Вернись

− Ты не ответила, − проявил он настойчивость.

− Нет, − неожиданно честно призналась подруга.

− Тогда зачем?

− Хороший способ бегства от одиночества, − с горечью сказала она. Серые глаза держали её словно под гипнозом.

− Варюш, одиночество вдвоем никто не отменял, − иронично заметил он.

− Тебе-то откуда это знать? – криво усмехнулась она.

− Известно. Мой тебе совет, подруга, − семь раз отмерь прежде, чем связать свою жизнь с другой. Сможешь ли ты быть с ним, любить его так, как он тебя любит? А он тебя любит безумно, страстно. Он такими глазами собственника на тебя смотрел, так бережно обнимал! Сможешь ли ты ответить тем же? – каждое сказанное им слово вновь поднимало волну сомнений.

− А ты смог? – тихий вопрос словно молния вспыхнул между ними, накаляя обстановку. Борис долго смотрел на неё, не решаясь ответить. Правда, как и ложь, могли разрушить существующую между ними ниточку доверия. Он боялся потерять связь с ней. Годы без неё были наполнены то ненавистью, то тоской, то равнодушием. Чувства сменяли друг друга. Его жена дарила ему любовь и нежность. Его ждал уютный дом и верная любящая семья. Однако он никогда не мог ответить тем же. Он был благодарен Марии Фернанде за всё, что она для него сделала, иногда ему даже казалось, что пословица «стерпится – слюбится» начинает работать. Однако Варвара, ворвавшаяся в его тихую, спокойную семейную жизнь, перевернула всё с ног на голову. Былые чувства выходили из потаённых уголков души, внося в укоренившийся быт искорки сомнений и непонимания происходящего. Он нуждался в Варе, но как в друге, не желая вновь окунаться в водоворот страстей. Несмотря на возраст, в ней сохранились и максимализм, и взбалмошность, и невероятный магнетизм. Очень опасное сочетание для совместной жизни. Тогда зачем он отговаривает её от свадьбы? Замужество бы только внесло безопасность в их общение.

− Ко мне стучатся. Извини, пора, − попрощался Борис, так и не ответив.

Варя кивнула, не желая ничего слушать. Его слова могли разрушить дружбу, а могли привести отношения на новый уровень, к которому они оба были не готовы.

− Свадьбе быть, − произнесла девушка, решительно закрыв крышку ноутбука.

Глава 11

За последующие два года Варя не раз возвращалась к этому разговору. Одиночество вдвоем, действительно, оказалось страшным испытанием. Теперь она бежала из Москвы чаще, набирая как можно больше туров. Лёва ругался, а жена ссылалась на отсутствие сотрудников в фирме. Он пытался запирать её в квартире, но поняв бесполезность своих действий, переходил к уговорам и мольбам. Варя бросала ключи соседу, который отпирал двери, и выпускал в очередной путь. В отместку за произошедшее девушка отключала телефон и запрещала секретарю говорить мужу, в каком направлении она уехала. Лёва рвал и метал в отсутствие жены. С приездом начинался конфетно-букетный период. Смуглянка уже не могла его ненавидеть, и вопрос с разводом отпадал сам собой. Жалея мужа, она продолжала жить с ним и прощать очередные приступы ревности. Во время вечеринки или банкета ей приходилось ходить только рядом с Лёвой, внимательно слушая и улыбаясь.

Поездки в Испанию сопровождались бесконечными сообщениями мужа. Он писал о своих чувствах, желал доброго пути, интересовался её состоянием. Варя обычно читала их утром или перед сном все вместе, не желая портить отрыв от семейного очага. В стране солнца она наполнялась грустной радостью. Её задумчивая улыбка, невнимательность пугали своей непохожестью на обычную неуравновешенную Варвару. Дома Лёва прослушивал все вечерние разговоры, поэтому общение с Борисом было перенесено на дневное время.

Она научилась сносно готовить, прибираться так, как хотел муж. Вечерами она встречала его улыбкой. Самыми страшными были ночи. В её мыслях витал Борис. Она боялась прошептать его имя во время занятий любовью или во сне. В результате после полугода совместной жизни бессонница стала ее постоянной спутницей вместе с мучительными мыслями и обострившееся одиночество. Варвара мечтала хоть с кем-нибудь поделиться своими размышлениями, понятыми и прочувствованными. Тема Лёвы была под запретом и для Егора, и для Бориса. Вероника восторгалась её мужем, предлагая забыть о прошлом. Она всё больше говорила о детях, о том, что ребенок поможет ей остепениться и по-новому взглянуть на семейную жизнь. Варвару радовали отношения между тётей и Евгением, но в изменения отношений с Лёвой совершенно не верилось.

Зато Марина Сергеевна была единственным человеком, который слушал её без осуждения. Она, трепетно переживающая за сына, осуждая предательство родине и недостаток заботы с его стороны, очень лояльно относилась к московской гостье. Мечтая соединить Бореньку и Варюшу, женщина сердечно принимала её, снабжая съестными припасами и принимая дорогие подарки, которые были бы неприемлемы даже от сына. Ей не хотелось обижать полюбившуюся девушку ничем. Марина Сергеевна делилась собственными заботами, ненавязчиво обучая кулинарному искусству, хозяйственным заботам. Варино восхищение и сердечность действовали как бальзам.

Приехавшая Варвара заметила необычную для пожилой женщины бледность. Марина Сергеевна пожаловалась на невнимание терапевта. После долгих обсуждений мать Бориса согласилась на поездку в областной медицинский центр в Костроме. Два дня они посещали разных специалистов, сдавали какие-то анализы, делали УЗИ. Варя с удивлением отмечала, как разительно отличается платная медицина от бесплатной: внимание к пациентам, быстрота реагирования, количество выписанных лекарств и найденных болячек. Девушка сделала ксерокопии документов, желая проконсультировать с московским специалистом. Все необходимые медикаменты были выкуплены, составлен график их приема. Девушка нашла медсестру, которая будет приходить и делать уколы, и заплатила ей за полный курс, чтобы Марина Сергеевна даже не вздумала отказаться от лечения в целях экономии средств.

Лёва, конечно, проявил недовольство затянувшейся поездкой к родственникам, но, отметив Варин обеспокоенный голос, от выяснения отношений отказался. Ему хотелось познакомиться с таинственными людьми, но жена на любые попытки реагировала отрицательно, считая, что достаточно общения с семьей Вероники. Тётя относилась к нему очень тепло, защищая перед племянницей. Ему импонировала её собранность и сдержанность. Жена помощника депутата должна быть такой. Он мечтал слепить схожий идеал из своей жены, указывая на недостатки, предлагая советы по исправлению. Однако Варвара только с усмешкой кивала и тяжело вздыхала:

− Мое перевоспитание просто невозможно!

Лёва жаловался Егору на Варино непослушание и вздорность. В ответ тот только разводил руки и вторил подруге:

− Варю перевоспитать невозможно.

Однако мужчина был уверен в обратном. Вода камень точит. Приучил же он её готовить, следить за порядком хотя бы в те моменты, пока она была в Москве. Значит, и остальному научит.

В течение месяца Варя посещала Испанию, жарившуюся в лучах июльского солнца, третий раз. Борис пропадал в бесконечных командировках, мешающих встрече. Зато Мария Фернанда звонила и приглашала в гости. Варвара проводила свободные вечера в обществе жены и дочери друга. Доверчивость Анхелики подкупала. Ей нравилось делать подарки для девочки, заплетать ей косички. Спокойная и правильная девочка на глазах превращалась в неугомонное создание при посещении парка аттракционов. Варвара каталась вместе с ней. Вместе они визжали, крепко цепляясь в металлические ручки. Мария Фернанда степенно вышагивала рядом и ожидала их, поглядывая несколько настороженно в сторону новой увеселительной машины. Смуглянка только посмеивалась над этими страхами.

Борис появился в последний вечер и предложил прокатиться за город, чтобы поговорить без свидетелей. Варя согласилась, желая отдохнуть от бесконечно стоящих около дверей туристов. В предыдущую ночь один из них настойчиво пытался узнать экскурсионную программу на следующий день. Варя отправила его спать, не открывая дверей. Утром, как обычно, его пришлось будить, приглашая сесть в автобус и отправиться в Барселону.

Прогулка по городу всегда создавала хорошее настроение, а работы Гауди вызывали восхищение у туристов. Многие из них хотели вернуться, чтобы полюбоваться не только на оригинальные формы, но и на игру света и цвета. Парк Güell начинался с волшебного дракона, украшенного цветной мозаикой. Окруженная каменными колоннами дорожка кажется настолько естественной, словно сама природа её возвела здесь. Многочисленные разноцветные лавочки так и приглашают остановиться и полюбоваться открывающей красотой. Спокойное созерцание позволяет остановить мгновение, затормозить безумное мерцание городской жизни.

Затем они продолжали движение к необычному сооружению, созданному по проекту Антонио Гауди. Он напоминает строение из черепов и костей. Поражает продуманность каждой детали, её формы и цвета. Варвара вдохновенно описывала жизнь и деятельность архитектора, вызывая интерес у слушающих. Часть из них обычно стремились посетить музей А. Гауди, завороженные рассказом. Другие скрывались в бесконечной веренице магазинчиков, стремясь купить как можно больше сувениров в последний день.

Варвара скрылась в тени парковых аллей, придаваясь невеселым мыслям. Последнее время настораживало состояние Вероники, которая достаточно сильно похудела. Тётя никогда не на что не жаловалась и сейчас старалась сохранить беспечный вид. Однако племянница верила ей всё меньше. Она чаще старалась бывать у Вероники, помогала нянчиться с племянницей, посещающей после гимназии бесконечные кружки. Варя смотрела на солнечные лучи, играющие на спинках лавочек, и испытывала ничем не обоснованную тревогу. Ей не хотелось возвращаться в Москву. Страшные предчувствия одолевали, мешая проникать окружающей красоте внутрь себя. С трудом поднявшись, она направилась к месту встречи. На удивление все пришли вовремя и ожидали только гида. Варвара улыбнулась.

Поднявшись в номер, она замерла перед зеркалом. Ощущение несчастья сковало всё внутри, затрудняя дыхание. Девушка поднесла руку к зеркалу, желая стереть затравленное выражение. Невесёлые мысли прервал звонок Бориса, пригласившего прогуляться по окрестностям города. Варвара, прихватив легкий пиджак, поспешила к машине. Необычное поведение друга настораживало. Букет, коробка конфет больше напоминали свидание, чем встречу старых друзей. Варя чувствовала себя загнанной в ловушку.

Рассуждения о погоде, родителях и московских буднях завершились простым будничным вопросом:

− Ты счастлива в браке?

Женщина вздрогнула как от удара током.

− Нет, − зачем-то призналась она.

− Почему?

Варя чувствовала себя загнанной в угол, как два года назад.

− Я не могу любить его так, как он любит меня.

Борис остановил машину на какой-то извилистой тропинке, ведущей вникуда в темноте ночи.

− Жалость, благодарность и стремление загладить свою вину любым способом. Знакомо? – мужской голос с горечью констатировал происходящее.

− Да. Я ему ни разу не изменила и в то же время кажусь себе предательницей, потому что думаю и мечтаю о другом, − продолжала откровенничать она, боясь произнесенных слов и не желая больше скрывать свои чувства.

− Одиночество вдвоем… Вы вместе и в то же время постоянно одиноки. Он пытается привязать тебя, а ты так и остаешься одна. Вы вместе в одной комнате, и все равно каждый сам по себе. Грустно, правда? – Борис развернулся к ней и осторожно прикоснулся к щеке. Варя вздрогнула, не ожидая нежного прикосновения и мечтая о нем.

− Правда, − согласилась она, завороженная страстным огоньком серых глаз.

− Особенно, если учесть, что два человека, одинокие в своих семьях, думают друг о друге, мечтают о встрече. Тысячи километров перестают быть помехой любви, − продолжал мужчина, ласково поглаживая её лицо, волосы. Кончики пальцев вспоминали былое и изучали вновь. Женщина замерла, боясь нарушить волшебство момента.

− Думают, − повторила она.

Борис крепко прижал её к себе.

− Если бы ты знала, как я скучаю по тебе, − с болью продолжал он.

− Но когда тебя обнимаю − обнимаю с такой тоскою…23 − прошептала Варя.

− … будто кто-то тебя отнимает, − закончил друг. – Нас с тобой жизнь разлучает. Как это ни глупо звучит, но я не могу уйти от жены, как бы не относился к тебе. Я не изменяю ей физически, но всё время думаю о тебе. Это как наваждение.

− Давай вернёмся обратно, − предложила женщина. – Иначе мы совершим ошибку, о которой будем жалеть оба.

Решение далось тяжело, но доверчивый взгляд Анхелики и маленькая ладошка в её руке стояли перед глазами. Второй раз в жизни она готова была отказаться от собственной выгоды ради другого человека.

− Можно, я просто подержу тебя в объятиях, − попросил Борис. Он прижимал к себе так, что, казалось, сейчас захрустят косточки. Варя ощущала тепло, идущее от него. Сжимая руки в кулаки, она сдерживала себя из последних сил. Мужчина отпустил её:

− Зачем ты тогда прогнала меня? – с горечью прошептал он.

− Глупая была. Если бы ты знал, как я себя ненавидела за ту доверчивость. Если бы ты только знал…

− Знаю… Потому что также в своё время ненавидел тебя, а потом себя. Почему не поговорил, почему не настоял, почему ушёл? Одна ошибка…

− В одну реку дважды не войти.

− Ты права. Я думаю, нам стоит вернуться… − Борис завел машину, сворачивая на главную дорогу.

− А дальше? – грустно уточнила Варвара.

− Не встречаться, − неуверенно предложил мужчина.

− И не общаться, − иронично отметила она.

− Я не смогу без тебя, − прозвучал тихий ответ.

− Виртуальный друг?

− Ты против?

− Я не смогу без тебя, − повторила она его слова. И это была правда. Он нужен ей. Пусть это будет полчаса в месяц через мутное окошко монитора, но потерять его второй раз… Нет!!! Варя замотала головой, отгоняя мрачные мысли.

− Виртуальные друзья… − проговорил он, проверяя слова на вкус. – Да, не об этом мы мечтали. Иногда становится страшно только от одной мысли, что мы сами рушим свои жизни, отказываемся от своих чувств в угоду кому-то или чьим-то правилам.

− Боря, я прошу тебя, давай закончим на этом, − попросила Варя. Слёзы наворачивались на глаза. Прошлое и настоящее вновь смешалось. Она мечтала о нем, хотела быть вместе, но не на правах любовницы, приезжающей раз – два в месяц. Да и предательство не в её стиле. Их отношения будут либо открытыми, либо виртуальными.

− Можно я тебя ещё раз обниму? – спросил Борис, остановившись около дверей отеля.

− Не стоит, кто-нибудь может увидеть, − с трудом отказалась Варвара. Она резко открыла дверцу и выскочила из машины. Ей страшно было не за него, а за себя. Трудно отказаться от того, чего ты очень долго ждешь. Твоя мечта оказывается у тебя в руках, и ты уже готов зажать её и сохранить, а она ускользает с кончиков пальцев. Или и того хуже, ты сам выкидываешь её, боясь осуществления и тех перемен, которые следуют за ней. Варя, стараясь сдержать нахлынувшие чувства, улыбнулась портье и попросила ключи. Она слышала шаги Бориса, но не обернулась.

Ночь была полна слёз и принятых решений. Варвара чувствовала себя пауком, который опутывает себя паутиной лжи. Она лгала Лёве, живя с ним и внушая несбыточные надежды. Вдали от неё у него мог появиться шанс на счастливую семью. Другая женщина могла подарить ему то, что она дать никогда не сможет. Варвара чувствовала, что развод – это единственная возможность освободиться от липкой паутины, связывающих их. Лёва поймет её, не сейчас, но позже… Что же делать с Борисом и его семьей? Как объяснить маленькой Анхелике, почему она не приходит в гости, находясь в нескольких метрах от неё в отеле её родителей? Как расстаться с Борисом? Как жить опять без него? Ответы на эти вопросы были настолько болезненны, что хотелось вновь оплести себя паутиной и продолжать врать самой себе о том, что они с Борисом всего лишь друзья, о том, что она справиться со своими былыми чувствами. Как часто ложь становится нашим спутником по жизни. Мы даже не замечаем, что благими намерениями выкладываем дорогу в ад и себе, и другу. Вначале выступаем как спасатели, позволяем человеку не замечать негативных моментов в жизни, отрицательных качеств другого. А в результате теряем связь с действительностью, преобразуя её в непонятные фигуры. Ложь опутывает нас всё сильнее и сильнее, мы запутываемся в ней, словно мухи в паутине. Очень трудно признаться другому, что ты солгал, даже если сделано это было во благо. Липкие нити сильнее смыкаются, отрезая любые пути к отступлению. Самой тяжелой оказывается ложь самому себе. Варвара второй раз за ночь приняла холодный душ, желая стереть горькие слёзы. Она не прогонит его второй раз. Никогда!!!

Годы вдали от него научили её терпению. Ей остается только ждать его. В пыльной серой Москве, в одинокой квартире она будет думать о нём. Варя чувствовала уверенность в его возвращении. Возможно, на это понадобятся месяцы и годы, но встреча длинною в жизнь обязательно состоится. Несмотря на июльскую жару, женщина чувствовала, как озноб охватывает всё тело. Теплый плед согрел тело. Сон окутал её.

Москва встретила мрачной погодой. Деревья прогибались под сильными порывами ветра. Дождь хлестал по стёклам такси. Лёва не пришёл и не позвонил. Варвара посчитала это знаком того, что решение принято правильное. В квартире её ожидал бесконечный ряд пивных бутылок. Последнее время муж всё чаще прибегал к помощи темной жидкости. Он становился молчаливее и мрачнее после принятия изрядной доли алкоголя, а затем уходил в комнату и ложился на свою половину кровати, отворачиваясь к стене. Варя переживала за его будущее, но Лёва, будучи мягким и уступчивым в обычное время, здесь проявлял настойчивость и уходил от вопросов. Женщина прошлась по комнатам. На диване были разбросаны их свадебные фотографии. На полу лежали мятые рубашки. Варвара, игнорируя усталость, собрала свои вещи и выставила их в коридор. Жалость вновь охватила сердце. Не может же она оставить его в пустой, грязной квартире с мрачными мыслями. Медленно она двигалась по комнатам, раскладывая вещи на свои обычные места и выбрасывая мусор.

В замке забренчали ключи. Варя вышла встретить мужа.

− Привет! Как дела? – спокойно поинтересовалась она.

Лёва растерянно смотрел на сумки и на неё:

− Я ждал тебя только завтра. Отпросился у Егора, чтобы встретить.

− Я сегодня приехала.

− И опять уезжаешь? – предположил Лёва.

− Я ухожу от тебя и подаю на развод, − прямо сказала жена, стараясь вложить в голос как можно больше решительности, которой, увы, не было в голосе.

− Что-то случилось? – нервно уточнил муж. Взгляд натолкнулся на мусорное ведро, доверху наполненное пивными бутылками. – Если ты об этом, то такого больше не повторится.

− Нет, Лёва. Я о нашей непонятной, никому ненужной совместной жизни, − тяжело вздохнула Варвара.

− Ты мне нужна. Я без тебя не смогу.

Женщина почувствовала, как по щекам заструились слёзы от произнесённых им слов. Вчера она говорила их, обращаясь к человеку, которого любит больше всего на свете, а сегодня они звучат в её адрес. Мужу сейчас также больно, как вчера было ей.

− Ты плачешь? – Лёва попытался её обнять.

− Я прошу тебя давай расстанемся без скандала. Позволь мне уйти, прошу тебя.

− Даже и не мечтай! – взвился мужчина. – Если ты хочешь уйти, уходи без вещей. Я не дам тебе развода!

Варвара почувствовала, как в груди поднимается знакомая волна раздражения. Руки сжались в кулаки. Ногти больно впились в ладони.

− Если я сказала, что уйду от тебя, то так тому и быть. Я не намерена больше ничего выяснять, − упрямо заявила жена.

Лева схватил жену за плечи и прижал к дверце шкафа. Ручки остро впились в спину. Варя громко отчеканила:

− Ты делаешь мне больно. Уйди с моей дороги, иначе я буду визжать. Оправдываться перед соседями придется тебе. Так что подумай, прежде чем предпринять что-то ещё.

Мужчина нехотя разжал руки, но не отступил. Женщина с силой оттолкнула его и, взяв сумки, вышла из квартиры, не оглядываясь. Варвара подошла к таксисту, остановившемуся около подъезда. Дождь хлестал по стеклу, выстукивая грустную песню. В салоне играла тихая музыка. Голова прижалась к сиденью. Варя понимала, что это только начало, и Лёва её не отпустит без скандала. Главное, что она будет на своей территории.

Дома сумки были оставлены на пороге. Тихие шаги раздавались в разных концах квартиры. Варвара любовно поглаживала мебель, вещи, оставленные в беспорядке после последних сборов. Всё покрылось изрядным слоем пыли. Женщина открыла настежь окно. Ветер ворвался внутрь помещения и поднял забытые на полу записи и фотографии. Занавесив тюль, Варя принялась собирать разлетевшиеся листы. В этот момент зазвонил телефон.

− Да, − ответила она.

− Это Евгений. Вероника умирает. Срочно приезжай в больницу, − раздался взволнованный срывающийся голос.

Женщина записала адрес и вызвала такси.

− Надо было забрать машину со стоянки! Теперь уже поздно.

Глава 12

По больничному коридору нервно вышагивал муж тёти. Он договорился, чтобы племянницу пустили в столь поздний час в палату.

− Она хочет с тобой поговорить. Она очень слаба. Прошу тебя, выслушай её, не перебивай.

− Сколько ей осталось? – прошептала Варя.

− Нисколько. Врачи только разводят руками и удивляются, что она до сих пор жива.

− Почему вы мне ничего не сказали раньше?

− Я сам узнал неделю назад. Она скрывала до последнего.

− Господи, помоги нам пережить всё это, − взмолилась женщина. Ей вдруг вспомнилась бесконечная вереница храмов, посещаемых за последние несколько лет. А сколько раз она молилась? Сколько раз писала записки о здравии? Сколько раз зажигала свечи перед иконами с мольбой и благодарностью? Наверное, хватит пальцев обеих рук, чтобы сосчитать. Варя тяжело вздохнула, стараясь сдержать рыдания. Теперь уже поздно сожалеть об упущенных возможностях… − Я могу зайти?

− Иди, − с болью в голосе подтвердил Женя. Он отвернулся и прислонился лбом к прохладной стене.

Варя открыла дверь и замерла. Женщина, лежавшая на кровати, не могла быть ее тётей. Вероника всегда выглядела красавицей, стройной, но не излишней худой, как та, что лежала там. Бледное лицо с впалыми щеками и темными кругами под глазами пугало. Одеяло аккуратно укрывало её. Только одна рука была приоткрыта. Тонкие пальчики слегка пошевелились. Вероника повернула голову и внимательно посмотрела. На лице заиграла слабая улыбка, напоминающая её тётю. Варя подошла и села на стул, стоящий рядом с кроватью.

− Нет, − прошептала Вероника и показала на край кровати. Племянница пересела, обхватив её ладонь двумя руками. Только сейчас она заметила огромные гематомы на локтевом сгибе. Стараясь сдержать нахлынувшие чувства, Варвара взглянула тёте в глаза.

− Привет, Вероничка! Я так соскучилась по тебе, − бодро начала она.

− Я тоже. Выслушай меня, − тяжело дыша, попросила больная.

Варя только и смогла, что кивнуть.

− Позаботься об Алине. Я воспитала тебя. Помоги и ты ей. Прошу тебя, − с трудом выговаривала тётя.

− Я помогу. Я всё для тебя сделаю. Ты будешь жить. Ты сама воспитаешь, − убеждала племянница, сама не веря в свою ложь. Ей надо было что-то говорить, только не молчать, не отпускать Веронику туда, в другой мир. Как она останется одна здесь? Что будет с её и без того поломанной жизнью без тёти?

− Нет, я умру сегодня. Я чувствую. Я знаю. Пообещай мне, что позаботишься о ней, − Вероника попыталась сжать Варину ладонь. Силы покидали её тело. Дыхание сбивалось. – Пообещай, − молила она.

− Обещаю, − твердо сказала Варвара.

Женщина ослабила хватку. Глаза закрылись. Из горла раздались хрипы.

− Помогите! – закричала Варя, что было сил. В палату ворвался муж, медсестра, кто-то звал врача, а племянница наблюдала за дорогим ей человеком, которого покидала жизнь. Варвара всё думала, почему там лежит тётя, не успевшая вырастить дочь, имеющая прекрасную семью, а не она, совершившая немалое количество ошибок и глупостей и не обладающем ничем, что могло бы держать её на этом свете.

− Умерла, − констатировал врач.

Женя упал на колени перед кроватью и заплакал, целуя руку жены. Варвара, боясь пошевелиться, стояла около окна и наблюдала за ним. Горе объединяло их. Варя вспомнила последние слова тёти и своё обещание:

− Где Алина? − спросила она.

− У соседей, − откликнулся через некоторое время Евгений.

− Поедем. Мы должны позаботиться о ней, − предложила она. Мужчина долго смотрел на неё, пытаясь осмыслить сказанное.

− Да, конечно.

Женя последний раз прижался к ладони жены и вышел из палаты. Варя подошла к тёте и поцеловала в лоб:

− Я выполню своё обещание.

Похороны и подготовка к ним прошли как в тумане. Варвара и Женя куда-то шли, получали документы, заказывали всё необходимое, искали нужных людей. Варя чувствовала, что жизнь безвозвратно меняется и перемены уже не зависят от неё. Словно бурный вихрь ворвался и перевернул течение реки в новое неведанное ранее русло. Она даже не оказывала сопротивления.