Условный рефлекс

–Я?

– Ну а ты еще кого здесь видишь?

– А если кто появится?

– Скажешь замещаешь Климову.

– Я – замена замены секретарши. Отлично!

– Пара минут всего, не паникуй. Климова кстати, это Маринкина фамилия. Я – Ухватова.

– Очень приятно познакомиться! Только вот мне совершенно не нравится…

Вот только Сашка уже в другой конец коридора унеслась и скрылась в лифте.

Остаюсь одна в огромной приемной, обставленной изысканной белой мебелью в стиле арт-деко, с персидскими коврами, даже стоимость их страшно представить… Мне нехорошо, голова кружится от мысли что это логово Багримова, а я подобралась так близко. Не хочу здесь находиться, всю ломает от страха. И тут вижу, ко мне направляется какой-то мужчина. Невысокий, полный. Одно хорошо – это точно не главный босс.

– А где Маринка? – спрашивает довольно недружелюбно.

– Отошла. Просила…

– Когда вернется? – обрывает меня мужчина.

– Не знаю…

– Отлично! Просто отлично! А Эмир когда приедет?

– Сегодня его не будет. – отвечаю излишне поспешно.

Мужчина что-то бурчит себе под нос, возмущается, потом уходит. Я снова в одиночестве, дрожу. Сашки не видно, я замучилась считать секунды до ее возращения. Злюсь на нее нереально! Такая жесткая подстава в первый день! А вдруг меня уволят за подобную выходку? Ведь и разбираться не будут, что я не виновата.

Снова звенит лифт в конце коридора, позолоченные двери раскрываются и оттуда выходит большая компания мужчин и женщин. Человек, наверное, десять. Успеваю заметить парочку длинноногих красоток, облепивши с двух сторон высокого бородатого мужчину. На секунду блеск светло голубых глаз на смуглом лице ослепляет меня. Я тут же низко опускаю голову, наверное, даже втягиваю в плечи…

Меня охватывает дичайшая паника, когда понимаю, что в мою сторону направляется Багримов собственной персоной! В страшном сне такая встреча не приснится!

Компания приближается, а я отчаянно молюсь, чтобы появилась Сашка и помогла разрулить это.

– Дорогой, ну пожалуйста, позволь мне остаться. Я не хочу расставаться ни на минуту, – раздается надо мной щебечущий женский голос.

– Мы же договорились, – жестко отвечает хриплый мужской. – Лен, серьезно, мне надо работать. Съезди пока по магазинам.

Голос полон властности, невозможно спорить с такой отрывистой интонацией. Это звучит не как ласка, а как жесткий, хлещущий, словно плетка, приказ. При этом тон ни капли не повышен. Ровный и твердый.

– Хорошо дорогой. – Покорно отвечает женщина.

– Латте с одной ложкой сахара, – произносит тот же голос. Тем же приказным тоном.

Пауза… длинная, тягучая. Я словно погружаюсь в омут, лечу как Алиса в кроличью нору. Задыхаюсь от ощущения полета в пустоту, испуганно делаю глоток воздуха… Дергаю головой, поднимаю взгляд…

Мир будто замер. На меня смотрят светло-голубые пронзительные глаза, я таких прежде не встречала. А потом они суживаются и более хлестким голосом властитель повторяет свой приказ:

– Латте. Ложка сахара. Я не люблю повторять дважды.

Начинаю дрожать. Этот человек принял меня за буфетчицу? Черт, да что такое несу, в обязанности секретаря наверняка входит делать боссу кофе. Но он же должен понимать, что я не его секретарша?

– Милочка, ты оглохла? – вмешивается голос Лены, которая видимо так и не отправилась по магазинам. Поворачиваю голову – красотка, что сказать. Вот это – точно Памела, блондинистая и грудастая. Я не ошиблась в оценке Багримова, всегда догадывалась, что у него примитивный вкус.

– Я тут случайно, извините. Понятия не имею где тут у вас кофеварка… – И прихожу в ужас от собственных слов. Это ж надо такую дурость нести.

– Где Марина? – резко спрашивает Багримов.

– Отошла. – Все, что могу выдавить из себя. Почему-то близость этого мужчины на меня действует самым ужасным образом. Все дрожит внутри, скулы сводит, и самое паршивое – ни слова не могу произнести!

– И оставила вместо себя полную неумеху, – констатирует Лена. – Дорогой, я сама сделаю тебе латте.

– Окей, – произносит Багримов, и снова бросает на меня взгляд, и я тут же опускаю голову, уставившись на замысловатые узоры ковра. Но видимо он уже успел заметить плещущееся в моем взгляде презрение к своей персоне. Потому что в следующую секунду, когда я почти встала из-за стола, и сделала шаг в сторону лифта, главный босс бросает еще более хриплым тоном:

– Нет. Тебе никто не разрешал уходить. Сделаешь что приказано. А ты Лен, давай по магазинам.

– Но… Эмир, я не понимаю. Зачем? Какая-то неумеха….

– Раз замещает, пусть учится.

И сказав это, скрывается в своем кабинете.

Глава 2

Отлично! Решил сделать из меня прислугу, еще и оставил наедине в пышущей злобой Леной.

– Ну давай, чего замерла, какая-то ты странная. – Неприязненно оглядывает меня с ног до головы пассия. – Откуда взялась?

– Я не секретарь.

– Мне не интересно. Но раз велел тебе готовить, давай, вперед, – последний раз окидывает меня презрительным взглядом и поворачивается чтобы уйти, но тут видит бегущую к нам Сашку, которую я мысленно уже раз пять задушила.

– Прости дорогая, я не нарочно задержалась, Жанна твоя впилась в меня как клещ, сначала колорами грузила, потом на тебя переключилась, а когда обнаружила что никого нет в твоем кабинете… ох, в общем я конечно натворила делов, а потом как услышала, что босс вернулся в офис, на всех парах… ну как прошло? Ты вроде цела, жива.

И тут смотрит на стоящую рядом Ленку.

– Здравствуйте, – произносит натянуто.

– И тебе привет, пожимает плечами любовница босса, проходит между нами, вынуждая обеих отпрянуть, чтобы дать проход, и идет к лифту. Сашка взволнованно смотрит ей в след и облизывает губы.

– Что, симпатичная? – не удерживаюсь от шпильки.

– Да. То есть тьфу, при чем тут это. Я в отношениях. И вообще, я его бывшую на третьем видала, вот если встретятся – будет зрелище.

– Я тут больше одна не останусь, – заявляю безапелляционно. – Никаких зрелищ, хватит с меня на сегодня. Вот только Багримов велел мне кофе ему сделать. Надо это как-то разрулить и быстренько к себе возвращаться.

Очень хочется сбросить на Сашку все это и уйти прямо сейчас. Но босс такой властный, безапелляционный. Так посмотрел на меня, так жестко приказ отдал. Не могу решиться и уйти, ослушавшись. Надо отнести этому, не буду выражаться кому, кофе.

– Какой? – спрашивает Сашка. – Кофе какой? – добавляет, видя, что я смотрю на нее непонимающе.

– Ааа… черный.

– Простой? Эспрессо?

– Ну да… кажется.

Слово латте в тот момент почему-то напрочь вылетает из моей головы. Сашка делает кофе – я бы не разобралась с агрегатом, стоящим в соседней комнате, оборудованной под мини-столовую.

– Я не понесу. – Заявляю твердо.

– Милая, ну я не хочу ему на глаза показываться, пожалуйста.

– А я – тем более.

В этот момент гудит интерком.

– Эм-мм. Кофейная девушка? – звучит голос Багримова, а я краснею.

– Это он тебя так? – округляет глаза Сашка, закусывая губу, явно сдерживая смех.

А вот мне – совершенно не до смеха.

– Меня зовут Виола.

– Ты очень медлительна. Я жду.

И я, красная как помидор, машинально беру поднос с кружкой в руки.

***

Захожу в кабинет, думая лишь о том, чтобы не уронить поднос. Ну почему, за что мне в первый день на работе такие испытания? Я должна сидеть в своем кабинетике и модели рисовать. А я тут напитки разношу. Кофейная девушка! Надо же так назвать! Ужасно обидно!

Багримов даже не поднимает головы от бумаг.

– Вот ваш кофе, – говорю тихо, но он ничего на это не отвечает. Подхожу ближе и ставлю поднос рядом с его рукой.

– Спасибо. – Протягивает руку, берет чашку и делает глоток. На секунду его рука с чашкой замирает в воздухе, и я чувствую, как пол начинает словно шататься под ногами. Вдруг не то? Не понравилось?

Но Багримов не говоря ни слова делает еще глоток и возвращает принесенный напиток на поднос. Я почти уже возле двери – все это время маленькими шажочками пятилась назад.

– Я не разрешал выйти. – Снова отрывистый тон приказа, ненавижу подобное обращение. – Подойди.

И я такими же шагами семеню обратно, внутренне сжавшись.

Значит Виола, да? – спрашивает, заглядывая в какую-то папку. Делаю еще пару шагов вперед. – Виола Солнцева. Похоже на псевдоним, но паспортные данные именно на это имя.

Вижу в его руках контракт и мое досье – все это оформляла сегодня утром вместе с Жанной Аркадьевной. О Боже! Первый день и надо так попасть! Ну зачем, зачем мне на этот этаж приспичило подняться.

– Именно так, Виола Владимировна Солнцева, мои паспортные данные, – подтверждаю охрипшим от страха голосом.

– Дизайнер. Неплохой, судя по резюме. Работала в фирме… – заминка, и меня накрывает волна возмущения. – Хотя, неважно где ты работала. Меня интересует только то, как покажешь себя здесь.

"Которую ты разорил" – так и хочется бросить ему в лицо. Но я молчу, закусив губу, смотрю в пол. Зыркаю на него из-под полуопущенных ресниц, и замечаю, что босс выглядит раздраженным.

– Не надо на меня смотреть с таким видом, будто я тебя на невольничьем рынке приобрел. Ты сама в мою фирму пришла. А теперь зыркаешь как на рабовладельца.

– Простите! Не знала, что помимо дресс кода здесь еще и на взгляды предписание. И какие положены? Обожающие?

И тут же прихожу в ужас от своей язвительной бравады… Мда, похоже узнать блага фирмы мне не суждено, после такого меня быстро выбросят на улицу.

Но вместо ожидаемого взрыва ярости Багримов лишь усмехается, и надо сказать ему идет это… в глазах вспыхивают искорки, он внимательно осматривает меня с ног до головы.

– А ты забавная. Нет, обожание, знаешь ли, тоже приедается. Но и наглости не потерплю. Если тебя заедает делать кофе начальству, мнишь себя выше и круче, то не надо замещать секретарш. Как ты вообще на этом этаже оказалась?

– Подруга провела экскурсию, а потом ваша Марина попросила…

– Ясно. Впредь не хочу видеть тебя здесь. Тебе выделили кабинет? Вот и работай, не шляйся. Посмотрим, оценим… Если хочешь задержаться здесь – советую забыть свои обиды.

– Спасибо за совет. Я могу идти?

– Да, ты свободна.

***

В приемную выхожу на ватных ногах, молясь только об одном – не сгорбиться и не споткнуться. Он меня просто раздавил. Своим пренебрежением, спокойствием, равнодушием. Смотрел не как на женщину, как на папку с бумагами. Нет, не то чтобы я ждала от него внимания или сексуального интереса – упаси Боже! Я никогда не была зависима от мужского внимания, предпочитая дружеское общение. Флирт – тоже не про меня. Но почему-то именно этот мужчина и его отношение ко мне как к бесполому существу – очень задели, прямо ранили. Почему? Не могу понять и это еще сильнее бесит, у меня внутри колючий ком образовался, из кадров-воспоминаний короткой встречи в кабинете. Хочу выбросить все это из головы и не могу…

– Ви! – бросается мне навстречу Сашка, обнимая, и только сейчас понимаю, что заледенела. Словно не с человеком обычным встретилась, а злым волшебником. Прямо Снежный Король… хм, ну вот что за чушь в голову лезет, таких персонажей вроде даже в сказках не было.

– Ну как прошло дорогая, не съел он тебя? Кофе норм получился? Не ворчал? – Засыпает вопросами Саша.

– Ничего он не сказал про кофе, – буркаю, – пошли отсюда.

– Ну как я уйду, Маринки то нет.

– Тогда я пошла.

– Погоди!

– Он велел убраться отсюда и не появляться на его этаже, – усмехаюсь горько.

– А… ну тогда иди. – испуганно отвечает Сашка, и я бреду на по-прежнему дрожащих ногах к лифту. Очень хочется выпить успокоительного. Если решусь завтра вернуться на эту работу, то обязательно затарюсь в аптеке…

***

В себя я приходила где-то час, потом удалось погрузиться в работу, но тут же прервала Сашка, что вызвало раздражение. Ну слишком много этой девчонки в моем личном пространстве!

– Ви, ну расскажи, пожалуйста, я же переживаю, – начинает ныть, садясь на краешек стола. – Блин, тебе бы сюда еще стул – а то вот так неудобно.

– У меня тут не кафе. Обойдусь.

– Понимаю, ты на меня сердишься.

– Нет, я на себя злюсь, что поддалась всему этому.

– Багримов не такой уж монстр, не станет он увольнять за то, что Маринку подменили. Он ее очень ценит, три года уже вместе работают. Расскажи, что он тебе говорил, когда кофе принесла?

– Досье мое изучал.

– Ого! – округляет рот Саша. – Все равно не переживай. Маришка за тебя заступится.

– С чего бы это?

– Я попросила. Ты же ни при чем. Главное, что ты ему не грубила. Он этого не любит. Сама понимаешь, мужчина горячий, восточный. С ним осторожно надо. Хотя вроде не мусульманин он, и особо нет домостроевских замашек. Просто очень женским вниманием избалован и даже пресыщен.

– Мне не интересно о нем, Саш. Видишь – работаю. Надо чтобы было что Жанне Аркадьевне показать.

– Ой, я тя умоляю, она уже уехала. Сегодня вечеринка в ресторане, почти все с фирмы там будут. Умчалась к визажисту, забыла давно о тебе. Можешь даже домой уйти.

– Ни за что! – отвечаю резко. Сашка невыносима, под один монастырь уже подвела и под другой уже не терпится.

– Как хочешь. А я пойду…

– Тоже на вечеринку идешь? – спрашиваю ехидно. Хотя совсем не в моем духе вот так вот подкалывать, но видимо в этой фирме воздух такой… Ядом наполненный.

– Нет, увы. Там только боссы будут, элита. Зато завтра иду в ночной клуб, новый, туда приглашения достать очень трудно было… С Илоной идем, моей девушкой.

– Ясно. Рада за вас.

– Жаль нет лишнего приглашения, открытие обещает быть бомбовым. Я бы обязательно тебя пригласила.

– Спасибо, Саш, но я не хожу по злачным местам.

– Ну даешь, еще и выражение какое придумала! Злачным! Да ты разве не понимаешь, что в этом бизнесе – тусовка на первом месте? Даже важнее таланта! Ты должна быть в курсе дел конкурентов, их финансового состояния, их гардероба и с кем они встречаются. Короче, всех знать, общаться, сплетничать.

Сашка в этом момент ужасно забавно выглядит – такая воодушевленная.

– Боюсь это не мое.

– Надо учиться, деточка. Короче, в следующий раз пойдем втроем.

– Хорошо, – соглашаюсь, лишь бы отвязаться. – Мне бы сейчас историю с «кофейной девушкой» пережить.

– Это да, – ржет Сашка. Круто он тебя окрестил, главное, чтоб не прицепилось. Ты не паникуй, главное постарайся пока ему на глаза не попадаться.

– Именно этому собираюсь уделить особое внимание.

***

Ну и какие модели у меня могли, спрашивается, получиться в таком состоянии? Вместо ярких восточных красок в голову лезли лишь сине-красные полосы, либо невообразимая абстракция. Не говоря уже о линии кроя – она тоже выходила своеобразной, кривой, нервной. Но дело даже не в качестве, я выплескивала на бумагу свой негатив, не для того чтобы показывать его окружающим, а чтобы выложиться и забыть наконец об этом, вернуться к солнечным краскам. Вот этим была поглощена, когда услышала звон стекла, вскрик и грохот за стенкой.

Я не в курсе кто мои соседи. Дизайнеры, или там гардеробная, или еще фиг знает что. Вместо того чтобы изучить окружение, я, от недалекого ума, отправилась на этаж к ненавистному начальству, поддавшись уговорам можно сказать первой встречной. Ну хватит уже, Виола! Ругаю сама себя. Сколько можно заниматься самобичеванием? Чем это поможет?

Очередной грохот и звон заставляют меня напрячься. Что там происходит? А вдруг человеку плохо? А я заперлась в своем скворечнике (образно говоря, потому что ни ключа, ни замка в моей клетушке нет), и варюсь в своем, игнорируя возможную трагедию. Эта мысль заставляет меня вскочить на ноги, отбросив рисунки, выбежать в коридор и толкнуть, даже не постучав, соседнюю дверь.

Предчувствие не подвело меня, перед глазами развернулась ужасная картина, от которой у меня закружилась голова и начались рвотные позывы. Красивая блондинка лежит в позе морской звезды на полу, прямые блестящие волосы рассыпаны по плечам, белое платье, на фоне которого красный цвет крови буквально ослепляет. В комнате нестерпимый запах железа.

Бросаюсь к девушке. Ненормальная порезала себе вены! Набор опасных бритв валяется тут же, а одно лезвие зажато в руке. Это не инсценировка, как однажды сделала моя школьная подружка, прижимая бритву к руке, сделав несколько царапин. Это глубокие порезы, из которых толчками вытекает кровь. У меня челюсть сводит от ужаса. Хочу закричать, позвать на помощь – и не могу. Понимаю, что если немедленно не остановить кровь, то девушка, которой на вид не больше двадцати, погибнет прямо сейчас у меня на глазах. Но остановить кровь совершенно нечем. Надо сорвать одежду… либо с нее, но боюсь, если буду ее трогать, кровь еще быстрее покинет тело… поэтому срываю рубашку с себя. Рывком стягиваю галстук и как жгутом перетягиваю им рану на левой руке. Затем зубами рву рубашку, отрываю один рукав, другой. Перевязываю обе руки и бросаюсь к выходу за помощью. Громко кричу что-то, вижу, как навстречу несется Сашка с округлившимися от ужаса глазами.

– Она себя порезала! Страшно порезала! Быстрее, скорую. – Выкрикиваю ей и возвращаюсь к несчастной самоубийце.

Дальнейшие события проходят в мутном тумане. Мы бежим с Сашкой обратно, она звонит медикам, объясняя сбивчиво, что в данном здании медпункт тоже есть. Но и настоящую скорую тоже вызывает немедля. Она очень быстро приезжает, вот только время идет как в замедленной съемке. Какие-то разговоры, полиция… двое полицейских подходят ко мне и говорят, что придется проехать с ними…

Но более всего меня оглушает крик несостоявшейся самоубийцы:

– Я тебя ненавижу! – выдает она сквозь истерику. И только тут замечаю Багримова, который смотрит почему-то на меня. Мне становится холодно и неуютно от пронизывающего взгляда. Вспоминаю, что на мне лишь бюстгальтер, рубашка, пропитанная кровью, точнее то что от нее осталось, валяется на полу. Обхватываю себя руками, отворачиваюсь.

– Как ты мог бросить меня из‑за этой шлюхи! Я ведь так тебя любила!

Багримов лишь морщится, а я понимаю, что мне он буквально омерзителен. Как может мужчина довести женщину до такого состояния, а потом лишь морщиться, как от зубной боли? Не переживает, не чувствует свою вину. Подонок! И я не хочу работать на этого подонка.

– Вы должны поехать с нами, – повторяет один из полицейских, в ответ на мой непонимающий чего от меня хотят, взгляд.

– Я… не могу в таком виде, говорю заплетающимся голосом. И тут на мои плечи опускается… пиджак. Меня окутывает ощущение уюта и тепла. Поднимаю голову и вижу взгляд Багримова. В нем… забота?

Офигеть, значит по любовнице он не страдает, а о сотруднице вот проявил… да пошел он!

Сбрасываю пиджак.

– Спасибо не надо!

– Девушка, вам это не помешает, – начинает протестовать женщина-полицейский. – Зачем так грубо?

Отлично! Может меня еще за проявление грубости к бабнику, арестуют? Что не так с этим местом?

– Все нормально, – раздается низкий голос Багримова. – Она просто в шоке. Ей бы в больницу.

– Ненавижу-у! – продолжает кричать жертва, и от ее голоса у меня и правда в глазах темнеет, начинает вести. Чьи-то сильные руки подхватывают меня, не дав упасть.

– Говорю же, шок! Дайте еще носилки! – властный голос. Неужели сам босс подхватил меня на руки? Не может быть, это все безумный сон. Может вообще все сон, я задремала над чертежами и мне снится кошмар?

Но приоткрыв ослабевшие веки снова вижу лицо Багримова, он несет меня куда-то по коридору.

– Оставьте меня в покое, – шепчу едва слышно. – Почему вы?

– Носилок нет, – отрывисто объясняет босс. – Мне нравится все это еще меньше. Так что помолчи.

Снова закрываю глаза, проклиная собственную слабость. Нет, это не первый день на новой работе, а полноценный фильм ужасов…

Глава 3

Кажется, в какой-то момент я отключилась. Прихожу в себя и первые минуты не могу понять где нахожусь. Подскакиваю, сажусь на пластиковой лежанке в машине скорой помощи. Потом постепенно начинаю вспоминать события, начиная с запаха крови – он еще очень сильный, потому что я перепачкана ею, и правда, как персонаж ужастика. Причем кровь почти засохла и от этого чувствую еще большее омерзение. Я не вынесу в таком состоянии еще несколько часов, а если меня отвезут в полицию – так и произойдет… Да и в больнице вряд ли мне сразу предоставят душ и полотенце…

Не решаюсь выйти в полуголом состоянии, лучше подожду пока кто-то из врачей заглянет сюда. А может Сашка одежду какую принесет. Почему обо мне все забыли? Нехорошо конечно так думать – на первом месте жертва. То есть самоубийца, но уверена, она жертва – хамского и потребительского отношения мужчины к женщине. Так, стоп, Виола, не заводись. Не время сейчас впадать в гнев праведный.

Нестерпимо хочется пить, во рту все пересохло. И вот теперь начинаю снова ругать себя. За то что вела себя как идиотка и снова нарывалась на конфликт с боссом. Он мне пиджак предложил, а я…

Но мне все-таки очень повезло, что не отвезли в больницу. Потому что сумочка с ключами – в кабинете. Отвезли бы фиг пойми куда на другой конец Москвы – как потом домой попасть? А вдруг уже увезли и возле больницы стоим? Или в пробке? Но нет – вокруг тишина, и бензином не пахнет. Соскальзываю с лежанки и осторожно приоткрываю дверь скорой. Возле нее стоит группа из мужчин и женщин, но ни одного знакомого лица.

– О, пришла в себя. – Довольно говорит мужчина в белом халате. – Я же говорил нет нужды в больницу везти. Просто излишне чувствительный организм.

– Можно я к себе пойду? – спрашиваю безжизненным голосом.

Мои руки все еще в крови и дрожат. Первый день на работе, я и так не ожидала ничего хорошего, но это – из ряда вон.

– Вам надо у полиции разрешения спросить, они показания берут, а вы – главная свидетельница, – отвечает врач. – Точно в больницу не хотите? Как вы себя чувствуете.

– Мне незачем в больницу, просто переволновалась.

– Ладно, тогда справку напишу. Пару дней отгула вам не помешают.

– Не могу. Я тут первый день.

– Ну ничего себе, не повезло как!

– Это точно…

– Справку вот, все равно держите, – протягивает мне лист бумаги, но не решаюсь взять – испачкаю. Да и засунуть мне бумагу совершенно некуда, брюки у меня без карманов, сумка в кабинете…

– У вас нет какого-нибудь халата? – зябко ежусь, понимая, что моя нагота и размазанная по телу кровь привлекают внимание.

– Простите, нет, – отвечает врач. – Справку возьмите.

И я все же беру протянутый документ, осторожно, двумя пальцами. И ругаю себя, что не приняла пиджак Багримова. Хотя понимаю, что и сейчас, подойди он ко мне – сделала бы то же самое. А потом бы снова костерила за упрямство…

Тут вижу пробирающуюся ко мне Сашку. В руках подруги большое полотенце.

– Не представляешь, как я тебе рада! – вырывается у меня. – Подержи пожалуйста справку. Ты гений! Где полотенце нашла?

– В фитнесе урвала, – объясняет Сашка, заворачивая меня я в махровую ткань и мне сразу становится легче дышать. – Ты как, Виол? Потерпи чутка, сейчас уже все закончится и душ примешь… Нафиг тебе эта справка? – фыркает, читая. – Да тебе Багримов отпуск за такое отвалит!

– Меня, наверное, в полицию заберут. – Игнорирую слова о боссе, но в душе глубоко сомневаюсь, что дождусь от этого мужлана благодарности.

– Не-а, Багримов все решил, сам поехал.

– Она выжила?

– Вроде да…

– Виола Солнцева? – подходит ко мне молоденький полицейский и кладет руку на плечо. – Вы молодец, спасли жизнь Тодоровой. Но возможно, вам тоже надо в больницу. Вас знобит.

– Это нервное. Пройдет. Я даже не знаю, кто эта женщина…

– Я тебя просвещу, – многообещающе кивает Сашка, а мне от ее слов сбежать хочется. Я уже догадываюсь кто это, но совершенно не хочу слушать об очередной растоптанной женщине Багримова.

– Тогда домой езжайте. Отпроситесь, поспите.

– Как она? Выживет?

– Благодаря вам, да. Должна выкарабкаться. Давайте я подвезу вас.

– Нет, спасибо. Я не могу уйти. Сегодня мой первый день на работе.

– Ничего себе. Это ужасно, очень сочувствую.

– Да, я не отличаюсь везучестью.

– Зато иронии не занимать, – слабо улыбается полицейский. – Вы удивительная. Может обменяемся телефонами?

– Зачем?

– Ну, вдруг вам помощь, консультация понадобится…

– О, вы очень любезны, но думаю, что справлюсь.

– Я к тому, что вы наверняка не местная, да еще и первый день на работе, нелегко придется. Возможно.

– На этой да, а так я в Москве почти семь лет, не волнуйтесь. Пообтесалась уже.

То, что понял, что я иногородняя было немного обидным. Я считала, что ничем уже от москвичей не отличаюсь.

– Простите. Не хотел быть навязчивым.

– Ничего. Это правда мило. Я просто не в себе.

– Вам бы чаю крепкого.