Паровой дракон

– Тесто-тест!

На долю секунды комната вспыхнула красным светом от кристалла, а затем я словно провалился в белую пелену, заполненную беспорядочно мелькающими образами. Я парил в ней не больше секунды, силясь разглядеть хоть что-то, но потом упал на жёсткий ворс пыльного ковра, ударившись о спинку стула и край двери.

Глава 2

Мартин стоял надо мной и чесал лоб жезлом.

– Так не было задумано. Ну? Как ощущения?

Он помог мне подняться и убрал в сторону стул с подломившейся ножкой. В гостиной звякнуло стекло, кто-то громко рассмеялся.

– Пока что я чувствую только боль в затылке, – я отряхнул древесную пыль с блейзера и ещё раз огляделся. – Мне кажется, больше ничего не изменилось. Вынужден отметить, что мне не понравилось.

– Ладно, может, на эльфов оно не действует. После праздников посмотрю ещё раз и попробуем на мне. Пойдём, надо садиться за стол, пока не пропустили бой курантов.

Я жестом пропустил его вперёд и прикрыл за собой дверь. Мартин остановился перед гостиной и с удивлённым выражением на лице смотрел в комнату. Я заглянул туда поверх его головы и улыбнулся: Ульвэ танцевала на столе с закрытыми глазами, ловко ступая между посудой и приборами, а остальные гости смеялись и хлопали в такт старой песни, которую она напевала обертоном. Её руки медленно извивались над головой, словно в них не было костей, завораживая и странным образом успокаивая. У меня было ощущение, что без магии тут не обошлось, но проверять это мне совершенно не хотелось. Все довольны, а почему именно знать не обязательно. Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, и легонько подтолкнул Мартина.

Ульвэ допела песню и открыла глаза. Увидев нас она улыбнулась и, повернувшись ко мне спиной, раскинула руки и, согнув одну ногу в колене, начала падать. В голове мелькнула мысль не вестись на эту уловку и не ловить её. Едва я подхватил её, она наигранно ахнула и засмеялась. Её руки обвили мне шею, она на мгновение нахмурилась и сильно прижалась к моей груди. Затем снова улыбнулась, подмигнула мне, поцеловала в щеку и мягко высвободилась.

Под звон курантов мы загадывали желания. Молодая эльфийка не поняла, как связано это с наступлением нового года, но на своей бумажке что-то записала и сожгла её, щёлкнув пальцами. Кто-то шутливо заметил, что так не честно, но скорее просто из зависти. С последним ударом все стукнули бокалами и радостно закричали…

Крики раздавались со всех сторон. Небо пылало огнём, на землю лился настоящий огненный дождь, порождаемый огромными крылатыми существами, размерами с грузовой самолёт. Их чешуя блестела кровавым светом, а всадники, облачённые в кожаные доспехи и рогатые шлемы, сыпали во все стороны бесконечным потоком заклинаний. Земля дрожала, отчего колени сами подгибались, стоять было невыносимо сложно.

Королевские войска были разбиты. Обугленные обрывки флагов тлели и осыпались с немногих уцелевших флагштоков. Замок пал, восточное крыло было разрушено до основания, а его обломки разбросало на целый километр. По главной площади шёл высокий эльф в королевской парадной броне. В руках он держал длинный меч, испачканный в крови. Такой же меч, как висел в тронном зале за спиной короля.

Его пепельные волосы были собраны в хвост, а голову венчала корона. Черты лица были смазаны, словно художник ещё не успел закончить его, лишь набросав контуры, но в нём безошибочно угадывались характерные черты королевской семьи. На плаще был вышит красный дракон, сжимающий в лапах череп. Внезапно он остановился, словно почувствовал, что его кто-то разглядывает, и обернулся. Посмотрев на меня, он поднёс палец к губам и покачал головой.

Меня разбудил чей-то плач. Я не сразу понял, что это уже не часть сна. Голова гудела после кошмара, его горькое послевкусие мерзко отравляло пробуждающееся сознание. Тихо шумела вентиляция, в окно светило робкое зимнее солнце, пробиваясь сквозь серую дымку рассеивающихся облаков – жалких остатков вчерашнего снежного шторма.

Я лежал в своей постели, а у меня на груди, подложив под голову свою небольшую ладошку, тихо плакала Ульвэ. Я осторожно положил руку ей на обнажённую спину, ощутив под пальцами приятную шелковистость её кожи. Она всхлипнула и по её телу пробежала дрожь. Сделав глубокий неровный вдох, она повернула голову ко мне лицом и посмотрела на меня своими большими зелёными глазами. От слёз её ресницы намокли и стали казаться ещё длиннее. Я ещё раз отметил, что она красива для человека, но вполне обычна для эльфийки.

– Я не могу, Хакиль, – сказала она, подавляя очередной всхлип.

Даже глядя на всё через призму прожитых лет, я не могу сказать, что мне легко даются женские слёзы в постели. Слишком это непредсказуемое событие, которое может быть вызвано очень широким спектром эмоций, как отрицательных, так и положительных, а потому заранее определить, что происходит очень сложно.

– Что случилось, Ульвэ?

Она пару раз попробовала что-то сказать, но снова захлебнулась слезами. Зажмурившись, эльфийка приподнялась и достала из-под одеяла вторую руку, в которой был зажат короткий стилет с тонким матовым лезвием без гарды, слегка закрученным у основания, с удобной рукояткой, отделанной золотом и с прозрачным камнем в навершии.

Всё было ясно. Банальная ловушка от моей тщеславной сестрицы. Меня больше беспокоил не факт покушения – у девочки не было никаких шансов на успех – мне не были понятны мотивы отца и Короля, которые не объявили о моём отречении.

– Гвиннестри? – уточнил я на всякий случай.

Ульвэ несколько раз кивнула, а потом бросила кинжал на подушку и закрыла лицо руками.

– Она… Она убьёт меня, но я… Я не могу!

Перед глазами всё ещё стояли картины пылающего королевства. Я сжал зубы и, убрав руку с девушки, поднялся с постели. Эльфийка вздрогнула и поджала колени, всё ещё лёжа на боку. Она перестала плакать, бессмысленно глядя на пустую стену таким же отсутствующим взглядом.

– Как ты должна была сообщить ей о том, что ты всё сделала?

Я достал из шкафа чистую рубашку, бельё и новые брюки. Пока я одевался, Ульвэ собралась с мыслями и ответила слегка дрожащим голосом.

– Мы должны… Были встретиться у портала сегодня вечером. Или… Или она бы пришла, если бы у меня ничего… Если бы ты меня…

– Понятно, если у тебя остановится сердце, – закончил за неё я, застегнув рубашку и поправив воротник перед зеркалом. – Что ж, в таком случае, так будет быстрее. Закончим с этим прямо сейчас.

Немного подумав, я подобрал подходящее заклинание и махнул рукой в сторону кровати. Девушка выгнулась дугой, одеяло сползло на бёдра, обнажив небольшую упругую грудь и плоский живот. Её испуганный взгляд метнулся от меня к потолку и обратно, рот раскрылся в беззвучном крике. Издав последний сдавленный всхлип, она обмякла на измятой простыне, слегка раскинув руки. Её помутневшие изумрудные глаза смотрели на меня с немым укором, рядом на подушке покоился стилет. Осмотрев место преступления, я остался доволен получившимся результатом.

Я повернулся к зеркалу и расчесал волосы, слегка пригладив их воском. Подобрал подходящий к брюкам лёгкий пиджак и отправился на кухню, чтобы заварить чай. Как раз, когда он был готов, в квартиру вошла Гвиннестри со своим охранником.

– Присаживайся, я заварил тебе чай.

Гвиннестри фыркнула и села за стойку, бросив на неё перчатки.

– Ничего нельзя доверить молодёжи. Даже с простым заданием справиться не могут, – пробурчала она, как только я поставил перед ней чашку с горячим напитком.

Она сделала знак стражнику и он молча пошёл наверх. Я пожал плечами и прислонился к столешнице с чашкой в руках и остался стоять.

– Знаешь, раньше мы с тобой всегда могли найти общий язык. Я даже думал, что мы ладим и всегда на одной стороне. С разными целями и разными путями, но никогда раньше я не думал, что ты решишь со мной расправиться.

Она отвернулась в сторону окна и с минуту молча смотрела на улицу. Солнце поднялось почти до своего зимнего пика, освещая серость города, которую было не скрыть даже за метровым слоем снега и праздничными украшениями домов. По пустой дороге медленно ползли грустные автомобили, пробираясь сквозь снежное месиво, посыпанное песком. Вернулся охранник и лишь молча кивнул, когда Гвиннестри обратила на него внимание.

– Ты сбежал, а на меня свалились все твои обязанности. Теперь я инструмент для политических игр, принцесса на приёмах и официальное лицо на всех мероприятиях. Но почему я должна делать всю эту грязную работу, а трон в итоге всё равно достанется тебе? Где тут справедливость?

Я отставил чашку и сел напротив сестры, глядя в её серые глаза.

– Гвиннестри, ты понимаешь, что трон сначала достанется отцу? Король правит уже почти две тысячи лет и явно не собирается умирать в обозримом будущем. Подумай, сколько должно пройти времени, чтобы править начало наше поколение? Три? Пять тысяч лет? Ты хоть представляешь, насколько это большой срок? Да и то не факт, что мы доживём до этого. Где гарантии, что наша кровь такая же чистая, как и деда?

Гвиннестри снова фыркнула и ухмыльнулась.

– Уж моя-то кровь точно чистая. А вот на твою посмотретьмне не удалось, Ульвэ не справилась.

Я покачал головой и подошёл к сейфу, встроенному в стену на кухне в одном из шкафов. Открыв его, я достал единственный свиток среди прочих бумаг и нескольких свёртков, и положил его перед Гвиннестри. Она прищурилась и осторожно дотронулась до него ногтем.

– Что это? Уж не убить ты меня собрался в отместку?

Я закрыл сейф и развернул перед ней свиток. На нём были витиеватые эльфийские письмена, в самом верху красовался королевский символ, а под текстом стояла личная подпись короля с магической печатью, ярко пылающей синим огнём. Такую мог поставить только один эльф и подделать её было почти невозможно. Любая попытка каралась вечным заточением в глубинах пыточных измерений вместе со всеми родственниками до пятого колена. Никому не хотелось туда отправиться.

Она несколько раз пробежала глазами по тексту, с каждым разом читая всё медленнее, словно боялась, что она что-то неправильно поняла. Наконец она посмотрела на меня, нахмурив брови.

– Но почему? Я не понимаю, Хакиль. Ты что, по собственной воле отказался от престола?

Я свернул свиток и убрал его на место.

– Я не хочу ждать тысячелетия, чтобы в итоге сесть на трон, который мне не нужен. Я не люблю эти игры, меня не тянет править. Мне не кажется, что даже по прошествии всех этих лет что-то изменится во мне. Весь мир может рухнуть и восстать из пепла за это время, а я должен играть во все эти политические игры, которые ничего не стоят. Посмотри на людей, их мир рушится и строится каждые лет пятьдесят. Когда я пришёл сюда, они жили в землянках и дохли зимой, как мухи. Теперь же у них есть медицина и наука, техника, которой они могут менять даже магию. У них нет больше королей, кроме пары, которых оставили ради забавы. А мы? Играем в богов и тешимся своими былыми заслугами. Делаем вид, что мир остался таким же, как тысячи лет назад. Можешь идти обратно и знать, что когда-нибудь ты будешь королевой этих умирающих земель.

Гвиннестри рассмеялась и одним глотком допила свой чай.

– Отличая речь, братик. Во-первых, я ещё не наследница престола, у тебя там очень хитрый договор. Тебе ещё предстоит получить последнее одобрение от Короля через пять лет. Но теперь я хотя бы вижу, почему я стала активно участвовать во всех его, как ты сказал, играх. Оставляю тебя с твоими упадническими мыслями наедине.

Она поднялась и потом, словно бы вспомнив, добавила:

– Ах да, и ты должен мне новую служанку, старую ты таки попортил, а потом ещё и убил. Не забудь придумать что-нибудь до моей свадьбы, а то Симларад расстроится.

Уже перед самой дверью я вдруг решил её спросить об одной вещи.

– Что ты знаешь о красных драконах?

Гвиннестри скривила лицо и пожала плечами.

– Ничего не знаю, как и об остальных драконах. Они ж вымерли все ещё до нашего рождения.

Её охранник негромко кашлянул и я хотел уже возмутиться, что к своей сестре я не собираюсь обращаться по протоколу в неформальной обстановке. Но он лишь склонил голову, когда Гвиннестри на него посмотрела, и что-то тихо прошептал ей.

– Ах, вот оно что. Да, теперь я припоминаю. Таэрион, старший брат отца, был повелителем драконов. Его гербом был красный дракон. Но это не важно, он же был убит, когда они с его войском решили, что могут не согласиться с политикой короля. Так что считай, что тебе повезло получить своё отречение. Похоже, Его Королевское Дедулество размяк со временем.

Она посмеялась своей шутке и они ушли, оставив меня наедине с обрывками видения, которые всё ещё слишком ярко стояли перед моим внутренним взором.

Гла