скачать книгу бесплатно
Тянуть ещё и чудовищно дорогой и сложный атомный проект в таких условиях – почти безумие. Только именно Сталин прекрасно понимал важность атомных исследований и поручает плотно заняться этим вопросом Молотову. Вот как писал Первухин:
"В сентябре-октябре 1942 года я был в Кремле. Мне позвонили от Молотова с поручением. Академика Иоффе я знал давно, поэтому обратился к нему с просьбой назвать, кто у них занимался этим делом. Он назвал мне Курчатова и Алиханова и по вопросу разделения изотопов рекомендовал пригласить еще Кикоина.
Когда я выслушал ученых, понял, дело очень серьезное. Когда докладывал, сказал, что считаю предложение ученых правильным, нам нужно немедленно работы по атомной физике возобновлять. Руководители нашего государства сразу же приняли предложения ученых. Буквально через несколько дней нам поручили начать дело. И в дальнейшем, когда в процессе работы мы докладывали руководителям партии и правительства, нас очень внимательно слушали и вникали в каждый вопрос."
И опять, никто должностную инструкцию не писал. Есть глобальная задача, занимайся по государственному всем, до чего дотянешься. Первухин уже во время Отечественной организует разведку и разработку месторождений урана. Строятся опытные комбинаты по сверхчистому графиту. Создаётся лабораторная база и научные институты. Отдельная тема – реакторы по созданию тяжёлой воды.
И опять Первухин говорит в интервью, что Сталин уделял атомному вопросу очень большое внимание. Требовал вкладываться в направления, которые точно дадут отдачу:
"Сталин весьма критически, придирчиво и строго относился к ходу работы. Постоянно спрашивал – А выйдет у Вас, что задумали? Может, пшик у Вас выйдет? Может, время и средства только тратите?"
Понятно, что после таких вопросов вождя отношение учёных и производственников было на максимальную ответственность. При этом, никто не втискивался в узкие рамки – создать большую бомбу, как это делали американцы.
Еще в сорок седьмом, когда атомная энергия на Западе оставалась делом секретных военных и учёных, Первухин ставит дело ещё шире. Только что заработал первый Советский опытный реактор. Пока это только лабораторная машинка, но за энергией мирного атома будущее. Совсем скоро по просторам Союза раскинется сеть атомных электростанций, которые не чадят угольным или мазутным дымом, которые могут на одном вагоне обогащённой руды снабжать током и теплом целый город несколько лет.
Совсем скоро полетят самолёты с атомными двигателями, а через северные льды с хрустом двинутся атомные ледоколы. Пойдут в дальние походы через весь шарик атомные подводные лодки и корабли. В сорок седьмом году, когда Первухин говорил это всё с трибуны перед Сталиным, казалось несбыточной фантастикой. Советский народ смог воплотить её в жизнь.
Именно Первухин в первых рядах занимается строительством атомного комбината "Маяк" под Челябинском и Уральского электрохимического. Именно он, как председатель Госкомиссии, подпишет акт после успешных испытаний первой Советской атомной бомбы. Задумается на мгновение и крупными буквами добавит сверху: "Спасибо, товарищи!".
Неудивительно, что таким людям как Первухин, генерал от инженеров, крайне больно было смотреть как Хрущёв в угоду партийной бюрократии откровенно разваливает могучие Сталинские заделы. Искрить стало даже в мелочах, покоритель могучих атомных сил Первухин вынужден заниматься… овощами!
Один из руководителей секретариата Совмина Смиртюков вспоминал случай пятидесятых годов. Первухин заслушивал текущие вопросы. Докладывался, кроме всего, вопрос о поставках в столицу продуктов. О неудовлетворительной работе отчитался председатель Моссовета. Первухин устроил тому справедливый разнос – с морковкой справиться не смогли, государственные деятели!
Председатель побежал жаловаться к Хрущёву, с которым дружил. В итоге, вместо поручения Моссовету наладить работу, прилетело Первухину от Хрущёва. "Москва – город не простой и руководители там не простые. Надо думать, кого можно критиковать, а кого нельзя".
В пятьдесят седьмом прекрасно понимавший опасность Хрущёва для государства Первухин участвует в антипартийной группе. Когда Маленков, Каганович и Молотов пытались свергнуть потерявшего страх и совесть Никиту. Да-да, и "примкнувший к ним Шепилов", я помню. Отправить Хрущёва на пенсию не удалось, месть ждать себя не заставила. Первухина исключают из ЦК, снимают с министерского поста, отстраняют от работы с промышленностью и отправляют на бессмысленный пост посла в ГДР. По тем временам как послом в Челябинск направить примерно.
Что ж, как ни злился Хрущёв, зачеркнуть выдающиеся заслуги наркома Первухина перед страной ему не удалось. До сих пор наш "Росатом" строит АЭС по всему миру. В этом тоже наследие сына кузнеца и Сталинского наркома. Вот, что значит, словами Первухина, страна "с правильным дирижёром во главе"!
Настоящая ядерная операция CCCР
Раз уж заговорили об атомном проекте, грех не вспомнить небывалое в мире применение Советского атома для сугубо мирных целей. Более сотни боевых ядерных взрывов. И это не полигонные испытания. Никто в мире, кроме СССР, так широко не применял атомные силы. Слышали когда-нибудь о таком? А ведь это фантастическое торжество науки и человеческой мощи над природой. Советские люди творили с планетой настоящие чудеса.
Никогда Россия не мыслила себя зачинателем ядерного апокалипсиса. Ядерный щит, оставшийся от товарищей: Сталина, Берии, Курчатова, Королёва, – последнее, что не позволило разорвать и уничтожить нашу страну.
Это в американском кино с шестидесятых годов прочно обосновался ужас перед русскими ядерными бомбами. Это их фермеров накрыла форменная истерия, когда кто побогаче – немедленно копали себе бункеры на случай Советской угрозы. У нас было другое кино и другие книги. "Это должен знать каждый" – привычное и вовсе не страшное чтение. Укрылся белой простынёй головой от взрыва и готовься встречать супостата. Всего делов-то.
Помните отличный фильм про физиков-ядерщиков "Девять дней одного года"? Где же там бравурность? Ровно наоборот. Пронзительная сцена, когда облучённый физик приезжает в деревню к старику отцу. Там в одной этой сцене человечности больше, чем во всех передачах разных каналов.
Когда мрачный отец, чуть ли не с осуждением, спрашивает только одно – Ты бомбу делал? И Баталов отвечает – делал, по другому было нельзя. И все понимают – ради мирного неба делал, а не чтобы весь мир в труху. Как в кино сказано: "Если бы мы её не сделали, не было бы этого разговора. И половины человечества не было бы".
А теперь давайте напомним накрепко позабытое. Добрые и мирные капиталисты с Запада имеют ядерных бомб малость побольше, чем у нас. Интересно, зачем им столько? С кем они воевать собрались.
И ещё напомним, единственные случай применения ядерного оружия по мирному населению провели тоже они. Вернее, два случая – во вполне мирных городах Хиросиме и Нагасаки. Да там даже японские войска расквартированы не были. Чистый ужас ради ужаса.
Никто уже не помнит имена пилотов, сбросивших те первые атомные. А мы напомним – Пол Тиббетс и Чарли Суини. Американцы. Оба под судом не были, в отставку ушли генералами. Прожили долгую жизнь, один крепко за восемьдесят, второй девяносто два года. Гордились убийством мирных японцев, совесть не грызла.
Больше того, американским дипломатам в семьдесят шестом пришлось извинения японцам писать. Что такого-то, мистер Тиббетс уже отставник решил малость подзаработать. Устроил коммерческий праздник с авиационным шоу. Так и назвал – бомбардировка Хиросимы. И макет города изобразили и бомбы были вполне настоящие, пусть и не ядерные. Даже характерный грибок из земли и пыли изобразили подрывом мощного фугаса. Вспомнил молодость, что называется.
А теперь давайте про ядерные бомбы Советские. Достоверно известно про сто двадцать четыре боевых применения ядерных зарядов Союзом. Некоторые болтают про семь сотен, может и так, но данные засекречены, поэтому наверняка не скажешь.
Знаете, кого бомбила термоядом Советская власть? Правильно, в основном нефтяные скважины. В марте шестьдесят пятого в Башкирии два больших подземных взрыва. Чтобы сдвинуть пласты и повысить добычу нефти на месторождении. Тот самый сланцевый газ и нефть, которые из земли выжимать приходится, и лучшей встряски, чем ядерная бомба не придумать.
Сам по себе подземный взрыв почти безопасен. Радиоактивные продукты сгорают почти полностью. А остатки фонящей дряни наружу не выйдут, там и распадутся со временем. Ничуть не опаснее, скажем, открытой добычи гранитной щебёнки. Вот обычный природный гранит фонит так, что порой к карьеру подходить страшно.
Через год ещё более поразительная история. В Узбекистане горит месторождение Урта Булак. Взорвался газ и факел до неба. И три года погасить не могли. Из пушек стреляли по шахте, завалить пытались, потому как близко не подойдёшь.
Всю долину вокруг скважины пропитало газом. Земля стала взрываться гриффонами. Это такой огненный гейзер, который вдруг бьёт из земли ни с того, ни с сего. И где такая штука бахнет угадать невозможно. В опасности оказались несколько соседних городков. Такие выбросы газа ещё и страшно ядовиты.
Специально для этой скважины изготовлен особый ядерный заряд. Такая длинная стальная колбаса. Заложена в особую скважину, чтобы сдвинуть пласт и перекрыть фугующий из глубины факел газа. После подрыва факел погас на глазах. Урта Булак был спасён.
В семидесятые ядерными взрывами Советские учёные решают широкий спектр задач. Ядерными бомбами вскрывают солевые месторождения. Предотвращают взрывающийся при добыче уголь на шахтах. Да, бывает и такое, из-за напряжения в пластах твёрдая порода оказывается под большим давлением. Начинаешь вскрывать шахту и камни натурально взрываются, ломают технику и калечат людей. Взрывом можно такое напряжение в пласте снять.
С помощью освобождённой силы атома копают крупные водохранилища, например, в Казахстане для орошения полей. Такими же взрывами создаются подземные газохранилища. Копаются гигантские подземные пещеры.
В Коми в начале семидесятых решают сделать планете своеобразный рентген. Чтобы не бурить наугад в поисках полезных ископаемых, а раз и навсегда составить карту залегания разных пород. Производят череду подземных ядерных взрывов и сейсмографами регистрируют насколько быстро ударная волна прошла до поверхности. В итоге – достаточно точная карта с начинкой земных пород.
В семьдесят втором похожая история с факелом газа, который никак не обуздать. На сей раз под Харьковом, в селе Крестище. На сей раз подземный взрыв решил задачу лишь частично, за время горения месторождения образовался гигантский провал, воронка и полностью закрыть её ядерным взрывом не удалось. Но именно ядерное устройство позволило ослабить горение и начать работы техникой по глушению скважины.
Бабахали, не прекращая, почти тридцать лет. Советская промышленность получила относительно дешёвый способ перемещать огромные массы камня и земли. И вовсю этим пользовалась. Ядерными взрывами разведывали ископаемые, строили плотины и тоннели в горах. Обратите внимание – исключительно мирное применение атомных сил!
Напомню, что и первыми в мире использовать атомную энергию не для разрушения, а для освещения и отопления тоже додумались у нас. С пятьдесят четвёртого года, первыми в мире в Обнинске введена в строй Атомная электростанция. Американцы свою атомную построили на несколько лет позже.
Сохранились воспоминания, как академик Курчатов бегал по центру управления как мальчишка. И вопил восторженно: "С лёгким паром, с лёгким паром!". Так отметили первую подачу пара от атомной станции на электрические турбины.
Да и сегодня, как не жмут нас разными ограничениями, Росатом занимает две трети мирового рынка строительства новых АЭС. Наши отношения с атомом всегда были исключительно мирными. Такими остаются и сейчас. Мы всегда были народом-строителем, созидателем.
"Ты бомбу делал?" – главный вопрос нашей культуры. И артист Баталов ответил на него блестяще. Ради мирного неба делали, а не ради чего-то другого. На том и стоим.
Прохвост – конструктор, поправивший Сталина
Как часто мы слышим от либералов заевшую пластинку о товарище Сталине. Всем же понятно – крайне обидчивый и мелочный был мужчина. Как кто ему поперёк слово скажет – сразу в расстрельный список. Ну а чтобы публично поправить вождя, а потом за это еще и Сталинскую премию получить – даже представить невозможно. А ведь именно такие случаи и бывали. Вспомним один из них.
Разумеется, либералы тут же сообщат, что разбираться ни в одном вопросе вождь по-настоящему не разбирался. Вот кто ходил в любимчиках, кто громче всех в тостах хвалил товарища Сталина – тот и прав. И с ехидной усмешкой вспоминают работу вождя о языкознании. Вот ведь, крупный филолог из семинарии выискался!
Опровергать это не будем, глупо с таким спорить даже. Расскажем лучше реальную историю как конструктор Микулин публично спорил с вождём, швыряя на стол перед ним громыхающие железяки.
Напомню только, что другой выдающийся конструктор Ильюшин неделю был вынужден прожить в гостях у товарища Сталина на даче. Не для отдыха, для работы и решения стратегического вопроса в какую сторону развивать боевую авиацию. Так вот Ильюшин вспоминал, что та неделя вымотала его неимоверно.
Ровно потому, что выдержать Сталинский темп работы было крайне тяжело. Вождь за ночь прорабатывал с карандашом по пятьсот-восемьсот страниц. Так что во многих вопросах, можно не сомневаться, разбирался куда глубже некоторых.
Так вот удивительная судьба конструктора Александра Микулина. Конструктор из великих, делал движок для знаменитого штурмовика Ил-2, после Войны работал для гражданской авиации. Но характер был ершистый, за любимое дело не щадил никого и не перед кем не гнулся.
Так вот, что характерно, при товарище Сталине этот ершистый конструктор получал всё, что требовал для работы. Спорил с вождём и создавал великие авиадвигатели. А вот при либеральном и добреньком Хрущёве конструктора быстренько задвинули на вторые роли. Работать не давали.
Удивительная же судьба – как это, двигателист в шестьдесят лет пошёл на врача учиться. А потом и кандидатскую по медицине защитил. Так вот не только от разносторонней натуры, вынужденно пошёл. Потому как с авиацией работать Микулину не давали чиновники.
Писатель Феликс Чуев после своих очередных бесед с Молотовым записал любопытный эпизод. Как на очередное совещание в Кремле, к Сталину Микулин прибыл в крайне боевом настроении! И чуть ли не швырял под нос генералам с грохотом негодные клапана.
Причина негодования конструктора быстро выяснилась. Конструктора рассчитывали клапаны для двигателей с заполнением солями натрия. Штука крайне эффективная – при высоких температурах натрий кипит и очень здорово отводит лишнее тепло. За счет этого движок живёт дольше.
Кому повезло в детстве жить рядом с военным аэродромом очень хорошо эти клапана помнит. Такие трубки, заполненные натрием. Отлично взрывались в воде, например, в туалете. Главное, чтобы не поймали!
Так вот это всё было на бумаге. А когда двигатель пошёл в серию оказалось, что натрий металл дефицитный. И чиновники из наркомата нужные количества натрия просто не отпустили. Выкручивайтесь как хотите, а план по двигателям дайте!
Микулин бросал на стол негодные клапана и чуть ли не кричал – Погубите нам всю боевую авиацию! Без натриевых клапанов движки погорят!
Реакция военных и чиновников наркомата была достаточно враждебной. Конструктора тут же поставили на место – война идёт, где мы Вам возьмём дефицитный металл? Надо в государственном масштабе думать, а не только про Ваши моторы.
Сталин сначала тоже конструктора пожурил. Все люди серьёзные, зачем железками бросаться? Вот говорят же товарищи, нужных объёмов натрия нет. Работайте с тем, что доступно.
Тут конструктор и выдал так, что многие слегка обомлели и взбледнули с лица. Так мол и так, товарищ Сталин, дело Ваше – политика. А вот в двигателях для самолётов, извините, придётся на мнение конструкторов положиться.
По версии либералов после такого публичного унижения вождя Микулина сразу должны были на Лубянку тянуть. А вот Сталин такие поступки ценил – если человек действительно профессионал в своём деле и не боится свою позицию отстаивать – значит уверен в своей правоте. Неплохо бы и прислушаться.
Товарищам из наркомата Сталин сказал знаменитую фразу. Что экономия – дело хорошее, но тут речь о жизни наших лётчиков идёт. Потому скажет Микулин золотые клапана, будете золотые делать, скажет алмазные – будьте добры подать алмазные. Так что, как хотите, ищите натрий сверх плана.
И ещё одна показательная история. В этот раз уже рассказанная Чуеву самим конструктором. Микулин в силу характера и убеждённости раздражал многих. На очередном жарком совещании в Ставке при ссылке на Микулина кто-то из генералов отмахнулся – да что он понимает Ваш Микулин, прохвост он известный!
Мелочь казалось бы, ну сказано в пылу обсуждения и сказано. Но Сталин порочить конструктора не дал:
– Прохвост Микулин, говорите? Я, товарищи, такого прохвоста не знаю. Конструктора Микулина знаю, на его двигателе Чкалов до американских штатов долетел. На его двигателе наши лётчики на фронте воюют. И хорошо воюют. Такого знаю. А прохвоста не знаю, нам бы таких прохвостов да побольше!
Знают ли нынешние начальники современных "прохвостов" конструкторов? Готовы ли им алмазные клапана ради дела поставлять? Вопросы риторические.
Сталин кормил Ильюшина гречкой
Сталин неделю продержал конструктора Ильюшина на гречке у себя на даче. В итоге появился лучший штурмовик Великой Отечественной Ил-2. Рассказывал об этом сам авиаконструтор.
История создания Ил-2 известна хорошо. Во многом машина появилась благодаря упрямству конструктора. Перед Войной руководство военной авиации попросту не понимало зачем нужен такой самолёт.
Действительно, если смотреть без опыта Великой Отечественной, то штурмовик это – машина ни туда, ни сюда. Это плохой бомбардировщик и плохой истребитель. У него не было таких дальностей, как у классических бомберов и не было скоростей и манёвренности как у истребителей.
Ильюшин едва ли не единственный разглядел блестящие боевые перспективы универсальной машины. По сути, это воздушный аналог Т-34. Основная рабочая лошадка Войны.
Фашисты не зря прозвали этот штурмовик в честь средневековой чумы, которая никого не щадит. Наша машина звалась "шварцентодд", чёрная смерть!
Но в 1939 году Ильюшин бегал по кабинетам наркоматов со своей опытной моделью бронированного штурмовика и не находил понимания абсолютно. Более того, когда всё-таки удалось пробить ограниченную серию для машины, военные потребовали самолёт форменным образом изуродовать.
Ильюшин задумывал машину как самостоятельную боевую единицу. В то время, как к примеру, классический бомбардировщик должен сопровождаться истребителями прикрытия. Поэтому штурмовик получил место стрелка и отдельный пулемёт для обороны.
Военные же настаивали, что машину следует облегчить, да и лишний пулемёт ей не нужен. Поэтому вместо двухместной машины документы подписали только на урезанный одноместный вариант.
Больше года конструктор ходил по инстанциям, отстаивая правильность двухместной компоновки. В какой-то момент плюнул и записался на приём к Сталину. Но даже вождь в тот момент стал на сторону военных.
После очередного звонка конструктора вождю, тот даже слегка вспылил. Мол, хватит толочь воду в ступе, товарищ Ильюшин, решение по одноместному варианту принято, работайте!
А тут и следующая беда. В наркомате решили объединить КБ с заводами. Ильюшину предложили с сотрудниками переехать из Москвы на воронежский авиазавод. Заодно и авторский надзор за своей продукцией. Штурмовики начали собирать именно там в начале сорок первого.
Ильюшин возмутился! Такое решение означало разрушить налаженную работу КБ. Многие из сотрудников захотели бы остаться в Москве с семьями. Переезжать никто не хотел. Тем более, время ещё было мирное, да и конструктора большей частью были людьми сугубо гражданскими. Приказ не отдашь.
Ильюшин, не найдя понимания в наркомате, пишет подробную записку Сталину о вредности такого решения. Требует оставить КБ на месте, либо, если уж завод так боится не справиться с выпуском новой техники, конструктор готов сам на полгодика переехать на завод и лично запускать машину в серию.
Кстати, на завод конструктору и так мотаться приходилось постоянно. Именно в одну из таких поездок Ильюшину пришлось лично пилотировать ночью в грозу самолёт. Тогда конструктор на машине разбился под Воронежем и на всю жизнь сохранил высоко поднятую из-за швов левую бровь.
Ильюшин пишет Сталину достаточно резко. Что создать талантливую команду конструкторов гораздо сложнее, чем построить самый лучший истребитель или штурмовик.
Конструктор очень хорошо понимал, что за отказ подчиниться прямому приказу наркомата о переезде КБ по головке его не погладят. По воспоминаниям Ильюшина, он приготовился к худшему, собрал тёплые вещи и сухой паёк.
Буквально на следующий день после письма Сталину к дому Ильюшина подъехала машина НКВД. Конструктору приказали собрать вещи. Правда, привезли не на Лубянку, а на ближнюю дачу Сталина.
Сталин мог бы приказать непокорному конструктору выполнять решение наркомата. А то и чего похуже. Но вместо этого вождь с хитрой усмешкой предложил Ильюшину недельку пожить с ним на даче.
– Воздухом подышите, товарищ Ильюшин, поработаете спокойно. Никто дёргать Вас из военных не будет.
Решение вождя крайне любопытное. Сталин отлично видел, что талантливый конструктор почему-то встал в позу. Что договориться с военными не может. Ломать об колено творческого человека нельзя. Нужно понять что происходит и кто прав в ситуации.
Вот так конструктор неделю прожил со Сталиным на даче. По вечерам вождь подробно расспрашивал конструктора о состоянии КБ, о новых проектах, о его взглядах на перспективные боевые машины.
Сам быт вождя, как описывает его Ильюшин, крайне скромный. Поражало обилие книг, все стены в полках с книгами. Сталин читал по ночам до полутысячи страниц, читал вдумчиво, с карандашом.
Пища тоже самая простая – щи из капусты и гречка. Из вещей ничего лишнего. Всё самое необходимое, едва ли не солдатский быт.
Ильюшин пишет, что за неделю такой работы под присмотром вождя сильно вымотался. Угнаться за скоростью мысли и работоспособностью Сталина было очень тяжело.
Через неделю Сталин пригласил конструктора на совещание в Кремле по развитию авиационной промышленности. Когда основные доклады были закончены, вождь развернул документы и сказал:
– А теперь товарищи, послушайте, что думаем по вопросу мы. Мы с товарищем Ильюшиным.
Так было принято решение сохранить КБ в Москве, а перспективный бронированный штурмовик пустить в серию. Правда, всё-таки в одноместном варианте, как и просили военные.
Но и на этом история не кончилась. Во время Войны с фронта пошли отзывы о блестящей машине Ильюшина. Ей бы ещё стрелка с пулемётом!
Когда стало ясно, что машину нужно переделывать, Сталин лично позвонил конструктору и признал его правоту. Двухместной машине быть!
Вот так, а нам рассказывают, что победили вопреки и о самодуре Сталине. Который в промышленности не разбирался и вообще по глобусу воевал.
Оказывается, в не до конца ясной ситуации, вождь готов был потратить неделю лично с конструктором, чтобы досконально погрузиться в вопрос. И уже принять верное решение для страны.
