скачать книгу бесплатно
– Я… Даже не знаю…
– Елена, вы хотите, чтобы я вас умолял? – У меня резь в глазах от возбуждения, желание накатывает волнами, если мы и дальше будем вот так стоять и глазеть друг на друга, то я не знаю, что будет…
Пожалуйста, соглашайся.
5
Елена
Я оглядываю комнату. Меня привели в пентхаус на последнем этаже шикарного отеля «Бретон» неподалеку от ресторана. Грег возится у мини-бара – наполняет два стакана. Мне нельзя больше пить, и так голова идет кругом. Что я вытворяю?
Я давно собиралась прервать свидание – понимала, что непозволительно разболталась на темы экзотических свинок, бродячих кошек и Престона. Боже! Мне бы на какие-нибудь курсы походить.
Но до чего же здорово было выйти из «Милано» с ним под руку! Уж как разинули рты Престон и Жизель! Грег закинул руку мне на плечо и привлек меня к себе как раз в тот момент, когда мы продефилировали мимо них. Потом он вызвал лимузин – сказал, что постоянно так делает, – и мы мигом очутились в отеле.
По дороге Грег то бросал на меня быстрые взгляды, то не мог отвести взгляд; когда я отвечала ему тем же, он опускал глаза или начинал смотреть в одну точку. Казалось, он хочет что-то сказать, но никак не может – слишком я нервничаю.
Перед холлом отеля он шепнул мне, чтобы я не обращала внимания на встречных. Впрочем, нам никто не попался, не считая охранника, несшего караул перед двойными дверями пентхауса на двадцатом этаже, куда мы поднялись на лифте.
Сейчас Грег стоит спиной ко мне, и я не могу отвести взгляд от его невероятно широких плеч и немного выгоревшей шевелюры цвета красного дерева – не иначе, он много времени проводит на солнце. На нем дорогие серые брюки, определенно пошитые на заказ: штанины облегают мощные бедра и сужаются книзу.
Он добавляет в мой джин тоника; движения гибкие, точные, как у тигра в джунглях. Грег способен ходить и разговаривать как человек, но внутри он – настоящий зверь.
Я облизываю губы. Одна часть меня склоняется к бегству, но другая готова полыхнуть жарким пламенем: возгорание началось в тот момент, когда он отшил Престона, включив эту свою неотразимую хрипотцу…
Грег поворачивается, и я вздрагиваю.
Он движется – правильнее сказать, крадется – в моем направлении.
Ты совершенно его не знаешь, и…
Тебе это нужно, проносится у меня в голове. К тому же его одобрил Тофер. Я месяцами торчала дома, и теперь мне требуется хоть что-нибудь, чтобы покончить с депрессией и начать новую жизнь.
Правила, которым ты следуешь, придумала ты сама. Живи собственной жизнью, звучит у меня в голове бабушкин голос. Так она отреагировала на брошенную мной в сторону семьи осколочную гранату – новость, что я не пойду учиться на медицинский факультет. Бабушка хотела, чтобы я не обманывала себя. Думаю, она одобрила бы этого телесиноптика.
Он протягивает мне стакан и отхлебывает из своего, потупив взор; за этой деланой кротостью прячется дикость. Я отпиваю свой джин-тоник, смело глядя на него. Мне тоже хочется быть дикой. Дикой на пару с ним.
Не вздумай! – включает холодный душ моя рациональная составляющая.
– Вы здесь живете? – Я ставлю стакан на стол. Что за дурацкий вопрос!
Грег не спешит с ответом.
– У меня квартира недалеко отсюда, но пентхаус ближе к работе.
Ресторан и две резиденции? Мне попался богач!
– Вот оно что…
Вижу спальню, кровать королевских размеров: манящее белое ложе, заваленное несчетным количеством пышных подушек. У меня было двое мужчин. Первый – Тэд, моя университетская любовь, переехавший после выпуска в Кремниевую долину. Он не звал меня поселиться с ним: сначала нужно было проявить себя на новой работе и найти жилье; я его не торопила. Мы расстались, пообещав друг другу поддерживать связь, летать в гости друг к другу, но почему-то ни разу этого не сделали. Наши отношения были доброкачественными и удобными для обоих, но через два-три месяца после расставания я поймала себя на том, что перестала его вспоминать. Где-то год назад я нашла его в интернете и обнаружила, что он недавно женился. Следующим был Престон – с известным результатом. Мужчины от меня уходят, и я начинаю подозревать, что объяснение этому – мои изъяны.
– У вас взволнованный вид, Елена. Не надо нервничать.
Золотые слова. С тем же успехом можно уговаривать мою свинку не есть огурцы.
– Если вы предпочитаете уехать домой, я вызову для вас машину. Просто я подумал, что вы и я… Кажется, у нас с вами есть… – Он сбивается, словно потерял нить.
– Нет, я хочу остаться.
– Тем лучше.
Мы долго смотрим друг на друга, я мнусь, переступаю с ноги на ногу.
Грег подходит ближе, ставит стакан на край стола, рядом с моим.
– Можно, я распущу тебе волосы? – Неуверенность в его голосе придает уверенности мне: понятно, что он тоже нервничает.
– Валяй.
Он разрушает мою прическу, с таким старанием сооруженную утром, перед работой.
Закончив этот труд, Грег облегченно вздыхает и запускает пальцы в волосы, достающие мне до лопаток. Они – мое сокровище, я горжусь их длиной, густотой, блеском. Волосы у меня цвета меди с золотым оттенком. Тофер всегда нудит, чтобы я их распускала, потому что это моя изюминка, но мне проще поднимать их наверх или стягивать резинкой.
– Красота! Не думал, что они такие длинные, – бормочет он.
Грег так умело массирует мне голову, что я невольно делаю шажок ему навстречу – расслабленная, растекающаяся в золоте его глаз.
– Хочу, чтобы ты кое-что подписала. Не возражаешь?
Что мне подписывать? Я недоуменно моргаю.
Он повторяет то, что с успехом сделал еще в «Милано»: проводит большим пальцем по моей нижней губе.
– Дело в конфиденциальности. Соглашение о неразглашении. В моем положении нельзя рисковать, тем более после того, что себе позволила моя бывшая. Идет?
– Не такая уж ты величина.
Он замирает, потом делает шаг назад. Мне сразу хочется его вернуть.
– Елена, я должен кое-что тебе сказать… – Грег трет лицо. – Вот черт!
Он колеблется. Я тяжело вздыхаю. Престон вернется домой с Жизель, и пусть он даже будет в своей проклятой пижаме и в вонючих носках, одиночество ждет меня, а не его.
– Ты женат? – спрашиваю я.
– Нет.
– В отношениях?
– Нет.
– Может, ты серийный убийца?
– Тоже нет. Но разве я признался бы, если бы им был? – Он ухмыляется.
– Страдаешь венерическим заболеванием?
Он морщится.
– Ничего подобного. Только что прошел диспансеризацию. К тому же никогда не занимался незащищенным сексом.
Что же тогда его гложет? Может, дело во мне? Не привык иметь дело с такими, как я?
– Значит, все в порядке. Секс между двумя одиночествами, не более того.
Он вздыхает и долго на меня смотрит.
– Ты не создана для одиночества, Елена.
Откровенность и желание, которыми пропитан его голос, донельзя меня размягчают. Мне нравится его немного ворчливый голос, такой мужской, полная противоположность фальцету Престона. Он снимает с меня очки, я наблюдаю за его губами. Они полные, буквально созданы для поцелуев, одна ямочка на нижней чего стоит. Надо запретить мужчинам иметь такие порочные губы.
– Потому мы и собираемся этим заняться… – лепечу я.
Он, похоже, решился. Приглашает меня в огромную современную кухню, там достает из ящика несколько листов бумаги и кладет их на столешницу из белого мрамора.
Я очень стараюсь сосредоточиться на бумаге, но дается это с трудом, когда он двигается у меня за спиной, прижимается, убирает волосы с шеи и касается губами чувствительных местечек.
От малейшего его прикосновения лижущие меня языки пламени поднимаются все выше. Мы еще даже не целовались, а у меня внутри уже бушует пожар.
Содрогнувшись от глубокого вдоха, я бегло просматриваю бумаги. Так и есть, соглашение о неразглашении. Если вкратце, оно о том, что я достойна доверия, что никогда ничего никому не разболтаю… Да уж, мне бы мои собственные секреты не выболтать! А то сексуальное бельишко и все такое…
Он тем временем расстегивает на моей шее жемчужное ожерелье. От его прикосновений у меня подкашиваются ноги.
– Поторопись, Елена.
От его воркования меня пронзает молния, сначала я ежусь, потом меня бросает в жар. Хватаю ручку, кое-как чиркаю свое имя и адрес.
Оборачиваясь к нему, я машинально прикусываю нижнюю губу.
– Готово.
Опять этот дикий и при этом ощупывающий меня взгляд, вздымающаяся грудная клетка… Не знаю, что он рассматривает, вряд ли волоски, вставшие дыбом у меня на плечах. Соски, к счастью, тоже пока что не на виду – знаю, они уже стоят торчком.
Я кладу ладонь ему на грудь.
– Сперва скажи мне три вещи о себе.
Он расстегивает мою верхнюю пуговку.
– Пожалуйста. Мое второе имя – Юджин. До шестнадцати лет Юджин оставался недомерком и частенько бывал бит. – Он переходит к следующей пуговке. – Второе. Я категорический ненавистник воды. Ты никогда не увидишь меня плавающим или валяющимся на пляже.
А на вид настоящий спортсмен…
– Почему? – спрашиваю, вернее, выдыхаю я, когда он берется за третью пуговку.
Он припадает лицом к моей шее и жадно вдыхает. Его губы теребят мне ухо.
– Не скажу. Как же восхитительно ты пахнешь! Что это за духи?
Вместо дыхания у меня уже хрип. Духи – подарок Тофера.
– Не помню. Что там третье?
Он трогает нижнюю пуговку у меня на блузке, но расстегивать ее не спешит.
– Ты обязательно хочешь это узнать?
Я киваю, все тело сладко ноет от предвкушения, он несильно тянет меня за волосы, заставляя выгнуть шею. Это излишне властно, это резковато, но моя реакция – сильный разряд тока, пробегающий вдоль всего позвоночника.
– Люблю жесткий грязный секс. Тебя это не пугает?
– Только без наручников. – Наверное, я пьяна, потому что на трезвую голову и против этого не возражала бы.
Он целует мои ключицы, но ниже не спускается.
– Ты не спрашивала про четвертый пункт, а он есть… Прежде чем заняться с тобой любовью, мне, возможно, придется подрочить в ванной.
Я облегченно перевожу дух.
– Грег…
Он морщится и опускает руки.
– Не называй меня Грегом.
– Окей, Юджин.
Он усмехается.
– Что ты скажешь о себе?
– Мое второе имя – Мишель.
Грег долго на меня смотрит, и его глаза темнеют, когда я доделываю недоделанное им – сама расстегиваю на себе последнюю пуговицу. От ощущения свободы, от того, что этот мужчина меня хочет, я смелею.
– Расскажи о себе еще, – бормочет он, глядя на меня, как волк на свою добычу.
– Я люблю книги – запах, тяжесть книги у меня в руках. Я не всегда работала в библиотеке, раньше, в Нью-Йорке, я издавала любовные романы.
