скачать книгу бесплатно
Папа же сидел над стопкой снимков за столом, вцепившись пальцами в волосы и с ужасом смотрел на бумаги. Он ничего не ответил. Он не мог сейчас говорить. Он даже не мог смотреть на меня.
–Я пойду оденусь,– шепнул я Максу, и едва не рухнул со стола. Тот поддержал меня, шепнув на ухо.
–Детский алкоголизм вещь страшная.
–Макс, отстань. И так тошно.
–Меня бы то же затошнило от такого количества коньяка.
С ненавистью глядя на Максима, я высвободился из его рук и чуть пошатываясь, пошел одеваться. После чего забился в угол за диван, и, сделав вид что не вижу Макса, развалившегося на этом самом диване, сжал в кулаке свои амулеты. Притянув рюкзак открыл фотографию Розалин, и поставив планшет перед собой, уставился на нее. Смотрел, пока не уснул, и словно она была рядом, сидела возле меня, и молчала. Горько так молчала, от чего становилось еще больнее.
–Джейк,– кто-то потряс меня за плечо, и я открыл глаза. Увидел Розалин, смотрящую на меня с почти разряженного планшета, и вздохнул. –Поехали домой.
Отец сидел рядом со мной, с болью всматриваясь в мое лицо, и мне стало совсем тошно от того, как он изменился. Господи, сколько же он времени просидел рядом со мной?
–Папа, скажи хоть что-нибудь.
–Давай дома поговорим,– отец отвернулся.
–Сейчас. Без мамы. Ты же имеешь медицинское образование. Скажи мне то, что тебя так напугало.
–Джейк, с чего ты взял…
Я вскинул голову, проглатывая враз нахлынувшие слезы и ком в горле.
–Папа, ты за какой-то час посидел. Подумай что с мамой будет, если она узнает хоть часть из всего этого.
Отец бросил перед собой папку, и, достав сигарету, закурил.
–Джейк, я… я не знаю как ты до сих пор еще жив. Половина из этого… инвалидность или смерть. Джейк, кто смог спасти тебя? Почему ты до сих пор жив? Как?
Прикусив губу, я дотянулся до планшета, и, видя что зарядки осталось минут на пятнадцать, залез в папку, спрятанную среди учебников. Открыл фотографию Маришь и показал отцу.
–Ее зовут Маришь, папа. Она вытащила меня из воды, когда я разбился. Она дала мне новую жизнь, и я все три месяца считал ее разве что не матерью. Она… она навсегда останется для меня второй мамой,– я провел пальцами по экрану, вспоминая очертания родного личика. -Я чувствую ее… до сих пор. Слышу как она молится за меня, как плачет из-за того, что мне здесь так сложно и тяжело. Она ненавидит себя за то, что позволила мне уйти в этот ад. Я слышу как она молит меня вернуться.
Рукавом смахнув слезы, на которые отец наверное впервые не обратил внимание, перелистнул снимок, и со стоном выдохнул. Уткнулся лицом в колени и заревел.
–А этого человека я звал отцом. Папа, прости меня. Я предал тебя. Я не мог… сказать об этом. Но я не отвернусь от него, и он останется для меня таким же отцом, как и ты. Он дал мне шанс выжить, помогая Маришь. Он хотел отдать свою жизнь, что бы спасти меня, когда я умер. Он просил у Богов за меня как за сына, папа. Он молил Богов забрать у него жизнь что бы они вернули к жизни его сына, меня. Я как сейчас помню как он держал меня на руках, когда я умирал. Помню его слезы обо мне. Папа, так о чужих детях не плачут, тем более такие люди. Он имел возможность отдать свою жизнь за меня, но я отказался. Папа, я не мог забрать жизнь… своего отца. Прости меня, папа. Я назвал чужого человека отцом, но от тебя я не отрекался. И он знал об этом. Знал… и потому отпустил… Он каждую ночь стоит рядом с моей кроватью и сторожит мой сон. Он поддерживает меня, он верит что я смогу со всем справиться… Только я больше не могу. Я не могу бороться с этим миром. Если я буду бороться, то уничтожу вас. Я не могу смотреть как ты пытаешься оградить меня, потому что ты сам встаешь под удар. Я хотел вернуться и сказать что вам не надо винить себя в моей смерти. Я понимал, что исчез после того разговора, и что ты будешь винить себя в том, что это случилось. Я думал что смогу вернуться к прошлой жизни. Я не думал что здесь вот это сможет разрушить не только мою жизнь, но и вашу. Папа, они же меня не оставят в покое… То, что я сейчас представляю из себя в глазах науки… Они уже начали мной интересоваться. Днем переворошили школу. Перед этим узнали о бабе Соне и деде. У них в руках снимки из травмпункта. Я думаю что скоро они пристанут к вам, а потом и обвинят тебя в какой-нибудь гадости. Я своим существованием предаю вас всех. Я предатель, папа… Я предал вас, когда сбежал. Я предал маму, когда понял что испытываю ту же привязанность к Маришь. Я предал тебя, когда назвал Комоло отцом. Я предал их, вернувшись к вам… Я предал тысячи людей, поверивших в меня… Я предал Розалин, когда отвернулся от ее любви. И сейчас я предаю вас, потому что из-за меня вам могут навредить… Папа, простите меня за то, что я такое ничтожество…
Я сжался, когда отец привлек меня к себе и обнял. Всхлипывал до икоты, и не мог остановиться.
–Я хотел бы сказать спасибо этим людям, что заботились о тебе как о своем сыне, Джейкоб,– он прижался губами к моему лбу и тяжело вздохнул. –И я не считаю что ты предал меня, назвав его отцом.
Я неуверенно выпрямился, вытирая лицо напрочь мокрым рукавом.
–Ты не злишься на меня, папа?
Отец с явным трудом улыбнулся.
–Не злюсь, сынок. Эх, что же мне с тобой делать?
Я не знал что сказать. Мог бы предложить несколько вариантов, но, боюсь, ни один бы их них не понравился ни отцу, ни маме.
–Пап, можно я на дачу уеду? Поживу там несколько дней. Мне… мне надо побыть одному.
Отец молчал долго. Я уже засомневался что он вообще ответит, когда он вдруг заговорил.
–Знаешь что было, когда ты пропал, Джейкоб? Я стоял у обрыва, где мы с тобой последний раз виделись, и хотел броситься вниз. Я понял что был не прав. Я враз потерял все, сына, жену. Знал что на грани того, что потеряю и второго, еще не родившегося ребенка. Мама была в больнице, полицейские прочесывали километр за километром, разыскивая тебя. Я смотрел на камни у воды, на обломки катера, и хотел сам оказаться среди них. Меня останавливала только твоя мать, и дочь, что держалась только благодаря врачам. Я ненавидел себя, и тебя. Смирился с тем, что виноват и перед Леной, и перед тобой, и перед дочкой, которая никогда не увидит брата. Я не отпущу тебя больше. Джейкоб, мы бросим все и уедем. Вернемся в Америку.
–Ты думаешь там от меня отстанут?
–Я спрячу тебя, Джейк. Никто не узнает где ты…
–Папа, это не выход. Я не смогу жить, зная что из-за меня вы лишились всего… Папа, я хочу вернуться туда. Я просто не вижу другого способа избавить вас от преследования. Нас будут искать либо русские, либо американцы, или еще кто-нибудь.
Папа резко вздохнул и сжал кулаки. Хотел возразить, но он и сам понимал что мы зашли в тупик. Единственный способ выбраться из этой ловушки – я должен снова исчезнуть.
–Я не смогу сказать об этом маме,– охрипшим голосом прошептал отец.
–Я сам скажу. Она поймет, папа.
Мы молчали минут пять. Долгих пять минут, когда каждый прощался с тем, кого любит.
–Сегодня?– отец спросил это так тихо, что я едва его расслышал.
–Нет. Я хочу… увидеть сестренку. Хочу знать, что вы не останетесь одни.
Я врал. Врал, и от этого было еще больнее. Но я не мог сказать о том, что именно было у меня на уме. Если бы хоть словом обмолвился, то отец бы сам утащил меня в больницу и приковал к койке как сумасшедшего, но не дал бы совершить задуманное. Сам бы сдал меня в какую-нибудь лабораторию.
–А пока поживу на даче.
–Джейкоб, я…
Он замолчал, не в силах говорить.
–Папа, отпустите меня. Я не смогу простить себе, если опять молча исчезну. Я не смогу жить спокойно с таким грузом.
Отец вздохнул и поднялся. Помог подняться мне.
–Пообещай мне… пообещай, что тебе там будет лучше. Убеди меня в этом.
–Папа,– я улыбнулся одними губами. –Там мне будет хорошо.
Он просто кивнул в ответ. Знаю, он хотел бы что бы я начал рассказывать о плюсах того места, о том, что там будет кому обо мне позаботиться. Но я не мог врать. Смог сказать лишь то, что знал наверняка.
–Домой заедешь?
Я покачал головой.
–Мама уже, наверное, спит. Я вызову такси…
–У меня вообще-то машина есть,– встрял Макс, и я поморщился. Отец не отпустит меня одного, а значит, придется взять Максима хотя бы на пару дней с собой.
–Макс будет со мной.
Несколько минут отец о чем-то думал, а потом сел за свой стол. Открыл сейф и достал пачку денег, ключи от дачи.
–Папа,– я растрепал волосы, пряча глаза. -У меня к тебе просьба. Ты же все равно не удержишься и поедешь проверить меня. В моей комнате, под замком в матрасе есть пачка бумаг. Привези мне ее.
Отец кивнул.
–За вентиляционной решеткой несколько фляжек,– я выдохнул, прикрыв глаза. –Самую маленькую ни при каких обстоятельствах не открывай. Не из любопытства, ни как. В ней содержится… то что в ней, слишком опасно. Ее содержимое убьет любого, кто откроет ее. Она мне нужна. Но папа, я знаю что тебе будет интересно, не открывай ее. Лишь я знаю что в ней и как этим управлять. В двух других, вода. Ты услышишь ее, если потрясешь. В одной тот самый сок, что я давал тебе. Я спрашивал, для мамы он безвреден. Если она начнет нервничать, или переживать, достаточно одного – двух глотков. В другом – вода,– я сглотнул ком в горле. Вздохнул. –Помнишь сказки про живую и мертвую воду? Так вот, там вода, которую можно назвать живой. Я знаю что это абсурд, но это так. Лишь благодаря ей я жив.
–Джейкоб, ты…
–Папа, она заживила все мои переломы от падения за неделю,– я твердо встретил взгляд отца. -Я не знаю что в ней особенного, и можно ли ее воссоздать, но знаю что если потребуется, ты сможешь применить ее с умом. Только есть одно НО. Живая вода не помогает мертвым. И она не любит соли. Привези мне эту маленькую фляжку и бумаги. Там есть письма, которые я еще не читал, и, думаю, пришло время это сделать.
Понимая, что наговорил слишком много непонятного, я все же не стал вдаваться в подробности. Забрал деньги и ключи, и виновато улыбнувшись, быстро выскользнул из клиники. Разве что не на грани истерики бросил все в рюкзак, и посмотрел на тонкий слой льда, покрывший дороги. Вчера еще была гроза, сорвавшая последние листья с деревьев, а сегодня уже полный минус. Казалось что те несколько часов, что мы провели в клинике, выстудили землю до основания.
–Пиджак одень, замерзнешь,– отец стоял за спиной, и держал в одной руке мой пиджак, а в другой сережку с браслетом. Прости, Роксалан, но я сейчас просто не могу с тобой говорить.
–Я позвоню, как доедем,– бросив в карман браслет, я сжал сережку, и обняв отца, потерся щекой о его плечо. –Я люблю тебя, папа. Береги маму и мою малышку.
Сев в машину, я до последнего смотрел на стоящего на пороге отца, машинально вдел серьгу в ухо, и когда он скрылся из виду, достал из рюкзака недопитую бутылку коньяка. Зашипел на Макса, попытавшегося вырвать ее из моих рук.
–Ты хочешь что бы я в истерику впал? Или дай мне тупо напиться, и вырубиться, или будешь слушать мое нытье целый час!
–Я сказал убери бутылку! Может твой отец и закрыл на это глаза, но я не он! Я не позволю малолетке напиваться!
–Сам ты малолетка!
–Хочешь поругаться? Давай поругаемся. Но пить я тебе не дам,– Макс заглушил мотор на обочине, и протянул руку, ожидая когда я отдам ему алкоголь. –И учти, я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не объяснишь мне все! И этот бред с живой водой, и какую такую смерть ты там видел, и что придумал что бы обмануть ее.
–Да кто ты такой…
–Бутылку, Джейк,– решительности ему было не занимать, и я, оскалившись, все же отдал бутылку. Посмотрел как он засунул ее под свое сидение, и, сложив на груди руки, надулся.
–Хуже няньки!
Но не получилось мне долго дуться на Макса. Вспомнив те ощущения, когда почувствовал его смерть, мне показалось неправильным то, что я злю его.
–Макс, почему ты не ушел? Зачем тебе все это?
–Не захотел,– буркнул он, всматриваясь в дорогу. –В музей будем заезжать?
–В интернете проверю что это за язык. Как ты, говоришь, он называется?
–Финикийский.
Кивнув, я едва проглотил ком в горле, и попытался открыть окно.
–Надо будет поесть купить что-нибудь. Там кроме сух-пайка ничего нет.
–Заедем.
–Макс,– кивнув, я поморщился, поняв что меня все же укачало от большой скорости. –Тормози.
Все-таки алкоголь – это зло! Ладно бы просто отупел от него, но нет, оно выворачивало меня на изнанку так долго, что казалось уже вот сейчас наступит утро. Сообразив в чем дело, я с ненавистью достал из кармана браслет и сжал его.
«Роксалан, я тебя задушу! Кончай издеваться!»
«Утром спасибо скажешь. А теперь быстро нацепил на руку браслет и не дергайся. Не нравиться мне твое состояние. Словно огоньки по всему телу».
«Обычная радиация»,– все же я послушался, и сразу полегчало. Выпив бутылку минералки, протянутой Максом, откинулся на сидение, и проспал до самой дачи.
Глава 3
Отцу я, конечно, позвонить забыл. Вспомнил об этом когда он сам высветился под утро на экране сотового телефона, и, схватившись за раскалывающуюся голову, ответил.
–Пап, не давай мне больше пить,– прошептал я, словно во сне выбираясь из кровати и ища последнюю в моем запасе заветную фляжку с живой водой.
–О, дошло наконец.
–Дошло. Больше не буду…
Отец даже рассмеялся. Заверив что нашел все, о чем я его просил в моей спальне, он пообещал что вечером приедет, а я, ругаясь на себя, включил телевизор. Включил, и сразу отрезвел. Не поверил своим глазам и выглянул в окно. А там была зима! Еще даже не почувствовав холода, едва поборол панику от валящегося с неба снега.
–Макс,– заорал я, и выбежал из спальни. Тут же наткнулся на парня и едва не свалился, парализованный страхом. –Макс, там зима!
–И что? Снега испугался? Не дрейфь, к обеду растает.
Дрожа как ненормальный, я вцепился в его майку.
–Макс, там холод!– я кожей почувствовал мурашки, побежавшие по коже, и зарывшиеся под загривок. Почувствовал как заледенели пальцы рук. Еще бы чуть-чуть, и увидел бы пар изо рта. Макс, спасибо ему, не дал впасть в панику. Тряхнул меня за плечи так, что я клацнул зубами, и оторвал от пола.
–Успокоился?– возможно он и не понимал чему я так испугался, но вот то, что я на грани срыва, сообразил. –А теперь рассказывай!
–Я… я боюсь холода.
–Джейк, ну это же смешно!
–Макс,– заорал я на него, вырываясь из рук, оставивших синяки на плечах. –Вот это след от кинжала, вернувшего мне жизнь. Я тогда умер… Живьем замерз! Я ненавижу холод! Я боюсь его!
Максим чуть склонил голову на бок, разглядывая меня.
–Но сейчас-то ты в доме, в тепле. Тебе нечего бояться здесь. Хочешь, я прибавлю тепла в радиаторах? Да и выходить на улицу тебе нет необходимости. Эй, Джейк, ты не испугался сотни безбашенных старшеклассников, подростков, которые стаей способны разрушить все. А небольшого снежка испугался?
–С ними я мог бороться, а со стихией не могу!
