скачать книгу бесплатно
На женщин не смотрю давно,
Любить любовью тайной
Мне дочь приёмную до гроба суждено
Греховно изначально.
Наверное, какая-то ошибка.
Письмо не мне, но я его прочёл,
И на губах моих цвела улыбка,
Я с головой в её любовь ушёл.
Забыть, забыться, прекратить волненья,
Не о любви мне думать, не о ней!
Из сердца вырвать нужно Федерику
И думать как о дочери своей.
Дай, Боже, силы мне во всём признаться:
Поведать Федерике, что знатна.
Возможно, суждено судьбой расстаться:
Так велика пред ней моя вина».
Джакомо заливается горючими слезами, ложится в холодную постель и засыпает праведным сном, считая, что покаяние принято Творцом.
Глава 4. Соитие, данное свыше
Вернёмся к нашему славному гвардейскому капитану. Немного поплутав по узким улочкам города, он оторвался от погони, которую предприняла челядь негоцианта Пуччини. И без дела слоняясь по ночному городу, убивал время до полуночной вахты в покоях герцога. Вдруг он услышал женский вскрик и громкий мужской гогот. Поняв, что затевается какая-то мерзость, Пьетро поспешил на помощь.
«Четыре пьяных на одну девчонку,
Эй, судари, вам ваша жизнь не жмёт?
Я одному сейчас проткну печёнку,
Другой из вас в мучениях умрёт.
Удар, ещё удар, куда вы?
Мне с вами было б точно веселей,
Дерусь я с четырьмя не для забавы,
А чтобы вы преставились скорей
Кто вас учил, друзья, таким манерам!
Негоже спину подставлять мне под удар.
Какие нежные попались кавалеры,
Бегут, как будто в ж…е скипидар».
Трое, постанывая и прихрамывая, подхватывают четвёртого под руки и уносят в подворотню, изрыгая проклятья в адрес ди Альберто.
Привалившись к стене дома явно без чувств, на мостовой сидит хорошенькая девушка, в которой Пьетро узнаёт ЛУКРЕЦИЮ. Что она делает в столь поздний час на улице города, что её подвигло на сию опасную прогулку? Пьетро заинтригован.
Лукреция, с восторгом наблюдавшая за дракой, валиться на руки к ди Альберто, как только они освобождаются от шпаги.
«Ах ди Альберто, милый ди Альберто,
Спасли вы жизнь и честь спасли мою.
Вы идеал мужчины, совершенство,
Самсон и даже Геркулес в бою.
Я даже испугаться не успела,
А вы, как град, свалившийся с небес,
Как Зевс, как громовержец, как Аттила,
В пух разнесли, паршивый этот плебс».
«Падает в глубокий обморок», одним глазом подсматривая, что он будет делать.
Ди Альберто подхватывает Лукрецию на руки, и, понимая, что ближайшие часов пять она в себя не придёт (откуда знать ему, что виной всему, т.е. этому самому обморок, тугой корсет, который надо бы расшнуровать), относит в свою холостяцкую квартиру, расположенную в мансардном этаже гостиницы «Тосканский боров». Кладёт на кровать и со спокойным сердцем отправляется во дворец Герцога Тосканского проверять посты и менять караулы.
«Cудьба ко мне повёрнута лицом,
Любви без меры, выбрать лишь осталось.
С одной чуть было не попался пред отцом,
Другая под ноги на улице попалась.
И денег у обоих пруд пруди,
Уйду со службы, буду жить спокойно,
И бёдра у обеих и грудИ,
Но жить с двумя, конечно, непристойно.
Лукреция красива, но глупа,
А что ещё от бабы мужу надо?
А Федерика ликом некрасна,
Осанкой королева, статью, взглядом.
Сейчас свою я службу отслужу,
Приду домой и всё решу спокойно.
Лукрецию на ложе возложу,
Она любви моей вполне достойна.
Эй, караул, а ну не спать, не спать,
Вы герцога Тосканы стражи ночи,
Пред капитаном должно смирно встать,
И ночью я на службе, между прочим».
Стоят гвардейцы грозно на постах,
Дворец во снах полночных пребывает,
И лишь луна играет на устах,
И мёртвым светом полночь расцветает.
Рассвет близёхонек, запели петухи,
И поутру мой караул сменился,
И слышится вдали пастуший рог,
И солнца первый луч к земле пробился».
После ночной караульной службы ди Альберто возвращается в своё жилище и с умилением смотрит на сладко спящую Лукрецию, которая уже сказочным образом успела раздеться и лечь под одеяло.
«Дитя прекрасно, словно дивный сон,
И влюблена в меня любовью светлой.
И я не обеднею, mil pardone,
Коль поделюсь любовью предрассветной.
Проснись, дитя, не пропусти минуту,
Когда в тебя, твой капитан войдёт,
Сердца соединятся этим утром,
На крыльях птица счастья унесёт.
Проснулась… и ничуть не испугалась,
Лишь крепче обняла и замерла,
Своей рукою к плоти прикасалась,
Кричала, что всю жизнь меня ждала.
В бредовой скачке, мокрые от пота,
По комнате летал перины пух,
Мы долго занимались сей «работой»,
Ну по полудни часиков до двух.
Но ночь бессонная на силах вдруг сказалась,
И рухнул я подкошенным снопом.
Мне снился сон, во сне ты улыбалась.
Быть может, всё закончилось венцом.
Размежил очи, уж почти смеркалось.
Один в постели, сон ли, быль ли, явь?
И лишь багровым цветом расплывалось
Пятно на белом шёлке одеял».
В дверь комнаты капитана ди Альберто тихонько постучали – вошёл мальчишка, прислуживающий в гостиничном трактире, поставил на стол нехитрую снедь: бутылку вина и холодную ветчину, и, смутившись, спросил (мальчишка боготворил капитана и мог часами полировать его шпагу):
«Синьор, вы слышали? Гуляет новый слух,
Что кто-то дочь Пуччини обесчестил?
