Крик потревоженной тишины. Книга 1

План маленькой мести созрел в голове у Ахеля и тут же был приведён в действие.

Ахель отряхнулся, взял свою сумку и сошёл с платформы.

– Я сегодня буду ловить рыбу здесь, – сказал он. – Дальше двигай платформу сам.

– Ты с ума сошёл? – скривился Гарп. – Тут ты никогда ничего не поймаешь. Разве что такая же мерзкая рыбёха, как ты, заплывёт.

– Думаю, мои проблемы я оставлю себе, – сказал Ахель. – Всего хорошего.

Он развернулся спиной к Гарпу и пошёл прямо к отвесному, но не высокому берегу реки. Гарп недовольно поёжился, но встал, вздохнул и начал работать рычагом. Платформа медленно поехала дальше и вскоре скрылась за деревьями. Ахель уже и не собирался ничего ловить. «Прощаю я тебя, – проговорил он воздуху, в котором ему представлялся Гарп. – А то ещё буду грустить из-за твоей выходки, мысли всякие в голову полезут. Нет уж! Я тебя прощаю – и иди куда подальше из моей головы!» Он усмехнулся. Тем не менее рыбачить было всё-таки надо. Поймать тут хоть что-то он даже и не надеялся. Какая разница, ведь скоро отъезд! Долгожданный отъезд! Зачем ждать неделю? Нет, завтра же надо договариваться с торговцами. Пусть везут в город. Уж кто-кто, а они с радостью довезут до города, если хорошо им заплатить.

Яркий блик воды ударил в глаза Ахелю так, что тот сильно сощурился. Проморгавшись, он вновь посмотрел на воду. Блик словно потускнел, но продолжал быть видимым. Солнце так не светит. Ахель пригляделся внимательнее. Из воды на него смотрело лицо. Ахель разразился испуганным воплем – так это лицо было сильно искажено и не похоже на человеческое, но вместе с тем в нём угадывались человеческие черты. «Иллюзия!» – в надежде подумал Ахель и проморгался. Лицо осталось, но его сносило течением. Глаза смотрели на Ахеля, но каким-то неживым и помутневшим взглядом. Страх начал стихать и сменился любопытством. Нужно было спешить: лицо уже удалилось от него на несколько метров и продолжало уплывать дальше по течению.

«Что же это? – испуганно подумал Ахель. – Надо действовать!» Первой мыслью было, что плывущее лицо – это последствие какого-то чудовищного преступления, совершённого «бесчеловечным человеком». В таком случае стоит поднять лицо, кому бы оно ни принадлежало, ведь это может помочь в разоблачении преступника. Вдруг тогда будет спасена жизнь нескольких селян, с которыми преступник не сможет расправиться?..

Конечно, к этой – героической – мысли подключилась и корыстная: появилась надежда хоть как-то себя оправдать и поднять свой авторитет. Уехать было хорошим решением, но сделать это можно по-разному: позорно либо сохранив достоинство.

Стащив с себя верхнюю одежду и бесформенным комком кинув её в высокую траву, Ахель прыгнул в прохладную воду, как можно сильнее оттолкнувшись от берега, чтобы сразу сократить расстояние до загадочного лица. Дно оказалось глубже, чем хотелось, – ноги не достали до него, и Ахель с головой скрылся под вспенившейся поверхностью. Шум в ушах на мгновения сбил неудачливого пловца с толку. В какую сторону плыть? Активно работая ногами и руками, Ахель, как большая рыба, почти по пояс вынырнул из воды. Она попала в открытые глаза и заволокла плотным туманом. Сосуды в них набухли, глаза защипало. И всё-таки сквозь водную завесу Ахель увидел плывущее по воде пятно и принял на веру, что это, вполне возможно, и есть долгожданная цель его поисков. Разводя руки в стороны и вновь смыкая их перед грудью, он начал преодолевать метр за метром. Глаза уже более-менее привыкли и начали видеть то, что происходило вокруг. Коричневатое лицо с неправильными пропорциями вновь стало отчётливо видно.

Удивляло то, что это было именно лицо, а не голова. Но это была и не кожа: предмет сохранял форму и не стелился по воде; он плыл, то погружаясь, то снова приподнимаясь. И почему оно коричневое? Причём цвет не был чистым. К цвету древесной коры примешивался зеленоватый и синий оттенки, перламутром блестящие на солнце.

Как же трудно было настичь это лицо! Течение вроде бы не было быстрым. Напротив, оно было тихим. Это обстоятельство удивило Ахеля. Только сейчас он придал ему значение: лицо плыло в разы быстрее, чем должно было бы в таких условиях. Успокаивало то, что река скоро должна была повернуть в сторону, и маска (а Ахелю стало казаться, что это именно маска) могла зацепиться на повороте за какой-нибудь корешок, торчащий из берега, и остановиться.

Так оно и случилось. Лицо застряло между двух корней, и течение не могло сдвинуть его с места. Ахель решил воспользоваться этим и перевести дыхание. Дно тут, к счастью, уже позволяло встать на ноги. Вода доходила до уровня шеи. Ахель остановился и сделал судорожный вдох. Всё-таки к скоростным заплывам он не был приучен.

Ахель кинул взгляд на странное лицо. Большой рот, каплевидные глаза и отсутствие носа явно говорили, что лицо не человечье.

– Это маска. Наверно, с какого-нибудь праздника осталась, – начал рассуждать Ахель вслух. – Делать мне, что ли, нечего, как за масками гоняться. Надо собирать вещи, а не ерундой страдать.

Ахель хотел было развернуться и поплыть вновь к тому месту, где оставил одежду. Мог ли он знать, что сейчас произойдёт событие, которое перевернёт всю его жизнь…

Глава 4. Наблюдатель

Лицу не было дела до мыслей и слов Ахеля. Оно тихо болталось между двумя корнями. Ахелю тоже не было дела до лица. Версия о том, что это всего лишь маска, вполне удовлетворяла его. Ещё бы! Нас удовлетворяет то решение, которое кажется наиболее вероятным при ряде обстоятельств. В данном случае всё действительно казалось просто: лицо имеет странный цвет, неправильное строение, твёрдую форму и держится на воде. Что это ещё, кроме как маска, которую хозяин выбросил, чтобы не позориться с такой безделицей?

Только вот у логических выводов есть существенный минус. Они основываются не на всех фактах, а только на тех, что нам известны. А вдруг мы упустили что-то самое главное и строим догадки по второстепенным вещам? Если человек застрял в лесу без связи со всем внешним миром и не может покинуть пещеру, в которую он забрался, из-за сильного ливня, затопившего вход, то что ему делать с осознанием того, что идёт дождь? Можно просто поверить, и притом поверить без доказательств, что дождь скоро кончится. Эта вера могла бы укрепить человека, успокоить его и дать организму возможность отдохнуть, тем самым сэкономив силы на путь, который предстоит после окончания дождя. Но человек не верит в спасение: он думает, что останется тут навсегда. Собственно, даже если он обречён, он мог бы погибнуть в горе или в надежде на спасение, что куда менее мучительно. Только вот люди склонны выбирать не самый правильный путь мыслей.

Так и Ахель: он сделал все выводы, даже не приближаясь к «маске», хотя сделать это сейчас было бы очень легко.

Лицо тем временем сделало то, чего ожидать было никак нельзя, особенно от обычной маски. Оно отплыло от мешавших корешков – то есть продвинулось против течения – и, огибая другие корни, хотя вода буквально заставляла прибиться к ним, благополучно завернуло за поворот.

– Что… – выдавил Ахель.

Интерес заставил его вновь пуститься вплавь. Лицо двигалось быстро, но всё же медленнее Ахеля. Только через минуту быстрого плавания Ахель достиг цели, а ведь мог просто шагнуть к ней, когда она была у корней.

Ахель вытянул руку из воды и попытался схватить лицо. Рука соскользнула с загадочного предмета. «Откуда там столько слизи», – поморщился Ахель и вытолкнул лицо на берег, ударив по нему рукой из-под воды. Со стуком приземлившись, лицо замерло. Ахель поднялся на берег и бросился к своей находке. Хорошо, что на Ахеле осталась часть одежды и он мог не бояться быть опозоренным, встретившись со случайным путником.

«Лицо» теперь воспринималось таким необычным, что Ахель ожидал чего угодно. Однако ничего удивительного в те мгновения, пока он поднимал «маску», не произошло. Ахель стал осматривать твёрдый, но покрытый слизью предмет. Что-то было не так. Такой вывод можно сделать, даже не принимая во внимание неправильные глаза и рот. Мало ли что вырезают на масках! Что-то не так было с самим корпусом этого странного предмета. Усталость и растерянность мешали Ахелю понять то очевидное, что ясно говорило: перед ним никакая не маска. Вновь и вновь изучая огромный рот без губ и каплевидные глаза, Ахель пытался понять, что же не так. Слизь? Да, это странно, но чувствовалось что-то ещё, и это что-то было в разы страннее. «Так, так, – подумал Ахель, – что же такое? Глаза раскрыты. Голубые радужки обрамляли узкие зрачки. Рот закрыт. Что же не так?!»

Ахель перевернул предмет, чтобы изучить его обратную сторону. Только теперь мысль сверкнула в его мозгу: у масок не бывает глаз. Вместо них оставляют дырки, чтобы люди, надевшие эти маски, могли видеть. А с глазами на маске они не смогли бы ориентироваться в пространстве. «Может, это маска для слепых? – предположил Ахель. – Они ведь тоже участвуют в праздниках. В принципе, это удобно. Только вот…»

Только эта маска не могла налезть ни на чью голову: с обратной стороны поверхность была совершенно плоской, хотя должна была быть вогнутой. Эту маску просто нельзя было надеть. Да и как дышать в ней, если нет дырок для носа? Внезапно Ахель почувствовал щекотку в руках и от испуга выронил предмет из рук. Он даже подумал, что слизь ядовита. Лицо стукнулось о берег и удивило Ахеля окончательно. Перевернувшись глазами вверх, оно поползло по траве вдоль берега. Ахель даже перестал дышать от волнения и страха, но пригляделся: по периметру лица помещались десятки жучьих ножек. Перебирая ими, лицо двигалось. Сами же глаза и рот были чем-то вроде панциря.

– Это что, насекомое? – встрепенулся Ахель.

Он специально приехал в селение, располагавшееся у кромки дремучего леса, чтобы увидеть и захватить какое-нибудь странное существо из тех, что порой попадались в подобных местах. Как правило, их только мельком видели, а ловили крайне редко. Никто из этих диковинных существ не выживал.

– Неужели я нашёл? – прошептал Ахель. – Не верю!

Тем временем лицо уползало. Ахель понял, что сейчас оно скроется окончательно, ведь под деревом рядом находилась чья-то нора, и как раз к норе это существо и направлялось. Вдруг там ход, и, скрывшись внутри, существо будет потеряно для него навсегда. Тогда тайна сохранится. Никто не развеет её и не положит конец загадке этих животных. Счастливчики только видели их мельком, вдалеке, да и то только раз в жизни. Ахель уподобился самым везучим из них и смог потрогать диковинное существо, но неужели оно вырвалось из его рук навсегда? Второй возможности не будет; даже первая даётся далеко не всем. А ведь Ахель не просто засёк существо и приблизился к нему. Он засёк живое существо. Он мог быть первым, кто принесёт не скелет, не тушку, а полноценный экземпляр. Это было выше всех мечтаний. Любопытство подскочило до небес, а тщеславие сверх того добавило свои пять копеек.

Первое, что хотел сделать Ахель, – это устремиться вдогонку. Но вот беда: близость норы и скорость, с которой существо перебирало своими бесчисленными лапками, не позволяли Ахелю покрыть и половины расстояния. Начать преследовать было равнозначно проигрышу.

Таких животных было мало. Вреда они никому не причиняли. Учёные раньше интересовались ими, но не сильно, так как изучать было по большому счёту нечего. Да и могла ли быть от них польза, от этих животных? Кто знает. Ахель, как бы там ни было, уже не мог отпустить это лицо восвояси. Даже если бы ему сказали, что это животное бесполезно для людей и полностью безвредно, что не надо мучиться из-за него и что его надо просто отпустить, – Ахель бы не послушался. Побег существа он мог теперь воспринимать только как личное оскорбление и как едкий плевок в самую глубинную часть души.

До норы оставалось меньше метра.

– Стой! – крикнул Ахель, спугнув птиц с ближайших деревьев.

Он бешеным взглядом посмотрел под ноги в поисках камня – и нашёл. Под ногами находился только один большой камень, а значит, имелась только одна попытка. Мигом подняв камень, Ахель размахнулся и бросил его прямо в убегающее создание. Когда до входа в нору беглецу оставалось меньше десятка сантиметров, камень с треском упал на лицо странного создания. Ахель решил, что травма несовместима с жизнью, но безумная мысль пронеслась у него в голове: «Оно ещё живое! Оно сейчас уйдёт!!!»

Бросившись к остановившемуся лицу, Ахель поднял его. Лапки были сломаны, глаза моргали, рот был искривлён от боли. Ахель потащил лицо к водоёму, чтобы утопить. Он так нервничал, что и не подумал о плавательных способностях лица. Но вот чего Ахель совсем не ожидал, так это того, что лицо заговорит с ним.

– Наблюдатели, – процедило оно полным боли голосом. Звуки издавались с треском и шипением. – Наблюдатели не умеют дышать под водой!

Ахель не стал вникать, кто такие наблюдатели. Он был слишком испуган для каких-либо разговоров. Собеседников стоит всё-таки выбирать тщательно, чтобы чувствовать себя раскованно с ними. В этой ситуации ум Ахеля помутнел. Логику он бросил куда подальше в закоулки сознания. Было не до неё. Будь он в адекватном состоянии, он прислушался бы к существу. Ещё бы, ведь в подобном разговоре можно получить важные сведения. Да и жалость, которая заставила бы его усомниться в правильности поступка, сейчас словно выключилась. Всё-таки крайне тяжело жалеть того, к кому мы испытываем дичайший страх. Жалость, как говорят, следует проявлять ко всем, но вот попробуйте перейти от слов к действию! Допустим, перед вами жуткое лицо с обвисшими жучьими ножками по периметру. Глаза моргают и смотрят прямо на вас, рот корчится в попытках крикнуть нечто страшное. И всё это не сон, а происходит на самом деле. Это существо вы держите прямо в руках, и единственное, что могло бы вас успокоить, – это надежда на то, что вы умнее его и, соответственно, можете одержать верх. Надежда слабая, ведь и змея глупее человека, но побеждает в схватке.

И вдруг это нечто произносит пугающим тоном слова. Значит, оно разумное и может сделать нечто ужасное! При этом ясно, что существо страдает: от удара у него переломаны все лапки и повреждено лицо. Оно не угрожает, а только умоляет о спасении. Казалось бы, жалость должна рваться из сердца наружу, но нет. Ей тут и не пахнет: всё заполнил страх. Вот где истинная проверка на благородство! Легко говорить, что все достойны жалости, а вот попробуй – пожалей такое создание. Сможешь – станешь великим человеком, даже если никто тебя таким не признает, а не сможешь… Что ж, будешь простым обывателем.

– Наблюдатели не дышат под водой! – умоляюще проскрипело существо, разевая рот. – Мы не можем этого делать!

Почему оно не крикнет просто «отпусти»? Видимо, у этих животных совсем иная психология. Ахель, испугавшись окончательно, погрузил существо в воду. Оно успело сказать:

– За вами придут! За Наблюдателями всегда прихо… – Вода наполнила огромный рот, и существо не могло больше ничего говорить. Оно только булькало.

«Кто за мной придёт? Такие же твари, как ты? – испуганно думал Ахель. – И кто это „мы“? Я же здесь совсем один. Что же делать?! Да и как кто-то узнает про мой поступок? Эта тварь никому ничего не скажет. Но что же делать?» Наконец одна здравая мысль продралась сквозь колючки страха и, вся исколотая, шепнула Ахелю: «Спроси у него об этом!»

Ахель вытащил лицо на сушу. Оно судорожно хватало ртом воздух.

– Кто ты? – задал вопрос Ахель. – Говори! Кто за мной придёт?! Ответь!

Лицо молчало и всеми силами пыталось дышать, но внутри у него слышалось только бульканье воды из реки. Ахель перевернул страдальца и похлопал по тому, что можно было считать затылком. Вода не выливалась. Тогда Ахель ударил сильнее, и изо рта существа выплеснулась вязкая жижа. В испуге Ахель отшатнулся, уронив лицо на землю в эту самую жижу. Любопытство и чувство неизвестности, которое давило на него и которое он мог устранить, пообщавшись с существом, заставляли его остаться на месте, несмотря на желание убежать отсюда как можно быстрее.

Поднимать лицо из жижи не хотелось, так как она могла быть ядовитой. Ахель судорожно схватил ведро для ловли рыбы, наполнил его водой из реки и выплеснул на существо, чтобы смыть слизь. Вместе со слизью под напором воды смыло и лицо. Поскольку оно лежало около реки, то свалилось прямо в воду.

– Нет, не надо! – крикнул Ахель и нырнул вслед за лицом.

Хотя несколько минут назад лицо отлично держалось на плаву, теперь оно пошло на дно. Впрочем, в воде оно пробыло считаные секунды, так как Ахель подхватил его и, положив на берег, тут же покинул реку. Боясь, что лицо опять наглоталось воды, он вновь постучал по задней его части. Изо рта полилась чистая вода, что немного обрадовало Ахеля.

– Ну вот и прекрасно, – отметил он. – Теперь поговорим. – Он перевернул лицо глазами к себе и положил его на траву, придерживая рукой, чтобы оно не вздумало убежать. – Итак, кто такие наблюдатели? Ну же, отвечай!

Лицо хранило молчание. Внезапно глаза стали затягиваться плёнкой. Рот ослаб и немного растёкся. Будь Ахель не так напуган, он посчитал бы себя жутким садистом и корил бы себя за подобное зверство. Но он только сидел и пытался понять, что же с ним сейчас произошло.

Таинственный Наблюдатель погиб.

Часть вторая

Световое облако

Глава 1. Метаморфозы

Прошло несколько дней. Гарп не придумал ничего лучше, чем начать рассказывать про Ахеля смешные истории, в которых пересказывал на разные лады свою поездку с ним на платформе. История с каждым пересказом всё больше отдалялась от истины. Теперь Ахель получался мямлей с большой буквы, а Гарп возвышался над ним суровым гигантом, который может сделать с ним всё что угодно. Тот, кто не может сделать ничего в жизни, помещает себя в различные истории, в которых и становится самым лучшим действующим лицом.

Самым обсосанным моментом рассказа, конечно же, было то место, когда Ахель чуть ли не клялся уехать из селения. Это казалось сельчанам особенно смешным, потому что Ахель так никуда и не поехал. Этот шаг с его стороны, который делал из него посмешище, был вполне обдуман. Дело в том, что Ахель просто не мог позволить себе уехать, найдя того, кого он условно стал называть Наблюдателем. Пусть существо и погибло, причём погибло в страданиях, и не могло уже поведать ничего интересного, Ахель не отчаивался. Ведь он приехал в глушь только с одной целью: найти этих существ; найти хотя бы одно существо!

Но невозможно удовлетвориться тем, что мы имеем. Это удаётся только единицам, и Ахель, при всей своей душевной возвышенности, не относился к числу таких людей. Его возвышенность, впрочем, выражалась только в высоких вкусах и системе ценностей, но всё это не выходило за пределы мыслей в область поступков. Так или иначе, он твёрдо решил поймать ещё несколько существ. Затея только казалась глупой. Ведь Наблюдатель перед смертью предостерёг (а точнее, напугал) Ахеля, сообщив, что за ним придут. За Наблюдателями всегда приходят.

Кто же придёт? Уж явно не люди! Придут такие же создания. Только вот кто кого победит? Пчелы жалят всем ульем, но скорее они все вымрут, потеряв жала, чем убьют человека. Если он не аллергик, конечно.

Ахель рассудил, что за такой крохой вряд ли явится нечто большое и сильное, а если явится, то ведь Ахель живёт не в самом крайнем доме. Сперва незваных гостей заметят соседи. Да и потом, Ахель имел при себе двуствольное ружьё и нож, а две большие пули и острое лезвие могут остановить почти любого противника. В общем, Ахель решил подождать несколько дней. Ему казалось, что вот-вот за ним явятся таинственные существа. Эта мысль и пугала, и очаровывала. Самым безопасным было уехать. Хотя кто знает, может, эти твари и в городе его настигнут? Вдруг они пророют под полями тумана подземный ход и вылезут прямо из-под асфальтовой кладки? От таких мыслей становилось совсем страшно.

Ахель совсем забросил рыболовство, потому что это ему не было нужно и потому что он хотел уехать уже на днях. Пока что он решил освежевать находку, так как возможностей законсервировать её у него не имелось. А вот кожа начинала портиться. В конце концов, скелет, а точнее, череп – тоже отличный трофей. К тому же кожа портилась и слезала просто не по дням, а по часам. Тут-то и пригодился охотничий нож, который, как оказалось, успел порядком затупиться. Наточив его, Ахель, как мог, снял остатки кожи с кости. Жучьи ножки отлетели и рассыпались, потому что Ахель не мог грамотно их обработать. К тому же часть из них и так была повреждена камнем. Ахелю было жалко Наблюдателя. Себя же он корил за подобное зверство.

И всё-таки за кем же этот Наблюдатель наблюдал? Ахель боялся, как бы не за ним самим, но эта мысль казалась ему бредовой, хотя и страшной. За пару дней череп сильно уменьшился в размерах. При этом из него продолжала сочиться слизь. Ахель предполагал, что слизь – это и есть размякшие части кости. Он знал, что у головастиков хвост исчезает, потому что каждая клетка хвоста начинает саморазрушаться под действием химических реакций. Видимо, тут было что-то подобное. Больше всего он боялся, что находка так и исчезнет, оставив после себя лишь лужицу. Довезти её до города он не мог из-за быстрого её самоуничтожения.

Череп при этом не ломался, не трескался. Он просто становился меньше и мокрее, отлично сохраняя форму. Видимо, происходящие там на клеточном уровне процессы были куда сложнее, чем казалось на первый взгляд. Эта мысль успокаивала Ахеля: природа не стала бы так мудрить только для разрушения вещества. Значит, череп не исчезнет полностью.

Действительно, через пять дней череп перестал уменьшаться и выделять слизь. Теперь он был настолько мал, что мог умещаться в кулаке. Каплевидные глазные отверстия и кривой рот отлично сохранились, как и выемки для лапок по краям. Однажды Ахель разглядывал его всю ночь, меняя освещение и используя разные лупы. Это ничего не дало, кроме желания спать. И вот, когда это желание стало довольно сильным, в дверь кто-то постучал. Это был не интеллигентный стук сродни покашливанию. Нет, кто-то стучал с силой, и в этой силе чувствовался гнев.

Недолго думая, Ахель сунул уже чистый и сухой череп в карман, чтобы никто не выкрал важную находку, и прислушался. Стук повторился громче и словно бы ещё злее. Ахель погасил керосиновую лампу и взял со стены двустволку. Сначала он хотел крикнуть: «Кто там?!» – но затаился, стоя напротив двери. Пусть думают, что никого нет. Сельские жители не станут ломать дверь без крайне веской причины, так ведь? То, что он не ловил рыбу несколько дней, веской причиной, по мнению Ахеля, не являлось.

В следующую секунду дверь с хрустом вылетела из петель.

Глава 2. Одиннадцать в квадрате

– И ты тут? – послышался гневный голос сельчанина, выломавшего дверь. Затем он заметил ружьё в руках Ахеля, и его гнев невольно поутих. – Да ладно тебе, ладно, – уже спокойнее проговорил сельчанин и на всякий случай приподнял руки кверху, показывая, что они пусты. – Ружьё-то убери. Сумасшедший, честное слово! – сказал он несколько тише.

– Они пришли, да? – поинтересовался Ахель, в шоке от нежданного визита человека, которого он знал лишь очень отдалённо, замечая его на скучных общих собраниях.

– Кто «они»? – удивился пришедший. – Я пришёл один. Зачем же посылать много людей? Да опусти ты ружьё, я же свой.

Ахель успокоился. Всё-таки перед ним стоял человек, а не тайное порождение природы. Череп в кармане словно налился тяжестью.

– Свой-то ты, может, и свой, а дверь выломал, – отметил он. Держать ружьё поднятым смысла особенно не было. Поставив двустволку на предохранитель, Ахель прислонил её к стене. – Что тебе от меня нужно? Зачем дверь выломал?

– Ты меня очень разозлил, – гораздо смелее сказал незваный гость и без разрешения приблизился к Ахелю на несколько шагов. – Староста возмущён. Ты несколько дней не приходишь ловить рыбу. Твои килограммы приходится добирать другим рыболовам и, соответственно, меньше оставлять себе в качестве прибыли. Это всех раздражает. Я стучу, а ты не отзываешься. Вот я и выломал дверь.

От таких грубых мыслей и порядков Ахеля вновь передёрнуло. «Навязывают заниматься ненавистным делом!» – с горечью подумал он. Как всегда в таких случаях, внутри вскипела бессильная злоба. Предпочитая кулачным боям словесные дуэли, потому что они гуманнее, ведь если и оставляют травмы, то только в виде прикушенного языка, Ахель решил поспорить с чужаком. К тому же драться без слов могут и животные.

– А дверь кто чинить будет?! – возмущённо спросил он.

– Сам и починишь. Не будешь же ты просить об одолжении комитет селения. Они тебя отправят назад за твои долги.

– То есть можно делать со мной всё что угодно, по-твоему, а?

– Выходит, что так. Так и Гарп говорил.

– Я очень рад, – процедил Ахель, придавая слову «рад» столько сарказма, сколько вообще было возможно вставить в оптимистичное слово «рад», – что эталоном нравственности и культуры является мнение Гарпа, но всё же: оглянись вокруг!