Эффект Мнемозины

скачать книгу бесплатно


То ли рассудок проснулся не вовремя, и Сергей, посмотрев на ситуацию со стороны, убедил себя, что ситуация эта ненормальна. То ли он прочёл нечто во взгляде Инги…

Пристыженный слабостью своего духа, Сергей присел на камень. Подняв глаза, стал наблюдать за размытым силуэтом Инги – он осознанно не хотел фокусировать на ней свой взгляд – ему была приятна вдруг навалившаяся отрешённость.

Мелодия, которая до сих пор не оставила его воображения, стала двоиться, как под сводами пещеры. Потом Инга раздвоилась или, как она говорит, – «расщепилась» – на два неотчётливых силуэта.

Сергей надолго прикрыл глаза, погружаясь в это трансовое состояние, будто отдавшись течению реки. Через минуту-другую это наваждение прошло; сонливости как не бывало. Понятное дело, что Инги рядом уже не оказалось…

Глава седьмая

Сабинянка

Сергей лежал на кровати и прислушивался к ощущениям, какие произвёл на него сон. Первый сон, в котором он увидел Ингу и в котором настоящее очень близко подошло к прошлому.

Во сне они вместе прогуливались по аллеям парка – это был Летний сад в Санкт-Петербурге; Сергей, конечно, не помнит всех обстоятельств, при каких гулял по нему однажды. Но вот по маркерам – эпизодам, с психологической точки зрения важным для его личности, – этот сон превосходил предыдущие. Даже в каких-то моментах его вот-вот посетило бы чувство дежавю.

Живая изгородь зелёными стенами ограничивала пространство вокруг, создавая камерную атмосферу укрытия, являясь материальным символом того состояния, в каком Сергей полмесяца находился по воле Мнемозины. А там, снаружи, раздавался гул большого города – ощущаешь пульс и ритм жизни, из которого ты вдруг выпал, оказавшись в Саду.

По обеим сторонам длинных аллей, словно шахматные фигуры знаменитого краснодеревщика, стояли бюсты и статуи. Белый цвет камня оживлял восприятие Сада, придавая ему нарядный, законченный вид. Над головой – голубое море небосвода. Душу не покидало ощущение близости большой воды: вот-вот заблестит она, засмеётся меж стволов дубов и лип. Сергею казалось, что за решёткой Летнего сада находится ялтинская набережная – во снах и не такие обманы бывают.

На душе у влюблённого Сергея было радостно и спокойно. Словно все жизненные проблемы разрешились благополучно, и теперь можно насладиться жизнью во всю ширь.

Всё же одна мысль надоедливо пульсировала в голове Сергея, но и эту проблему можно решить – таково сейчас его настроение. В какой-то момент ему захотелось озвучить эту мысль.

– Если я всё вспомню – ты исчезнешь. Ты ведь моя выдумка, – предупредил он свою пассию. – Не рассказывай про меня ничего – я не хочу тебя потерять.

– То есть, по-твоему, я не существую? – с хитрой улыбкой спросила девушка.

«Ну-ну!» – покачала она головой.

– Сейчас я дотронусь до тебя, и моя рука пройдёт насквозь.

– Насквозь? – переспросила Инга и засмеялась.

Сергей потянулся к ней, чтобы доказать справедливость своих слов, а она стала от него со смехом отходить, дразня, уворачиваясь от его прикосновений. С того места, где Психея склонилась над спящим Амуром, и начались их салочки в Летнем саду.

Сначала прохожих было мало; Сергей не торопясь шёл за девушкой, давая развиться их игре, этой прелюдии. Ему казалось, стоит только захотеть, и он обязательно поймает свою сабинянку, как это сделал дикий римлянин на стоящей неподалёку скульптуре.

Вот и фонтан, и целая когорта древних философов вокруг него. Думаю, Демокрит, возле бюста которого сейчас стояла Инга, с удовольствием принял бы участие в их с Сергеем философских разговорах. Да и другие были бы не против.

Видимо, девушка засмотрелась на радугу в струях Коронного фонтана, иначе бы не позволила бы так близко подойти к себе. Сергей не мешкает, но Инга каким-то чудом снова избегает ситуации быть пойманной; её смех послышался в стороне от Сергея; и подслеповатый философ в берете как бы вторит ей.

Инга была неуловима. Теперь нужно быть внимательным вдвойне, дабы не упустить её из виду. Не зря Сергея посещала мысль о ялтинской набережной – по аллеям прогуливалось так много туристов, точно в самый пик сезона.

Инга пробиралась сквозь людские потоки, время от времени оборачивалась, одаривала Сергея улыбкой – «Попробуй догони!» – и снова скрывалась в толпе.

Далее последовал целый калейдоскоп судеб, характеров и образов, увековеченных в камне, на которые Сергей едва ли обращал свой взор.

Всё же настал момент, когда после нескольких метаморфоз с пространством Сергей потерял Ингу. Стоя на перекрёстке сада призраков, он стал озираться – не мелькнёт ли в толпе голубое платье? Застывшие римские боги ничем не могли помочь ему.

Сергей долго ходил под клёнами и липами в безрезультатных поисках; во сне это время пролетело мгновенно. С такой же скоростью проходит, например, осмысление нами увиденного пейзажа; когда вдруг ощутишь светлую грусть, глядя на такой родной оранжевый свет солнца, прорывающийся сквозь листву, освещающий гравийную дорожку – он напоминает тебе о другом месте, важном лично для тебя.

После пробуждения – всё забылось, кроме последних минут, какие сейчас и осмысливал Сергей, лёжа в кровати.

Он всё-таки нашёл Ингу. Она приближалась к нему, не догадываясь ещё, что обнаружена. Заметив Сергея слишком поздно, она от неожиданности отпрянула от него, невольно задев постамент. Статуя на нём на удивление легко зашаталась. Дальше всё произошло очень быстро и неотвратимо: скульптура богини стала, постепенно набирая скорость, падать с постамента – Инга и Сергей едва успели отбежать в сторону.

Статуя Цереры разбилась на несколько частей. Больше всего Сергея поразило её неестественно искажённое трещинами лицо – оно было ему знакомо…

Глава восьмая

День семнадцатый

Коктейль «Коктебель»

Сегодня выдался очень тёплый день: намёк на скорое наступление лета. Многие окна в доме были открыты: от сквозняков ощущалось, будто что-то хорошее, радостное проникает в комнаты; душа поёт и ожидает.

Сергею было интересно – как пройдёт их с Ингой встреча после его признания в любви: не поменяется ли чего. Хотя если бы кто спросил, чего он сам, собственно, ожидает – каких изменений, то он вряд ли бы нашёлся что ответить.

Одевшись по-летнему, благо погода позволяет, Сергей поторопился к морю. Сегодня он решил направиться на мыс Прибойный или, как он раньше назывался, Кара-Мрун.

Ещё издали Сергей заметил одну странность, поначалу не понравившуюся ему – ведь он уже так привык к безлюдным берегам Тарханкута. А тут вдруг появилась машина, небольшой белый фургон, напоминая о скором нашествии туристов.

Странность состояла в том, что это был передвижной ларёк, в каком обычно продают отдыхающим всякую сладкую всячину: напитки, мороженое. Но кому сейчас тут было продавать-то?! Кругом ни души! Вскоре Сергей догадался: автомобиль – это баловство Инги.

Подойдя поближе, Сергей убедился в том.

– Привет! – поздоровался Сергей. – Что ты здесь опять придумала?

Фургон был оборудован как бар: зеркальные стенки замысловато преломляли отражённое пространство за Сергеем. На стеклянных полках рядами стояли одинаковые бутылки – одна к одной; только цвет содержимого был разным – «каждый охотник желает знать, где сидит фазан».

Инга, одетая в белые брюки и тельняшку, гармонично смотрелась во всём этом стеклянно-зеркальном блеске и разноцветье. Отражение моря за её спиной было насыщенней, ярче, живее.

Как заправский бармен, она подбрасывала в руках шейкер.

– Привет! Пытаюсь придумать отворотное зелье! – улыбнулась барменша.

«Значит – было», – промелькнула мысль в голове Сергея.

– Зачем? Мы можем любить друг друга; наслаждаться каждым днём!

Инга рассмеялась на такое заявление:

– Хорошо! Я подумаю над твоим предложением. Какой коктейль тебе приготовить?

Её улыбка обезоружила лучше всякого зелья – она не придала его словам серьёзного значения.

«Ладно. Дождусь более подходящего времени».

– А какой есть? – без энтузиазма спросил Сергей.

– Хочу предложить тебе – «Юмор»!

Сергей хмыкнул – «Ты хочешь поржать надо мной?». Но спросил другое:

– Почему именно его?

Сергей удивился размеру рюмки, какую поставила перед ним Инга – она была с напёрсток:

– Ха! Теперь понял, почему он так называется…

– У-ум, – Инга отрицательно покачала головой – «не угадал». – Юмор – это коктейль из наших страстей. Ого! Я сегодня как Шекспир! Шейкспир!

Инга налила в шейкер разных цветных жидкостей и сноровисто начала взбалтывать, изредка подбрасывая металлический сосуд в воздух:

– Если тебе не нравится, можем его переименовать… м-м-м, Коктебель. Коктейль «Коктебель»! Как тебе?

– Одобряю. – Сергей удивился её сноровке: – Где ты этому научилась?!

– Я – самоучка. Я люблю всё новое… помнишь?

Сергей ухмыльнулся, когда барменша из такого большого сосуда наполнила ему этот жалкий «напёрсток»:

– Издеваешься? Ум-м-м… мандаринами пахнет; понюхай…

– А смысл? У каждого свой запах – у всех свои ассоциации.

Попробовав напиток, Сергей почувствовал себя лучше; стал добродушнее, раскованнее, засмеялся своим мыслям мягко, как от щекотки. По Инге было видно, как она ему сочувствует – тоже рассмеялась тихо, мол, «да, понимаю тебя».

– Из чего этот коктейль?

– Всего понемножку.

– Да я вижу.

Сергей повертел в руке маленький сосуд.

– Я хочу показать тебе, какой шаг в развитии сделали наши чувства – инстинкты – после того как человек организовал вокруг себя ещё одно измерение – общество.

– Опять двадцать пять! – рассмеялся Сергей. – Кто о чём, а вшивый о бане.

– Ну, Серёж, – Инга посмотрела на него осуждающе за грубое слово, но по искоркам в глазах было видно, что она разделяла его веселье.

– Итак. Из каких таких алгоритмов у нас сформировалось чувство юмора? Не на пустом же месте оно у нас появилось.

– Без понятия… Неужели производные юмора есть у животных? Это как-то… необычно звучит.

– Давай попробуем их поискать.

– Валяй. Самому любопытно.