скачать книгу бесплатно
– Да, при Брауне такого не было.
– С другой стороны, если поймали, значит, всё работает. Недовольство будет, конечно. Да оно всегда есть, даже если ты всё отлично делаешь.
– Прямо как у моего деда, – с усмешкой сказал Хегли.
– А чего ты пришёл-то сюда? Сигнал тревоги был, все общественные места закрыты на сегодня. Иди домой, отоспись.
Но Хегли не сдвинулся с места. Он откинул голову в бок и положил на холодную кирпичную стену, упёршись рогами в небольшой округлый навес над скамьёй. Пытался сделать глоток воздуха, который отказывался заходить в глотку антилопы. Взгляд упал на мрачную точку, не отрывался от неё. Кончики пальцев задрожали, а лёгкие поддержали их стремление бояться и переживать.
Вспоминался Шмель – задорный и отважный парень, который больше всего в своей работе любил взрывы и пиротехнику. Его костюм в чёрно-жёлтую полосу, выкрашенный дорогим колером, у многих вызывал улыбку… ровно до тех пор, пока «Грозный и непоколебимый диверсант не приходил к ним. От его фитиля погибло немало неприятеля, а многие не совершённые им взрывы зачастую приписывали ему. Но его работа была редкой, порой вынужденной – заметить огромного носорога с рюкзаком взрывчатки было проще, чем худого и юркого Грома или крепкого, но быстрого Альфу. Однако Шмель крепко держал на роге пятую позицию «Критерия» и славился, как самый стабильный из всех диверсантов.
Они с Хегли часто общались на точках. Носорог знал сотни интересных историй, каждый раз рассказывал новую и никогда не повторялся. Он был душой компании, самым заметным и открытым среди множества замкнутых диверсантов.
К ресторану подошёл Хью и, не став отрывать друга от горьких мыслей, присел рядом. Шерсть на его голове торчала по всем сторонам компаса, левый глаз чуть покраснел, проколотая шипом ладонь туго перебинтована.
– Ещё один, – Хегли услышал недовольный голос шефа. – Что с вами происходит по ночам? Первый уснул прямо сидя на скамейке, второго будто в луже топили до утра.
– Всё нормально, – сонно отозвался Хью и толкнул двумя руками друга. Тот, медленно повернув голову, пробормотал что-то невнятное и отвернулся. – Нам бы выходной, выспаться.
– Сегодня и так нерабочий день. Завтра чтобы оба были в ресторане вовремя.
– А у меня завтра выходной, – сказал Хегли, напоминая не только начальнику, но и самому себя.
– Скажешь это администратору, когда он из отпуска выйдет.
Лабрадор подтянул антилопу вверх, поднимая со скамьи. Рогатого одолевало чувство неизбежной гибели, словно за ним должны вот-вот прийти, но несколько ночей подряд без полноценного сна высосали из импалы все силы. Он мог стоять на ногах и идти, мог воспринимать слова окружающих и запоминать их; не было возможности думать, хотя крушащий всё на своём пути потом воспоминаний прочно засел в голове Фланнагана.
Невообразимое состояние усталости слилось с желанием прожить день с пользой. Дома Хегли выспался к обеду, после выпил пару чашек крепкого чая, который давно не радовал своим терпким ароматом гостей. Сонливость ушла, оставив вместо себя слабость и ленивость. Хотелось лечь на кровати, уставиться в потолок и забыться в странных мечтах. Но парень решил действовать, решил немедленно приступить к своим обязанностям диверсанта.
Тень не взял телефон, хотя, как думал Хегли, он не выпускал его из рук, всегда находят в курсе последних событий. Номеров других координаторов не должно было быть у сторонних диверсантов. Единственный контакт, который мог раздобыть Фланнаган, – контакт Ярвинен у Дорен. Девушка была огорчена вчерашним поведением лабрадора и решила высказаться его лучшему другу, в красках описывая каждое действие Хью, каждое его слово. За терпеливым молчанием Хегли прошло двадцать минут, чтобы услышать одиннадцать цифр.
Импала не решался позвонить тигрице, уговаривал сам себя сделать шаг вперёд. Чувство долга перебороло стеснительность.
Надоедливые гудки, казалось, длившиеся вечность, сменялись зловещей тишиной и обратно. Фланнаган старался продумать разговор, старался подобрать наиболее точные реплики, но голос Мишель в раз заставил парня забыть даже о приветствии и впасть в ступор на несколько секунд.
– Алло? – повторила девушка. – Вы меня слышите?
– Ээ… да, я тебя слышу. Привет, – нашёл нужное слово Хегли. Он присел на кровать, волнительно сжав пальцы в кулак и переминая их между собой. – Это Хегли. Я тут записал твой номерок и решил позвонить.
– Спасибо, – печальная интонация саблезубой и постоянные всхлипы в трубку сразу задали монотонный темп разговора. – Если честно, ты не вовремя. Я сейчас на похоронах и не могу говорить. Что ты хотел?
– Я хотел увидеться с тобой. Но у тебя, наверное, нет настроения общаться.
– Нет, что ты, я буду рада поговорить с тобой. Тем более, мне некому всё рассказать. А очень хочется. Я сойду с ума, если не поговорю с кем-нибудь.
– А Дорен?
– У неё своя большая проблема, не стоит её нагружать своей, – Мишель замолчала на пару секунд и продолжила. – Думаю, я заеду за тобой через полчаса. Скажи свой адрес.
Поспешные слова могли бы сыграть с Хегли злую шутку – он это понимал. Парень наигранно закашлял, выдавливая из себя хрип и попутно стараясь обдумать свой ответ. Ему не хотелось указывать свои координаты врагу, но и говорить чужие тоже было рискованно – девушка могла бы проверить информацию и заподозрить неладное со стороны знакомого. Было принято решение на основе третьего варианта.
– Я буду у старого фонтана на площади Зелёного мыса.
– Хорошо. Увидимся.
Закончив разговор, Фланнаган тяжело выдохнул. Ему не представлялось общение с девушкой, которая на тот момент буквально стояла на кладбище в чёрной шляпе и оплакивала потерю товарища, подчинённого. Но это был неистовый шанс укрепить их отношения. Мишель могла выговориться Хегли, показать своё доверие, а если парень выслушал и успокоил бы её, то эффект мог стать ярче и заметней.
Не хотелось наживать доверие на чужом горе, но импала тактически оценил выигрыш с невероятно высоким коэффициентом и решил использовать выпавшую на карту удачи возможность сполна.
Площадь у старого фонтана никогда со дня открытия не пустовала так, как было в тот день. Десяток зверей восседал на скамьях по разным сторонам, парочка уединилась на мраморном бортике фонтана. Хегли осмотрел невзрачную площадь. Множество мелких серых плиточек разных оттенков объединились в единую композицию, образовали собой символ Центра – мудрый и величественный дуб в кольце всевластия и покорности. Посреди площади возвышался небольшой округлый фонтан, обременённый старомодным орнаментом. Вода, не чищенная, вероятно, со дня открытия, имела зеленоватый цвет и прятала под собой монеты мелкого номинала, которые частенько пропадали в прохудившихся карманах. Казалось, площадь должна была украшать мрачный и нелепый район, но она слилась со всеобщей серостью и утеряла предназначение.
Хегли опробовал на ощупь воду и присел на край фонтана. Проезжая часть находилась в десяти метрах и была огорожена металлическими столбиками с крепкой цепью на них – Фланнаган не отрывал взгляда от дороги, по которой ежесекундно проносилась новая машина.
Мишель обещала подъехать через полчаса, но парень ожидал девушку более часа. На заданиях ему часто приходилось ждать всю ночь в обездвиженном состоянии без лишнего отвода глаз, ожидая появление жертвы. Он многих превосходил в терпеливости и пунктуальности, а так хотелось, чтобы каждый стал жить не по часам – по минутам. Его лучший друг постоянно опаздывал на работу, Молния частенько заставляла своего парня ждать и к компании присоединилась Ярвинен, у которой была железобетонная причина для опоздания.
У обочины остановился дорогостоящий кабриолет серебристого матового цвета, съехавший с конвейера престижнейшего завода страны. Плавно изогнутый кузов наряду с неоновыми фарами и изящным вырезом на капоте моментально обратили на себя внимание всех зверей на площади, жадно поедающих взглядом автомобиль. С водительского места на тротуар сошла тигрица, облачённая в длинное чёрное платье, шляпу с вуалью и солнцезащитные очки, которые выполняли другую защищающую функцию.
Звери онемели от удивления, когда мощная и роковая девушка подошла к своей полной противоположности и крепко обняла, не отпуская стесняющегося антилопу. В объятиях они простояли с четверть минуты: Мишель постепенно отходила от посещённого ей траурного мероприятия, наслаждаясь теплом живой, дорогой ей души, а у Хегли не было выбора. Признаться, ему телесный контакт нравился даже больше, чем девушке. Он любил обниматься, зажимать длинными руками друзей, которые неохотно шли на это. А Ярвинен, можно сказать, напросилась сама.
– Куда поедем? – тихо спросила она, отпустив тело импалы и оставив только ладонь на его плече.
– Я безынициативен, – напомнил саблезубой парень. Он незаметно оглядывал смущающих его зверей.
– Точно, я и забыла. Но, может, у тебя есть предложения.
– Ты голодна? Мы могли бы сходить в кафе или ресторан.
– Не могли бы – всё закрыто до завтрашнего дня. Но мне действительно не помешало бы поесть хоть раз за сегодняшний день.
– Тогда… – Хегли начал искать достойную идею, чтобы угодить девушке. Их объятия сильно разжалобили его, и парню захотелось сделать девушке что-нибудь приятное, исполнить её небольшое желание, – я могу сам тебя накормить. Поехали ко мне?
– Ты ведь нарочно пришёл сюда, не сказал свой адрес, потому что не хочешь пускать меня в свою квартиру.
– Нууу… – протянул он.
– И я знаю почему. Ты хочешь произвести на меня хорошее впечатление, а у тебя, наверное, носки валяются, бардак полный. Думаешь, что меня отпугнёт твоя неряшливость, – Мишель опустила ладонь до локтя, аккуратно прихватив Хегли, и повела парня к машине. – Для этого ведь и нужна женская рука, чтобы превратить своего мужчину в опрятного и чистоплотного самца. Но это немного нелогично.
– Почему?
– Потому что каждый опрятный самец выглядит более привлекательно. На него будут смотреть другие женщины. Получается, мы сами создаём себе проблему.
– Тогда в следующий раз не буду мыться три недели, чтобы никакая другая девушка на меня не посмотрела. Забуду про утюг и щётку для шерсти.
– Мне нравится твоя верность моему вниманию, но не надо всё принимать настолько серьёзно.
Хегли постепенно стал приходить в себя – его привело в чувство слово верность, которое ассоциировалось исключительно с Молнией и «Грозой». Вспомнив про девушку, питавшую искреннее чувство любви к нему, он отказался от встречных любезностей в адрес тигрицы. Но его не менее любимая группировка требовала обратного, нуждалась в обольщении прокурора, в полной власти над её чувствами.
Ловкое маневрирование Фланнагана могло обеспечить ему достойное количество плюсов в отношениях с Ярвинен. Импала галантно открыл дверь автомобиля перед ней и аккуратно усадил на нежно-кремовое сидение. Впрочем, Хегли не притворялся, показывая себя исключительно в роли джентльмена пусть и в не совсем подходящем виде, – ему хотелось проявить свои наполненные романтикой качества, но Молния была слишком холодна к повышенной заботе со стороны парня и не нуждалась в помощи. Мишель же была доступна для этого, открыта.
Присев в дорогой салон, антилопа оглядел всё, за что только ухватывался его впечатлённый взгляд. Панель, наполненная изяществом и набором высококлассных функций, была вручную раскрашена водостойкой краской, зеркало заднего вида украшала небольшая хвойная веточка, облитая лаком.
Непреодолимая тяга роскоши заставляла Хегли окунуться в неё с рогами, но контроль и скромность вмиг усмирили незнакомое ощущение. Парень сжался в кресле, стараясь не делать лишних прикосновений и не выглядывать из машины, словно боясь излишества в своей бедной жизни. Ему никогда до этого не приходилось сливаться с богатством и не зря – ощущение не понравилось; не хотелось из-за перебора денег идеализировать разъевшуюся натуру, тем более, когда сие богатство принадлежало другому.
– У тебя… шикарная машина, – не мог не сказать Хегли.
– Подарил глава Бродбю за выполнение рабочей кампании. Он любитель разбрасываться государственными деньгами, но всё равно было приятно.
– Кого же ты там поймала? – из чистого интереса спросил Фланнаган, повернувшись корпусом к девушке.
– Мы договаривались, что не будем затягивать в отношения работу. Я ведь не спрашиваю про посетительниц, которые приходят, чтобы построить тебе глазки.
– Хах! Да, интересно! Жёны префектов, министров и бизнесменов специально приходят к нам в ресторан не поесть, не покрасоваться перед белым светом, а построить мне глазки!
– Причём здесь должности их мужей? – с искренним недоумением задала вопрос Мишель. Её взгляд, которым она прожгла импала, подсказывал парню, что девушка словно и не знала о социальном неравенстве. Вполне возможно, ведь она провела большую часть жизни в закрытой базе. – Будто они выше других зверей.
– А разве нет?
– Да, у их мужей есть высокопоставленные должности, но это не значит, что те, у кого нет высокого статуса, хуже.
– Ты даже не представляешь насколько правильно сейчас говоришь и насколько это правило не работает. Во все времена богатые брали в жёны богатых, в грош не ставили бедных. Короли женились на королевах, князья – на княжнах, а крестьяне – на крестьянках. Это сейчас уже стали выбирать себе… абы кого…
Договаривал Хегли с обидой на самого себя. Он любил оценивать ситуацию со стороны, осматривать чужие позиции. И становилось тошно, когда «абы кто», в настоящей жизни не представлявший из себя практически ничего, сидел рядом с той, что могла смотреть на каждого в городе с высоты птичьего полёта, как на пылинки. Отвращение к своей ничтожности сковывало парня, и без того прикованного цепями смущения.
При всём своём желании Фланнаган не мог позволить себе гардероб стильных и дорогих вещей, даже обновление старой одежды происходило крайне редко. Все заработанные деньги уходили на отдельную квартиру и обучение, которое он давно забросил и приходил лишь к сессиям. Еды Хегли покупал раз в пару недель на определённую сумму, никогда не превышая её, изредка занижая, и старался растягивать запас продовольствия на более продолжительное время. До работы ходил пешком, не распылялся на автобусы, метро и такси. Родители могли бы обеспечить его всем, но сложности взаимоотношений двух стран давно перешли все ограничительные линии и дошли до экономических запретов. Но бедная жизнь не смущала антилопу – парень считал, что трудности в молодости закалят мягкий сплав и в будущем станет легче.
Мишель жила на другом полюсе. Нельзя сказать, что в Академии жилось просто, но каждый был полностью обеспечен до своего выпуска, у каждого за спиной стоял богатый родственник, который поддерживал своё чадо, каждому был дан путь в светлое будущее. Уверенность имела баснословную цену. Что уж там говорить об остальном?
Телефон девушки закричал от звонка. Постоянные вызовы – и днём, и ночью – не оставляли тигрице ни единого спокойного часа. Её разговор был строгим, полным профессионализма и быстрым – ей хватило десяти секунд, чтобы услышать указания от комиссара.
– Слушай, – бодро сказала девушка, – давай мы на пару минут заедем ко мне на работу? Мне нужно всего лишь подписать кое-какие бумаги, и мы сразу же уедем. Договорились?
Медленно повернувшаяся в сторону Мишель голова Хегли сосредоточила в себе оплот с отрицательным ответом. Ему снова начало казаться, что девушка хочет подвести врага ближе, теперь максимально близко, или, на крайний случай, психологически изнурить, обезобразить стойкость диверсанта и нанести контрольный удар. Мнительность Фланнагана и скептицизм никогда не давали ему покоя.
– Я думаю, ты согласишься. Не каждый день тебе обер-прокурор устраивает экскурсию по своему кабинету.
Пока задумчивый парень пытался заставить себя быть спокойным, девушка везла их прямиком к месту, над которым, по мнению Хегли, всегда сгущались чёрные тучи, стены были политы кровью, что после вытирали слезами.
Огромное здание высотой с два тополя непреступной крепостью стояло в самом центре города. Это важнейшее сооружение сочетало в себе гордость прошлого – нерушимые бетонные стены и поддерживающие их колонны из полиуретана. Небеса пронзали многочисленные неширокие башни с бронзовыми пиками и флагами Центрального Союза: самая высокая из башен была удостоена честь держать позолоченный дуб весом более тридцати килограмм.
Префектура казалось простой по строению, не имеющей лишнего повода любоваться строением. Её построили за считанные месяцы после приказа президента, которому срочно понадобилось обогнать коллегу с Севера-Запада по количеству стратегических сооружений. Но обделённое красотой здание всё равно стало самой важной достопримечательностью города.
Хегли практически слился с креслом, когда автомобиль Мишель преодолел арку и въехал к главной площади города. Префектура отталкивала от себя враждебное тело, которое неумолимо приближалось. Сердце задрожало при виде вселяющего страх караула, при виде апогея зла. Запуганный взгляд Фланнагана перешёл на девушку, которая бездушным манекеном сидела за рулём и не воспроизводила эмоций, но, заметив на её мордочке еле блеснувшую улыбку, ушёл в высоту, наполненную облаками и мутными прорезями голубого неба.
Парень старался пропустить мимо себя каждую секунду пребывания рядом с Префектурой. Пройдена парковка, пройден суровый контроль, который не хотел пускать чужака без письменного одобрения Ярвинен, пройдены коридоры, ведущие в судебную часть здания. В ней появились строгие и неподкупные звери в формах и погонах, на которых гордо блестели звёзды и полосы. Каждый приветствовал Мишель как начальника, как высшую инстанцию с кнутом в одной руке, и с пряником – в другой.
Её кабинет расположился в конце длинного коридора, наполненного отвращением к любому проявлению анархии. На тяжёлой деревянной двери гордо висела табличка с полным именем Ярвинен. Открыв проход в одно из самых святых мест Префектуры, Мишель сперва пропустила вперёд гостя, а уж потом, переглянувшись и обменявшись фразой со своим подчинённым, стоящим неподалёку, прошла сама.
Наполненный светом кабинет на пару мгновений заставил душу Хегли выпрыгнуть из тела и перенестись в пустоту. Это место не было наполнено отвращением к Пустыне или «Грозе», но само ощущение присутствия больно окликалось в голове.
Фланнаган стоял у входа, испуганно оглядывал каждый сантиметр. Для обер-прокурора кабинет был небольшим, даже маленьким: в него вместился крепкий двухъярусный стол бежевого оттенка, обставленный необходимыми органайзерами и заваленный горами бумаги и папками с делами, полный книгами шкаф схожего со столом цветом, на котором стояла парочка округлых кактусов. Сквозь жалюзи пытались найти себе продолжение солнечные лучи, аккуратно упавшие на ламинат. Хегли сразу приметил вешалку, как оружие в случае нападения Ярвинен – он понимал, что из Префектуры ему не удастся сбежать при любом раскладе, но всё равно мысленно прикидывал вес держателя вещей. У стены рядом со столом висела карта города, такая же, как и в одной из точек. В воздухе витал игривый аромат цитрусов, исходящий от плетёной корзины с фруктами за дверью. Длинный чуть потёртый диван располагался за шкафом.
– Проходи, чувствуй себя, как дома, – сказала Мишель и провела Хегли к дивану. Парень осторожно присел, повторно оглядев весь кабинет. – Это и есть самое безопасное место Центра.
– Я как-то не чувствую себя безопасным, – задумчиво отозвался Фланнаган и сразу же пожалел о том, что не зашил себе рот перед входом в здание. Он пытался сделать спокойнейший вид, на всякий случай закрыл глаза.
– Почему?
– Потому что… – пытавшийся найти оправдание импала сделал глубокий вдох, как экстренную паузу в период крайней необходимости, – я пару раз нарушал закон. Ничего серьёзного, конечно, – ему пришлось оправдываться за свои слова, – но всё равно… понимаешь?
– Нет, не понимаю. Я никогда не нарушала.
Мишель присела на своё рабочее место и, положив руку на стол, развернулась к парню. У неё был опечаленный взгляд, которым она старалась поднять веки антилопы.
– И что же ты делал?
– Бензин сливал с машин во дворе и колёса скручивал.
– Не делай так больше, пожалуйста. Я хоть и не занимаюсь такими мелкими делами, но, знай, лично отобью у тебя желание возвращаться к нарушениям закона.
– Не волнуйся так, – отмахнулся парень, стараясь доиграть роль до конца. – Это было очень давно и даже не в этой стране.
Девушка пересела с кресла на диван, отчего Хегли открыл глаза и немного отодвинулся от пересевшего зверя. Ему предстояло открыть их максимально широко, когда Ярвинен легла на спину и опустила голову на мягкий подлокотник.
Ничего не сказав, Мишель медленно закрыла слезящиеся глаза. Она словно впала в транс, не двигалась, дышала тихо и незаметно.
– Тебе плохо? – боязливо спросил импала
– Да, – кратко ответив, девушка клацнула зубами.
– Мне позвать кого-нибудь? У вас есть врач?
– Нет, не нужно никого звать. Просто поговори со мной.
– Ну, хорошо. О чём будем говорить?
– Мы, скорее всего, будем молчать. Потому что я не могу выбрать тему для разговора, а ты в третий раз скажешь, что в тебе нет инициативности.
– Если тебя что-то тревожит, просто выговорись. Знаю, у тебя на душе сейчас горечь от утраты, но не нужно нести её в себе. На то ведь и есть другие звери, чтобы говорить.
– Меня многое тревожит, – сказала Мишель и нервно сглотнула. – В Бродбю мы провели два года, и все остались живы. А здесь всего две недели – наше количество уменьшилось.
Разумеется, смерть сослуживца безжалостно разрывала душу девушки. Ярвинен никогда до этого не чувствовала настолько высокий напор в груди, в глазах, которые истекали слезами, никогда её разум не пленила орда вечного негатива, отсыпавшегося в глубинах.
– Если честно, мы с ним много конфликтовали, почти что враждовали. Он был недоволен, что им управляла самка, любил делать по-своему, не по установке, и некоторые наши планы срывались из-за него. Я не могла на него повлиять, а постоянно звать Иеронима, чтобы тот утихомирил моего подчинённого, не хотелось. И в очередной раз, когда он всё испортил, я в сердцах сказала ему, что не буду плакать на его похоронах… А теперь…
Мишель, закрыв мордочку руками, присела на край дивана. От неё исходили всхлипы, вздрагивания, прерывистое дыхание, которые подтверждали полное падение огромной каменной стены стойкости обер-прокурора.
– В жизни всякое бывает, – сказал антилопа и положил ладонь на плечо девушки. – Есть место и для грусти, и для злости. Не вечно же веселиться.
