Мои злодейские будни

– Аша! – пытается остановить меня Лила, уже не на шутку перепугавшись от моих слов.

– Я хочу, чтобы этот человек знал цену своих желаний! – чеканю, не отрывая глаз от Сандара. – И хорошо понимал, что я делаю ЗА него и ВО ИМЯ его желаний.

– Мы все знаем, сколько всего ты делаешь, – метнув взгляд на Лилу, чуть спокойнее произносит Сандар, после чего с моих губ срывается смешок.

– Знаете и хотите, чтобы я перерезала себе горло? – спрашиваю, приподняв бровь.

– Меня… занесло. Вопрос твоего появления на свет – болезненная тема в этой семье, – отводит глаза отчим.

– Для меня она болезненной не была. Но вы захотели, чтобы я знала о том, как вы страдаете из-за моего присутствия в этом доме. Что ж… вашу логику я понять могу. Но не понимаю, почему я должна помогать вам увеличивать авторитет вашей семьи, находясь под прессом ненависти? – спрашиваю с искренним недоумением.

И наблюдаю появление странных выражений на лицах Сандара и Лилы.

Да, я в курсе, что мне сейчас очень легко говорить о проблеме, ведь она не является моей. Это Аша могла страдать из-за своего происхождения или из-за нелюбви отчима к ней и показной теплоты к родной дочери Лиле… Но мне, откровенно говоря, плевать на их межличностные отношения.

Раз уж мы говорим о бизнесе, то в нем нужно четко понимать, чего ты хочешь добиться и сколько должен на это потратить. В данный момент я не вижу ни одной причины, по которой Аша со всеми своими способностями и возможностями – в лице Нехи и Камы – вообще должна хоть что-то делать для этого семейства!

Еще день назад я считала, что нужно следовать ее пути. Но вчера вечером мои знания о второй госпоже дома Гаварр обновились – и теперь я уже не была уверена в целесообразности своего выбора.

– То, что ты говоришь… – протягивает Сандар, недоверчиво глядя на меня.

– Я не хочу работать на вас, – отвечаю прямо и поднимаюсь на ноги. – Это кресло ваше. По закону. И вы правы, что мне здесь не место: мать была изнасилована, я нежеланный ребенок… Пожалуй, пришло время попрощаться и разойтись в разные стороны.

Выхожу из-за стола и иду к двери, сопровождаемая тремя парами увеличившихся в изумлении глаз.

Да, Неха тоже поражена моей реакцией на правду.

– Аша, подожди! – Лила хватает меня за руку, и я с неменьшим изумлением замечаю, что она лишь на секунду опередила Сандара. – Никто здесь не хочет, чтобы ты ушла. Никто не испытывает к тебе ненависти. Отец… он очень сильно любил нашу мать и не всегда может найти в себе силы смотреть на тебя, но это не делает его плохим человеком – лишь слабым. Я же являюсь твоей сестрой по материнской крови и всегда считала тебя родной! Мы с тобой – единственное, что от нее осталось! И этот дом – тоже ее наследие! А когда мы войдем в число Великих Домов, ты сможешь найти себе достойную партию – и никто не сможет сказать тебе ни слова о твоем происхождении!

Мне и сейчас никто ничего не говорит: Сатишу плевать, других я не видела.

Да и глупо это – полагать, что принадлежность к Великим Домам убережет меня от насмешек знати. Всегда найдется тот, чей Дом сильнее и чей язык длиннее…

Однако забота Лилы тронула сердце Аши. Не мое – но этого тела.

Выдавливаю улыбку, глядя на лицо сестры:

– Я тоже всегда считала тебя родной. И благодарна за твои попытки показать мне свою любовь, – произношу, сосредоточенно подбирая слова.

Потому что до сих пор не знаю, кто меня отравил.

И в связи с открывшимися обстоятельствами разбрасываться заверениями в заботе и преданности дому больше не планирую.

– Аша, прости меня, – слышу голос Сандара за своей спиной. – Я действительно позволил себе лишнее. Твой вклад в наше семейное дело неоценим.

Ого. Неужели все так просто решается? Один честный разговор – и столько бонусов в итоге?..

– Но твоя самодеятельность со слугами меня категорически не устраивает! – продолжает Сандар суровым голосом.

Ну вот оно! Наконец-то! А я уж было решила, что случайно в чан с сиропом попала.

– Даже если они совершили глупость, ты не должна горячиться! Пришла бы ко мне и рассказала – я бы все сделал сам! Ты не можешь рисковать своим прикрытием из-за желания прочистить мозги всем безголовым! Никто не должен знать ни о твоем характере, ни о твоей силе – даже слуги дома Гаварр! Почему ты продолжаешь допускать столь примитивные ошибки?!

Оу.

Слегка потрясенная, разворачиваюсь к отчиму.

И ведь я понимаю, что в этой его отповеди все так же больше заботы о Лиле и о репутации всего Дома, чем обо мне. Но тем не менее мне приятно. Приятно, что он отчитывает меня не за злоупотребление властью – которая, как выяснилось, мне тут вовсе не положена по праву происхождения… а за привлечение внимания к своей собственной персоне, которое в будущем может навредить мне самой.

– Я вас услышала, отец. Пожалуй… я была не права, – приходится признаться.

Слугам я не доверяю. Но я неплохо их запугала.

Вряд ли кто-то из них захочет рискнуть жизнью ради сомнительного удовольствия получить поддержку от собеседника во время жалобы на своих господ.

– Значит, ты никуда не уйдешь? – не отцепляется от меня Лила.

– Конечно, она никуда не уйдет. У нее есть долг перед матерью, который она должна погасить, – чуть более сухим голосом произносит Сандар.

– Долг?

– Твоя мать родила тебя и находилась в семье еще десять лет… но затем не выдержала и попросила о добровольном изгнании в запретные земли. То, что случилось с ней на войне… она не смогла этого пережить. И скончалась спустя год после ухода. Мы никогда не говорили об этом ни с тобой, ни с Лилой, но грех, который совершила Сати по отношению ко мне – пусть и совершила, не имея сил дать отпор!.. Этот грех не отпускал ее до конца.

Отчим смотрит на меня, и его взгляд тяжелеет.

– Потому я считаю, что ты в долгу перед своей матерью. Ты должна доказать ей, что не просто так появилась на свет. Ты должна сделать нашу семью сильной – а не разрушить, как полагала Сати… Но если ты считаешь себя свободной и от этой ноши, то можешь идти куда хочешь. Я тебя не держу.

Некоторое время смотрю на него в ответ, ничего не говоря.

Затем опускаю взгляд в пол и произношу:

– Яхочу сделать нашу семью сильной.

Почему? Потому что в таком случае сильной я сделаю и себя в том числе.

Я не планировала покидать дом Гаварр, но перестать выполнять обязанности Аши подумывала вполне серьезно. Однако теперь мне интересно… действительно интересно, куда все это заведет именно меня – с моим характером, моей моделью поведения и моими взглядами на жизнь.

Чем не эксперимент, о котором другие могли только мечтать? Эксперимент под названием «жизнь в чужой шкуре».

– Да, я готова попробовать, – с сухой улыбкой добавляю.

– Я рад это слышать. Больше не повторяй своих ошибок и старайся держаться в тени, как делала всегда, – произносит Сандар и выходит из кабинета.

Открываю рот, чтобы спросить, как идет процесс дознания по делу о моем отравлении… но отчим уже закрывает за собой дверь.

В подземелье мне с недавних пор вход запрещен. И информацией со мной никто не делится.

Я очень посмеюсь, если через пару дней выяснится, что пойманный преступник умер в первую же ночь в темнице, не оставив никаких хвостов…

– Аша… мне очень жаль, что ты все это услышала, – говорит Лила.

Но я так и не поднимаю глаз, демонстрируя свое смирение, а на деле размышляя о необходимости нарушения очередного запрета.

– Я пойду, Тамаре нужна моя помощь: она сейчас разбирается с теми слугами, которых ты выгнала… В ближайшие дни в доме будет царить настоящий хаос! – замечает сестрица и выходит из кабинета вслед за отчимом.

Какое все-таки продуманное семейство: что бы ни происходило, в итоге все вернется на круги своя, а Аша вновь останется крайней…

Поднимаю голову и смотрю на Неху.

– Мне нужна информация о моей матери и о моем отце. Вся – какую только найдешь, – произношу отстраненным голосом.

– Будет исполнено, госпожа, – отзывается Неха.

Отлично. Пора начать свое собственное расследование событий восемнадцатилетней давности. Что-то мне подсказывает, что правда меня удивит.

Что касается моего отравления… уверена, истина где-то рядом. Но у меня нет парочки первоклассных агентов, для того чтобы разобраться со всем в кратчайшие сроки. Зато есть Кама и Неха, которые после того инцидента бдят денно и нощно – вряд ли у моего доброжелателя появится еще одна возможность избавиться от меня. А кто он такой… я так или иначе выясню. Но для этого необходимо понять, кому еще – кроме Сандара и Лилы – могла помешать Аша и какой факт из ее прошлого способен спровоцировать недруга на убийство. О делишках Аши, судя по всему, знают только отчим и Сатиш. Как первому, так и последнему слишком выгодно сотрудничать со второй госпожой дома Гаварр. Выходит… причиной отравления могла быть не только месть за совершенное Ашей деяние.

И тут мы плотнее всего подбираемся к загадке ее происхождения. Кем был ее отец? И почему Сандару позволили назвать ее родной, и позволили – на высшем уровне?

Кто в тот день напал на Сати – враг или тот, кто прятался под маской друга?..

* * *

Как бы я ни хотела побыстрей раздобыть всю информацию, Неха была простым человеком – и у нее имелась куча обязанностей. Впрочем, как и у меня. Поэтому к началу смотрин сестрицы я все еще не могла похвастаться знаниями о своих родителях. Зато уже обладала платьем глубокого темно-зеленого цвета из дорогого материала, на ощупь напоминавшего бархат. Металлические вставки на поясе подчеркивали тонкую талию этого хрупкого тела, а вырез «лодочкой» открывал ключицы и острые от худобы узкие плечи.

И вот, решив – по уже выработанной привычке – оставить волосы распущенными, я смотрю на свое отражение в новеньком зеркале, купленном по моей настоятельной просьбе и установленном в моей комнате.

Итак… ситуация не столь плачевна, скажу я вам! А с хорошим платьем и стильным веером все и вовсе становится даже неплохо!

Я себя утешаю, конечно, но в отражении на меня смотрит уже не карлица с лягушачьими глазами, желающая всем смерти, – а невысокого роста интеллигентная девушка с запоминающейся внешностью!

Я действительно себя утешаю…

Но не могу не заметить, что прогресс и впрямь очевиден! Особенно в отношении губ: теперь они не просто заметны – они привлекают внимание своей пухлостью и блеском! Причем сильно привлекают! Прямо с перебором!

Раздобыв на кухне нечто, очень напоминающее по запаху корицу, я попросила Неху добавить это нечто в небольшую порцию бальзама. Кто же знал, что после нанесения на кожу у меня пойдет реакция – и губы вспухнут?! Легкий зуд говорил о том, что на данный ингредиент у Аши аллергия… Радовало только одно – что это не отек Квинке и я буду жить. Зато на смотринах сестры появится не утка, на которую больно смотреть, а девушка с симптомами пары инъекций ботокса… о котором здесь никто понятия не имеет… так что все в порядке!

К слову, припухлость уже пошла на спад: тело Аши и не с таким справлялось – какая-то глупая аллергия не станет причиной ее смерти. Но этот неизвестный продукт, похожий на корицу, с кухни я убрала. И запретила кухарке впредь покупать его. На всякий случай. А еще решила весь день ходить с открытым веером, прикрывающим часть лица. Тоже на всякий случай.

Выхожу из комнаты, испытывая навязчивое желание написать письмо и с силой подавляя это желание. Уже несколько дней у меня руки чешутся, но я понятия не имею, с кем Аша вела переписку – а садиться и искать в голове воспоминания, напрягая память, у меня просто не было времени. Совсем. Все свободные часы я тратила на составление планов – как использовать ту или иную полученную Камой информацию. Имена господ и старших господ Великих Домов роились в моем мозгу, как осы, жаля в самое неподходящее время и вынуждая вспоминать, что это за человек и какой компромат у меня на него имеется.

Встряхнув головой, иду в кабинет отчима, чтобы уточнить, кто (кроме Сатиша) почтит нас визитом в столь важный день? Смотринами занималась Тамара, чему я была очень рада. Пусть и впредь будет так, нам с Нехой не до того: мы семью на политической арене продвигаем!

Но до двери я дойти не успеваю, потому что оттуда прямо мне навстречу уже несется Сандар, и выражение его лица транслирует крайнюю степень волнения.

– Что произошло? – спрашиваю, застыв столбом.

– Быстрее! Зови всех слуг, что еще остались в доме! На смотрины прибудет крайне важный для нашей семьи гость! – Сандар едва не хватает меня за плечи, но я успеваю сделать шаг назад.

– А слуги здесь при чем? – уточняю спокойным голосом.

– Нужно срочно обновить список угощений: мы не можем кормить господина Третьего Дома чем попало! – взмахнув руками, отвечает отчим.

Третий Дом? Им-то что понадобилось на смотринах простой семьи, не входящей в состав Великих?

– Отец, вы уверены, что господин Третьего Дома будет на этих смотринах? – на всякий случай уточняю.

Присутствие Сатиша – уже большая радость для Дома Гаварр! Пусть он и не сделает Лилу своей женой, но сам факт его посещения смотрин почетен и определенно возвысит нашу семью над другими.

Но родители Сатиша в курсе нашей с ним дружбы, потому охотно пользуются возможностью напугать своего нерадивого сыночка. Никто всерьез о браке между нашими Домами и не думает!

Так… почему господин Третьего Дома изъявил желание посмотреть на Лилу? Неужели Сатиш уже исполнил обещание и его отец успел обмолвиться о нашем Доме в присутствии нужных людей?..

Нет, это невозможно: слушание по делу Двенадцатого Дома еще даже не назначено.

– Уверен. Вот письмо от их управляющего. – И Сандар показывает мне лист с печатью Великого Дома в руке.

– Хорошо, я передам Тамаре, чтобы увеличила количество изысканных блюд, – киваю задумчиво.

– Новость о появлении на смотринах столь важного господина поднимет много шума в столичном округе… – протягивает Сандар, сосредоточенно глядя в сторону.

– Вместе с такими людьми всегда приходят их знакомые, – киваю, – нужно позаботиться о наличии мест за столом.

– Мест за столом? Теперь уже за стол никто не сядет: как вообще простые господа – даже из самых богатых Домов – могут сидеть рядом с господином Третьего Дома?!

Понятно, нужен фуршет.

– Я все подготовлю, отец, – произношу послушно.

– Жди наплыва гостей не из списка… – продолжает бормотать Сандар, напряженно сжимая письмо в руке. – Боюсь, сегодня наш дом превратится в проходной двор для всей знати центра Галаарда: многие захотят просто зайти и выказать свое уважение господину Киша́ну.

– Мы усилим охрану на входе. Не думаю, что столь важному гостю понравится лицезреть бесконечный поток подобострастных лиц, желающих увидеть его своими собственными глазами, – замечаю я.