Линии на руке

Отстойник сформировался очень давно и раньше тут жило до ста человек, но Крест в последние годы провел что-то вроде оптимизации, оставив лишь необходимый для самых тяжелых работ минимум.

Кстати, выяснилась интересная особенность. Люди в этом мире не старели, вообще. Тот же Крест, судя по слухам, правил Лесным уже лет тридцать, а самое удивительное то, что все мы попали сюда почти из одного времени. Насколько я понял, если на Земле проходил год, то тут семь, и человек, попавший сюда пятьдесят лет назад, вполне мог застать начало нулевых. Такая вот интересная арифметика.

До самого вечера “чистых” никто не трогал, но где-то в шесть часов ворота отстойника открылись, и в него вошли несколько охранников, причем о цели их визита было нетрудно догадаться. Наши догадки очень быстро подтвердились – мне и еще одному побледневшему как снег мужичку, имени которого я даже не знал, приказали двигаться на выход. Нас ждала Арена.

“Чистый”, едва понял, что солдаты пришли именно за ним, бухнулся на колени, умоляя выбрать кого-нибудь другого, но пара хороших затрещин заставили его замолчать. Правда и идти он уже не мог и охранникам пришлось буквально вытаскивать его за ворота. Я, естественно, дожидаться понуканий не собирался и спокойно пошел на выход.

Особой разговорчивостью наши конвоиры не отличались. “Солдаты в принципе презирали “чистых”, наверное, потому, что считали себя гораздо лучше, чем бесполезные с их точки зрения люди, и стоило мне только открыть рот, чтобы спросить долго ли предстоит идти, как тычок дубинки промеж лопаток, заставил меня замолчать. Впрочем, Лесной занимал весьма скромную площадь, поэтому арена, как и все здания городка, располагалась не так уж и далеко от отстойника. Не прошло и пятнадцати минут как мы оказались в нужном месте.

Крест для своего любимого развлечения выделил весьма солидный кусок земли возле городской стены. Не совсем ровная квадратная площадка стороной метров десять была огорожена сеткой и имела два входа с противоположных концов. Вокруг, ступенькой в пять рядов, располагались пустующие пока трибуны. Естественно, нашлось и почетное место для главы города, и его ближайших соратников. Мягкие кресла, навес, столики для напитков, Крест любил отдыхать с комфортом.

До начала состязаний оставалось еще около часа, так что меня и второго “чистого” солдаты заперли на замок в большой металлической клетке, спрятанной чуть в стороне от трибун. Охраны не оставляли – сломать толстые, сваренные на совесть прутья, ни мне ни второму бедолаге было не под силу.

Чтобы не тратить нервы на бессмысленные переживания, я уселся на рассохшиеся доски и закрыл глаза, стараясь не обращать внимание на скулеж соседа – у того началась какая-то истеричная паника. Он то метался по клетке, то пытался вытащить из петли замок, то начинал в голос причитать о своей нелегкой судьбе. Тощий и запуганный мужик четко понимал – сегодня он умрет.

Спустя полчаса трибуны начали заполняться жителями города, послышался шум десятков голосов, смех, ругань и все, что обычно сопровождает большое скопление народа. Еще через какое-то время в стороне застучал двигатель генератора, над ареной зажглись прожекторы, а до ушей донесся звук ритмичной музыки.

Вскоре музыка немного стихла, а вместо нее мы услышали веселый голос ведущего. Кто-то бодро и с юморком приветствовал пришедших сюда людей, напоминал, что в любой момент можно сделать ставки на победителя и нет-нет, но упоминал имя человека, благодаря которому организовано сегодняшнее мероприятие, имея в виду, конечно же Креста. Глава Лесного, видимо, уже занял свое место и благосклонно внимал дифирамбы в свой адрес.

Минут через десять началась первая схватка, об этом стало понятно из слов ведущего и по шуму трибун. Мужик, сидевший со мной в клетке, после этого совсем сник и, схватившись за прутья, просто стоял, молча вслушиваясь в звуки, доносящиеся с арены.

Не знаю, чем закончилась первый поединок, но затем последовал второй и лишь после этого за нами пришли. Все те же четверо охранников, демонстративно похлопывая дубинками по ладоням, приказали покинуть клетку, что я сделал без возражений, а вот пугливого мужичка опять пришлось вытаскивать силой, даже весомые оплеухи не помогали, однако его сопротивление было очень быстро сломлено.

Одна клетка сменилась другой, но уже одноместной. Меня посадили так, чтобы я мог наблюдать за происходящем на арене. Там уже стоял молодой солдат, ожидая пока к нему выведут оппонента.

Ведущий опять нес какую-то чепуху, предлагал делать ставки, но, по-моему, в победу раба не верил вообще никто, а уж когда на песок вытащили скулящего как собака “чистого”, на трибунах раздался недовольный гул. Не поменяла ситуацию даже, выданный мужичку нож, тот смотрел на него как на ядовитую змею и, кажется, готов был выбросить в любой момент.

Схватка длилась недолго, если ее вообще можно так назвать. Солдат несколько раз ударил противника, но, так и не добившись сопротивления, просто отобрал у того нож и перерезал “чистому” горло. Тело раба осталось лежать на песке, не собираясь исчезать, свои возможности для возрождения человек уже исчерпал.

Трибунам представление не понравилось. Предсказуемая драка была скучна и неинтересна, так что люди выражали свое недовольство криками и требованиями вывести на арену нормальных бойцов.

– Дамы и господа, – голос ведущего прорвался сквозь гул, – сегодня у нас припасен для вас еще один “чистый”, но не спешите расстраиваться, человек это не простой, вы не поверите – он нашел проход сквозь стену, но за скверный характер и поведение, недостойное жителя нашего славного города, был помещен в отстойник. “Чистый” имеет целых две дополнительные жизни, а значит сможет развлечь нас не один раз.

Судя по всему, люди словам ведущего если и поверили, то не особо. Тем не менее, шум постепенно стих, а мою клетку открыл хмурый, как осеннее небо, солдат.

Пока конферансье надрывался, площадку готовили для новой драки. Невзрачные люди вытащили мертвое тело незадачливого раба и подсыпали немного песка там, где натекла кровь. Спустя пару минут все было готово для следующего поединка.

В качестве противника мне достался средних лет солдат с солидным таким пузом и двумя полосками на открытом предплечье, знаки свои он, как и было принято, скрывал. Мужчина лениво шевелил челюстями, пережевывая жвачку, и явно не сомневался в своей победе, однако драться с ним в мои планы не входило.

Еще перед выходом на арену я обратил внимание на ВИП-ложу, где сейчас сидели Крест и довольная, как муха на арбузе, Лиза. Девушка буквально прилипла к своему любовнику, находясь в весьма приподнятом настроении. Чувствовалось, что ей безумно нравиться и внимание окружающих, и яркое платье, и множество украшений, делающих ее похожей на новогоднюю елку или цыганку.

– Крест! – заорал я, перекрикивая трибуны. – Крест, разговор есть!

– “Чистым” слова не давали, – из динамиков донесся голос ведущего, но Крест все-таки меня услышал и милостиво кивнул, разрешая говорить. Лиза в это время, как мне показалось, немного напряглась.

– Крест, – вновь крикнул я, – у тебя в охране отстойника есть человек, не имеющий ни единой полоски, он по факту чистый. Федосом зовут, мы с ним вместе в деревне появились. Почему бы ему не выйти на арену, и не доказать, что он достоин носить военную форму?

Рассчитывал я на банальную ревность. Так или иначе, но Крест наверняка узнал о том, что Лиза буквально несколько дней назад еще спала с Федосом. Не важно охранник об этом сказал, или Настя с Машей проболтались, но информация наверняка утекла, так чем черт не шутит, вдруг Крест захочет избавиться от Сани и мне удастся укокошить эту мразь? Ну а если нет, то придется убивать другого противника – проигрывать сегодня в мои планы не входило.

Едва я закончил говорить, как Лиза тут же бросилась нашептывать что-то Кресту на ухо, но, как мне кажется, сделала только хуже. Мужчина злобно зыркнул на Кузнецову и громко, чтобы слышали все, произнес:

– Ну давай, Максим, развлеки нас. Федос, на арену.

Отыскать Саню оказалось не так уж и сложно, он, как и множество солдат, находился в данный момент на трибунах, наслаждаясь тем, как люди убивают друг друга. У Федоса хватило ума не избегать столкновения, к тому же он вряд ли меня опасался. Длинный нож, который ему разрешили взять с собой, серьезно увеличивал шансы на успешный исход поединка.

Спустя несколько минут Федос вступил на желтый в свете фонарей песок арены, и, перебрасывая оружие из одной руки в другую, остановился напротив меня. Сытый, отдохнувший, наглый как кот в молочном погребе, он ни на секунду не сомневался в собственном превосходстве, а нож только добавлял ему нахальной уверенности.

– Ну че петушара, – оскалился мужчина, – думаешь сможешь меня завалить? Запомни, ты раб, и рабом сдохнешь. Завтра я уговорю Палача сделать меня твоим личным надзирателем, и у тебя начнется по-настоящему веселая жизнь.

Отвечать Федосу я не посчитал нужным, и внимательно следил за движениями своего оппонента. Плевать на нож, один удар я в любом случае переживу, для этого в моем распоряжении имеется целых два перка, а вот огненное умение противника напрягало куда сильнее, высокотемпературное пламя вполне может отправить меня на перерождение, однако Саня не спешил, он решил поиграть со мной, показать свое превосходство, насладиться местью и как можно сильнее унизить меня.

Так и не дождавшись ответа, Федос, подражая киношным бойцам, перехватил кинжал обратным хватом и начал кружить вокруг меня, делая ложные замахи. Шаг вперед, движение рукой, и назад. Трибуны весело улюлюкали и взрывались криками при каждом таком замахе. Федосу это очень нравилось. С лица мужчины не сходила мерзкая улыбка, делающая его лицо похожим на маску китайского демона.

Федос, скорее всего ждал, пока я активирую “каменную кожу”, чтобы потом без труда добить или ранить меня, но пока все его наскоки меня не особо впечатляли. Слишком читаемым бойцом он оказался, что и не удивительно. Негде ему было научиться ножевому бою.

Замах, еще замах, я отхожу в сторону, Федос пытается догонять, но пока безрезультатно. Парировать или блокировать его руку мне не хочется, я пытаюсь вынудить его использовать огонь. И вновь ходьба по кругу, противник начинает злиться, что мне только на руку. Выпад врага, мой перекат по песку, злобный мат позади и разочарованный гул трибун.

– Че ты бегаешь, крыса?! – заорал Федос. Спустя пять минут такой беготни, когда толпа уже жаждала крови, у противника начали сдавать нервы. – Дерись как мужик!

Я все-таки дождался. Прекратив гоняться за мной по всей арене, Федос замер и вытянул вперед руку. От своей привычки играть в повелителя огня он так и не отделался, помогая таким образом себе прицелиться.

Пятно пламени залило песок в том месте, где я находился мгновением раньше. Бок обдало жаром, но я, не обращая на это внимание, рванул к Федосу, одновременно с этим активируя “каменную кожу”. Клинок уткнулся мне в грудь, но ничего не смог сделать, а в следующую секунду я пробиваю ребром ладони в шею противника, откланяюсь немного назад, перехватываю кинжал из ослабевшей руки и втыкаю лезвие в глаз мужчины. Бой окончен. Мертвое тело Федоса падает на песок. Окончательно мертвое – возродиться этой мрази не суждено. Все получилось даже лучше, чем я рассчитывал, и теперь ублюдок ушел не только из охраны отстойника, но и из жизни вообще. Наконец-то, убивать этого гада мне уже порядком надоело.

Не скажу, что после завершения поединка на трибунах повисла тишина, но его результат все-таки вызвал определенное удивление. Многие молчали, однако несколько счастливчиков, поставивших на мой выигрыш, сорвали неплохой куш и сейчас активно делились радостью с окружающими, тем не менее, мое внимание в первую очередь привлекали не одни. Я нашел глазами ВИП-ложу и сидящих там людей. Лиза была шокирована и однозначно расстроена, чего нельзя было сказать о Кресте.

– Хорошо дрался, молодец, – услышал я его голос. – Зря, наверное, тебя в отстойник отправил, но, что сделано, то сделано, мужчина своего решения менять не должен, извини уж, однако я человек справедливый, так ведь, бойцы?

Хор голосов подтвердил слова своего лидера. Крест играл на публику – эдакий мудрый правитель маленького народа.

– Своим бойцам я за победу щедро плачу, но ты другое дело, может у тебя есть пожелания? Еда, вино, день отдыха от работ?

– В Лесной мы попали вместе с девушкой, – крикнул я, – ее зовут Мария Ершова, я хотел бы уединиться с ней хотя бы на час, мы были близки с ней.

Едва я сказал это, как Лиза попыталась что-то сказать Кресту, но мужчина грубо оттолкнул ее в сторону, после чего обратился ко мне.

– Идет. Если девушка не против, я распоряжусь организовать вам встречу, но, чтобы тебе не ждать попусту, думаю, часок отдохнуть не помешает. Мишань, – Крест обратился к крупному мужчине, сидящему неподалеку, – сходи-ка на арену, разомнись, только перками не пользуйся, я тебя прошу, а ты Максим, потешь нас еще чуток, можешь даже нож взять, Мишаня будет не против. Ну и, думаю, на следующей неделе, мы с тобой увидимся еще раз, мне понравилось, как ты этого долговязого уделал.

Сразу после слов Креста с лавки неспешно поднялся здоровенный бугай ростом под два метра, и, грузно переваливаясь, отправился вниз – ко входу на арену.

Пока мой новый противник спускался, два человека быстро и привычно, будто делали это уже сотни раз, вытащили труп Федоса за сетку. Нож мне, кстати, действительно оставили, однако не думаю, что он хоть как-то поможет справиться с надвигающимся на меня монстром.

Под высокую дверь арены Мишаня входил пригнувшись. Огромный и непомерно сильный он медленно приближался, оставляя на песке глубокие вмятины. Как победить эту машину для убийства я не представлял, да и не думал, что это вообще можно сделать без использования огнестрельного оружия. Не исключено, что моего противника не реально убить кинжалом, однако никто не мешал мне проверить это на практике.

Показная медлительность гиганта оказалась лишь уловкой. Едва он оказался поблизости, как всю эту вальяжность словно ветром сдуло. Переход оказался столь стремительным, что я его едва не пропустил, но каким-то чудом увернулся от удара и даже попытался перейти в контратаку.

Кинжал чиркнул по руке противника, порвав левый рукав. Краем глаза я успел увидеть три значка на предплечье, а в следующий момент кулак Мишани отбросил меня далеко в сторону.

Жутко болела грудь, кажется несколько ребер было сломано. Кое-как поднявшись на ноги, я увидел все того же неспешного человека, приближающегося ко мне с неотвратимостью асфальтового катка. Как победить этого монстра я не имел ни малейшего понятия, кинжал не оставил на его коже даже царапины, при этом перки он точно не использовал. Вероятнее всего рейдер потратил кучу монет, чтобы модифицировать свое тело и теперь его кожа приобрела невероятную прочность.

Единственное, что я успел сделать прежде чем отправиться на перерождение – спрятать кинжал в складках одежды, пока валялся на земле. Мишаня опять обманчиво медленно приближается, затем моментально переходит в скоростной режим, смазанное движение руки, и вот уже срабатывает “предвидение”, при этом я так и не понял, как именно погиб. Вновь удар, темнота, а в следующее мгновение передо мной предстает городская часовня. Здесь мне еще бывать не приходилось.

18 Глава

Городская точка возрождения, или часовня, как я ее привык называть, отличалась от уже виденных мною разве что более цивильным видом. Центральный обелиск никуда не делся, но теперь вокруг него люди возвели нечто вроде большой деревянной избы. По углам разместились лавочки, вероятно для отдыха или ожидания, а в стенах напротив имелись узкие бойницы. Туда же вела закрытая дверь. Насколько я знал, в соседней комнате всегда находились как минимум два вооруженных солдата – мало ли какой-нибудь залетный рейдер умрет поблизости, или, что еще хуже, возродится вражеский диверсант с рюкзаком, полным взрывчатки. Наверное, поэтому первые жители Лесного, когда возводили стены, по максимуму отодвинулись от часовни, оставив ее за периметром города. Чуть позже точку возрождения обнесли еще одной стеной, не имеющей выхода в большой мир.

Появление человека возле обелиска всегда сопровождалось легким хлопком и потоком вытесняемого воздуха, так что пропустить это событие было сложно. Стоило мне открыть глаза, как до ушей донесся чей-то голос:

– Петрович, клиент твой прибыл.

– Да слышу, чего орать, – ответил кто-то, – эй, Максим, или как там тебя, дуй на выход резче, Крест приказал к бабе твоей отвести.

Под внимательными взглядами солдат я прошел через узкий коридор, отделенный от комнаты охраны решеткой, и оказался на улице. Там уже ждал недовольный мужик, одетый в камуфляжную форму, и, увидев меня, он демонстративно расстегнул пистолетную кобуру:

– Только дернись, гад, пристрелю как собаку. Я из-за тебя двадцать монет проиграл!

Мне хотелось съязвить, сказать что-то вроде: “тупой платит всегда”, но пришлось сдерживать эмоциональные порывы. Ничего хорошего из этой затеи точно не выйдет, разве что мизерное моральное удовлетворение получу, но отбитые почки или тем паче – перерождение, того не стоят. Если сегодня не удастся поговорить с Ершовой, следующего раза может и не представиться.

От точки возрождения к городской стене вела узкая дорожка, упирающаяся в небольшие, предназначенные только для прохода людей двери. Там же располагалась вышка с охранниками, внимательно следящими за теми, кто выйдет из часовни.

Молясь всем богам, чтобы присланный солдат не вспомнил про нож, прихваченный мной с арены, я, под недовольное бурчание конвоира направился к стене.

А в городе тем временем все еще продолжалось веселье. Играла музыка, шумела толпа, разгоряченная алкоголем и веселым зрелищем, ярко светили фонари, освещая бьющихся насмерть людей. Но это там – в другом конце Лесного, мы же шагали по пустынным, темным улочкам. Уже начало темнеть, и многие жители разошлись по домам. В окнах зажглись свечи, а у тех, кто побогаче – керосиновые лампы. В отсутствии электричества люди вернулись к традиционным способам освещения жилищ.

Как я понял, простых горожан на арену не пускали, и бедолагам оставалось разве что сидеть возле своих домов и слушать, как где-то веселятся солдаты и рейдеры.

Избушка, в которую меня привел конвоир, ничем особо не отличалась от десятков других, построенных рядом. Одноэтажное бревенчатое здание с единственным зарешеченным окном и печной трубой, выходящей на крышу, обитую железом. Никаких изысков, только дешевая практичность и минимализм, возведенные в абсолют.

– Заходи в дом, – грубо сказал конвоир, – и сиди там как мышь под плинтусом, скоро бабу твою приведут. Полчаса у вас, так что шевели задницей как пропеллер Карлсона, или ты скорострел, может тебе пять минут хватит?

Ответа солдат не ждал и просто пытался выместить едкими словами злость за проигрыш и необходимость работать, пока его друзья весело проводят время. Наверное, мужику банально не повезло оказаться рядом со своим командиром во время моего боя. Сам виноват, даже я – не служивший человек знаю железное правило любого солдата: держись подальше от начальства и поближе к столовой.

Дверь в дом была не заперта, но стоило мне войти внутрь, как я услышал лязг железного засова и скрип ключа в замочной скважине.

Внутреннее убранство избы оказалось под стать внешнему – на интерьере тут однозначно решили сэкономить. Здание, вероятно, редко использовалось и являлось чем-то вроде временной тюрьмы, переделанной из жилого помещения, либо каким-то вариантом гостевого домика, хотя и весьма неуютного. Из мебели я заметил односпальную кровать, застреленную старым одеялом, шкаф с покосившимися дверцами, стол, два табурета. На стенах висели полки, с железной посудой, в углу приютилось ведро с водой не первой свежести. Каких-то источников освещения мне не предоставили, и подробности окружения я по большей части угадывал, чем рассматривал.

Гулять по избе мешали кривые доски, лежащие на полу. Любой шаг по ним вызывал душераздирающий скрип, известивший о моем присутствии, наверное, всех соседей. Чтобы не мучать уши, я прекратил осмотр дома, вытащил из-за пазухи нож, успевший меня поцарапать, засунул его в сапог, и уселся на кровать, ожидая прихода Ершовой.

Девушку привели минут через двадцать. Дверь, скрипнув не смазанными петлями, отворилась и в проеме показалась женская фигура, причем, даже не видя лица Маши, я был уверен, она сейчас совершенно не понимает, что вообще происходит.

– Привет, Макс, – едва мы остались одни, тихо произнесла девушка, – только не говори, что ты меня сюда трахать позвал.

– Привет, Маша, – ответил я, – мне нужна твоя помощь.

– Рассказывай, – очень по-деловому сказала Ершова, присаживаясь на кровать. – Если думаешь, как сбежать, то я в деле.

– Ты хочешь убраться из Лесного? У женщин вроде условия проживания вполне сносные.

– Да ты что? Прямо райский сад нам тут устроили. Ты вообще в курсе, что у меня не так много вариантов, нормально здесь устроиться. Можно, например, стать женой какого-нибудь солдата или рейдера, он тогда тебя и кормит, и защищает, и… ну и так далее. Вот только мне такое нафиг не уперлось. Это вон Настя уже на пол пути к венцу и ее, самое интересное, все устраивает. К ней Симонов – тот здоровяк на уазике, почти каждый день шастает, а Куликова и не против, косметику у других баб выпросила, наряжается, как только может. Хороший он, говорит, добрый. Дура, что могу сказать.

– А тебя, я так понимаю, подобная судьба не устраивает? – усмехнулся я.

– Я что, похожа на хорошую жену? – очень серьезно спросила Ершова. – Пытались тут ко мне яйца подкатить парочка кавалеров, ну и были посланы далеко и надолго. Хорошо хоть на счет изнасилований в Лесном очень строго – накажут так, что жить не захочешь, у Креста на этот счет какой-то пунктик есть. Такие вот дела, получается, что бабе без мужика здесь уготована только роли прислуги. Принеси, приготовь, помой. Я тут заикалась на счет рейдерства или хотя бы солдатом поработать, так меня только обсмеяли уроды. Нет уж, я лучше сдохну, чем всю жизнь буду харчки с пола оттирать. Короче, если ты, Макс, бежать собрался, то давай вместе. Эх, говорила ведь, надо еще тогда, возле выхода сваливать.

– И куда бы мы подались?

– Да знаю я, – в сердцах выругалась Ершова, – ну а сейчас что поменялось?

– Маш, ты на счет Насти и Симонова уверена?

– Полностью. Придет этот бугай и как теленок на нее смотрит, глаз отвести не может, а эта дуреха и радуется. Ей местные бабы все уши прожужжали, как это круто, когда твой муж – рейдер. Тут тебе и еда самая лучшая, и ништяки из Полиса первой получаешь, и побрякушки всякие. Не жизнь, а малина.

– Отлично, – кивнул я, – просто замечательно…

– Великолепно просто, – нахмурилась Ершова, – ты, о чем вообще?

– О том, что Куликова способна нам помочь. Все рейдеры Лесного имеют в распоряжении карту распределения зон опасности. Без нее соваться за пределы города – просто изощренный способ самоубийства. Маша, надави на Настю, напомни про то, что я ее от Федоса спас, пусть выпросит у Симонова эту карту.

– А если он Кресту доложит? Нас тогда за шею к воротам повесят для потехи публики.

– Это неизбежный риск, но другого способа достать карту я не вижу. Симонов конечно не идиот, чтобы не понять кому она понадобилась, но он вроде очень удивился, когда меня в отстойник определили, и, я надеюсь, своей возлюбленной в такой маленькой просьбе не откажет. Понятно, что сильно рисковать он не захочет, но карта – такая мелочь. В любом случае надо попробовать. Меня рано или поздно грохнут, не через неделю, так через месяц, так что я все равно попытаюсь отсюда свалить, а с картой это будет куда проще сделать.

– Хорошо, – после небольшого раздумья сказала Маша, – лишь бы Куликова не отказала.

– Надеюсь, добро она помнит. Можешь ей, кстати, сказать, что Федос все – кончился сегодня.

– Ты его завалил?

– Да. На арене сегодня.

– Туда ему и дорога, уроду, – в голосе девушки послышалась злость, – еще бы Лизу к нему определить, хотя, ей скоро и так несладко придется. Фаворитки у Креста долго не задерживаются.

– В каком смысле?

– Бабы говорят, что Крест почти каждый месяц себе подружку меняет. Если среди новичков, попавших сюда, есть сговорчивая и желательно симпатичная девица, то предыдущая пассия тут же забывается и идет вместе с остальными в женский дом. Причем ее потом даже в жены никто не возьмет – боятся. Разве что какой-нибудь барыга заезжий выкупит такую неприкаянную для борделя или других развлечений.

– И часто здесь людьми торгуют? – нахмурился я.

– Мужиков не продают, – ответила Ершова, – вас и так везде полно, а с женщинами у некоторых поселений дефицит, вот и мотаются по городам предприимчивые деятели, занимаются, так сказать, перераспределением людских ресурсов, но Крест редко кого на сторону продает, только самых непокладистых или бесполезных.