скачать книгу бесплатно
А может, и не кажется.
– Глянь, Хродмар, мой цыплёнок ожил! – Цепкие пальцы ухватили Сергея за волосы. Увернуться он не успел. – Что, цыплёнок, сам теперь жрать будешь?
Сергей молчал. Внутри – страх и ненависть. Причём страха намного больше. Даже зубы застучали.
– Оставь его, Скилл, – велел властный. – Всё равно он по-людски не понимает. Хочешь, чтобы он опять трясучкой заболел? Вегест, сколько нам ещё?
Говорили они по-нурмански, а не по-словенски. Но Сергей понимал их прекрасно. Языком людей севера он владел практически как родным.
– Если ветер не стихнет, к полудню будем, – помедлив немного, ответил кормчий.
– Уверен, что нам туда надо?
– Надо, Хродмар. Если ты не хочешь увидеть за кормой драккары Стемида. Лично я не хочу.
Хродмар поскрёб бороду, помолчал, поглядел, как убегают из-под кормы пенные «усы».
– Я тоже не хочу, друг. Но кто знает, как они себя поведут, увидав этих трэлей[2 - Трэль – раб, тир – рабыня (сканд.)]?
– Скажем, что купили их в Смоленске. Конунг варягов ушёл к друзьям-свеям. В гарде его сын. Молодой. Мы скажем, он поверит.
– А если…
– Шутишь, хёвдинг[3 - Хёвдинг – вождь.]? – угадал вопрос кормчий. – Да кто станет слушать рабов!
Оба рассмеялись.
«По-нурмански я понимаю, – подумал Сергей. – А как с другими языками?»
Ромейский, хузарский, печенежский, латынь… В прошлой жизни Сергей знал как минимум дюжину.
– Ты меня успокоил, Вегест, – сказал вождь нурманов. – Давай я встану к веслу, а ты отдохни.
– Держи, – кормчий передал прави`ло. – Пойду поем. Что-то проголодался я.
Но, сделав несколько шагов, он остановился:
– Ты! – указал он пальцем на одну из пленниц, полную, миловидную, с головой, кое-как замотанной не слишком чистой тряпкой. – Со мной!
Глаза женщины расширились от страха. Сидящий рядом с ней мужичок привстал было, но тут же плюхнулся обратно на палубу, а женщина поднялась и безропотно последовала за нурманом.
Никто из пленников не вмешался. На лицах большинства читалось: хорошо, что не меня.
Нурман, приносивший еду, появился опять. Приволок корзину с рыбой, пару ножиков и ещё одну корзину, пустую.
– Ты и ты, – выбрал он первых попавшихся. – Чистить, потрошить. Плохое – сюда, – он указал на пустую корзину. – Грязь на палуба – наказание.
Сергея никто не трогал. Никто не пытался с ним заговорить. Никто не мешал ему вставать и ходить от борта к борту. И Сергей ходил, пытаясь освоиться с новым телом. Тело было неплохим, здоровым, но очень неуклюжим. Неправильным. Сергей с удовольствием сделал бы пару-тройку специальных упражнений, да просто поотжимался бы, чтобы определить выносливость.
Но не рискнул привлекать внимание.
Обед ничем не отличался от завтрака.
А примерно через полчаса Хродмара снова сменил кормчий, и драккар начал сбавлять ход.
Восьмерка нурманов ловко убрала парус.
– Сесть, не вставать, не говорить! Кто не так, делать больно! Очень больно! – внушительно сообщил пленникам нурман-«кормилец».
«Варяги, – подумал Сергей. – Мы подходим к варяжскому городу».
Это был шанс. Если их увезут в Скандинавию или ещё дальше, сменить статус станет сложнее.
Вопрос: что предпринять? Что сделать, чтобы обратить на себя внимание? Вегест прав. Кто станет слушать раба? Значит, надо сделать что-то такое особенное.
В голову ничего не приходило. Что ж, придётся импровизировать.
Драккар всё больше замедлялся. Нурманы выкинули за борт кранцы – мешки с шерстью.
Мягкий толчок, и корабль замер. Кормчий – мастер.
С места Сергея не было видно ничего, кроме неба, палубы и нурманов на ней.
Шаги на причале. Не меньше десятка человек. Шаг у всех мягкий, но слышно хорошо. Сергей в очередной раз порадовался улучшившемуся слуху.
– Кто такие? Откуда?
Вопрос был задан по-нурмански и довольно чисто. А голос молодой, звонкий. Вряд ли говорящему больше двадцати.
– Хродмар из Рогаланда, – с достоинством произнёс лидер нурманов. – Ходили с грузом в Смоленск. Теперь возвращаемся. Ты – конунг варяжский?
– Я его сын.
Судя по холодному тону варяга, лесть не сработала.
– Позволишь быть у тебя гостем?
Тот, кто назвался сыном конунга, с ответом не торопился.
– Ты не думай! Мы уж отдаримся за гостеприимство! – пообещал нурман.
– Что ж, Хродмар из Рогаланда, я…
Всё. Надо действовать. Как только Хродмара объявят гостем, он окажется под защитой варягов.
– Княжич! – пискнул Сергей, вскакивая. – Не дай свершиться неправде!
Вышло не особо солидно.
И присматривавший за рабами нурман тут же сунул Сергею в голову древком копья. Небрежно так сунул, однако Сергей увернулся – с невероятным трудом, даже равновесие потерял, пришлось за борт ухватиться. И уж второй тычок точно пришёлся бы по голове, если бы княжич, действительно молодой, с едва пробивающимися усиками, не скомандовал жёстко:
– Не трогать!
Вряд ли это остановило бы нурмана. Ему варяг не указ. Но Сергей исхитрился перемахнуть через борт и тяжело, хотя высота была всего метра два, приземлиться на доски причала.
Княжич поглядел на Сергея с сомнением. Рядом с ним, но чуть позади – одиннадцать варягов. Четверо – гридни, остальные – отроки. Но взрослые. Рослые и крепкие. С таким не всякий гридень управится.
Сергей глянул направо. Ага, город. И место вроде знакомое.
– Трэль мой, – небрежно уронил Хродмар. – В Смоленске купил. Маленький, глупый, дерзкий. Раза три собирался его за борт выкинуть, да всё жалел. Надеялся, утихомирится. Теперь, видно, оскопить придётся, иначе не успокоится.
– Лжёшь! – пискнул Сергей, выпрямляясь. – Воровски ты меня схватил. И других тоже.
И тут он узнал княжича. Непонятно даже как, потому что нынче у того не было страшного шрама, изуродовавшего лицо, и обе ноги на месте. И ещё тот куда моложе, чем когда Духарев встретил его впервые. Никак не больше двадцати, а то и моложе.
Сергей узнал его даже не зрением, а некоей внутренней чуйкой. Просто ощутил: вот этот – Рёрех. Только не старый, а молодой.
Рядом с ним ещё один из родовитых. Тоже молодой совсем и на Рёреха очень похожий. Брат?
– Рёрех! – воскликнул он отчаянно. – Помоги!
– Ты меня знаешь, смерд? – удивился княжич.
– Знаю! И град твой Белославль зовётся!
– Вот как… – протянул Рёрех, одарив нурманского хёвдинга недружелюбным взглядом. – И откуда ты это знаешь, малой?
– С отцом мы сюда приплывали! – сымпровизировал Сергей. – Удатой зовут.
Рёрех и его брат переглянулись.
– Турбрид, ты помнишь Удату?
Тот отрицательно качнул русой головой.
– Врёт он всё! – воскликнул Хродмар. – Врёт щенок!
– То есть полона у тебя на корабле нет? – напрямик спросил княжич.
– Есть, – не стал отрицать Хродмар. – В Смоленске трэлей купил.
– Купил? – с таким знакомым Сергею выражением лица поинтересовался Рёрех. – Уверен?
– Само собой! Ты что, рабу веришь, а в моих словах сомневаешься? – возмутился Хродмар. С вызовом так сказал. Даже с лёгкой угрозой.
Вот это он зря. Сергей-то знал: когда Рёрех так кривит губы, лучше не спорить, а молча отойти на десяток шагов. Целее будешь. Сергей знал, но Хродмару эта усмешечка была неведома.
– А он говорит, что свободный, – очень медленно и чётко произнёс молодой Рёрех, кивнув на Сергея. – И я ему верю, нурман. Потому что откуда смоленскому рабу знать моё имя?
– А мне откуда знать, откуда он знает? – не отступил Хродмар. – Может, он раньше у купца какого-нибудь в услужении был, что сюда ходил? Или от других услышал?
Сергей видел: нурман не только говорит, но и оценивает обстановку, шарит глазами по причалу, прикидывает шансы на успех в случае драки.
Варягов с княжичем чуть ли не вдвое меньше, чем нурманов. Однако с другой стороны причала пришвартована большая лодья самое малое на двадцать скамей-румов. И там тоже варяги. Вероятно, готовили корабль к походу. И когда разговор пошёл на повышенных, они сразу насторожились.
– Вижу, не дашь ты мне крова, княжич белозёрский! – прикинув шансы, заявил нурман. – Ничего. Мы в другом месте ночлег поищем. А трэля этого мелкого можешь себе забрать. Всё равно толку с него не будет. – И бросил уже своим: – Отдать концы. Мы уходим.
– Не сейчас! – рявкнул Рёрех, и несколько варягов тут же оказались у деревянных кнехтов, не позволив спрыгнувшим нурманам отвязать швартовы. – Наш разговор не окончен!
– Ты не можешь указывать мне, что делать! – возмутился нурман. – Ты не мой конунг!
– Мой отец, князь Стемид – хозяин этого озера, – заявил Рёрех. – И многих других озёр, рек и водных путей! Никто не смеет разбойничать на наших землях!
– Да будет мне свидетелем сам Тор, я не брал людей на ваших землях! – тут же парировал нурман.
– А на землях наших союзников?
Это спросил уже Турбрид. А ещё Сергей увидел, что к причалу спешат не меньше трёх десятков бойцов. И те, что на соседней лодье, пусть и без броней, но уже поснимали щиты с бортов.
– Поклянись благорасположением Ньёрда и Тора, что ты купил всех челядников, что есть на твоём корабле, Хродмар! Скажи: «Пусть не пировать мне в Валхалле, а угодить в сети Ран, если это не так!»
«Ай молодец! – подумал Сергей. – Варит голова у парня».
Хродмар крепко задумался. Клятва была, мягко говоря, неприятная. К богам нурманы относились серьёзно. Пойти на риск лишиться расположения бога морей, ветров и плодородия, не говоря уже о Торе, которого эти люди почитали едва не больше верховного бога Одина?
Этак можно и до дому не доплыть.
– Я не стану беспокоить богов из-за кучки жалких трэлей! – нашёлся нурман. – Это их оскорбит!
– Твой выбор, – согласился Рёрех. – Я не ищу с тобой ссоры, Хродмар. И не стану допытываться, где ты взял свой полон…
Нурман сразу воспрянул духом. Даже плечи как-то пошире стали.
– …Если ты оставишь челядников здесь, – спокойно продолжил молодой Рёрех. – Что решишь, Хродмар из Рогаланда?
Сергей восхитился. Духарев, будь он вождём, сам не сыграл бы эту партию лучше. Хотя, будь он вождём, сразу бы скомандовал «к бою».
Впрочем, нынче он не вождь, а что-то мелкое и непонятное, так что стоит поумерить агрессию.
Хродмар думал минуты две. Потом подозвал кормчего и ещё с минуту с ним шептался.
И наконец кивнул:
– Будь по-твоему. Пусть это будет залогом нашей будущей дружбы.
Нурманы, они жадные. Но не дураки. Даже если им удалось бы победить, что маловероятно, от хирда[4 - Хирд – боевая дружина викингов.] рогаландца осталось бы слишком мало, чтобы вращать вёсла драккара.
Нурманы бросили на причал доску, и по ней гуськом поползли пленные. Потом их собрали в кучку, и пара варягов погнала их к городу. Сергей к пленным не присоединился. Никто не возражал.
