скачать книгу бесплатно
– Жаль, правда, что такой красавчик… – не изменяя себе, протягивает соседка спустя некоторое время.
– Не жалей своих врагов, – произношу ровно, забирая макбук в спальню, – они тебя жалеть не будут.
– Твоя правда, – тихо отзывается соседка и «улетает» в свою комнату.
А я, наконец, получаю возможность закончить свою работу. Вставать мне рано – так что нужно управиться за тридцать минут.
Устало тру глаза и открываю текст…
Может, зря я перед ним такую стену выстраиваю?..
Перед глазами тут же проносятся воспоминания о том, как вежлив был этот Волжин на протяжении всех двух дней знакомства, и я понимаю одно – усталость влияет на мой внутренний стержень. Таким нельзя давать второй шанс.
Первое впечатление всегда самое правильное.
Правда… противореча самой себе, я тут же вспоминаю об одном эпизоде, ставшем исключением из правила…
Но на то оно и исключение – чтобы быть редким и выбиваться из общей системы. Единожды.
Когда просыпаюсь, первым делом залезаю в Твиттер и изучаю страницу Стефы. Надо будет переговорить об этом с девочкой – с глазу на глаз. Если она не дура, то удалит свой профиль: я не в состоянии потянуть ещё и это. У меня и так уже ни на что времени не хватает. Очень надеюсь, что разговор не скатится в очередную сцену «я – звезда, что хочу – то делаю»…
В общем, иду в ванную не в самом хорошем расположении духа.
Но утро добрым не бывает, поэтому Ксюша решает добить моё, не успевшее подняться, настроение – до ноля, вспоминая прекрасный лик вчерашнего незнакомца.
– Скажи мне, создание иного мира, – обращаюсь к соседке, наливая кофе в глиняную кружку, – ты в его глаза заглядывала? Ну, так, чисто из любопытства?
– Глаза?.. – задумывается Ксения, присаживаясь на край столешницы, – В темноте трудно было разглядеть… но общее впечатление от него…
– Не надо мне про «общее», – останавливаю её, доставая из холодильника кусок ветчины и сыра, – мне интересны детали. Вот, ты простила своего Кирюшу. Почему?
– Ну, потому что он такой котик! Столько раз у меня прощения попросил! Был таким милым! – тут же начинает умиляться своим воспоминаниям Ксюша.
– То есть, выражение его лица при этом расположило тебя к себе, – подвожу её к выводу.
– Ну, да… – протягивает дитя травы и ветра… и тут же начинает хихикать, – вообще-то его лицо всегда располагает меня к себе!
– А лицо Глеба? Вспомни его. Ты же заметила, какой он красивый – значит, всматривалась в его черты, – прищуриваюсь, наблюдая за мозговым процессом своей соседки.
Вообще, у Ксении довольно незаурядный талант чувствовать людей. Не знаю, за какие заслуги она его получила, но девочка и впрямь порой удивляет меня своей… ну, назовём это эмпатией. Именно поэтому её так часто заносит в сердечных делах: все её молодые люди искренне хотят не изменять ей – когда они рядом… Но всё равно изменяют – когда далеко… А эту их «временную» искренность Ксюша принимает очень близко к сердцу.
Но мне нужно от неё совсем иное – мне нужно подтверждение моих собственных мыслей о моём новом начальнике.
– Ну… он такой… суровый. И, кажется, не очень доверяет людям. Выстроил вокруг себя стену, – пытается пояснить Ксюша, помогая себе жестами, – прям, как ты. Да, вы с ним очень похожи.
– Чего? – выпрямляюсь, тут же забывая про своё исследование.
Да, у девочки был талант. Вот, только на этот раз её ощущения подвели её.
– Мы нисколько не похожи, – произношу чётко и выхожу с кухни.
– Ты даже бутерброд не съела! – взволнованно кричит соседка, но мне уже не до этого – я обуваюсь в прихожей.
– Вот, возьми в руку и съешь хотя бы по дороге! – она вручает мне бутерброд, обёрнутый салфеткой и открывает дверь, а затем пристально рассматривает мой внешний вид, – А ты всегда на работу в такой одежде ходить будешь?
– Что не так с моей одеждой? – беру бутерброд в зубы, натягивая пиджак oversize.
– Нет, у тебя классные шмотки, и все из модных шоурумов. У меня вообще претензий нет, – и словно подтверждая свои слова, Ксюша поднимает руки вверх, – но в них совсем теряется твоя фигура. Широкие брюки с высокой талией, блузки с напуском, большие мягкие свитера… всё это здорово! Но то вчерашнее платье…
– Пойдёшь сегодня в университет? – резко спрашиваю у неё, заглянув в глаза.
– Сегодня отдохну немного, – тут же отворачивается Ксюша, уплывая взглядом вглубь квартиры.
По сути, мне без разницы. Но она прогуливает уже неделю. И это намного важнее обсуждения моей одежды.
– Ну, отдыхай, – произношу ровно и выхожу из квартиры.
На работе меня первым делом вызывают в кабинет… нового исполнительного директора. Сегодня, оказывается, всех туда вызывают. По одному. Иду, заинтригованная. Если подумать, я заявила Глебу, что он не продержится в издательстве и двух недель. Но, если рассматривать наш разговор в качестве спора… то, каким было заявление другой стороны?
Что-то никак не припомню…
– Ева, – Глеб встречает меня надменным взглядом.
– Глеб, – отвечаю ему тем же.
– Я ознакомился с вашим договором, – протягивает новый исполнительный директор.
– И?.. – безразлично протягиваю в ответ.
– Вы не поняли. Не с тем вашим договором, – мужчина вынуждает меня посмотреть на него, – я имею ввиду ваш секретный договор с издательством.
– Как вы до него добрались? – искренне негодую.
Роман Николаевич совсем спятил?.. Как вообще можно доверить постороннему человеку такие секреты?!
– Вы забываете о том, какую власть я получил, – спокойно напоминает Глеб, – итак… вы помогаете Стефании писать её романы.
– Я не разглашаю этот факт, – поправляю его, – вот, какова суть данного договора.
– Не соглашусь, – неожиданно ровно парирует Глеб, – здесь ясно указано, что вы не будете распространяться об этом и впредь.
– И? – вновь не могу угнаться за его логикой.
– Значит, вы обязуетесь оказывать данную помощь – и впредь, – глядя мне в глаза, заключает Волжин.
Первым вырывается небольшой смешок. А затем я от души смеюсь, запрокидывая голову и прикрывая глаза.
– Что здесь смешного? – спокойно уточняет Глеб.
– Слово «впредь» ни к чему меня не обязывает. В договоре нет никаких пунктов по этому поводу, – также спокойно отвечаю, наконец, осознав, куда клонит господин начальник, – но это было весело.
– Ничего веселого, – ровно отрезает Глеб, – вы должны будете помочь Стефании с её новым романом. Это ваше задание на этот месяц – от меня лично.
– Можете смело отправляться с этим заданием прямиком к Стефании и на пару с ней дружно придумывать сюжет, а меня простите: мне нужно работать, – отхожу к двери.
– Вы меня не поняли. Это не просьба.
– Это вы меня не поняли. Никто ещё и никогда не вынуждал меня делать то, чего я не хочу. Ровно, как и то, что не входит в мои обязанности, – награждаю его тяжелым взглядом, – так понятней?
– Зачем вы работаете здесь, Ева? Какая у вас цель? – неожиданно спрашивает Глеб.
– Что? Вы о моих целях хотите послушать? – недоверчиво смотрю на него.
– Я хочу понять, кто работает в моём издательстве. Имею право, как исполнительный директор, – указывая рукой на кресло, спокойно отвечает Глеб.
Позволяю себе лёгкую усмешку, но всё же следую указанию и сажусь в кресло.
– Моя цель – публиковать достойные книги. Не просто развлекательную жвачку на потребу, а что-то более глубокое. Те тексты, которые заставят читателя задуматься, – отвечаю дежурно.
Для настоящего разговора по душам мы ещё не настолько близки. Хотя нет, неправильный подбор слов…
Мы никогда не будем близки настолько, чтобы говорить по душам.
Вот, так вернее.
– Отличная речь для дешёвой газеты, которой не о чем писать, – «хвалит» Глеб, даже не думая замаскировывать оскорбление, – но я здесь у вас не интервью беру.
– Это заметно, – не остаюсь в долгу я.
Журналист из него вышел бы поганый…
– Вы считаете, тексты Стефании достойны? – продолжает расспрос исполнительный директор.
– Я считаю, что для молодой девушки, ещё толком не знающей жизни, у неё получается довольно неплохо. Подросткам нравятся её истории. Они им близки. Поэтому очень важно, чтобы Стефания продолжала писать для молодой аудитории и улучшала своё мастерство, а не пыталась создать что-то ей самой малознакомое.
– Вы же понимаете, что ограничиваете писателя? – уточняет Глеб.
– Думаю, мне следует пояснить вам законы рынка, – глубоко вздохнув, отвечаю сухо, – автор, скачущий по жанрам и возрастным категориям не способен набрать свою аудиторию. Поклонники жанра Young Adult будут ждать новую подростковую прозу, поклонники романов для взрослых – соответственного материала. Всех одновременно удовлетворить не получится. Обязательно возникнет конфликт сторон в связи с ожиданием новинки. Либо произойдёт спад интереса к автору в целом. Даже мастодонтам сложно удерживать внимание своих поклонников – что говорить о неопытной семнадцатилетней девушке?
– О чём Стефания хочет писать? – через небольшую паузу спрашивает Глеб, скрестив перед собой пальцы.
– О сложной жизни одинокой тридцатилетней женщины, ухаживающей за больным братом, – отвечаю ровно.
– Почему именно об этом? – искренне удивляется господин начальник.
Потому что на данный момент её любимый фильм – «Реальная любовь». Но вряд ли этот человек вообще смотрел его…
– Потому что авторы черпают своё вдохновение отовсюду. Но на этот раз Стефания хочет зайти на территорию, ей совсем не знакомую… она может стать твердой почвой, а может стать болотом, которое поглотит в потенциале известного на всю страну автора молодежной прозы.
– Вы хотите отговорить Стефанию только из-за этого?
– Не поняла, – позволяю себе дежурную улыбку.
– Или дело в амбициях?
– В амбициях? – переспрашиваю, глядя на нового исполнительного директора очень нехорошим взглядом.
– Хотите продолжить эту игру? – Глеб поднимает бровь, вызывая у меня откровенное недоумение – о чём он? – Хорошо. Тогда давайте вернёмся к вопросу о ваших целях.
– Что это за странный разговор? – холодно спрашиваю.
– У вас есть автор. Есть возможность задавать направление её новому роману, которым впоследствии будут зачитываться тысячи людей. У вас есть власть – позволить этому роману родиться на бумаге. Что в этой цепочке вас не устраивает?
– Не понимаю…
– Вы отказываетесь помогать Стефании.
– Я отказываюсь писать за неё, – исправляю формулировку, – она ещё двух страниц не напечатала, а уже просит моей помощи. Не проще ли отложить эту сложную задумку и взяться за то, что у неё получается лучше?
– Вы так боитесь, что может получиться хорошо, – неожиданно четко произносит Глеб, вынуждая меня остановиться и посмотреть на него, – и переживаете, что под этим творением будет стоять не ваша фамилия.
Резко поднимаюсь на ноги.
– Так, какие цели вы преследуете, Ева? Чего вы хотите добиться, работая редактором в этом издательстве? – откидываясь на спинку кресла, протягивает Глеб, – И почему вы захотели именно эту должность, когда пришли сюда шесть лет назад? Я навёл справки и узнал, кем является ваша мама, – он переводит взгляд на потолок, ясно давая понять, что действительно… узнал, – Так почему именно сюда? В маленькое издательство – на тот момент ещё никому неизвестное и работающее лишь с двумя книжными магазинами в городе?.. Чего вы здесь хотите добиться?
– Ваша попытка заставить меня отказаться от своих принципов смешна и нелепа, – произношу четко, – вы не подловите меня на дешевых амбициях стать известным автором, потому что на данный момент у меня их нет. Зато есть огромный объём работы, который я выполняю в этом издательстве – и выполняю хорошо. И если я говорю, что Стефания не сможет написать этот роман – я понимаю, о чём говорю. Потому что работаю с ней уже третий год. Смогу ли я сама написать этот роман? Без понятия. Но одно скажу точно: я бы не стала его писать, потому что тема для меня неинтересна.
– Удивительно, ведь, кажется, ваша подопечная планирует списать образ именно с вас, – усмехнувшись, выдаёт Глеб.
– Ну, вам-то виднее. Вы же знаете её так хорошо, – выдавливаю из себя улыбку, проглатывая его намёк на мой возраст и моё семейное положение.
Разворачиваюсь и иду к двери.
– У Стефании есть три месяца. Если она не закончит роман к сроку, издательство понесёт убытки – а это уже повлияет на её положение здесь, как автора. Возможно, я пересмотрю её контракт.
– Что? – недоверчиво смотрю на него, – Вы вообще понимаете, о чём говорите? Отпустите её – и девочку тут же заберут наши конкуренты.
– Но мы-то знаем, что писать она может только с вашей помощью, – напоминает Глеб, – значит, после пары провальных романов, она вернётся домой и продолжит свою жизнь в качестве обыкновенной школьницы, у которой в аттестате намечаются тройки по русскому и литературе.
– Вы – это нечто, – недоверчиво усмехаюсь, глядя на него во все глаза.
– Я всего лишь хочу стабилизировать процесс производства, – спокойно отвечает Глеб, – капризные звезды мне не нужны. Как и капризные редакторы. И не нужно ничего говорить про то, что творчество не подчиняется времени. Уж вам-то точно известно – что подчиняется, и ещё как.
– Я была не права, когда сравнивала вас с Огурцовым. Вы – тот ещё диктатор, – без единого намёка на комплимент, протягиваю.
– Будете воевать со мной? – спокойно глядя на меня, спрашивает Глеб; и по его лицу видно, что ему абсолютно плевать на мой ответ, – Или вы уже похоронили свои надежды вышвырнуть меня из издательства?
– Ни в коем случае. Рядом с вами мои руки начинают зудеть – а это дорогого стоит, – отвечаю с вежливой улыбкой.
