скачать книгу бесплатно
Глава 7
Регина
Два дня Илья не встречал меня у общежития. Два дня я не встречала его в академии. Два дня я не находила себе места. Чувство необъяснимой вины боролось во мне с уверенностью, что я поступила правильно.
Я уже говорила, что не была ни недотрогой, ни ханжой. Просто на мою «крепость» пока никто не посягал. Но вот нашелся захватчик. Первый и пока что единственный. И вместо того, чтобы встретить его хлебом и солью, кинуться к нему на шею с распростертыми объятиями, я забаррикадировалась в этой самой крепости и заняла оборонительные позиции, готовая в любой момент открыть огонь по нападающему. А потом, победив и прогнав захватчика, вновь стоять у раскрытых ворот своей крепости и кричать в сторону горизонта:
– Вернись!
Только он, единственный кто осмелился покуситься, ускакал уже слишком далеко, чтобы услышать мой отчаянный вопль.
И что это тогда такое? Раздвоение личности? Какой-то внутренний диссонанс? Почему мне так сильно хочется его внимания, а когда он пытается зайти дальше, что логично, я в ужасе столбенею от его намерений?
Вот мужчины порой жалуются, что они никак не могут понять женщин. Это, спешу сообщить, совершенно бесполезное занятие – ведь даже сами женщины порой не могут понять самих себя. Куда уж противоположному полу?
И это был тот самый случай. Мне хотелось, чтобы Илья неожиданно вышел из-за ближайшего поворота, столкнувшись со мной, и мы, наконец, поговорили. Поговорили спокойно, без эмоций и все выяснили. Пришли бы к какому-то решению вместе. Хотелось бы верить, что положительному.
Но потом я вспоминала те слова, что он сказал мне напоследок, как повел себя перед уходом, и тогда хотелось больше не видеть его никогда. Не встречаться вообще, забыв все, что было, словно сон. Местами сладкий, а местами страшный.
В этом и заключался диссонанс моих внутренних противоречий.
* * *
Я шла по коридору академии, уткнувшись в конспект. Предстоящий семинар был для меня слишком важен, чтобы отнестись к нему посредственно. А я, не сказать, что плавала в теме, но и на «пятерку» свои знания не оценивала. В последние пару дней было как-то не до учебы. Я занималась самостоятельным мозговыносом и изощренным самокопанием. Ссора с Ильей как-то уж слишком накренила состояние моего внутреннего спокойствия. Мне, то хотелось обвинить себя во всех смертных грехах, то вдруг в голове мелькала мысль:
«Да как он мог!»
И уж точно никакие схемы, чертежи и терминология в голове моей ни в какую не собирались задерживаться – им там попросту не было места. Там был только лишь Илья. И его обидные слова. Поэтому сейчас старалась хоть что-то еще дополнительно запихнуть себе в голову, пока пара не началась, я максимально не отвлекалась на окружающий мир, а читала подробный конспект в надежде, что он меня спасет. Что написанное на бумаге моей рукой каким-то образом перекочует мне в голову и там закрепится, хотя бы на время предстоящей пары.
– Регина! – внезапно окликнули меня со спины.
Он окликнул! Его голос я узнала сразу. Даже среди гомона других голосов в коридоре академии. Я его узнала бы из тысячи.
Быстрые шаги. Его шаги. Их бы я тоже ни с какими другими не перепутала.
Он шел в мою сторону, а я не оборачивалась. Я просто замерла. Пока он не подошел вплотную ко мне со спины. Я почувствовала его дыхание в своих волосах, как обычно, собранных в тугую косу. Но сам он не касался меня. Лишь воздух, выходивший из его легких. Мы так и стояли, а проходившие мимо люди обтекали нас, словно река, возникший посреди течения камень.
Я забыла, что спешила на лекцию. Забыла о семинаре, на котором хотела блеснуть. Забыла обо всем. Мы стояли посреди коридора и не шевелились.
– И долго ты еще намереваешься бегать от меня? – тихо спросил он, выдохнув вопрос мне в затылок, обжигая кожу своим дыханием.
– Я не бегаю от тебя, – так же тихо ответила я, боясь пошевелиться.
Что же сейчас будет? И как себя вести? Как будет правильно? Оттолкнуть его и попросить, что бы он больше никогда не подходил ко мне? Или рассказать, как сильно я успела соскучиться за эти дни? Ведь я даже не подозревала, что скучала по нему, пока не почувствовала его присутствие за моей спиной. Пока голос его не услышала. Пока он ко мне не подошел. В постоянном диалоге, в котором дискутировали два голоса, принадлежащие оба мне, и представляющие собой два альтер эго моей личности: одна выступающая категорическим противником примирения с Ильей, и вторая, находящая ему миллиарды оправданий. И я не знала к которой из них прислушаться. Ведь доводы, приводимые обеими, были весомыми и находили отклик в моей душе.
А он дотронулся до меня. Положил свои руки мне на плечи и медленно развернул к себе. Между нами больше не было воздуха, лишь только мой конспект. Но и он, по сути, не являлся препятствием. Я чувствовала жар его тела даже через все листы толстой тетради, в которой был записан материал прошедших лекций.
– Ты не звонила, не искала меня, – сказала он, когда наши глаза встретились.
– Нет, – просто огласилась я.
– Почему?
Его руки сомкнулись на моей спине, заставляя мурашки бежать по ней. Илья был моей первой взрослой симпатией и уж от кого, а от себя я это скрывать не собиралась. Но и воспитана я была в старых традициях: мальчики ухаживают, девочки позволяют. Самой позвонить или написать парню первой – это было выше моих сил. Я точно никому не собиралась навязываться. Он сам ушел. Причем так стремительно, что я подумала, будто это наша последняя встреча. И последние два дня, в перерывах между самокопанием, настраивала себя именно на это. Что это конец. И его попросту надо пережить. А тут вдруг выясняется вон что. Я, оказывается, должна была искать его! Звонить ему и писать!
– После твоих слов…
– Я был просто слишком зол, – не дал он мне договорить. – Ты так распалила меня своей податливостью, а потом, на самом интересном месте решила вдруг дать заднюю.
Я вспыхнула от его слов. Он обвинял меня во вспышке своей агрессии. Это было немыслимо! Поэтому я решила, что разговаривать нам точно еще рано, и стала вырываться.
– Если, по твоим словам, я виновата, тогда зачем ты подошел ко мне?
Конечно же, мне не удалось вырваться. Илья хоть и был худощав, но и слабаком его назвать было нельзя. Я ощущала его крепкое тело, что прижималось ко мне. Не знаю, насколько спортивным он был, но то, что он сильнее меня – было очевидно. Он решил, наконец, убраться с центра коридора и, конечно же, потащил и меня за собой. Попросту шагнул в сторону окна, не выпуская меня из рук.
– Да потому что я уже задолбался мучиться! – вдруг вспылил он, впечатав меня в подоконник. – Эти два дня показали, как мне погано без тебя.
Я смотрела на него во все глаза и не знала, что сказать. С одной стороны, он не просил прощения. Не пришел и не сказал, что он все осознал, насколько он был не прав. Вообще не искал меня, а спросил, делала ли это я. Но с другой стороны его слова, про чувства в течении этих двух дней, заставили меня перестать вырываться.
– Что? – еле проталкивая воздух, сквозь мгновенно пересохшее горло, спросила я.
– Что слышала, Власова, – понизил голос он. – Я, как конченный дурак, думаю только о тебе. Думал, отпустит, вот и не появлялся в академии. Но не отпустило. Только хуже стало. Ты перед глазами все время стоишь, как наваждение. А ночью, во сне… Ох, даже не хочу рассказывать тебе, какие сюжеты мне сняться. А то пошлешь меня в очередной раз.
– Илья, – единственное, что смогла произнести я, словно в его имени скрывался некий ответ, который должен был расставить сейчас все по своим местам.
– Ты хочешь, чтобы я извинился? Хорошо!
Я замерла от его слов.
– Я извиняюсь. Прости, что приставал. Но я хочу быть с тобой честным. Ты мне нравишься. Сразу же понравилась, как только увидел тебя. Еще в коридоре академии. Пошел за тобой следом, словно привязанный. А, когда голос твой услышал, такие мурашки на себе ощутил, словно слоны на мне дискотеку устроили. Поэтому и решил, что хочу быть с тобой. Сразу! Понимаешь? Иногда такие решения возникают одномоментно. И, как правило, такие мысли самые верные. Быть с тобой, это правильное решение. И я очень этого хочу!
– Илья, – вновь попыталась что-то сказать я, хотя, что именно, не представляла.
Но он не дал мне и подумать на эту тему, сразу перебив.
– Подожди, дай мне договорить, пока я решился. Я, знаешь ли, не каждый день так откровенничаю с девчонками.
– Хорошо, – единственное, что смогла сказать я.
– Я хочу тебя, – вдруг выпалил он, но увидев, как от его слов округлились мои глаза, тут же пояснил: – Нет, ты неправильно меня поняла, не прямо сейчас, а вообще. Хотя, и сейчас… – он вдруг застонал, видимо понимая, что не туда заводит его язык. – Регина, это нормально, когда здоровый взрослый парень тебя хочет. А я достаточно взрослый и вполне себе здоров. Понимаешь? – он смотрел мне в глаз с какой-то затаенной надеждой.
– Понимаю, – мне не нужно было кривить душой, я действительно понимала его. – Но и ты меня пойми. Если я говорю, что не хочу, значит не хочу.
– Регина, – он притянул меня к себе. – Хорошо, я озабоченный дурак. Но, согласись, было бы странно, если бы я просто ходил с тобой за ручку и ничего не хотел.
Почему-то его слова вызвали у меня улыбку.
– Илья, я не говорила, что ты озабоченный дурак. Просто, когда я прошу тебя остановиться, если мы зашли слишком далеко в неподобающем месте, значит надо остановиться.
Он прикрыл глаза и прижался лбом к моему лбу.
– Я не могу тебе обещать, что не буду этого больше делать. Даже наоборот, хочу предупредить, что буду. Но, Регина, я… – он осекся, тяжело дыша после своей эмоциональной речи. – Ты меня простишь? Сможешь?
И от его простого вопроса, заданного с закрытыми глазами, у меня на душе стало так легко, даже солнечно. Он думал обо мне. Он скучал. А физическое желание – это нормально. И он прав: если бы он не хотел близости со мной – вот это точно вызвало бы вопросы. А так…
– Да, – тихо ответила я.
– Спасибо, – улыбнулся он и даже выдохнул, открывая глаза. – А теперь, чтобы я окончательно поверил, что ты простила, поцелуй меня.
– Нет, я опаздываю на семинар, – решила немного покапризничать я в воспитательных целях.
– Ну, давай. Хотя бы в щечку, – его улыбка так подкупала, что хотелось не просто чмокнуть его, а прижаться к губам со всей силы, схватить за ворот рубашки и, забыв о семинаре, утащить его в темный уголок, где можно будет целоваться. Бесконечно! Дальше мои неискушенные фантазии не заходили.
К тому же, иногда бывают такие ситуации, что проще дать человеку то, что он хочет, чем объяснить почему нет. Поэтому поцелуй в щеку показался мне вполне себе достойной наградой за решительность. Ведь подойти и попросить прощения, порой требуется гораздо больше мужества, чем ринуться в бой с шашкой наголо.
– Хорошо, – улыбнулась я и потянулась к его щеке.
Но, конечно же, по закону жанра в самый последний момент Илья повернул лицо, и я впечаталась в его губы. Мне тут же захотелось отпрянуть, но его руки, обвившиеся двумя лианами вокруг меня, не позволили мне этого. Илья вжал меня в себя и от невинности поцелуя совершенно ничего не осталось. Он раскрыл мои губы своим языком и тут же проник в мой рот. Я даже не успела подумать о сопротивлении, как инициатива полностью была перехвачена Ильей. Одна его рука переместилась мне на затылок, а вторая чуть пониже талии. Еще не попа, но уже не поясница. Отстраниться не хватало сил – я бы с Ильей точно не справилась. А устраивать сцену посреди академического коридора мне, почему-то было стыдно. Поэтому я попросту попыталась расслабиться и позволила Илье получить то, что он хотел. К тому же, мне хотелось того же. А целоваться Илья умел. Да так, что вышибало напрочь все мысли из головы. И я уже не то, что про семинар забыла – я уже имени своего не помнила. Были только эти губы, что так умело ласкали меня. Одно дыханье на двоих. И тихий стон, мой стон, что все-таки вырвался из горла, хоть я и старалась его сдержать всеми силами.
Мимо прошли какие-то парни, торопясь на лекции, но они нашли минутку притормозить и поулюлюкать нашей парочке. Илья лишь улыбнулся, не разрывая нашего поцелуя, а делая из него даже некое показательное выступление. Он поистине наслаждался своим триумфом. Его язык проникал в мой рот все глубже. И я терялась в догадках: он наказывал меня этим поцелуем или насиловал. А, может, награждал? Все смешалось в моем сознании.
Пальцы стягивали волосы у меня на затылке, трепля косу, а рука, что лежала чуть ниже спины, все сильнее вдавливала меня в его пах, давая понять какой эффект на него производит наш поцелуй. А эффект, хочу я сказать, был. Да еще какой! Я даже не представляла, что такие «эффекты» бывают.
– Может, ну их эти лекции с семинарами, – тяжело дыша, произнес он, отрываясь на мгновение от моих губ.
– Я не могу, – так же тяжело дыша ответила я.
– Блядь, – выругался он, но в этот раз крепкое слово не отрезвило меня, как два дня назад, а, наоборот, ударило огненной стрелой в низ живота, да так резко, что мне пришлось инстинктивно сильнее сжать ноги. – Как же я тебя хочу. Я бы сейчас с большим удовольствием украл тебя отсюда. И увез бы туда, где есть только ты и я. И чтобы это все не заканчивалось, – что именно он имеет в виду, Илья дал понять, вдавив меня в свой пах.
Но я сделала над собой усилие, чтобы с меня слетел, накативший от его поцелуя, дурман, и, кажется, что-то в пространстве начало проясняться. Не сильно, но какие-то образы замаячили.
– Прости, Илья, мне нужно идти, – голос совсем охрип.
– Не убегай после занятий. Я тебя провожу, – с этими словами он чмокнул меня в нос и, сильно прижав к себе, ушел.
А я еще какое-то время стояла у подоконника и трогала припухшие губы, думая, что со мной не так?
Мне нравится этот парень? Определенно!
Я хочу быть с ним? Не подвергается сомнению! Тем более реакция на его ругательство сегодня была в корне иной, нежели в прошлый раз. Я даже впервые почувствовала желание. А то, что это было именно оно, я не сомневалась.
Тогда почему, стоит ему хотя бы намекнуть на что-то большее, чем простой поцелуй, как я столбенею. А уже через секунду мне хочется бежать от него как можно дальше, а потом грызть себя за это? Загадка. Но я надеюсь, что сумею ее разгадать. Ведь то, что повторение случившегося в коридоре общежития не за горами, очевидно, как восход солнца по утру. И ругаться из-за этого вновь мне совершенно не хотелось.
– Я ненормальная, – проговорила я тихо и медленно поплелась в аудиторию.
Глава 8
Илья
Это было невероятно и необъяснимо! Но я скучал по ципе. И ничто не могло отвлечь меня от мыслей о ней. Эта мелкая мерзавка сводила меня с ума даже на расстоянии. Даже при полном своем отсутствии в моей жизни.
Покинув тогда территорию студенческой общаги после качественного отсоса дылды, я решил, что с меня все-таки достаточно. Подумаешь не присуну запланированной девице, так присуну другой – благо желающих целая очередь. Хоть каждый час засовывай свой член в новую блядь, даже через месяц заинтересованные персоны останутся.
На следующий же день решил проверить эту теорию. Сообщил своей школьной банде, что задумал небольшую тусу. Они с огромным энтузиазмом поддержали эту идею. Благо каждый из них мог позволить себе подобное.
Мы забурились в номер гостиницы “Аврора”. Благо, у папаши именно в этом “Марриотте” всегда имелся наготове снятый люкс “Глинка”. Мало ли кому-то из иностранных партнеров, кому нужно как следует подлизать, заявится в Белокаменную, а тут его и встретят, как говорится: «хлебом-солью». Да еще и «соломки» подстелют. Под соломкой я имею в виду элитных эскортниц, способных доставить самое изысканное удовольствие.
Мне же, как бы это пафосно не звучало, не хотелось любви за деньги. Хотелось, как говорится, чтоб от души. О чем я не преминул сообщить своим парням. Моим союзникам. Сподвижникам. В общем, парням, что были рядом со мной на протяжении многих лет.
Мирослав и Тимофей – моя банда. Мы вместе были мужским воплощением группы ВИА «Гра». Мир был голубоглазым блондином, а Тим носил длинные черные патлы, сколько я его помню. И ни учителя, ни родители, даже наши насмешки ничего не могли с этим поделать. И глаза у него были темнее восточной ночи. А когда он после выпускного еще и бороду решил носить, то все его новые знакомцы поначалу удивлялись его простому русскому имени, ведь на русского он мало чем был похож. И патлы его были почти по плечи. Я даже порой шутил, что если он не перестанет их растить, то я рано или поздно перепутаю его с телкой и трахну. В ответ он спокойно говорил, что выебет меня, а Мир в это время ржал и говорил, что обязательно все это заснимет и обогатится за наш счет. Он вообще часто лыбился и, однажды примерив на себя образ «рубахи-парня», бессовестно пользовался им по поводу и без. Бабы велись на него безбожно! Но, в отличие от нас с Тимом, обид после на Мира не держали. Умел он как-то с ними так расходиться, что довольными оставались все.
Ну, и замыкал нашу троицу я. Рыжим я, конечно, не был, но иногда на солнце мои каштановые кудряшки могли приобретать красный оттенок. В общем, прозвище популярной группы к нам приклеилось намертво еще в школьные годы. А так, как ВИА «Гра» с украинского дословно переводилось, как вокально-инструментальный ансамбль «Игра», мы ничего не имели против того, чтобы нашу троицу называли именно так. Ведь мы, как никто другой, любили поиграть. И, если сначала это были детские забавы, то потом все это переросло во взрослые игры.
Именно такие игры я и намеревался устроить, завалившись в гостиничный номер “Марриотта”.
Мирослав, добрая душа, кинул клич по всем своим телочкам, которые были согласны в любое время дня и ночи примчаться к нему. Но их ждала наша ВИА «Гра» полным составом. Правда Мирославские подружки оказались таким же блядями, как и все остальные. Они позволяли вертеть себя в разные стороны. При этом никто даже не задумывался о том, что в помещении находится и другие люди, которые так же самозабвенно ебались, как и все остальные, благосклонно делясь партнерами.
Давненько у меня не было такого рэйва. Мы с пацанами за двое суток утрахались так, что яйца были опустошены до самого дна. Но даже при всем при этом образ ципы никак не хотел покидать моей головы. Я думал об этой блядской недотроге, когда ебал очередную подругу Мирослава, когда потом засовывал свой член в рот другой. Все время ципа стояла пред глазами. Светлая. Чистая. А я с каждой новою блядью чувствовал себя грязнее и грязнее. Но все равно заканчивал с одной и брал следующую. Какую-то ебал с пацанами на «брудершафт», какую-то мы даже разделили сразу на троих. Но все равно эта ёбаная ципа никуда не делась. Как стояла перед глазами, так и продолжала стоять. Маленькая. Стройная. С косой ее этой толстенной до самой жопы.
Ни у кого из этих шлюх не было таких длинных волос, как у моей принцессы. Блядь! Да! Я уже больше не только ей в лицо, но и в своей голове начал звать ее так. А «ципа» уходила куда-то на задний план.
Принцесса! Смешно. Ничего аристократического в ципе не было. А вот возвышенной казалась она вся. Что-то мне подсказывало, что, если бы ципу позвали ебаться в элитный отель, она бы послала приглашенца в таких витиеватых выражениях, что и Пушкину даже не снилось. А Александр Сергеевич умел виртуозно вертеть великий и могучий, да так, что и у Есенина бы уши в трубочку свернулись. Регина действительно была выше всего этого. Она действительно была другой.
И, спустя двое суток, почти непрекращающейся ебли, я вдруг поймал себя на том, что хочу к ней. Хочу идти с ней за руку по этим уебанским скверам. Хочу целовать ее возле подъезда ее хуевого общежития. Хочу слушать всю ту ублюдскую историческую чушь, что она могла часами вещать, когда смотрел на ее рот и представлял, как буду долбиться в него своим членом.
Она даже на расстоянии могла организовать мне пожар в яйцах. Да такой, что не смогли все эти шлюхи, своим блядским коллективом.
– Все, пацаны, я погнал, – сообщил я парням, выйдя из душа и скинув с себя полотенце, стесняться точно мне здесь было некого.
Мир, сидящий в ближайшем от меня кресле, приоткрыл глаза.
– Так быстро выдохся? – хрипло спросил он. – А я, крошка, еще полон сил, как видишь, – он указал на свой член, что был во рту стоявшей перед ним на коленях голой шлюхи. – Так что как только кончу тебе в горло, сразу же выебу твою узкую дырочку, – шлюха застонала от его слов. – Самую узкую.
Она принялась за дело с еще большим рвением, нежели прежде. А мне стало противно. Ведь я ебал ее в задницу всего какой-то час назад. А эта блядь уже готова подставить свой «черный ход» новому пользователю. Но я сдержался, чтобы не скривиться. Для парней это было делом обыденным, а я, узнав ципу, хотел ее больше всех. Вряд ли у меня, конечно, получится дрочить в кулачок, ожидая благосклонности принцессы, но и прежнего удовольствия от этого блядства я уже точно не получу.
– У меня появились важные дела, – спокойно ответил я, надевая брюки.
– Настолько важные, что ты решил променять на них все это? – спросил, лежа на кровати, Тим.
На нем в это время скакала какая-то девица, тоже одна из Мировских подруг. По обе руки от него лежали еще две, стараясь как можно лучше облизать все доступные участки его тела.
Я оглядел номер. Пустые бутылки, следы от дорожек кокса, повсюду валялись шмотки. В соседней комнате на диване спали еще шлюхи, которые уже израсходовали весь запас энергии и попросту выключились. Да, это было весело, но находиться мне здесь больше совершенно не хотелось.
– Важные, – коротко ответил я, застегивая рубашку.
– Ладно, – так же коротки сказал Мир, и его глаза закатились, когда шлюха заглотила его член по самые яйца.
– Набирай, когда порешаешь свои важные дела, – сказал Тим и, забыв о моем существовании, полностью переключился на свое трио.
