под громким названием, – Председатель КСК, они с семьей нашли кров, за которую им не приходилось платить арендную плату, так как их жилье находилось в подвальном помещений одного из пятиэтажных домов что входили в ее кондоминимум. Супруг… А супруг не найдя для себя применения в новых реалих, вернулся обратно в их сельски дом, и говорят зажил в нем с другой, зарабатывая на жизнь тем, что устроился на работу кочегаром в местную школу, зарабатывая в летнее свободное время, поиском и сдачей в металлалом, частей и корпусов космических кораблей, что как оказалось состояли из алюминия и имели в нынешние времена спрос на рынке.

В определенный момент, как показалась Айнаш, настал момент ее удачи, счастливое стечение времени и обстоятельств, которое надо было без промедления ловить за хвост. Это был момент резкого повышения цен на квартиры, и в целом на недвижимость, как в городе, области, так и по всей Республике. Времена и нравы говорили что уж лучше ты сьешь кого то, чем тебя сьедят…. И лучше быть на верху социальной лестницы, не важно каким способом, чем жить, бедствуя в подвале дома, так к тому же с двумя детьми. «Предпреимчивая» Айнаш, со временем, разузнав и подкрепившись знаниями, и главное, – нужными связями, отработав механизм отъема квартир у нерадивых и слабых собственников, приступила к реализаций своих преступных планов, что должны были привести ее к финансовому успеху.

Каждое лишение недвижимости по судебному делу, касающейся личной жилплощади, отслеживалась прокуратурой и не всегда приветствовалась судьями. Но деньги…..Деньги внесенные в нужные кабинеты, заставляли их владельцев закрывать глаза на происходящий произвол и беззаконие, несмотря на данные присяги и клятвы на Конституций. Квартира Ильи, вначавшейся и отработанной как часы «Деятельности» Айнаш, была третьей, но не последней. Два предыдущихнесчастных, что лишились квартир, тоже были из категорий и слоев общества, что и Илья. Бессильные и не знающие свои права граждане, по старинке, понадеявщиеся на защиту государственных органов, которым в новые наступившие времена с их нищенской заработной платой было не до них, стали жертвами оголтелых хищниц коим были такие как Айнаш, что появились в новые времена, как новый вид и класс людей. Однойиз них пострадавших была разведенная женщина с ребенком, имеющая инвалидность. Другим был одинокий старик, у которого померла недавно жена, а дети переехали в другую страну на постоянное место жительство и не особо интересовались судьбой своего одинокого отца.

***

Илья просидел во дворе своего бывшего дома до вечера. Он хотел встретиться с новой хозяйкой его квартиры, с которой хотел поговорить, сам не зная о чем. За весь день она не объявилась. Подумав, что пропустил её, пока он временамизасыпал на дворовой скамейке, Илья несколько раз поднимался к квартире и безрезультатно стучался в ее дверь. Герта неотступно весь день находилась и бегала рядом с ним, боясь скорее всего снова потерять своего непутевого хозяйна, с которым ей пришлось многое пережить…. Поздним вечером, когда стало темнеть, отойдя от дома на некоторое расстояние, он с усилием вглядывался в окна своей бывшей квартиры, на которые все еще не были завешаны шторы, стараясь высмотреть кого-нибудь в ней. На кухне одинокогорела электрическая лампочка, освещая опустевшую кухню. Старая люстра что была в зале, была снята новой хозяйкой квартиры, и наверное как и все вещи принадлежавщие бывшему хозяину, были отправлена в мусор. В квартире никого не было, и она пустовала. Не зная почему, Илья поплелся к подъезду и поднялся по мрачному подъезду на третьи этаж к своей квартире, в котором отсутствовало освещение. Его, как и раньше встретила новая стальная дверь. Илья не знал, что делать. Не понимал, зачем суда пришел. Не знал, что он скажет новой владелицеквартиры, окажись она дома и откроет ей дверь. Вдруг, ему вспомнились слова Толика, что участковые полиций прибывают в опорные пункты после шести вечера. Ужебыло почти половина девятого. Илья обрадовался,«кстати» вернувшимся мыслям, спустился вниз, направился в опорный пункт к местным участковым, старшего из которых он знал в лицо? и даже по имени и отчеству. Он раньшечастенько захаживал к нему, чтобы приструнить его во времена его участившихся, длительных и порой бурных запоев.

Вход в местный опорный пункт полиций располагался с торца пятиэтажного здания. Коробчатое здание, грязно-серо-коричневого цвета, в полумраке позднего вечера выглядела еще грязнее и уродливее. Она была общежитием принадлежащейпо ведомственности Шахтопроходческому Тресту, а ныне приватизированного в собственность его жильцами. В торец этого здания вела низкая железная лестница смастеренная из обрезков арматуры, упираюшееся в железную дверь, покрытую желтыми ржавыми разводами. Сверху над входом нависалсмонтированный наспех изстальных листьев выцветший козырекзнакомого ржаво-бурого цвета. Под козырьком одиноко горела пыльная лампа, через которую с трудом пробивался свет, освещения которого едва хватала на всю лестничную площадь размером два на два метра. Подойдя к знакомому зданию, Илья поднялся по лестнице, положил ладонь на ручку двери, чтобы открыть её. Бросив взгляд на информационную доску, приколоченную справа от входной двери, увидел график работы опорного пункта, где были прописаны слова не соответствующие действительности: «Опорный Пункт полиций, микрорайона №5, работает ежедневно с 18:00 до 02:00. С Понедельника по Воскресенье, без выходных». Он потянул ручку двери на себя и был приятно удивлен, когда она, с легкостью открылась, не издав никакого лишнегоbнеприятного звука.

– «Менты на работе» – пришло ему в голову радостная мысль, от чегоон неожиданно сам по себе заулыбался.

Наверное, он никогда не был так рад посещению полицейского участка, как сейчас. В этот момент, как никогда в жизни, они должны были ему помочь. За железной входной дверью, оказался неосвещенный, узкий, недлинный коридор, за ним появился просторный коридор, если можно было применить к ней слово, – фойе, то оно было им, от которой выходилив разные стороныразнонаправленныедверb, ведущие скорее всегов кабинеты сотрудников, что работали здесь в вечернее время. Одна из дверей была настеж открыта. Тишину участкового пунктанарушили жутки треск и шипение, что вдруг вылился в фойе из кабинета, где была открыта дверь. От испуга и неожиданности, Илья вздрогнул и замер на месте, не понимая что делать, невольно вслушиваясь в произносимые слова и фразы, что стали звучать чередуясь громким щипением и треском в эфире:

– Беркут! Беркут! Ответь Рубину! Ответь Рубину! Где вы находитесь? Направляйтесь по адресу улица Советская 21! Как приняли? Отправляйтесь по адресу…..

Постояв с минуту, он подал голос и одновременно постучал в деревянную обод двери, произнеся насколько можно было громко, чтобы его услышали в кабинете, сказав: – Можно?!

– Кто там?! – послышался грозный и знакомый голос старшего участкового.

Илья подошел к открытой двери и показался в проходе, не решаясь войти в кабинет:

– Это я, Марат Бейсенович! Илья… Переделки… Советская 15.

– А-а…. Что ты здесь делаешь, Переделкин?! – спросил удивленно, вытянув лицо старший участковый, ожидая кого угодно увидеть у себя в опорном пункте, но только не Илью Переделкина.

На нем была полицейская форма советского образцас погонами в звании майора. Сидя за небольшим столом, очень напоминающую школьную парту, на которой стояла пишущая машинка, он повернулся в сторону Ильи и, облокотившись левой рукой об край стола, пригласил его жестом присесть на стул стоящий рядом, указав на него пальцем. Марат Бейсенович был чуть старше Ильи. Он ходил в ожиданиисвоих сорока пяти лет и ужеготовился уйти на долгожданную пенсию. Последние три года он не испытывал желания работать, и приходил на службу ради галочки, возложив всю работу на плечи новоиспеченных молодых сотрудников. По обыкновению он пришел на работу первым и чуть пораньше, чтобы потом пораньше от нее слинять и уйти домой, чтобы лечь рядом с женой в собственную постель…. К часам десяти, – не раньше и не позже.

– «Какого лешего этого алкаша принесло!? Обычно на него жаловаться приходят. А тут он сам» – подумал Марат.

Ильяпрошел в кабинет и сел на указанный стул.