Девочка из дождя

Я наблюдал, как её глаза медленно и намеренно прослеживали ландшафт моего одиночества. Она смотрела на изношенное кресло, в котором так часто сидела Мириам, на окно, по стеклу которого теперь стекали мягкие, извилистые струйки дождя. Её взгляд задержался на книжных полках, на тихом, верном товариществе книг. Наконец он остановился на маленьком фарфоровом кролике, молчаливо и непоколебимо стоящем на столе.

В этом последнем, затянувшемся взгляде я увидел всё. Он был полон глубокого, пробуждающегося и отчаянного понимания. Она видела не просто квартиру незнакомца. Она видела ответ. Она видела возможность, место такого глубокого покоя, о котором она и не подозревала, что оно может существовать в её собственном хаотичном мире. Это было убежище не только для её дочери, но и для тихой, отчаявшейся части её самой, которую заглушил шум её жизни.

Тогда я понял с уверенностью, проникшей глубоко в мою душу, что она вернётся. Но она вернётся не ради меня. Её привлёк не столько хохяин квартиры, сколько созданный им мир. Она была беженкой и только что обнаружила суверенное государство тишины в самом сердце зоны военных действий. Эта сложная, глубоко человеческая мотивация – отчаянная потребность матери в убежище, которое он создал для её ребёнка и для неё самой, – стала основой всего, что должно было произойти.

Я наблюдал, как она повернулась, взяла Мириам за руку и пошла вниз по лестнице. Две фигуры исчезли в темноте. Их шаги постепенно растворились внизу. Тишина квартиры снова окутала её, но теперь она была другой. Она больше не принадлежала только мне. Теперь это было общее пространство, убежище от тревог, и я только что встретил его другого жителя. Закрывая дверь я уже осозновал – она вернётся. Я твёрдо был уверен, что увижу эту женщину снова. И она придёт сюда не ради дочери, а ради себя самой!