Ртуть

– Собирайся. Я заплачу, а ты кое-что для меня сделаешь. Я видела, что ты учишься и оценки у тебя лучше, чем репутация. Напишешь пару работ и мы в расчете. Теперь ты можешь поторопиться? – Хельга поджала губы, сверля Лору взглядом.

Не оставалось ничего, кроме как сдаться. Вчерашний комплект одежды уже лежал выстиранный и выглаженный на одном из кухонных стульев. Лора схватила свою стопку и скрылась в коридоре.

– Ну и зачем? – Хельга усмехнулась и закурила. Пачка, лежащая на столе, уже опустела наполовину. Стеклянная пепельница дымилась от окурков.

– Как вы достали вопросами, – усмехнулся Белоухий. – Не веришь, что я способен на добрые дела? Я не собираюсь вплетать ее в структуру.

– Она будущий адвокат, судья или полицай. В структуре она была бы полезнее.

– Она капризная, злая и дикая, – Швец поерзал на стуле, поворачиваясь к Хел. – Я просто пожалел ее. Викки была такая же.

– Викки выбрал не ты, а батюшка. Его решения не обсуждаются, а твои – вполне. Как и твои, собственно, – Хельга посмотрела в глаза Белоухому. Мужчина не стал отводить взгляд, принимая вызов.

– Ты не видишь, в каком она состоянии? Все, что нам удалось найти за ночь. Ее мать рвет и мечет.

Неприметная папка для бумаг, лежащая в углу стола, с легкой подачи Белоухого сдвинулась в центр. Хельга молча взяла документ в руки и пролистала, не задерживаясь на чем-то конкретном.

Женщина помолчала несколько секунд, а затем снова посмотрела на ковбоя.

– Так вот зачем тебе я.

– Из нас всех только ты была психиатром в прошлом, – рассмеялся он.

– Найдите мне как можно больше информации. Этого недостаточно. Я хочу знать все обращения ко врачу, травмы, привлечения, характеристики… И как можно скорее.

– Я знал, что ты согласишься, – улыбнулся Белоухий.

– Я готова! – разговор прервала одетая Лора.

– Мальчики, мы пойдем, – Хельга послала воздушный поцелуй, прежде чем уйти вместе с новой подопечной.

Глава 5

Это было паршивое утро. Гротхенская погода будто совершенно забыла о том, что по календарю – весна, и внезапно похолодало настолько, что без пальто высунуться дальше дома стало невозможным. Серое, тошнотворно обесцвеченное небо угрожало черными тучами и надвигающейся грозой. Молодые деревья теряли почки, из которых могли прорасти густые кроны. Ветер разносил мусор, приподнимая прозрачные пластиковые пакеты в воздух.

Джек Грей молча вздыхал, потирая переносицу. За окном шумела дорога у Карноби-стрит, скрывая редких прохожих потоком машин. Мимо участка в такое время могли проходить разве что служащие соседних зданий-высоток, построенных не так давно «Уордсон и Ко». Джек всей душой ненавидел корпорацию и того, кто за ней стоит – паршивца Августа-младшего, когда-то сместившего с «трона» собственного отца. Но дела, которые пытался заводить Грей, раз за разом разваливались и закрывались, а вышестоящее начальство уже объяснило офицеру, что если он попробует снова сунуться, то его отправят на пенсию в краткие сроки.

Джек, конечно, давно постарел. Обычно офицеры имели право уходить рано – лет в тридцать, максимум – в тридцать пять. Он же просиживал собственное кресло до сорока шести. И если для клерка или преподавателя этот возраст еще ничего не значил, то для полицейского он мог бы считаться глубокой старостью.

Волосы Джека давно покрылись сединой, не оставив и намека на прежний благородный блонд. Морщины, подпирая уголки глаз, каждый раз говорили из зеркала: «Тебе пора уходить». Усталый, замученный взгляд рассказывал о работе больше, чем косноязычный мужчина. Потертый пистолет, переживший уже не одно поколение напарников, служил верой и правдой, и был таким же пенсионером, как сам Джек.

Единственная радость Грея сидела напротив него и уплетала вишневые пирожки. Лори, названная в честь своей покойной матери, была слишком избалована Джеком. Он не думал о каких-то запретах или контроле, надеясь, что девочка сама сможет выбирать для себя лучшее. Возможно, поэтому она набирала вес, не отказывая себе ни в чем. Возможно, причина была в другом. Но Джек видел полноту дочки – и не считал ее чем-то предрассудительным. Главное – что Лори сыта и довольна.

– Ты мне не расскажешь, кто испортил твою блузку?

– Пап, ну я же говорила, что просто облилась! – Лори капризно поджала губы. – На учебе у меня все хорошо. Я дружу с парнем, который меня защищает ото всех.

– Действительно? – Джек улыбнулся. – Я не заметил, как ты подросла.

– Я всегда буду малышкой Лори! – девушка рассмеялась и потянулась к очередному пирожку.

– А что насчет Лорейн Джерри Райт? Говорят, у вас был конфликт в столовой.

– Папа! Я же просила не следить за мной! Я просто споткнулась, а мой друг налетел на бедную Лору! Ее нужно пожалеть! – Лори лгала так по-детски и непосредственно, что Джек предпочел поверить в этот раз.

– Ты же знаешь, что можешь всегда обратиться ко мне за помощью?

– Ну, пап! Прекрати! И вообще, мне уже пора! – толстушка так задорно хихикнула, что из соседнего кабинета послышался неодобрительный цокот. – Я принесу тебе обед, дождись!

– Да, конечно, – Джек улыбнулся.

Как только силуэт дочери исчез за грязными окнами участка, мужчина достал папку, наполненную бумагами и фотографиями. Северный район опять отличился – и, услышав, что одна из жертв была найдена в промышленной части, дело почти моментально оказалось на Карноби-стрит.

Первая девушка являлась жертвоприношением. Потухшее кострище, заботливо сложенное из сухих деревьев и трав, как мягкая постель хранило кусочки, что раньше представляли из себя цельный организм. Распухшая, посиневшая голова начинала конструкцию – в местах, где должны были быть глазницы, торчали букеты из алых цветков. Неизвестный не удосужился высвободить шею – отрезал явно чем-то тупым, рана хоть и загноилась напоследок, но оставалась рваной и грубой, и куски кожи едва-едва прикрывали мясо и запекшуюся кровь. Руки, сложенные в молитвенный жест, держались связанные колючей проволокой. Ноги, отделенные от туловища, лежали рядом. Самым странным Джек счел ступни – несмотря на разложение, сохранились следы ожогов и черной сажи угля.

Когда офицер смотрел на фото, он огорчался, что не выезжал на место – тело доставили в лабораторию уже с другого участка, и место преступления испортили шагами, запахами и движениями.

Но эта девушка – все еще не установленная, оставалась первой. Вторая попалась журналистам – вечером о ней трубили по всем каналам, а полосы газет пестрили пугающими заголовками. Жители Гротхена любили грязные истории – и продажи «Гротхенского вестника» взлетели до небес. Как эти стервятники еще не налетели на участок – оставалось загадкой. Возможно, до них еще не дошло, что дело в руках Карноби-стрит.

Джек снова вздохнул и огляделся. Его кабинет наверняка переделают, как мужчина уйдет на пенсию. В последнее время недвусмысленных намеков стало в разы больше, и, скорее всего – нынешнее дело последнее в карьере Грея.

Удобное кожаное кресло заменят на модное офисное, с черной тканевой спинкой. Дубовый стол, купленный за личные средства, выставят перед участком, а его место займет белое пластиковое отродье, мертвое и холодное. Пожелтевший фикус отправится следом, а шкаф, заполненный папками, уберут, перенеся все в архивы. Джек уже чувствовал себя лишним в участке – молодые офицеры порхали, как восьмиклассницы, смеялись, пахли мятными духами и скорее напоминали цыплят, чем сотрудников полиции.

– Уже ознакомился с материалами дела? – Бен Левески бесцеремонно навис над подчиненным.

– Да, ничего хорошего, – Джек усмехнулся. Он искренне недолюбливал Левески, потому что они были почти ровесниками – только Бен в свое время занял должность главы участка, так как умел стелиться под нужных людей.

– Я хочу привлечь стажеров тебе в помощники. Скоро юридический будет рассылать птенцов по участкам, к нам переведут несколько человек. Возьмешь под свое начало?

– Ты из меня няньку решил сделать? – цокнул Джек.

– Там, говорят, и твоя дочка учится, – Бен улыбнулся.

Когда начальник упомянул Лори, Грей почти сразу же передумал. У него появилась возможность показать своей малышке, как на самом деле работает полиция и что происходит в участке. Этот шанс мог дать хорошие рекомендации и обеспечить Лори работой, когда Джек уйдет на пенсию. Зарплата первое время будет паршивая, но дальше – хороший оклад и ряд привилегий.

– Знаешь, я согласен. Но возьму только троих, у меня тут не ясельная группа.

– Я так и рассчитывал, – Бен снова улыбнулся. – Бумаги придут на днях.

– Козел, – прошипел Джек, стоило Левески покинуть кабинет.

Наверняка паршивец красил волосы – ни намека на седину, иссиня-черные короткие пряди, не достающие даже до лба. Приторный запах мужского парфюма – не то, что следовало бы использовать офицеру, на месте преступления он бы все испортил своими ароматами.

Но деваться от Левески было некуда, поэтому Грей фыркал, хамил и терпел. Возможно, он был единственным, кому подобное позволялось. Молодняк не повышал голос, когда начальник к ним подходил. Джек же мог высказаться ругательствами, неизвестными даже для портовых грузчиков.

В это же время Хельга рассматривала одну из страниц «Гротхенского вестника», ожидая, пока Лора выйдет из примерочной. Многие магазины и торговые центры открывались с утра, потому что в столице всегда находились посетители для заведений.

– Наверняка все на Карноби-стрит, – усмехнулась женщина. Она знала Джека Грея – однажды он пообещал, что посадит ее за мошенничество, если сможет поймать. Хельга послала воздушный поцелуй и исчезла, поменяв адрес кабинета психологической помощи.

– Я… Я не знаю, – Райт выглянула из-за красной шторки. – Мне кажется, что я похожа на идиотку. И это очень дорого.

Девушка вышла в нежно-кремовом платье до колен, неуверенно придерживая края рукавов. Хельга улыбнулась.

– Тебе очень идет. Но если тебе некомфортно – давай выберем что-нибудь другое.

– Знаете, мне бы лучше футболку и джинсы. И… белье.

Лори вздрогнула и покраснела. Она чувствовала стыд и неловкость одновременно, и хотелось спрятаться в примерочную и больше из нее не вылезать. В последний раз девушка что-то покупала одна, найдя на распродаже рубашку по цене трех завтраков. Даже масс-маркет для нее казался неподъемно дорогим и неоправданным.

– Тебе точно не нравится это платье? – Хельга поднялась с пуфика и подошла к Лори. – Посмотри, какая ты красивая. Ты молодая, у тебя хорошая фигура и милое личико. В твоем возрасте любая вещь сделает из тебя красотку, а платье – маленькая роскошь, которую ты сейчас можешь себе позволить. Я куплю тебе необходимое, не переживай.

Лори снова покраснела и посмотрела в зеркало. Она редко слышала комплименты, и ей казалось, что ей врут. Нагло и бессовестно врут, пытаясь что-то ей навязать. Но платье действительно было таким мягким, удобным и простым, что Райт могла представить себя в нем на учебе или на улице. В таком даже бегать будет удобно – длина подходящая, не слишком длинное, не слишком короткое.

– Я… Я хочу это платье, – сдалась девочка.

– Молодец, – Хельга погладила Лори по голове. – Переодевайся и пойдем на кассу. Зайдем еще в несколько магазинов, необязательно брать все в одном.

Девушка вздохнула и снова скрылась за шторкой. Неловкость так и не собиралась уходить, но маленькая радость все же появилась. Лори совсем забыла, каково это – носить платья. В детстве она обожала наряжаться, выбирая разноцветные красивые одежды, которые покупали дальние родственницы. В доме тогда еще было шумно и весело, и маленькая Райт выбегала в коридор, чтобы зачитать что-нибудь или спеть. Это потом ее учили молчать, терпеть, максимально не отсвечивать в собственном доме.

Наверняка Саманта уже начала ее искать. От этой мысли холодок пробежал по рукам и спине. Саманта может ее найти и в лучшем случае убить. От этой стервы можно что угодно ожидать, и ничего – хорошего. На учебе лучше не появляться, чтоб на выходе не встретиться с матерью.

– О чем задумалась? – Хельга отдернула шторку, когда Лори затихла.

– Нет, ничего! Идем, – девушка повернулась, уже собранная.

Хельга вздохнула. Будет сложнее, чем казалось изначально.

Глава 6

Лора уплетала картошку фри с такой скоростью, как будто прежде ничего не ела. Тонкая соломка исчезала во рту, и девушка не успевала пережевывать все.

Хельга вздохнула.

– Не торопись. Если ты голодна, мы можем взять что-нибудь еще. Не беспокойся.

– Неизвестно, будет ли еда завтра, – пробурчала Лора.

– Если ты останешься с Белоухим, то будет. Он детей не обижает.

– Мне шестнадцать! – проворчала девушка, отрываясь от опустевшей тарелки. – Я уже не ребенок, между прочим!

– Ты мне в дочери годишься. И ты еще недостаточно взрослая, – абсолютно спокойно заметила Хельга. – Ты пока не понимаешь, как тебе повезло. Ковбой никогда не обидит ребенка, а вот кто-то другой мог бы тебя уже продать за неплохие деньги.

– Вы сейчас говорите как моя мама.

Лора усмехнулась и посмотрела на свою спутницу. В ее взгляде читалось такое горькое сожаление, как будто она потеряла кого-то очень родного и близкого, но не могла это сказать.

В шумном торговом центре соседние столики уже занимали студенты и школьники, пропускающие занятия. Разговоры доносились со всех сторон, звенели тарелки и ложки, подносы шуршали использованными салфетками. Уборщицы, ругаясь, передвигали тележки и собирали мусор. Хельга глянула на огромные часы, висящие почти над потолком.

– Нам нужно кое с кем побеседовать. Скажу сразу – ни Белоухий, ни Швец это не одобрят. Тебе придется либо довериться мне, либо бежать сейчас же к себе домой.

Лора вздрогнула. В груди неприятно кольнуло. Идти домой или с незнакомкой – достаточно странный выбор, когда в первом случае ты знаешь, что все точно закончится плохо, а вот во втором… Может, стоит отбросить сомнения хотя бы раз? В конце концов, самое страшное для Лоры уже случалось. И она это пережила. Переживет и то, что может произойти.

– Ладно.

– Ты так быстро согласилась, – усмехнулась Хельга.

– Мне нечего терять, – зевнула Лора. – Если меня убьют, то это будет даже хорошо.

– Никто тебя не тронет.

– Вы все подозрительно добрые. Я не верю в безвозмездную помощь, карму или как там его. Просто счет будет выставлен позже, и мне пока стоит воспользоваться возможностью, – девушка снова взглянула на Хельгу. – Я слишком хорошо знаю, чем пахнут такие истории. Идем.

Хельга поднялась. Девушки покинули торговый центр и медленно поплелись между бесконечных переулков Гротхена, огибая двухэтажные домики и красочные новостройки. Чем дальше Хельга заходила, тем острее в воздухе чувствовались запахи угля и металла. Лора уже поняла – они идут коротким путем к промышленным зданиям, в ту часть города, где даже самые страшные компании предпочитают не гулять.

Наконец, парочка остановилась у одной потрепанной постройки. Толстенная железная дверь, кажется, прослужила уже лет десять, и простоит еще дольше. Хельга, до этого казавшаяся утонченной леди, вдруг начала бить дверь ногами.

– Эй, жирный, поднимай свою сраную жопу и немедленно открывай!

Лора хихикнула. Картина выглядела довольно комичной. Но кое-что было странным. Утром в промышленных микрорайонах уже вовсю стоит шум, вызванный заводами и производствами. Здесь же тишина резала слух.

Наконец, железная дверь открылась. Показался высокий лысый мужчина, который тут же улыбнулся, демонстрируя свой беззубый рот.

– Ба! Сестренка-с пришла! Ах ты старая ведьма! – он кинулся обнимать Хельгу, из-за чего получил смачный подзатыльник.

– Тц, танкер мелкий! У нас ребенок поврежденный, нужно осмотреть. У тебя же есть хоть какая-то аппаратура?

– Ой-с, простите-с! – просипел здоровяк, поворачиваясь к Лоре. – Позвольте-с представиться! Тру-по-рез! Хирург я, сестренка, не боись-с. Посмотрим-с, что с тобой случилось.

– Ни Швец, ни Белоухий, ни Август не должны об этом узнать, – прошептала Хельга, жестом приглашая Лору спуститься по лестнице, что скрывалась за дверью. – Девочку взял ковбой, но она будущий служивый. Нам нужен свой человек в структуре.

– Конечно-с, сестренка! Я же должен вернуть тебе должок, – просипел Трупорез, спускаясь следом.

Он знал, что однажды Хельга придет с просьбой и он не посмеет отказать. Он знал, потому что старая психиаторша в свое время скрыла следы неудачных экспериментов, чем спасла Трупореза и от полиции, и от гнева батюшки Августа. Если бы он только был осторожен… Но это уже не имело никакого значения. Смыть кровь – можно, а старый долг – нет.

Лора вздрогнула. Место, в которое ее привели, напоминало морг или тайное отделение какой-нибудь больницы. Белый кафельный пол, плотные и прочные стены, отражающие десятки бликов от ярких ламп. Бесконечные двери, железные шкафчики, подставки, коробки, носилки… В нос ударил запах крови. Где-то издали звенели крики.

– Это подпольная больница, – пояснила Хельга, заметив смятение Лоры. – Трупорез один из лучших хирургов побережья, хотя по нему и не скажешь. Он сможет прооперировать твои позвонки, если это понадобится. Ты не станешь инвалидом и сможешь поступить на службу, когда закончишь учебу.

Девушка почувствовала холодок по коже. Лора слышала, что в Гротхене очень развит уровень преступности и Август Уордсон может считаться настоящим правителем столицы, если даже не страны. Лора слышала, что его структура проникла во все дома и системы. Но сейчас, когда она видела своими собственными глазами то, о чем ходили слухи, она резко начала осознавать, что из одной клетки попала в другую.

– Вам не нужны никакие тексты, уборка или что-то еще. Вы хотите вырастить из меня стукача, что будет делиться делами участка. И, наверняка, вы знаете, что я планирую пойти работать на Карноби-стрит, – проговорила Лора, оглядывая все. – Правильно? Вы спасаете мою жизнь не из-за доброты. Вы хотите иметь больше своих людей и больше влияния. Я еще юная и меня легче завербовать.

– Умная девочка, – кивнула Хельга. – Ты сможешь выжить сейчас и будешь получать намного больше в будущем. Это обоюдовыгодная сделка.

Лора фыркнула.

– Сейчас мне все равно.

– Дамы, дамы-с! Пройдемте-с дальше! Я же не великий маг, чтобы без аппарата-с осмотреть! – Трупорез, практически танцуя, приблизился к одной из дверей.

И тут Лору ждало еще одно открытие. Кабинет, повторяющий в точности рентгенологическое отделение, каким-то образом помещался в этом подземелье. Перегородки, аппараты, различные установки – далеко не все государственные больницы могли похвастаться таким количеством оборудования.

Трупорез уже зашел за перегородку вместе с Хельгой.

– Раздевайся по пояс и ложись на вон ту белую кушетку возле большого кольца, это аппарат МРТ. Сейчас к тебе подойдут для фиксации.

Лора медленно вдохнула. Она ненавидела раздеваться где-либо, да и никаких ассистентов поблизости не виднелось. Но одна из дверей открылась, и в помещение зашла пожилая женщина в белом костюме.

– Снимай все, на чем есть заклепки и другие железные предметы. Джинсы можешь приспустить, не обязательно снимать полностью. Белье складывай в сторону, футболку можно оставить, – спокойно проговаривала женщина, глядя на Лору.

Пока Лора раздевалась и пыталась унять панику, Хельга тихо переговаривалась с Трупорезом, прикрыв динамик и микрофон.

– Я не собиралась в это все лезть, но заметила одну интересную деталь.

– Какую же, сестренка? – хмыкнул Трупорез. – Чья-то дочка?

– Помнишь Саманту Пауэрс? Темненькая такая, вечно скандалила и считать не умела.

– Помню, – снова усмехнулся мужчина. – Эту дрянь разве что последняя крыса не помнит, многовато она у меня крови попила.

– Это дочь Саманты. То, что мы увидим на экране – материнские подарки для любимой дочурки.

– Да какое там, – собирался отшутиться Трупорез, но когда обратил внимание на монитор, побледнел. – Твою ж, сука, мать!

Динамик и микрофон пришлось вернуть в исходное состояние. Приборная панель, которую скрывала перегородка, пестрила кнопками. Хирург быстро нажал какую-то комбинацию и заговорил.

– Код красный! Повторяю, код красный! Подготовить седьмую палату для поступления пациента, начать подготовку пятой операционной. Немедленно запросить материалы, код «журавль». Повторяю, код красный!

Хельга, не разделявшая эмоционального всплеска старого друга, посмотрела на изображение с некоторой тоской. Часть позвонков Лоры действительно оказалась повреждена. Знаний бывшего психиатра не хватало, чтобы понять, насколько все серьезно, но одно Хел знала точно – Трупорез соберет девчонку, он и более сложные случаи спокойно разрешал.

– Нам придется остаться здесь, да?

– Увы, сестренка-с, придется. Ох Белоухий не обрадуется, – хохотнул Трупорез. – Но я же не могу оперировать того, кто недавно ел. Нужен пустой желудок, иначе-с в своей рвоте захлебнется! Бац – и нет девчонки!

Хирирг снова расхохотался, Хельга хмыкнула.

– Я что-нибудь придумаю, чтоб он сюда не заявился.

– Он-то, может, и не заявится. А вот-с за котенка я не отвечаю!

– Швец? Я тебя умоляю, у этого ребенка слишком много своих детских делишек. Чем там сейчас занимаются подростки? Небось пьет где-нибудь и дерется, – зевнула Хел. – Нужно объяснить Лоре, что происходит.

– Иди и объясняй, – зевнул хирург.

Лора все слышала и молча поняла. Конечно, ужасно не хотелось оставаться в этом странном месте хотя бы еще секунду, но судя по тону Трупореза – дело действительно требовало вмешательства. Неприятные мурашки покрыли кожу. Саманта перегнула палку. Это не Хельга, а Саманта привела ее к тому, что сейчас девушка вынуждена соглашаться на операцию в подпольной больнице, имея риск остаться инвалидом сейчас или чуть позже.

Лора хоть и не очень хорошо разбиралась в анатомии, но прекрасно понимала – удары Саманты никогда не были легкими, и то, что следов не оставалось – просто старания матери, чтобы избежать преследования полиции. Лора не слышала, что говорит Хельга – только видела, как в резком шуме двигаются губы говорящей. Перед глазами резко потемнело – и уже через несколько секунд весь мир погрузился в абсолютную тьму. Мягкую, приятную и абсолютно безболезненную.

Глава 7

Аудитория гудела, как маленький улей или муравейник. Швец сидел на последнем ряду, закинув ноги на потрепанную парту. У доски миссис Долл вещала о предстоящей практике в участке и правилах поведения, но Джона это едва могло затронуть. Он уже подтасовал бумаги так, что в компании Лоры и Лори попадет в любимый участок на Карноби-стрит, прямо к Джеку Грею. О старине-занозе-в-заднице-Грее Швец слышал неоднократно, и испытывал острое желание посмотреть на копа, которого невозможно подкупить. Был бы отец Лори посговорчивее – уже занимал бы солидный пост с огромным окладом, а не бегал по территориям, как мальчик-подросток. Но что еще интереснее – именно к этому старику попало дело о новых убийствах, всколыхнувших Гротхен.

Лори втихую уплетала пирожок, прикрывая его сумкой.

– Лоры опять не будет на занятиях? – поинтересовалась девушка, стараясь привлечь внимание Швеца.

– Она… получает необходимую помощь, – Джон уклонился от прямого ответа. Еще не время говорить что-то в духе «Знаешь, на самом деле Гротхен – криминальный город, и здесь есть даже подпольные больницы, которые не уступают государственным и частным клиникам».

– Ой! У нее какие-то проблемы?! – Лори постаралась изобразить искреннее беспокойство, но в глубине души радовалась, что надоедливая задира не приходит в класс. Не придется терпеть шквал нападок снова.

– У всех есть свои проблемы, ее сейчас в приоритете, – снова уклонился от прямого ответа Швец. – Не беспокойся, она не запорет нам практику. Ты же знаешь, что мы втроем идем к твоему отцу?

– Правда!? – Лори прикрикнула именно в тот момент, когда в аудитории все затихли.

– Мисс Грей, я вам не мешаю? – цокнула языком Долл, глядя откуда-то с нижних рядов. Она вела уже вторую группу будущих юристов, но все еще не привыкла к должности преподавателя и периодически использовала формулировки старших коллег. Светленькая, маленькая и хрупкая, она напоминала куколку, чем оправдывала свою фамилию, полученную в браке с продавцом мебели с Тринадцатой авеню.