Иголки и кружева

– Вот как… – протянула Аделина, но продолжить не успела.

– Фламанг всё время давит на репутацию, – заговорила Тея. – Видимо, она для него и его окружения много значит. Этим стоит воспользоваться. Бить нужно именно по слабому месту. Если уничтожить его репутацию, он в мастерскую больше не придёт. Да и вообще потеряет свою власть. Думаю, не только мы, но ещё и половина города вздохнёт с облегчением.

– Ты не слишком много на себя берёшь, говоря от лица половины города?

– Нет, не слишком. Мне даже кажется, что половина – это скромно. Поговорите с людьми. Фламанг известен многим. И всем, кому он известен, он противен. Некоторым больше, чем мне и Вам. И ненависть к нему не на пустом месте растёт. Вы всё верно ему говорили. Есть люди, которым не дают шанса. Их истории даже не пытаются услышать. Только город не совсем причём. Шансов не оставляют Фламанг и ему подобные. Простые горожане понимают это. Им страшно. Ведь любой из них может оказаться в сложной ситуации, из которой выбраться будет почти невозможно.

– И что же ты предлагаешь? – Аделина знала, что ответ на этот вопрос ей не понравится.

– Сделаем так, что Фламанга застанут за непристойным поведением.

– За непристойным поведением? – мрачно уточнила Аделина.

– Ага, – огонёк в глазах Теи снова зажёгся. Но вместе злости показался азарт. – Он вполне может оказаться в постели с женщиной. Лёгкого поведения, разумеется.

Хозяйка ателье внимательно посмотрела на свою работницу.

– И этой женщиной лёгкого поведения будет…

– Этой женщиной буду я, – спокойно ответила Тея.

Аделина посмотрела на неё ещё внимательнее.

– Только не надо прожигать во мне дыру взглядом, – Тея не смутилась. Она легко выдержала натиск. – Вы же знаете, кто я. И что мне даже притворяться не придётся.

– Выброси эти мысли из своей головы, – попросила или, скорее, приказала Аделина. – Фламанг не достоин того, чтобы ты из-за него жертвовала своей честью.

– Нет у меня никакой чести, не говорите ерунды, – Тея усмехнулась. – И не было никогда. Меня это не печалит, кстати. Моё прошлое – это моё прошлое. От него никуда не деться. И раз уж оно у меня есть, им надо воспользоваться.

– Такие необдуманные поступки способны разрушить настоящее. Ты только начала выбираться из своего прошлого. Шанс у тебя есть, но он не безграничен. Один большой неверный шаг, и тебя снова начнут считать кем-то, кто не достоин уважения.

– Тоже мне страх какой, – почти рассмеялась Тея. – Мнение людей меня мало интересует.

– Но при этом ты хочешь помочь городу, как ты сказала, вздохнуть с облегчением, – на лице Аделины тоже появилась усмешка.

– Согласна, – кивнула Тея. – Я не слишком последовательна в своих убеждениях и желаниях. Но что тут поделать. Какая есть, такая есть. Но повторюсь, этим можно воспользоваться. Я готова лечь под Фламанга, чтобы он отстал от Вас, мастерской, меня и других девушек. Больше того, для меня это не будет каким-то мучением.

– А я думала, что ты сбежала из своей прошлой жизни как раз из-за того, что тебе не нравилось ложиться под тех, кто тебе неприятен…

На это Тея не сразу смогла ответить. Несколько секунд она обдумывала услышанное, потом взвешивала свой ответ. Всё это время она и Аделина не сводили друг с друга взгляда, словно пытаясь угадать, какие мысли скрываются за словами.

– Это была одна из причин, – ответила в конце концов Тея. – Вы правы. Но были и другие причины. По одной они не сдвинули бы меня с места, но все вместе смогли. Только это не имеет отношения к нынешнему моменту. Тогда речь шла об образе жизни и профессии. А тут это всего на один раз. Не более. Такое я переживу. Это ведь для благой цели.

– У тебя поразительное понимание слов «благая цель», – не могла не заметить Аделина.

– Возможно, – пожала плечами Тея. – Никогда об этом не думала, если честно.

– А стоило бы.

– Обещаю подумать это в свободное от других мыслей время.

Обещание прозвучало больше как попытка увернуться от темы. Тея по-прежнему хотела обсуждать то, что считала отличным планом. Однако Аделина по-своему видела продолжение беседы.

– Кстати… – она заговорила чуть менее строго. – Раз уж мы заговорили о твоём прошлом…

– Да?.. – с напряжением во взгляде отозвалась Тея.

– Ты не рассказала мне свою историю до конца.

– Ну и что с того?

– А то, что я не Фламанг, – напомнила об очевидном Аделина. – И мне важно знать всё о людях. Тем более о тех, кто у меня работает.

– Может, вернёмся к этому не сегодня? – угрюмо предложила Тея. Она к такому повороту разговора оказалась не готова.

– Почему не сегодня? – Аделина не позволяла отступиться от открытой темы. – Мне кажется, очень подходящее время. И насколько я помню, срочной работы у тебя сейчас нет. Весьма подходящий момент, чтобы вернуться к воспоминаниям.

– Но Вы же хотели дать урок шитья Софи, – Тея вспомнила об этом обещании Аделины и зацепилась за него.

– И я этот урок обязательно дам, – Аделина была непреклонна. – Но позже. Не переживай.

– От Вас так просто не уйти, как я вижу, – Тея почти смирилась.

– И заметь, ты сама ко мне сейчас пришла, – пустила в ход ещё один аргумент хозяйка мастерской. – Я тебя к себе не вызывала.

– Это точно…

– Так давай больше не будем тянуть, – предложила Аделина. – Если мне не изменяет память, мы остановились на том месте, когда ты проработала в борделе год.

– Да, мы остановились на этом месте…

Прошло чуть больше года после того, как родители продали меня в бордель, чтобы заплатить по своим долгам.

Честно говоря, к тому моменту я уже и обиды не чувствовала. Что бы дала мне жизнь в трущобах, если бы я осталась при родителях? Вечные поиски пропитания? Отсутствие постоянного места хотя бы для сна? Сплошное беспросветное выживание… А в борделе всегда была крыша над головой, еда и хоть какое-то ощущение, что ты не на дне жизни.

Понимаю, что для многих это звучит странно. Как так… Публичный дом и не дно жизни. Но я знаю, о чём говорю. Я бывала в ситуациях и похуже.

Я привыкла и поняла, как всё устроено в этом заведении, довольно быстро. Это был отдельный мир со своими законами и своими местами для каждого. И хотя на понимание много сил не требовалось, сдвинуться с места было чертовски тяжело.

По большей части бордель состоял из девочек вроде меня. Они либо только начали работать, поэтому всего боялись, либо ничего из себя толком не представляли, а потому не имели перспектив.

А я как раз из себя что-то представляла. И я это прекрасно знала. В некотором роде мне повезло. Я была недурна собой, как лицом, так и фигурой. Да, не идеал, но большинству клиентов я нравилась. К тому же некоторых из них возбуждала не только моя внешность, но и мой характер. Моя дерзость, видимо, заразна. А где дерзость, там задор, там больше жизни, больше эмоций и ощущений. Моя способность дать клиенту больше как раз и выделяла меня среди других девочек, находившихся внизу местной карьерной лестницы.

А наверху были более элитные… ночные бабочки. Они обладали привилегиями. Пока мы искали клиентов на улице, они ждали, что те придут к ним сами. У них всё было налажено. К ним ходили одни и те же мужчины. Как правило, состоятельные. Женатые, конечно. Они ценили скрытность, а ещё то, что их обслуживают не мрачные девицы, а ухоженные, по-настоящему красивые девушки.

И мне очень хотелось взобраться наверх, в эту самую элиту. Меня жутко раздражало, что приходится ублажать непонятно кого. Ведь чтобы зарабатывать, приходилось спать с любым, у кого в кармане было несколько монет. Встречались жуткие пьяницы, выжившие из ума бродяги, обрюзгшие, плохо пахнущие и просто отвратительные мужчины. С некоторыми даже стоять рядом было неприятно. Меня выводила из себя эта ситуация, хотя я знала, что многим другим девочкам всё равно. Они так легко не обращали внимания, с кем спят, что я порой даже завидовала. Но только порой. Большую часть времени мне было от этого странно.

Окончательно повысить себя до следующего уровня я решила после одного случая… Как-то ближе к утру после того, как я уже пришла со… со смены и собиралась лечь спать, неожиданно явилась наша Мадам. Так мы звали женщину, управлявшую борделем. Так забавно сейчас думать об этом. Я даже имени её никогда не знала. Просто Мадам и всё…

Так вот Мадам сказала, что один мужчина забрёл к нам и желает получить наши услуги. Я ответила, что устала, у меня за ночь и так было много клиентов. И я не соврала.

– Примешь его прямо сейчас, – отрезала хозяйка. Быть строгой она умела. Некоторые девочки даже не пытались с ней спорить.

И в тот момент спорить с ней было бесполезно. Она почти силой притащила меня в комнату, где поджидал клиент.

Он мне сразу не понравился. Он был трезв, но лучше бы был пьян. Взгляд его ясно намекал на то, что мужчина из тех, кто не считает других людей за людей. С такими работать сложно. Они себя совсем не контролируют. Они непредсказуемы и грубы. До противного грубы.

Мадам всё это было безразлично. Она толкнула меня на кровать, а сама вышла.

– Лицо ничего, но грудь я бы предпочёл побольше, – сказал мужчина и принялся расстёгивать штаны.

Не самое плохое начало, но это ещё не значило, что всё и дальше пойдёт нормально.

Я не стала сопротивляться. Это было бы глупо с моей стороны. Меня бы сломили силой и причинили бы боль. Так что я молча сняла лишнюю одежду, легла и попыталась убедить себя, что это всего на несколько минут, а потом всё – можно будет расслабиться и в конце концов поспать.

Но всё оказалось не так просто. Мужчина оказался крепким. Нескольких минут ему не хватило. По-моему, ему нравился на только процесс, но и то, что он в нём как бы господин. Кажется, он получал удовольствие и от того, что и как он мог говорить. А говорил он о том, что легко мог бы задушить меня. Обзывал меня самыми грязными словами, переворачивал так, что у меня потом остались синяки. Несколько раз он схватил за волосы, а сам при этом повторял, что я никчёмная девка, и что он может раздавить меня одним пальцем.

Я уже знала, что в таких случаях надо делать вид, что мне страшно. Показывать недовольство нельзя. Будет хуже. Клиент получает услугу, и он должен остаться довольным, а не доведённым до бешенства. В противном случае бордель потеряет репутацию.

Странно, наверное, думать, что у борделей есть репутация, но она есть. И она имеет значение не меньше, чем для менее сомнительных заведений. Кто ублажает лучше, к тому идут клиенты. А клиенты – это деньги. Если говорить языком ведения дела, всё строилось на правилах и дисциплине. Как и в любом другом деле.

Так что я изображала страх и слабость, а мужчина смеялся и ругался сильнее. В один из моментов я заметила на его руке татуировку. Просто число и ничего больше. Я знала, что это означает. Мой клиент сидел в тюрьме. Возможно, только вышел, и свобода опьянила его. Он несколько раз ударил меня с каким-то диким смехом.

Так хотелось вывернуться и врезать ему хорошенько. Я была уверена, что смогу дать сдачи. Но тогда меня бы серьёзно наказали. Заперли бы в подвале на неделю без еды и воды. Я видела, какими выходили из подвала другие девушки. Жуткое зрелище. И перспектива оказаться на их месте меня совсем не радовала. Так что я кое-как дотерпела.

Когда тот мерзавец дошёл до предела и повалился на бок, я просто встала и вышла из комнаты. Ничего не сказала и ничего больше не сделала. Выгонять его на улицу я не была обязана. Меня это вообще не касалось. С моими обязанностями было покончено. Помню, что мужчина продолжал сыпать проклятиями, пока я шла по коридору. Было одновременно смешно и мерзко.

Вот тогда мне подумалось, что пора сделать шаг навстречу переменам. И я в полной мере ощутила готовность бороться за них. Поэтому я, не теряя настроя, направилась к Мадам.

Когда я зашла в её каморку, Мадам решила, что я пришла за деньгами, которые были заплачены вперёд. Она и не посмотрела на меня. Только бросила мне монеты, а сама принялась заниматься своими бумагами.

К бумагам она относилась серьёзно, хотя всегда было видно, с каким трудом ей даётся чтение и письмо. Иногда я шутила над этим, но не в тот раз. В тот раз я почти сразу заявила, что пришла поговорить о своём будущем. И о том, что настоящее меня не устраивало.

Мадам вылупилась на меня так, будто бы вообще раньше не знала о том, что я умею говорить.

– Что значит «не устраивает настоящее»? – возмущённо спросила она. – Тебе дали кров и работу. Ты в ногах у меня должна валяться в благодарность за то, что тебе есть, на что жить. Проваливай к себе и не мешай мне своими глупостями.

Как раз в тот момент где-то на улице снова послышались проклятия моего клиента. Он побрёл дальше.

– Я никуда не уйду, – сказала я. – Разговор важный, и Вы меня выслушаете, Мадам.

– Забавно, – улыбнулась Тея и посмотрела на Аделину, которая всё это время слушала, не перебивая. – В Ваш кабинет я тоже сейчас ввалилась, чтобы Вы меня выслушали.

– Да, некоторые привычки остаются с людьми навсегда, – согласилась владелица ателье.

– Только на этот раз дело не только в моём будущем, – Тея размяла шею и продолжила говорить. – Но ещё и в будущем вашей мастерской. Ей грозит опасность, поэтому я настойчиво рекомендую воспользоваться моим предложением.

Аделина ничего не ответила.

– Да бросьте сомневаться, – махнула рукой Тея. – Я спала и с куда более противными мужчинами, нежели Фламанг. Один только этот бывший заключённый чего стоит. Ну правда… От Фламанга хотя бы хорошо пахнет. Так что всё будет в наилучшем виде, и нам это ничего не будет стоить.

– А с чего ты взяла, что тебе удастся сделать так, что Фламанг ляжет с тобой в постель? – спросила Аделина.

– И не такие блюстители морали ложились, – усмехнулась Тея. – Я же рассказывала, что к нам в бордель заходили и состоятельные мужчины с высоким положением в обществе. Им, может, и нравится думать, что они все такие правильные, но пара уловок, и они уже хотят тебя. Знаю, проходила это.

– Вот как…

– А то… – Тея задумалась и бросила взгляд на часы, стоявшие в углу кабинета. – Но об этом в другой раз. Ребекка уже, наверное, волнуется, что её оставили одну. Так что я пойду вниз, а Вы подумайте о моём предложении. Только серьёзно подумайте. Не играйте в порядочность с теми, у кого другие правила.

– На этот счёт у меня своё мнение, – сказала Аделина. – Если кто-то ведёт себя не должным образом, это не даёт мне права вести себя так же.

– Удивительно, как Вы с такими принципами сумели открыть мастерскую и вообще хоть что-то сделать.

Тея за словом в карман не лезла.

Аделина не стала спорить дальше.

– Выброси из головы свою идею, – просто отрезала она, а потом добавила. – Я тронута тем, что ты хочешь помочь, но твои методы достижения целей неуместны.

Тея встала, обошла стул и положила руки на его спинку.

– Я знала, что сначала Вы откажетесь, – проговорила она. – Но всё же над моими словами стоит подумать.

Договорив, она направилась прочь из кабинета. Аделина осталась у себя наедине с собственными мыслями.

Глава 6. Переплести

Время шло, и Софи начинала чувствовать себя лучше и увереннее в мастерской. Она по-прежнему не считала себя настоящей швеёй, но уроки Аделины, советы девочек и собственное трудолюбие помогали Софи расти над собой и делать успехи. Поначалу Софи их не замечала, очень удивляясь тому, что её хвалят. А затем осознание, что она стала шить лучше, пришло и стало дополнительной поддержкой в дальнейшем движении.

К тому же Софи постепенно обретала понимание, что жизнь состоит не только из страха, выполнения приказов и подавления собственных чувств. Софи медленно, но верно узнавала себя, удивляясь тому, что человек может быть вполне счастлив, если он занимается тем, что ему интересно, и находится среди тех, кто ему симпатичен.

С девочками отношения у Софи складывались неплохо. Больше всего она сдружилась с Авророй, и в этом не было ничего удивительного. Ари продолжала быть самым открытым в ателье человеков. Бри и Тея тоже вели себя доброжелательно, хотя Бри по-прежнему казалась какой-то строгой, а Тея – слишком своевольной. А вот Ребекка не спешила становиться близким другом ни для Софи, ни для остальных. Она проявляла скрытность, которую никто не мог понять.

– Как думаешь, Ребекка сегодня вернётся вовремя? – спросила Аврора, когда она и Софи были в магазине.

Пожилая посетительница, купив расшитые носовые платки, ушла. Девушки остались в магазине вдвоём.

– А ты думаешь, что она вернётся невовремя? – удивилась Софи. Она знала лишь то, что у Ребекки был выходной, и что к определённому часу ей следовало вернуться в мастерскую, иначе её ждали те же проблемы, что и Тею. – Я как-то и не думала об этом, если честно.

– Странно она себя ведёт последнее время, – задумчиво протянула Ари. – Сама по себе непростой человек, да ещё и Тея подаёт сомнительный пример… Опасно… А тут к тому же та новенькая то ли появится у нас, то ли не появится.

– Племянница Фламанга?

Новости об Агате распространились по мастерской быстро, хотя её дядя до сих пор не привёл её к Аделине.

– Да… Она… – Аврора вздохнула. – Сложно, наверное, будет, когда она окажется среди нас. И ей будет сложно, потому что она привыкла к окружению иного рода, и мы себя будем чувствовать более скованно. Мало ли что там будет у этой Агаты на уме…

Софи тоже переживала на этот счёт. Она вообще испытывала приступы страха, когда речь заходила о ком-то из высшего общества. А тут это высшее общество намеревалось жить и работать рядом. Это пугало, особенно в совокупности с неизвестностью, ведь в лицо эту Агату никто не видел, а она могла представлять из себя что угодно.

– Здравствуйте, – широко и искренне улыбнулась Аврора, когда входная дверь открылась. – Добро пожаловать.

В мастерскую зашли молодой мужчина и женщина. Молодой человек был высок и статен, а женщина была обладательницей красивых светлых волос и пышной причёски, украшенной заколками с маленькими блестящими камнями.

Едва завидев посетителей, Софи обомлела. Она забыла даже улыбнуться, хотя прекрасно помнила, что покупателей нужно обязательно встречать с улыбкой. Аделина в своих правилах придерживалась в том числе и правила радушной встречи, но Софи будто парализовало. Ари заметила это и осторожно поддела Софи локотком. Та частично пришла в себя и кое-как смогла улыбнуться.

– Чем мы можем вам помочь? – спросила Аврора у посетителей.

– Я хотела бы сшить себе новое платье, – сообщила женщина тоном, в котором мгновенно проскользнуло высокомерие. Женщина оглядела магазин и поморщилась.

– Значит, вы обратились по адресу, – Ари обрадовалась. Не тону, но потенциальному клиенту.

Молодой человек не морщился и не хмурился. А ещё он, вероятно, не собирался ничего говорить. Софи поймала на себе его взгляд и подумала, что сейчас была бы рада провалиться сквозь землю.

А всё дело состояло в том, что этого мужчину Софи знала. Он был одним из тех, кто время от времени гостил в доме графа. Кажется, они были какими-то дальними родственниками, но этого Софи точно не знала. Для того, чтобы прийти в ужас, ей достаточно было того, что некто из её прошлой жизни стоял прямо перед ней. Софи училась не бояться покупателей и продвинулась в этом, однако этот случай не походил на все предыдущие.

– У меня есть очень важные пожелания, – продолжила говорить женщина.

Эта высокая блондинка была одета с иголочки. Лучшие ткани, лучшие украшения. Ожерелье на её шее, должно быть, стоило целое состояние. Оно мерцало на свету. На фоне этих и других деталей наряда лицо женщины как-то совсем терялось. Вроде бы у неё были карие глаза и аккуратный носик, но всё это меркло за блеском драгоценностей.

– Мы обязательно обсудим все требования, – Аврора быстро достала из ящика бумагу для эскизов, а потом несколько раз огляделась. – Все карандаши, наверное, в швейной. Я сейчас. Не уходите никуда, пожалуйста.

Не теряя ни секунды, она направилась в швейную, а возможная заказчица принялась разглядывать разложенные на прилавке ленты. Софи она не замечала. А вот молодой человек замечал. Воспользовавшись мгновением, он сделал несколько шагов в сторону работницы ателье.

– Простите, – вежливо сказал он. Высокомерием в его тоне и не пахло. – А мы раньше не встречались?

У Софи сердце ушло в пятки. Ей безумно не хотелось отвечать, что она и посетитель действительно встречались. Вернее… Видели друг друга. После этого ей пришлось бы краснеть, учитывая все те события, которыми для неё закончилась работа у графа. Софи ещё даже Аделине не рассказала всю историю до конца. Не хотела вспоминать её.

А тут прямо перед ней стояло живое напоминание. Да и молодой человек к тому же был так приятен собой, что Софи невольно опускала глаза в пол. Ещё тогда, в усадьбе графа, она отмечала, что у молодого человека замечательный характер. На фоне властного графа его дальний родственник казался образцом дружелюбия. Он всегда улыбался, был вежлив даже с прислугой, да и ко всему прочему отличался умом.

А вот память его немного подводила, хотя мужчина изо всех сил пытался припомнить знакомство с Софи. Будь она сейчас в одежде, в какой обычно ходят горничные, он узнал бы её, но вне этого образа что-то в его голове, очевидно, не сходилось.

– Мы здесь раньше не бывали, Эдмунд, – вмешалась его спутница. – Так что вряд ли ты встречался с этой девушкой. А у тех людей, у которых наш круг общения обычно заказывает одежду, она точно не работала. Иначе как бы она очутилась здесь.

– Может, мы встречались где-то ещё, – пожал плечами Эдмунд. – Не в швейных мастерских. Мир велик.

Софи подумала, что мир не велик, а тесен. Впрочем, она так ничего и не успела ответить. С двумя карандашами вернулась Ари.

– Давайте присядем вон там, – предложила она, указывая на небольшой столик и несколько стульев у стены.

Эдмунд не стал садиться. Зато пришедшая с ним женщина села напротив Авроры и Софи и тут же принялась говорить.

– Меня интересуют только самые красивые и качественные ткани, – начала женщина. – Они должны быть приятны на ощупь и восхитительно переливаться на свету. В противном случае я за наряд платить не буду. Я часто выхожу на светские приёмы, поэтому обычная одежда мне не подходит. У меня есть сложившийся образ, и ничто не должно его нарушать. Я уникальна. И платье должно быть уникально.

В следующие минуты она только и делала, что с упоением диктовала, какой бархат хочет видеть на своём платье, с чем хочет его сочетать, какое впечатление он должен создавать. Софи старалась слушать, но то и дело поглядывала на Эдмунда. А он поглядывал на неё.

– Пуговицы должны приковывать взгляд, – продолжала спутница Эдмунда. – Только не думайте, что я позволю допустить глупые ошибки. Нитки должны идеально подходить по цвету, даже если пуговицы будут на ножке. Я хочу, чтобы вы не забывали, что я общаюсь с людьми, рядом с которыми я не могу появиться в платье вроде…

Она окинула взглядом Софи. Та сидела в скромном синем наряде с вырезом лодочкой. Ничего лишнего вырез не показывал, зато удачно подчеркивал изящность и хрупкость девушки. Аделина считала, что из гардероба Софи именно этот наряд лучше всего подходит для дней, когда Софи работает в магазине и встречает посетителей.

– Мы поняли, что Вам нужно всё высшего класса, – Ари приступила к наброску, карандаш заскользил по бумаге легко и непринуждённо. – Какой пышности юбку Вы бы хотели?

– Достаточно пышную, чтобы выглядеть хорошо, но при этом спокойно ездить в экипаже. Вы же знаете, как там неудобно, когда платье слишком объёмное.

Об этом Софи ничего не было известно, ей не приходили в голову даже мысли насчёт экипажей, но женщина знала, о чём говорила.

– Поняла Вас, – Аврора стала рисовать усерднее. – Хотите на юбке украшений больше или меньше?

– Меньше, – без колебаний ответила заказчица. – Немного оборок, можно добавить банты, окаймлённые переливающимися камнями.... А верхним слоем, разумеется, тончайшая тюль.

– Аппликации добавим?

– Пожалуй. Мне нравятся цветочные мотивы. И чтобы их можно было рассмотреть как следует на приличном расстоянии, не наклоняясь.

– То есть достаточно большие? – заключила Аврора.

– Нет, – недовольно отрезала женщина. – Небольшие. Но чтобы их можно было рассмотреть.

Софи почти открыла рот от изумления. В её представлении всё описанное никак не сочеталось со словами «украшений поменьше». Для Софи в пожеланиях царил перебор. Столько деталей можно было пришить к любой ткани, её всё равно не было бы видно. А ведь это была только юбка.