скачать книгу бесплатно
Злоключения Тома Клеменса
Зофия Мельник
Темнокожая девушка Джейн Риттер ищет работу горничной. Она приходит по объявлению в дом миссис Клеменс. Хозяйка рассказывает Джейн, что кроме обычной работы по дому, у горничной будет еще одна обязанность. Она станет заниматься воспитанием младшего брата миссис Клеменс – Тома. Девушку немного смущает, что Том совершеннолетний, но она соглашается. Хозяйка показывает Джейн чулан в глубине старого дома Клеменсов. На стене чулана висят ротанговые трости и шотландский тоуз. Миссис Клеменс объясняет, как именно горничной придется обходится с её непутевым младшим братом… Действие романа "Злоключения Тома Клеменса" происходит в США, в 60-ые годы прошлого века – в эпоху сексуальной революции, хиппи и рок-энд-ролла. Субкультура БДСМ (BDSM), женское доминирование (FEMDOM) и телесные наказания (SPANKING, CANING) вот основные темы творчества современной писательницы Зофии Мельник. ВСЕ ПЕРСОНАЖИ РОМАНА СТАРШЕ 18 ЛЕТ.
Зофия Мельник
Злоключения Тома Клеменса
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Прямое как стрела старое шоссе, потрескавшийся асфальт, стершаяся разметка между полос. Справа и слева тянутся заросшие высокой травой поля, а в полях там и сям стоят брошенные дома с заколоченными окнами или коровники с провалившимися крышами. Полицейский «форд» проехал Пранкфорд, Нью-Лондон и подъезжает к Ханнибалу. Начинает смеркаться. Фиолетовые облака, застывшие над горизонтом, похожи на далекую горную гряду.
Айле скучно, она курит сигареты одну за другой и ищет на автомагнитоле музыкальную волну. В динамиках свистит и трещит, а потом в этот треск вплывает густой, как смола голос Джима Морриса и волшебные переливы электрооргана.
– Riders on the storm
Riders on the storm
Into this house we`re born
Into this world we`re thrown…
– поёт Моррисон.
– Опять эта чертова молодежная музыка, – ворчит Айла, – какие же идиотские песни! О чем это он поет, хотелось бы знать?
– Твоя правда, – соглашается с напарницей Джек.
Это крупный, немолодой уже мужчина с обветренным недобрым лицом и щеткой пшеничных усов. Откинувшись в кресле, он смотрит на шоссе за ветровым стеклом узкими, словно щелки глазами.
– И эту дрянь крутят теперь на каждой волне! – продолжает злиться Айла.
Она вертит ручку магнитолы, пока не находит кантри. Том вздыхает и ерзает на сиденье полицейского «форда». На мгновение в зеркальца заднего вида он видит свое лицо – беспокойные голубые глаза, облупившийся от загара нос, выгоревшие на солнце спутанные светлые волосы. Том уже исполнилось восемнадцать, он хорошо сложен, но худощав и невысок ростом и из-за этого выглядит, словно мальчишка.
– Эта музыка и наркотики погубили целое поколение, – не может успокоиться Айла, – и куда только катится эта страна! Полюбуйся хотя бы, вот на этого красавчика!
– Сынок, скажи на милость, зачем ты шляешься с этими хиппи? – спрашивает Джек, – ты же гробишь свою жизнь! Почему бы тебе не найти работу вместо того, чтобы бродяжничать?
В ответ Том только пожимает плечами.
– Все они такие, – говорит Айла, – ходят лохматые и грязные, как дикари, курят дурь и ищут на помойках еду. А еще трахаются друг с дружкой и бренчат на гитарах… А я работала с четырнадцати лет, а потом пошла учиться в полицейскую академию.
Мне было некогда курить дурь и валяться голой в кустах!
Айла оглядывается с переднего сиденья и пристально смотрит на Тома.
У неё невыразительное широкое лицо, полные губы и густые черные брови. Её черные волосы коротко острижены. У Айлы смуглая кожа с красноватым оттенком, она метиска.
Молодому человеку становится не по себе от взгляда Айлы. Том отворачивается, смотрит за окно и понимает, что до Ханнибала ещё далеко.
– Всех этих лоботрясов нужно пороть, как следует – говорит задумчиво Айла, – я до сих пор помню, как меня отец драл ремнем. Неделю без хорошей выволочки не проходило. Всю дурь из моей головы выбил. Обидно было конечно… Зато теперь я ему благодарна.
– Твоя правда, Айла, – кивает Джек.
Он тоже оглядывается на Тома, сидящего на заднем сиденье, и спрашивает,
– Скажи, сынок, у тебя есть отец?
– Нет, сэр, – отвечает Том негромко, – и матери тоже нет.
– У Тома из родных только старшая сестра, – говорит Айла, – Полли, кажется… Да, Полли Клеменс, я звонила ей из участка, сказала, что мы привезем ей брата живым и невредимым.
– Ну, теперь понятно, почему ты спутался с этой шпаной, – вздыхает Джек.
– Помяни мое слово, мальчишка через неделю будет снова валяться на берегу обдолбанный и пьяный. А кончится все еще хуже… Джек, останови машину! – говорит неожиданно Айла.
Джек косится на напарницу, но, ничего не спрашивая, съезжает на обочину и тормозит. Он выходит из машины, оглядывается по сторонам, проводит кончиками пальцев по усам. Над старым шоссе висят фиолетовые тучи, начинает смеркаться. Пахнет бензином, пылью, травой и полевыми цветами.
– Выходи, сынок, – говорит Джек, распахивая заднюю дверцу.
– Зачем? – испуганно спрашивает Том.
Айла обходит машину и останавливается у Джека за спиной. Она держит руки на широком форменном ремне. Ветерок ерошит черные, коротко остриженные волосы Айлы.
– Мы хотим помочь тебе, Том, – в её голосе Тому слышится рычание крупной хищной кошки. – Мы с Джеком хотим уберечь тебе от беды. Тебе не следует бродяжничать и пить алкоголь. В твоем возрасте, Том, нужно учиться и работать. Мы хотим, чтобы ты это хорошенько запомнил.
Тома пугает этот низкий вкрадчивый голос Айлы, вечерняя тишина и безлюдное шоссе.
– Нет, не выйду, – тихо говорит Том и отодвигается в угол.
– Я не хочу вытаскивать тебя за волосы, – говорит Джек, посмеиваясь в усы. – Ну же, вылезай!
Том, понурив голову, вылезает из машины. Айла кладет ему руку на плечо и ведет за собой. Метиска чуть выше Тома. У нее широкие бедра. Форменные полицейские брюки сидят на её полных мясистых ляжках без единой складочки. Рукава синей рубашки подвернуты. От метиски пахнет сигаретами и лаймом.
Они обходят машину и останавливаются возле багажника. В руке Айлы Том замечает наручники.
– Руки, – говорит метиска.
Том прячет руки за спину. Он оглядывается по сторонам, раздумывая, а не рвануть ли ему через заросшее бурьяном поле?
– Делай, как она говорит, – советует ему Джек.
Джек похож на медведя, вставшего на задние лапы, рядом с ним Том чувствует себя маленьким мальчиком. У Джека узкие глазки, пропавшие в складках на обветренном лице и коротко остриженные пшеничные волосы, похожие на паклю.
Том протягивает Айле руки, и метиска ловко защелкивает браслет на левом запястье Тома.
– Нагнись к бамперу.
Том послушно наклоняется. Айла дергает его за наручники, и Том наклоняется еще ниже, сгибается пополам. Тогда Айла пропускает цепочку наручников за поперечину бампера и ловко защелкивает другой браслет на правом запястье Тома.
Теперь Том пристегнут наручниками к бамперу полицейской машины. Он стоит на шоссе, неудобно согнувшись, стальные браслеты давят на запястье, и волосы падают ему на глаза.
– Что вы делаете, мэм? – спрашивает Том и слышит, как дрожит его голос.
Ему страшно, во рту пересохло, ноги дрожат и подгибаются в коленях.
Айва подходит ближе и прижимается широкими бердами к узкой заднице Тома.
Её ловкие пальцы расстегивают пуговицу на поясе джинсов. Одним движением Айла расстегивает молнию и сдергивает с бедер Тома старые потертые джинсы. Том чувствует дыхание Айлы на своей шее. Он слышит острый и немного пряный запах пота
метиски. От этого запаха, от близости женщины, от прикосновения её широких бедер у Тома начинает кружиться голова.
– Хорошая порка, вот, что тебе нужно, – низким голосом в самое ухо Тома говорит Айла.
Она снимает с пояса рацию и кладет на багажник полицейской машины. Потом расстегивает пряжку и вытаскивает широкий кожаный ремень из штрипок форменных брюк. Том смотрит на нее сквозь упавшие на лицо волосы.
– Вы не можете так со мной поступить, – говорит Том, – вы же полицейские…
– Это для твоей же пользы, сынок, – отвечает Джек.
Он щелкает зажигалкой раз и другой, глубоко затягивается и выдыхает облачко серого табачного дыма.
Том мотает головой, словно лошадь, отбрасывая волосы с лица. Молодой человек стоит на шоссе со спущенными джинсами, пристегнутый наручниками в бамперу полицейской машины. Его худые голые ноги молочно светятся в летних сумерках. Черные трусы плотно обтягивают узкие ягодицы Тома. В высокой траве возле шоссе трещат цикады.
У Айлы в руках тяжелый и широкий ремень. Чтобы сделать его покороче, Айла зажимает пряжку в руке и наматывает ремень на кулак.
– Послушайте, мэм, – торопливо говорит Том, – в этом нет необходимости! Мне и так сегодня достанется от сестры. Поверьте, моя старшая сестра Полли, она еще как…
– Я просто хочу, чтобы ты не спустил свою жизнь под откос, – замечает Айла.
– Поверьте, мэм, мне восемнадцать, но Полли до сих пор меня наказывает. Если бы вы знали, как мне достается!
– Если бы тебя хорошенько пороли дома, ты бы не связался с этими чертовыми хиппи, – отвечает на это Джек, дымя сигареткой.
Том облизывает пересохшие от волнения губы,
– Пожалуйста, мэм, не делайте этого!
Светлые выгоревшие на солнце волосы падают ему на глаза.
Айла усмехается и хорошенько втягивает Тома Клеменса кожаным ремнем по ягодицам. Том коротко вскрикивает, он дергается всем телом, и браслеты наручников впиваются в его запястья.
Подождав немного, Айла снова отводит руку назад. Ремень с низким гулом рассекает воздух и впивается в ягодицы Тома. В этот раз Том сдерживает крик, он только глухо мычит сквозь зубы и приседает возле машины.
– Неужели так больно? – удивляется метиска.
Том оглядывается и видит, как Айла снова отводит руку с ремнем.
– Мэм, не надо! Послушайте…
Удар ремня обжигает кожу словно кипяток. Том не может устоять на ногах и падает на колени возле машины.
– Ты же не станешь больше бродяжничать? – спрашивает его Джек голосом заботливого дядюшки. – Возьмешься за ум, устроишься на работу, станешь помогать своей старшей сестре Полли…
И в эту самую минуту из густеющих сумерек со стороны Ханнибала выезжает старенький «плимут» цвета кофе с молоком и останавливается возле полицейской машины.
– Вот, же черт! – ругается сквозь зубы Айла.
Джек бросает окурок на потрескавшийся асфальт, тушит его каблуком и не торопясь направляется к «плимуту».
Стекло со стороны водителя опущено, в салоне темно, но зеленоватый отсвет приборной панели падает на худощавое лицо пожилой белой женщины. Эта дама похожа на школьную учительницу, у нее очки в толстой оправе и тонкие скорбно поджатые губы.
– Что здесь происходит, офицер? – спрашивает сидящая в старом «плимуте» женщина.
– Все в порядке, мэм. Проезжайте, – Джек подходит ближе и закрывает своей широкой спиной Айлу с ремнем в руке и пристегнутого к бамперу Тома с болтающимися на икрах джинсами.
– Будьте так любезны, назовите свое имя, – говорит ровным голосом пожилая дама, – а так же сообщите мне номер вашего полицейского жетона и жетона вашей напарницы. Хочу вас предупредить, мой муж не последний человек в штате.
Айла быстро подходит и выглядывает из-за спины Джека.
– Здравствуйте мэм, меня зовут Айла, а это Джек. А как к вам обращаться?
– Миссис Буковски. Катарина Буковски, – пожилая дама строго смотрит на полицейских сквозь сильные стекла очков, – мне показалось, что я стала свидетелем полицейского произвола. Но может, я все неверно поняла? Вы не объясните мне, что здесь происходит?
Джек фыркает в усы и отворачивается в сторону, но Айла кладет руку ему на плечо.
– Это хиппи, – говорит она, оглядываясь на Тома, – грязный хиппи.
– И что же?
– Вчера была большая полицейская операция, – рассказывает Айла, – выше Сент-Луиса на берегу Миссисипи жили в палатках хиппи. Несколько сотен потерянных молодых людей. Ну, вы знаете, алкоголь, свободная любовь, наркотики…
– Да, это напасть нашего времени, – согласно кивает миссис Буковски.
– Мы с Джеком участвовали в облаве. Кто-то убежал, но многих молодых людей нам удалось задержать и установить личность. Вот этого молодого человека зовут, Том Клеменс. Мы везем Тома домой, в Ханнибал.
Том стоит на коленях возле полицейской машины и напряженно прислушивается к разговору. Его ягодицы саднят от ударов ремнем, а мелкие камешки больно врезаются в коленки.
– Мы решили преподать этому молодому человеку урок, – объясняет Джек и глухо кашляет в кулак. – Думали отучить его бродяжничать. Только и всего.
– Наверное, нам не стоило так поступать, – тихо говорит Айла.
– Нет! – решительно возражает мисс Буковски. – Я полагаю, что только так с этими чертовыми хиппи и нужно обходиться! Хорошая порка вот в чем, на мой взгляд, нуждаются эти молодые бездельники.
Айла улыбается миссис Буковски.
– Значит, вы не считаете, что стали свидетелями полицейского произвола? – спрашивает метиска и снова наматывает ремень на кулак.
– Что за вздор? – удивляется Катарина Буковски. – Какой же это произвол?
