Времена грёз

Осмотревшись, я заметил крохотную фигурку, притаившуюся в углу, она пряталась за колонной, пытаясь разглядеть действо.

Какой любопытный ребенок.

Сделав шаг по направлению к гостье, я тихим шелестом переместился к девочке за спину. Простая серая мантия ученицы, черные взъерошенные волосы и знакомый шрам на руке.

– Аван?

Девочка вздрогнула, но сдержала крик, опустив голову, она повернулась ко мне, стараясь спрятать взгляд.

– П-простите, я-я… я не хотела, старшие сказали, что она будет здесь… – шепотом проговорила она.

– И ты решила посмотреть, как проходит обряд? Я слышал, ты дружна с той девушкой.

Аван закивала, сжав в руках ткань мантии.

– Она мне как старшая сестра.

Я покачал головой и наклонил голову.

– Но у нее очень слабый дар, ты же знаешь.

Дитя закивала и поджала губы.

– Она все равно очень хорошая, она заботилась обо мне.

Я подтолкнул ребенка к проходу, ведущему к алтарю.

– Посмотри.

Она неверяще посмотрела на меня своими серыми, как туманное утро, глазами и пошла по направлению к свечам. Я беззвучно последовал за ней, но чем ближе мы подходили, тем больше открывалось ее взгляду и тем медленней шла Аван. Первый всхлип девочки растворился в стонах ее старшей подруги на алтаре.

– С-сестра…

Мы остановились в десяти шагах от действа, Аван дрожала и тихо всхлипывала, но, кажется, не могла отвести взгляд ни от девушки, ни от мужчин в масках, окруживших обсидиановый камень.

– Учись, старайся освоить как можно больше знаний, и тогда ты не попадешь сюда, дитя.

***

Я проснулась резко, в холодном поту, мое тело трясло, а к горлу подкатила тошнота. Буквально скатившись с кровати, побежала в ванную и упала на колени перед унитазом.

Через некоторое время я села на пол у стенки и обняла свои колени.

Почему так? Почему так отвратительно и жестоко? Эта девушка на алтаре и… Ты показал это ребенку!

Она сама хотела увидеть, я лишь показал, что ее могло ждать впереди.

Это бесчеловечно, эта девочка, она же… ей и десяти лет не было!

Знаешь, что случилось после? Когда она поняла свое положение в храме?

Что же?

Она стала лучшей среди магов, самой упорной и сильной среди них. Я лишь получил желаемый результат.

Я сжала руки и вытерла выступившие слезы.

Так делать нельзя, неужели ты и сам принимал участие в подобном.

Я лишь помогал в ритуалах и организовывал их, сам я не мог принимать участие.

Да, ты у нас очень дорогая шлюха.

Кожей почувствовала на себе пронизывающий взгляд Ньярла и из-под полуопущенных век заметила на полу небольшой кусочек света, в котором я сидела, и тьму, сгущающуюся вокруг.

– Ты говоришь о том, чего не понимаешь, дитя.

– Правда, что ли? Ты построил целую страну на крови и боли, а все, чего добился – это ненависть и бестелесное существование в моей голове. Скажешь, я не права?

Послышался тихий шелест хитона. Ньярл присел передо мной и прикоснулся ладонью к моей щеке.

– Взгляни на меня.

Неуверенно я подняла взгляд и посмотрела в его желтые, как античное золото, глаза.

– Ты так беспокоишься о людях, которых не знаешь, почему ты вообще переживаешь об этом?

Я поджала губы. Действительно не знаю, почему это так меня задело, может быть, во мне осталась эмпатия?

– Почему же ты так ненавидишь меня сейчас, несмотря на то, что я забочусь о тебе? Я разве сделал тебе что-то плохое?

Его лицо было спокойным, кажется, будто он действительно отчитывал маленького разбушевавшегося ребенка.

– Не сделал, – сипло прошептала я.

Ньярл встал, продолжая смотреть на меня сверху вниз. Ощущение такое, будто я стала тараканом.

– Тогда иди спать и не забывай, я единственный, кому ты важна сейчас, и единственный, кто сейчас на твоей стороне.

Я кивнула и, моргнув, снова оказалась на полу в ванной комнате. Неловко встав и размяв затекшие ноги, я поплелась обратно в спальню.

РЫНОК

Так началось мое обучение в новом мире. Каин, как и обещал, уехал в столицу, оставив меня с учителями в поместье, и дни потекли один за другим, нагружая меня новыми знаниями неизвестного ранее мира. Голова нещадно пухла, незнакомые факты неохотно складывались в голове, тело, отвыкшее от нагрузок и едва перенесшее путешествие через портал, отчаянно сопротивлялось даже простым занятиям на воздухе, не говоря уже о более сложных упражнениях.

На роль преподавателя физподготовки мне был выдан оборотень, и, увидев его впервые, я сначала смутилась, не заметив каких-то отличий с обычными людьми. Жилистый, невысокий, хоть и казалось, что сутулится. Волосы короткие, жесткие, русого цвета с рыжим отливом. Лицо вытянутое, а щеки и подбородок украшала темная щетина. Глаза маленькие, почти черные, губы тонкие и, кажется, почти все время искажены странной самодовольной усмешкой.

– Гибрис, приятно познакомиться, мисс…

– Серафина.

Стоя посреди кабинета, где ежедневно проводила с Гани пару-тройку часов после обеда, я вдруг почувствовала, что на меня будто давят стены, зрительно сужая пространство. Гибрис галантно сделал шаг ко мне и, подхватив мою ладонь, прикоснулся к кончикам пальцев губами.

– Прекрасное имя, буду рад помочь вам. Надеюсь, мои уроки пройдут плодотворно, и вы останетесь довольны моими услугами.

– Да, я тоже.

Выдернув руку, я отступила, стараясь невольно сохранить между нами пространство, но Гибрис одним мягким движением оказался ближе.

– Право слово, мне ничего толком о вас не сказали, так поспешно я уехал из дома Аван, не подскажите ли, кем вы приходитесь господину Каину? Он о вас так печется. Любовница или все же дочь?

Едва не сев от такого вопроса, я вновь сделала шаг назад, но кресло у камина тут же ткнулось мне в ноги. Нервно оправив рубашку, я постаралась как можно беззаботнее улыбнуться в ответ на пристальный неприятный взгляд оборотня и без резких движений прошла к рабочему столу, крамольно надеясь выстроить с его помощью преграду между мной и Гибрисом.

– А какая собственно разница? Неужели от этого поменяется план занятий?

Обернувшись к оборотню, я вновь встретилась с ним глазами, с ужасом отметив, что он прошел за мной и стоял все также близко, не издав при этом ни единого звука.

– От этого будет зависеть мое отношение к вам.

– Мне кажется, вы слишком откровенны.

– Я просто стараюсь быть честен и не хочу, чтобы столь юная дева попала не в те руки.

– За мной не нужно присматривать, я не ребенок.

– Значит, все-таки дочь, что ж, я буду рад провести с вами время.

Он наблюдал за мной, будто я не человек, а жертва перед ним, и двусмысленность разговора еще больше сбивала с толку.

Оборотни чутко чувствуют чужое настроение по запаху, движениям, манере говорить. Будь с ним осторожна.

Ты всегда так говоришь, Ньярл.

И ты никогда меня не слушаешь. К тому же, должен предупредить, у этих особей есть очень нехорошая привычка.

Что еще?

Если он посчитает тебя красивой, то из кожи вон вылезет, чтобы покрасоваться и затащить тебя в постель.

Какая прелесть! Как хорошо, что симпатичной меня сейчас назовет только слепой, надеюсь, мне подтекст лишь кажется.

Оценив мое плачевное состояние, Гибрис начал тренировки с легких упражнений и разминок, стараясь не слишком нагружать, но даже так мне приходилось туго. Милане, помимо успокоительного, пришлось делать для меня дополнительно мази от ушибов и растяжений, чтобы хоть как-то сгладить негативные последствия занятий. Она, к слову, для моего обучения выкраивала время по утрам, после завтрака и до обеда. Походка, поведение за столом, правила обращения к гостям и слугам – все это старательно и неизменно спокойно она вбивала в мою голову. Никогда не думала, что такая тихая девушка имеет такую непробиваемую волю и характер. Когда я в очередной раз перепутала столовые приборы, мое любопытство подстегнуло узнать о ней побольше, Мила рассказала мне о детстве в обсидиановом Храме, смерти матери при родах и госпоже Аван, что пристроила девушку в поместье Каина по старой памяти. Как оказалось, госпожа и ее мать когда-то были дружны, а после разрушения Храма Миле некуда было идти с ее крохами дара, она оказалась никому не нужна даже в качестве жены.

Аван и Каин до сих пор пытаются приспособить к нынешней жизни всех тех, кто был у меня в обучении. Значительную часть, конечно, уничтожили при захвате страны, но те, кто выжил, охотно помогали Блэквудам в восстановлении столицы и Сомны в целом. Светлому королю, конечно, до них дела нет, поэтому он оставил все на попечение Каина, но уточнив, чтобы он присматривал за некромантами и не пускал их в Целестию. Там их магия до сих пор под запретом.

Откуда ты вообще это знаешь? Ты же уже умер к этому времени.

Мне показали. Когда-нибудь ты узнаешь, кто задержал мой дух в этом мире, и о той малой части крови, что осталась здесь.

Спустя первые пару недель моего обучения Гани решительно заставил меня выбраться из поместья и отправиться с ним в город на местный рынок, чтобы заказать одежду у портного.

– По пути еще обязательно зайдем в мою любимую пекарню, подумать только, я так долго там не был.

– Ты так падок на сладкое? Любишь булочки?

– Ну-у, да.

Братец тогда отвел взгляд, и мне на миг показалось, что он зарделся.

Ближайший город находился в получасе езды от поместья по дорогам из серых каменных плит. Средством передвижения нам послужила машина, похожая на форд начала двадцатого века, но дизайном застрявшая в веке восемнадцатом. Угловатая, как карета, с узорами вензелей и милыми бежевыми шторками.

– Это что за чудо техники?

Я спустилась с крыльца, поправляя легкий плащ из тонкой шерсти и хлопковые перчатки, одолженные у Миланы. Лето явно близилось к концу, и по утрам, когда с ближайших холмов сбегал туман, становилось день ото дня холоднее.

Гани вышел из дома за мной и посмотрел на машину.

– А, это самоходная карета, работает на магических кристаллах. Штука дорогая, поэтому владеют такой только аристократы. Обычные люди по старинке с лошадьми возятся, но некромантов живность не любит, – он окинул меня взглядом и пожал плечами. – Тебя не полюбят тем более.

– Это почему?

– Твоя сила еще нестабильна и чувствуется ярко даже с кулоном, будто ты только что обряд жертвоприношения провела, но это нормально, я тоже поначалу такой был.

Мы прошли к карете, Гани помог мне забраться внутрь к обитому плотной тканью диванчику для пассажиров. Салон оказался довольно уютным, несмотря на скудное освещение и темные стены.

– Как вы вообще чувствуете других магов?

Брат прошел на место водителя и включил питание, машина тихонько зашумела, будто под капотом у нее шуршали сухие осенние листья.

– Эту чувствительность тренировать надо, и проще всего ощущать других получается слабым магам.

– А что за кристаллы, о которых ты говорил? Они такие же, как в торшерах в доме?

– Почти, только чище, больше и оттого вместимость магии у них больше. Их добывают в Целестии всего в паре мест, и только благодаря им работают все машины и механизмы.

Карета тронулась с места. За стеклом мелькнули кованые ворота поместья и грабы, сторожами расположившиеся у входа. Мой маленький мирок, ограниченный лишь домом и тренировочной площадкой, наконец-то расширился, впуская в себя обширные зеленые поля, еще подернутые утренней дымкой, аккуратные редкие пастбища в отдалении и холмы, затянутые яркими, незнакомыми полевыми цветами. Окажись я тут раньше, приняла бы местность за пригород какого-нибудь жутко старого и живописного местечка в Уэльсе, где окутанные плющом и виноградом каменные домики соседствовали с древними памятниками архитектуры.

– Похоже на мой родной мир.

– Видимо, не настолько они и разные.

– Еще рано делать выводы.

Ганим бросил взгляд на меня и едва заметно вздохнул.

– Городишко, куда мы едем, зовется Ултар. Сам он не представляет собой ничего особенного, только закон есть необычный, там нельзя убивать кошек, так что имей в виду.

– Надо же, как неожиданно.

Я откинулась на спинку диванчика и посмотрела на плывущие по небу облака. Кажется, я о таком уже слышала, но никак не могу вспомнить, когда. Могло ли вообще встречаться подобное в моей прежней жизни?

На подъезде к городу мы оставили машину у местных конюшен. Гани уточнил, что в Ултаре проще передвигаться пешком, чем на узких пешеходных улицах объезжать прохожих и тех же кошек.

Выбравшись из салона, мы неспешно двинулись по одной из самых старых, выложенных брусчаткой дорог, оглядывая окрестности.

На краю Ултара, чуть дальше от конюшен, просторно расположились небольшие, затянутые мхом и зеленью коттеджи, обнесенные заборами фермерские угодья и пара водяных мельниц, облюбовавших местную тонкую речушку. Сам городок, едва мы зашли внутрь, показался более кучным и тесным с его старинными черепичными крышами, кое-где лежащими внахлест, каменными, часто выбеленными домами с близкими, почти соприкасающимися балконами, бесчисленными печными трубами и маленькими улочками, где под утренним солнцем на темной брусчатке, на крохотных крылечках и навесах над лавками спали коты.

Поднявшись по одной из главных улиц, мы быстро добрались до рынка, где в ветхих, но опрятных палатках торговцы, разложив свои труды, наперебой хвалили ткани, одежду, посуду, вышивку, крупы и еще десяток странных вещей, о которых я никогда не слышала и видела впервые. Чуть в отдалении послышалась музыка, нос невыносимо защекотал запах гвоздики и корицы. Чихнув, я тут же вцепилась в руку Гани, стараясь не потеряться в ворохе чужих юбок, корзин и вещей, что периодически совали мне под нос.

– Боги, зачем ты меня сюда притащил, Гани.

Братец обернулся и, улыбнувшись мне, обвел рынок рукой.

– Приехали южные торговцы, у них всегда много интересного, тебе стоит посмотреть.

Он протиснулся в толпе, ставшей еще плотнее возле палаток с украшениями и вещицами, выточенными из камня. Я запнулась о чью-то ногу и почувствовала, что случайно отпустила ладонь брата.

– Гани! Подожди!

Мой голос утонул в общем шуме, на ногу вдруг больно опустилась чужая трость.

– Ишь, встала тут! Чертовка! Убирайся отсюда, пока дух весь не выбила!

Передо мной неожиданно возникла невысокая бабка в линялом, застиранном платье и платке. В руках она держала деревянную клюку со стальной ножкой на конце и, грозно подняв свое оружие выше, будто грозилась выбить мне зубы или заехать по челюсти.

– Ой, простите.

Я инстинктивно сделала шаг назад, неловко врезавшись в кого-то и чуть не опрокинув стоящую у палатки корзину с яблоками.

– Весь рынок развалить решила?! Гадкая ведьма!

Бабка разошлась не на шутку и двинулась ко мне, покрепче стиснув трость. Я попыталась ее обойти, но оказалась зажатой у торгового стола и мешков с орехами, стоящих прямо на земле.

– Извините, успокойтесь, пожалуйста, это случайность.

– Врешь, мерзавка, я вижу твои глаза и лицо узнаю!

Сжавшись, словно мышь, загнанная в угол, я едва не зажмурилась, приготовившись к удару, но неожиданно с крыши палатки раздалось шипение, и черная пушистая тень обрушилась мне на плечо. На миг мне показалось, что сейчас я, как минимум, лишусь зрения, но кот, спустившийся ко мне, лишь ненавистно зыркнул на бабку и предупреждающе заурчал. Женщина тут же отшатнулась и, осенив себя знамением светлой зари, постаралась как можно скорее скрыться прочь.

– Какой хороший котик, спасибо тебе.

Я погладила кота и услышала в ответ довольное мурчание.

Он сопроводит тебя, иди дальше к палаткам кочевников.

Кочевников?

Они же южане, народ с острова Зар, расположенного по соседству с нашим полуостровом Сарруб.

С местной географией я еще не знакома.

Напомни Гани показать тебе карту, зарцы во многом мне помогали, пока я отстраивал с нуля столицу. Они много знают и в путешествиях своих собирают огромное количество секретов. Если тебе вдруг понадобится помощь, ты можешь обратиться к ним.

Я попытаюсь запомнить.

Придерживая на плече кота, я вновь вошла в толпу и с удивлением обнаружила, что люди расступаются, стараясь меня обойти и не задеть. Некоторые из них с удивлением косились на зверя, другие будто инстинктивно чувствовали, когда нужно отойти.

Чего эта бабка ко мне вообще пристала?

Ты же видела ее знак – она светлая, к тому же в маразме, страшное сочетание, но, как говорил Ганимед, некоторые люди всегда будут так на тебя реагировать, тебе придется привыкнуть.

Надо же, какие крайности.

Рассекая людское море, словно нож масло, я смогла быстро дойти до южных торговцев. Их палатки были цветастыми, яркими и настолько уютными, что будто манили к себе, овеянные ароматом медовых сладостей, спелых фруктов и специй. Сами зарцы, в свободных пестрых одеждах, улыбались доброжелательно и с готовностью показывали товар, перемежая обычную речь и стихи так, будто в их руках лежал не персик, а произведение искусства. Забравшись чуть дальше, я обнаружила торговый ряд с обилием подвесок, минералов и искусных ювелирных украшений, где тут же мелькнула знакомая вихрастая голова.

Подойдя ближе, я едва успела схватить брата за рукав, прежде чем он вновь скроется в толпе.

– Ты ничего не забыл?

Гани вздрогнул и, обернувшись на меня, невинно улыбнулся.

– А, вот ты где, я смотрю, ты уже познакомилась с Ултаром, – он протянул ладонь и почесал кота за ухом.

Кот, довольно потянувшись, муркнул и прыгнул на палатку южанина. Высокий смуглый и сухопарый мужчина в балахоне отщипнул немного вяленого мяса из своих запасов и отдал коту, приговаривая что-то на родном наречии.

ЧУВСТВА И ДАР

На небольшом деревянном настиле со скатертью из грубой, окрашенной в глубокий синий цвет ткани лежали различные яркие мелочи на продажу. Костяные гребни в узорах, маленькие ручные зеркала из металла и дерева, простые подвески с цветастыми камнями, богато украшенные наборы для рукоделия и банты для волос разных оттенков. Хотелось рассмотреть все, потрогать, провести кончиками пальцев по рельефам, представляя, как двигалась рука мастера, создавшего все эти вещицы, как кропотливо и отточено складывались все рисунки и переплетения линий.

Купить бы что-то себе, но едва ли мне пригодится подобный товар.

– Прекрасная незнакомка, я, кажется, знаю, что вам нужно, – торговец расплылся в улыбке и указал рукой за палатку: – Позвольте показать одну исключительной красоты вещь, которую я случайно нашел в своих странствиях.

Я покосилась на брата, но тот равнодушно пожал плечами и продолжил рассматривать нефритовый кулон в ладони. Доверившись незнакомцу, я послушно кивнула.

– Ну хорошо, ведите.

Южанин позвал помощника на свое место и повел меня от переполненных торговых рядов к краю площади, где разместились передвижные склады, домики на колесах и крытые повозки с товаром. К одной из таких повозок с брезентовым покровом мы подошли вплотную, и зарец ловко запрыгнул внутрь, протянув мне руку. С его помощью я вмиг смогла залезть следом, оказавшись в приятном, прохладном полумраке среди сложенных друг на друга тюков ткани. В воздухе чуть пахло пылью и лавандой, что обычно отгоняла моль.

Стараясь не столкнуть ничего и не наступить на пустые мешки, маячившие под ногами, я зажмурилась и вновь открыла глаза, привыкая к отсутствию света. Среди тюков впереди показалась спина южанина, а рядом, накрыв ткань на продажу старым шерстяным одеялом, спал мальчик, обнимая маленького черного котенка.

Дожидаясь зарца, я присела в проходе, наблюдая за мальчишкой. Его кот открыл один глаз и, глянув на меня, сонно потянулся, положив лапы на рукав хозяина.

– О! Вот оно! – южанин вытащил из тюков длинный тонкий сверток. – Я уже было испугался, что потерял это сокровище. Пожалуйста, взгляните.

Находка перекочевала в мои руки, и из мешковины показалась хмурая голова какого-то странного существа. Удивленно похлопав глазами, я прикоснулась к холодному металлу и освободила из свертка длинную черную трость со стальным наконечником и набалдашником в виде жутковатого спрута. На голове чудища имелось шесть гипнотизирующих рубиновых глаз, щупальца змеями обвивали трость примерно на ладонь вниз от головы.

Ох, надо же какое везение.

Ньярл, ты видел эту штуку раньше?

Сдвинь голову влево.

Послушавшись, я повернула набалдашник, щупальца сдвинулись, издав тихий щелчок. Потянув за рукоять, я вытащила из трости длинный узкий клинок с множеством рун на лезвии. Он легко лег в ладонь, будто делался специально для меня.

– Потрясающая работа, она, наверно, стоит целое состояние.

Торговец странно улыбнулся, наклонив голову набок.

– Госпоже я отдам его бесплатно, все же это ваш инструмент.

В глазах на миг все потемнело, в нос ударил запах хвои, моря и мороза, где-то вдали заскрипели на ветру сосны. Рука привычным движением сжала клинок, я почувствовала, как губы расплылись не в моей улыбке. Ощущение было настолько чужеродным и знакомым одновременно, что к горлу подкатил ком, тело содрогнулось в ознобе. Я будто больше не была собой и ушла на второй план своего же сознания.

– Не перетруждайтесь, время еще не настало.

Южанин приложил к моему лбу свою сухую, прохладную ладонь, будто вернув меня обратно из леса в повозку на краю площади.

Я убрала клинок в трость, замок тихо защелкнулся.

– Спасибо большое, меня, наверное, уже ищет брат.

– Вас проводить?

– Нет, спасибо, не надо.

Из повозки я выпала, словно мешок картошки, перед глазами еще мелькали черные мушки, голова болела и будто плыла в мутном омуте. Все внимание занимал вопрос, который я никак не могла сформулировать, будто сражаясь с чужой волей.

– Да чтоб тебя, прекрати, оставь меня в покое!

Несколько прохожих обернулось, но я упорно продолжила идти вперед, почти не разбирая дороги. Самым важным было все же добраться до брата как угодно, лишь бы он оказался рядом и вернул мне возможность полноценно ощутить реальность происходящего. Я была словно тенью себя, сном кого-то чужого в своем теле.

Помотав головой, я попыталась понять, далеко ли еще идти, и, сделав еще шаг вперед, врезалась в кого-то.

– Простите, мне нехорошо.

– Госпожа, я могу вам помочь?

Мои плечи мягко сжали чьи-то руки, и носа коснулся новый аромат. Я чуть было не расплакалась, ощутив такой привычный и приятный запах свежей выпечки, сдобы и ванили. Пришлось собрать остатки сил и взглянуть в лицо собеседника. Передо мной стоял русый плечистый парень с круглым лицом, розовыми щеками, будто от жара печи, и добродушной улыбкой.

– Я брата оставила у палатки южан на рынке.

– Ой, так вы вообще в другую сторону идете, давайте, я провожу вас, – парень подставил свою руку и бережно повел меня назад, вверх по улице.

– Хорошо, только как можно скорее, пожалуйста.

Я переложила трость в другую руку и только сейчас заметила, что все еще сжимаю ее. Надо было у торговца оставить.

Ты не посмела бы этого сделать.

Да что ты говоришь, я ближайшему барахольщику ее отдам за две медяхи, если ты еще раз посмеешь влезть в мое тело, старый извращенец.

Это вышло непреднамеренно, с этой вещью слишком большая связь.

Слышать ничего не хочу! У меня ощущение, будто мой мозг попытались вынуть через ноздри, как ты вообще смог отобрать у меня тело и разум?

Прекрати истерику, Софи, ничего страшного не случилось, в будущем нам может понадобиться такая возможность.

Да иди ты к черту с такими возможностями, я отказываюсь это повторять.

Именно потому что ты упираешься, все вышло настолько неприятно.

– Ты же не против попробовать?

Вернувшись сознанием в мир, я посмотрела на сопровождающего меня мужчину. Что он там вообще говорил? Даже не заметила, как мы подошли к рынку, яркие ткани палаток обступили меня цветастыми стражами. Откуда-то сбоку в поле зрения мелькнула знакомая фигура.

– Сэра! Ну где тебя носит?! Всюду тебя искал! – Ганимед подбежал ко мне, взъерошенный и раскрасневшийся, будто и правда с ног сбился. – Я уже думал, что этот торговец тебя саму на продажу увез.

– Просто не туда свернула.

– Рад, что твоя пропажа нашлась, Ганим, так и думал, что она твоя родственница, уж больно вы похожи, – парень, сопровождавший меня, протянул ладонь. Брат, заметив его, приветливо улыбнулся и с удовольствием пожал руку.

– О, Дамиль, я рад тебя видеть, как раз сегодня собирался зайти к тебе в пекарню. Так давно тебя не видел, из-за приезда сестры совсем не было времени приехать.