Не было бы счастья…

– Ну, Клавка, я сейчас твой поганый язык отрежу, – медленно, но неумолимо, разъяренная Фаня надвигалась на обидчиц.

Те с визгом рванули к двери, но так как с другой стороны в нее хотел войти Кузьмич, образовалась давка, и Фаина успела схватить за волосы одну из доярок. Та завизжала и с криком «убивают», растолкала застрявших у двери подруг и, саданув Кузьмичу дверным полотном промеж глаз, вырвалась на волю. Голося на всю округу, она бросилась по главной улице, пугая идущих на встречу посельчан.

Потирая ушибленный лоб, Кузьмич выпустил обезумевших женщин. Только убедившись, что путь безопасен, вошел. Окинув взглядом застывшую посреди зала Фаину с тесаком в руках, он остановился. Аккуратно забрал нож и положил его на прилавок, только после этого обратился к Фаине. Судя по выражению лица, ему уже успел нажаловаться Тарас.

– Фаина, напомни, после чего тебе пришлось из коровника уволится?

Учительский тон Кузьмича, нервировал Фаину.

– Ты что, мою биографию собрался обсудить? – не сдержалась она.

– Вот! – Кузьмич поднял указательный палец. – Все дело в том, что ты вспыльчивая. И заметь, я к тебе отношусь со всем уважением, а ты…? В общем, Фаня, терпение у меня не резиновое. Поэтому рекомендую тебе послушать меня со всей серьезностью. Ты меня что, по миру хочешь пустить?

– Что, нельзя проверенным алкоголем торговать? В отличии от тебя, я в тюрьму не хочу, – тут же подбоченилась Фаня. – А меня посадят, я же обо всем знала и не воспрепятствовала. Если тебе все равно, тогда сам этим пойлом и торгуй.

– Ты Фаина не забывайся. Я ведь тебя и уволить могу. Что, по коровнику соскучилась? Так я тебя вмиг обратно в доярки переквалифицирую. Вот Клавка-то обрадуется, – пригрозил Кузьмич. Он хоть и был мужчина сдержанный и отходчивый, наезжать на себя не давал никому. Даже Фаине.

– Сказала не буду паленкой торговать и все тут! – настаивала Фаня.

– А я сказал, что будешь! – стиснул зубы Кузьмич и уперся ей в лицо строгим даже угрожающим взглядом. – Так, хорош лясы точить. Возвращайся в зал и завтра прими товар. Еще раз Тараса выгонишь, и я тебя уволю, поняла? – на последнем слове он сорвался на крик и, решившая возразить Фаня, промолчала.

Кузьмич ушел, а Фаина еще пару минут стояла посреди зала вся красная от гнева и крыла Кузьмича на пару с Тарасом крепкими выражениями.

Она закрыла магазин и вернулась домой без настроения. Залезла в старенький холодильник, пытаясь отыскать глазами, чем бы заесть досаду. Она совсем забыла о госте и, вытащив трехлитровку молока, присосалась к краю банки.

– С вами все хорошо? – только что принявший душ Аркадий появился в дверном проеме.

Фаина повернулась, ойкнула, чуть не поперхнулась успевшим набраться в рот молоком. Слишком быстро убрала банку от лица, и белая прохладная масса полилась ей на грудь. Фаня уже беспомощная перед очередным конфузом, прикрыла глаза и, громко выдохнув, поставила банку с молоком на застеленный цветастой клеенкой стол.

– Да что ж за день-то такой! – в сердцах выпалила она.

– Я могу вам помочь? – Аркадий с готовностью кинулся к пострадавшей от его неожиданного вторжения женщине, но грозный вид Фани быстро охладил его. – Вот, – он снял с плеча полотенце, оголив все еще блестящий от капель воды торс.

Фаина снова занервничала. Вид обнаженного, пусть и частично, мужчины, уводил ее мысли куда-то не в то русло. Она обтерла подбородок и вымокшее на груди платье и, бросив запачканное полотенце на стул, прошла мимо Аркадия.

– Ничего страшного, сейчас баньку затопим, – произнесла она и вышла в сад. «И откуда только ты на мою голову свалился? – ворчала про себя Фаня, пока таскала в баню дрова. Она ловила на себе внимательный и слишком уж откровенный взгляд гостя и млела от снова накатившего на нее волнения. Слишком долго она была одна. Грубые, быстрые ласки Тараса не в счет. Она всегда знала, что он не разведется. А сейчас этот столичный красавчик. Она снова взглянула на Аркадия. Тот сидел на веранде с чашкой чая и продолжал лениво наблюдать за ней.

– Так что все-таки случилось? – спросил он, когда Фаня присела на скамейку рядом с ним. Он налил ей чаю.

– Рабочие моменты, – отмахнулась Фаина и взяла в руку чашку.

– Знаете, что мне помогает успокоится?

Фаина вопросительно посмотрела на него. Аркадий вытащил из кармана брюк телефон и включил романтическую мелодию. – Мадам, – он протянул ей руку, и Фаина на мгновение зависла. Аркадий улыбнулся и взял ее за руку. – Потанцуем?

– Да нет, – засмущалась Фаина. Одно дело мечтать о нем из далека, другое – всем телом ощущать каждый твердый изгиб его совершенных, накаченных мышц.

Аркадий одной рукой крепко обвил ее талию. Другой, обхватил вспотевшую ладонь своей партнерши и закружил по небольшой веранде под чарующий голос, который, Фаина была в этом уверена, пел о любви. Ее рука поползла по спине мужчины, и Фаня уткнулась носом ему плечо, вдыхая горячую будоражащую свежесть его тела. Фаина полностью отдалась партнеру, позволяя вести и, привстав на цыпочки коснулась губами уголка его красиво очерченных губ, надеясь на страстный поцелуй.

Но Аркадий вдруг отстранился, оставив Фаню в грубой, холодной реальности совсем одну.

– Ты потрясающе танцуешь, – он поцеловал руку обалдевшей на миг женщины. – Даже не заметил, как музыка кончилась.

– Ерунда какая, – в сердцах выпалила Фаня. – Заморочил мне голову. Я про баню забыла. Она развернулась, чтобы сбежать со ступеней на выложенную самодельной плиткой дорожку, но Аркадий поймал ее за руку в самый последний момент.

– Я обидел вас?

В его глазах было столько неподдельного сожаления, что Фаина на мгновение растерялась. И та злость, которая вновь вспыхнула в ее душе от очередного разочарования, вдруг растворилась в его синих, как вечернее небо глазах.

– К чему все это? – строго спросила она и попыталась вывернуть руку из его захвата.

– Простите, я не понимаю.

– Не понимаешь? Я тебе сейчас объясню. К чему все эти танцы, помощь, эти взгляды побитой собаки, голый торс? Мама мне всегда говорила, хочешь узнать, как относится к тебе мужчина, смотри на поступки. Поступки не врут, в отличии от слов. – Чего ты хочешь?

Теперь подвис Аркадий. Он опустил взгляд и, понурив голову, сел на край скамейки. Он как профи, уже нащупал главную Фанину слабость. Она заключалась не в его красоте или размере его члена, к чему он привык со столичными дамами. Фаня, в отличии от них была женщиной чувствительно и отзывчивой. Не могла пройти мимо чужой беды. Аркадию где-то даже нравилась такая ее надежность, но он быстро отмахнулся от осаждавших его мыслей и вернулся к четкому и теперь уже понятному плану соблазнения.

– Ну, прости, – Фаина ругала себя за собственную вспыльчивость. И действительно, с чего она взяла, что мужчина проявлял к ней интерес? Просто лето, просто жара. Просто элементарная человеческая вежливость. – Извини, – она села рядом и устремила взгляд на цветущую клумбу, разглядывая вспышки белого и сиреневого в густом море сочной листвы.

– Фаина, послушайте, – Аркадий протянул руку, но поймав на себе взгляд Фани, не посмел коснуться ее. – Знаю, я кажусь вам сумасбродным столичным щеголем. Признаться, еще недавно я был именно таким. Но в какой-то момент я вдруг понял, что на самом деле никому не нужен. Всем моим женщинам были нужны только мои деньги. Видите ли, я очень богат. Мое желание уйти в монастырь продиктовано отнюдь не спесью, как, наверное, могло вам показаться. Возможно, это просто поиск себя. Я даже не надеялся, что встречу такую женщину, как вы. Нет-нет, не спорьте со мной. Просто послушайте. Вы такая живая. Заразительно-позитивная, кажется, что ничто не сможет сломать вашу веру в себя и собственные идеалы. Поверьте, это достойно уважения. Но Фаина, – он вдруг взял руку растерявшейся Фани и прижал к своей груди.

Сердце Фаины оглушающе застучало где-то в висках. Кровь прихлынула к лицу.

– Я испытал так много разочарований в отношениях, что поверить в то, что счастье еще возможно, не легко. Поймите меня, я все еще боюсь ошибиться. Но заклинаю, не отталкивайте меня, – Аркадий хотел, чтобы слова его звучали искренне, но внутренняя ранимость все же сдерживала желание сидящей рядом с ним фермерши. К близким контактам он был еще не готов. Да и рыбка еще только играется с крючком, а Аркадий любил подсекать только когда был полностью уверен в успехе.

– Вот и у меня все как-то не клеится, – вздохнула Фаня. – Был у меня в молодости парнишка. Так он не нравился моей маме. Все говорила, что уж очень он на моего отца похож. Тоже обрюхатит и сбежит. Уж лучше бы обрюхатил. Сейчас бы рядом родной человек был.

– Вы совсем ничего об отце не знаете?

– Нет. Говорю же, мама не любила о нем говорить. – Ой, заболтал меня, – спохватилась Фаина. – Баня-то!

***

– Ну, куда ж ты в первый пар полез, – вздыхала Фаина, пытаясь привести в чувства схватившего тепловой удар Аркадия. – Мужики. Ты пей, – она осторожно наклоняла стакан с молоком и обтирала его губы белым кухонным полотенцем.

Аркадий лежал на кровати и не мог пошевелиться. Сил не было совсем. Он постоянно потел, голова все еще кружилась, ноги и руки казались ватными. Но это было даже ему на руку и прекрасно укладывалось в его план соблазнения.

– Хотел впечатление произвести, – попытался улыбнуться он.

– Впечатление, – усмехнулась польщенная его словами Фаина. – Это тебе не ваши городские сауны. Я же дубом топлю. У меня жар еще на вторые сутки держится.

– Спасибо вам, – тихо произнес Аркадий.

– За что? – удивилась Фаина.

– Что сидите со мной, что не бросили тут одного.

– Что ж за бабы то тебе попадались?

Аркадий приподнялся и мягко обхватил рукой лицо Фаины. Та громко проглотила наполнившую рот слюну, готовая сейчас идти за ним хоть на край земли.

– Теперь это уже не важно, – Аркадий едва слышно выдохнул и его большой палец прошелся по ее чуть приоткрытым от волнения губам.

– Ладно, пойду сполоснусь, – выныривая из овладевшего ею блаженства, произнесла Фаня растерянно. – Не скучай тут без меня, – она поставила стакан с недопитым молоком на стул рядом с кроватью и вышла.

Фаина любила баню. Готовила себе травяного чаю литра три и пила его после того, как хорошенько пропотеет в парилке.

– Прямо так и сказал, не отталкивай меня? – Ларка с раскрасневшимся от пара лицом и горящими от любопытства глазами глядела на румяную Фаину. – И что ты собираешься делать? А что, если он тебе предложение сделает? – с визгливым восторгом она принялась хлопать в ладоши.

– Перестань. Кто я, по-твоему? Мать ее, Золушка? Не, Ларка, такое только в сказках бывает, – на полном серьезе произнесла Фаина, в тайне надеясь, что Вселенная именно на ней даст сбой и то невозможное, не исполнимое, самое сокровенное, что она скрывала даже от себя, все же произойдет. Ну а что, может же в ее жизни произойти чудо? – Он не такой как наши мужики. Он тонко чувствующий, ранимый. Сначала думала, ну, красавчик. А сейчас аж сердце заходится, когда его вижу.

– Влюбилась? Я бы на твоем месте махнула на все рукой и пустилась с ним во все тяжкие. Ну а чего? Один раз живем. Ох, Фаина, как же я тебе завидую.

– Рано завидовать-то, – махнула рукой Фаня. – Давай, допивай и на выход. И так тут четыре часа сидим.

– Что, по своему Аркаше соскучилась? – весело спросила Ларка, пытаясь спровоцировать подругу на дальнейший разговор, но Фаина не ответила.

Она вернулась в дом далеко за полночь. Ее гость, раскинув по постели руки и ноги, сопел в обе дырочки. Фаина не сдержалась и тихонечко села на край кровати, любуясь очертаниями его накачанных мышц, которые с таким бесстыдством облизывала заглядывающая в открытое окно луна.

Фаня провела кончиками пальцев по кубикам на его животе и остановилась на резинке широких шортов. Ее взгляд упал на пах мужчины. Фаня попыталась определить размер его достоинства, но «бугорок» показался ей слишком уж большим, чтобы оказаться правдой. Она слышала от Ларки, что в городе мужики носят трусы с пуш-апом, совсем как бабы.

Фаня решила прислушаться к просьбе Аркадия и не предвосхищать события.

Она увалилась в свою одинокую кровать и, утомленная, но какая-то совсем легкая после бани, тут же провалилась в сон. Уж в нем-то она была максимально плохой девочкой.

Глава 5

Поднялась Фаина рано. Насыпала корм курям, полила до жары огород и к девяти уже была на работе. Не успела она заскучать в дремотной тишине магазинчика, как в дверь весело ввалился Тарас.

– Салют, любовь моя.

Фаня проигнорировала прекрасное настроение Тараса, так как была почти уверена, что связано оно с итогом ее вчерашнего разговора с Кузьмичом. Она взяла ведро и, имитируя бурную деятельность, которая маскировала ее досаду от проигранного спора, принялась намывать покрытые линолеумом полы.

– Фань, ну ты чего, обиделась? Дуреха, я же для тебя стараюсь. Подкоплю денег и рванем с тобой в Сочи.

Фаина подняла на Тараса тяжелый взгляд. Сколько она себя помнила, Тарас всегда вспоминал про Сочи, когда чувствовал, что рыльце в пушку и хотел сгладить последствия. Она уже устала от его однотипных подкатов и затертых до дыр шуточек. Фаина ткнула шваброй в ботинок Тараса.

– Ну чего стал, отойди. Не видишь, полы мою, – недовольно проворчала она.

– Фань, ты сегодня удивительно хорошо выглядишь, – продолжал прелюдию Тарас.

– Слышь ты, – выпрямилась Фаина и, опершись о ручку швабры, посмотрела на бывшего полюбовничка. – Ты че приперся? Комплементов мне отсыпать? Считай, что я польщена.

Или тебя Кузьмич послал?

– Фань, ну ты чего опять заводишься? Я человек подневольный. Что сказали, то и делаю.

– Иди-ка ты нахер, Тарас, – выпалила Фаня. – Ну, чего же ты стоишь? Вали, раз сказано.

– А ведь я по-хорошему хотел. Со всей душой к тебе. Ну, раз диалог у нас с тобой не клеится, вернусь вечером с Кузьмичом.

– Ах ты крыса, – Фаина замахнулась на Тараса шваброй, но тот успел подставить руку и завязалась потасовка. Фаина, кряхтя, пыталась дать оборзевшему Тарасу по морде грязной тряпкой, в то время как сам Тарас сыпал на Фаину нелицеприятные эпитеты, характеризующие ее ветреной, не очень худой женщиной.

– Убирайся, – рычала Фаина, не уступая в поединке крепкому жилистому Тарасу.

Дверь магазинчика распахнулась и оба замерли, глядя на вошедшего.

– Мне кажется, что дама просила вас удалиться, – спокойно произнес Аркадий. В руках он держал большой букет белых роз, который подействовал на Тараса, как красная тряпка на быка.

– Ты кто такой? – с наездом поинтересовался он. Отпустил древко швабры и, приосанившись, подошел к вошедшему мужчине. – Те че надо, дятел? Кому цветочки? Уж не Фаньке ли? – он бросил насмешливый взгляд на стоящую в оцепенении Фаину.

– Это не ваше дело.

– А ты знаешь, что это моя женщина. И за такую выходку я тебе глаз на ягодицу натяну, понял? Так что, вали, пока цел.

– Это кто это твоя женщина, кобелина, – возмутилась Фаина, но Аркадий жестом попросил ее не вмешиваться.

– И все же я настаиваю. Покиньте помещение, – спокойный тон Аркадия диссонировал с громким и вызывающим голосом Тараса.

– Ах, ты настаиваешь, – завелся Тарас. – Ты тот самый московский мажор, который у Фаины комнату снимает?

– Это здесь совсем не причем.

– Я сам разберусь что при чем, а что нет.

– Внимательно вас слушаю, – Аркадий протянул букет Фаине. Та, пораженная жестом Аркадия в самое сердце, пришла в себя только когда оба мужчины вышли на улицу. Через стеклянную дверь они видела, что они продолжают спорить и тоже поспешила выйти.

К моменту, когда Фаина оказалась на улице, мужчины уже катались в пыли, нанося друг другу короткие, яростные удары. Она, бегала вокруг, пытаясь разнять дерущихся, но сверху оказывался то один, то другой и разнять их не представлялось возможным. Тогда она вынесла из магазина ведро и как сцепившихся котов, разлила дерущихся, выплеснув на них серую от грязи воду.

Своего она добилась. Оба, отфыркиваясь, пытались понять, что произошло.

– С ума сбрендила? – заорал Тарас, оглядывая мокрую, в грязных разводах белую рубашку, которую надел специально для примирительного разговора. – Ну, Фаина! – вспылил он, пригрозил сопернику кулаком, залез в «газельку» и уехал, оставив Фаню и Аркадия в клубах пыли.

– Потерпи, – обрабатывая ссадины, приговаривала Фаня, и ласково дула, заметив гримасу боли на красивом лице Аркадия. – Ты зачем с ним драться полез? Тарас первый драчун на деревне.

– С детства терпеть не могу, когда женщин обижают. И вообще, я извиниться хотел за вчерашнее.

– За вчерашнее? – усмехнулась Фаня. – Забудь.

– Нет, я вел себя грубо. И ладно бы просто с женщиной, – он вдруг сделал паузу, и рука Фаины так и застыла в паре сантиметров от его разбитой губы.

– А дальше? – с придыханием спросила она, и намоченная тройным одеколоном вата прижалась к ране.

Аркадий зашипел от боли, и Фаня поспешила отдернуть руку и извиниться. Ей было неловко. «Ведешь себя как безмозглая дурочка», – ругала она себя. Но Аркадий не казался недовольным, напротив, его взгляд вдруг застыл на ее губах, Фаина даже не успела заметить как он поцеловал ее, но тут же простонав от боли отпрянул.

Оба вытаращились друг на друга. Первым пришел в себя Аркадий.

– Давай уедем вместе, – произнес он чуть дрожащим от волнения голосом.

Обалдевшая от такого стремительного воплощения ее мечты, Фаня лишь растерянно кивнула. Сердце ее, сделав в груди кульбит, со всей дури ударилось в ребра, и на мгновение она потеряла равновесие.

– В монастырь? – прижимая руки к груди, поинтересовалась она.

Глава 6

Аркадий нежился в теплой, наполненной пеной ванне и с удовольствием потягивал ароматный капучино из любимой чашки. Как же он соскучился по этим, казалось бы, простым атрибутам комфорта и цивилизации. Солнце, заглядывающее в небольшое окно его ванной, поигрывало на позолоченных деталях интерьера еще больше усугубляя его блаженство.

– Ты уверен, милый, что эта бабища не сорвется с крючка? Не мог еще немного потерпеть? – с раздражением спросила присевшая на край ванны Виола.

От нее потрясающе пахло Роберто Кавалли, а белоснежный брючный костюм с ярко-красными деталями, прекрасно дополнял привычную картину мира Аркадия.

– Легко тебе говорить, потерпи. Меня живьем сожрали комары, все руки в занозах, а спина не разгибается от просто чудовищной панцирной кровати. И как на них вообще можно спать? Да ладно спать…

– Я, конечно, понимаю, что ты не привык к таким условиям работы, но на твоем месте я бы перестала капризничать и дожала бы нашу «королевну». Аркаш, я серьезно. Мужу стало хуже, врачи уже не уверены, что он протянет обещанный ими месяц. И вообще, ты же не хочешь, чтобы твою маму навестил Сиплый, – произнесла она жеманно, поигрывая белыми пиками невесомой пены.

– Ну зачем так, – Аркадий поставил чашку с недопитым кофе на небольшой столик, придвинутый вплотную к ванне. И взял с него пару виноградин. – Все идет по плану. Расслабься.

– Значит так! – вся наигранная кокетливость Виолы испарилась в одночасье, она поднялась и вышла из ванной. Вернулась пару минут спустя с небольшой бархатной коробочкой. – Вот, подаришь этой деревенщине. Она оценит.

– Мм, кучеряво, – оценивая крупный бриллиант, венчающий кольцо из белого золота, проговорил Аркадий.

– Это всего лишь кристаллы Сваровски, но с дорогой коробочкой сойдет за брюлик. Твоя колхозница небось никогда бриллиантов-то и не видела, так что ей потянет. Возвращаешься в деревню, и чтобы уже завтра вы были в Москве.

– Виол, как думаешь, может нам в Москву через Сочи проехать? – предложил Аркадий.

– С чего бы ей такие почести?

– Ну смотри сама. Без нее не будет денег. Как и без ее согласия не будет свадьбы. Ну пусть женщина напоследок оторвется. Ну пара дней. Они ничего не решат.

– Аркаш, – высокомерно усмехнулась Виола, – Ты, влюбился что ли?

– Ну, почему сразу влюбился? – смутился он. – Просто хочу устроить ей небольшое прощальное турне.

– Хоспади, – она с театральной драматичностью приложила тыльную сторону ладони ко лбу, показывая с какими недоумками ей приходится иметь дело. – Аркадий, и откуда в тебе столько пошлости. Хорошо, но только потому, что я добрая. У тебя два дня. Время пошло. И без женщины не возвращайся. Иначе быстро верну тебя в ту сточную канаву, из которой я тебя вытащила. Понял? – строго спросила Виола и, оставив коробочку с кольцом на столе рядом с тарелкой фруктов, вышла из ванной.

***

– Что, Фань, где же твой пылкий возлюбленный? Не осилил тот центнер любви, что свалился ему на голову? – во всю потешался Тарас над приунывшей Фаиной.

Та молча смотрела на него исподлобья, теребя в руках тряпку, которой до его эффектного появления натирала прилавок, и старалась успокоиться. Конечно, руки у Фаины чесались навалять ему по-взрослому. Она утешалась тем, что в подробностях представляла это кровавое и по истине чудовищное действо, которое прямо сейчас происходило в ее голове.

– Тарас, уймись, – обнимая подругу за плечи, вполголоса вставила Ларка. Она как лучшая и единственная подруга Фаины, пришла сегодня на работу с одной лишь целью – поддержать Фаню в беде. С одной стороны, весть о поспешном отъезде московского хахаля Фани вызвало у нее облегчение. Как-то это все было неправильно. С другой, – не каждый день на твоих глазах происходит сказка, так что как любая одинокая женщина, хотела защитить хотя бы право на маленько бабское чудо. – Уходи, – гнала она Тараса, но похоже, что тот только разогнался.

– А я тебе говорил, иди за меня. Так нет, жопой крутила перед этим столичным недомерком. Все они такие. Ты на что рассчитывала, что молоденькому красавчику приглянется твоя суровая красота? Они же, как все эти мелкие собачки, украшающие кровати богатых светских львиц. У них понос случается от такого количества природной харизмы. Фаина, Фаина, взрослая вроде баба, а все в сказки веришь. – покачал он головой под одобрительный шепоток группы поддержки, которую Тарас захватил, чтобы поквитаться с нерадивой бывшей. – Ладно, – добавил он на полном серьезе и подошел к прилавку, за которым продолжала скрипеть зубами Фаина. – Хоть я и сказал, что попрошу лишь раз, но люблю я тебя дуреха. Спрашиваю в самый последний раз. Пойдешь за меня?

Даже Ларка остолбенела от такого заявления Тараса и, убрав руки с мягких покатых плеч подруги, отошла на шаг, внимательно глядя ей в лицо.

– Ты что, еще думаешь? – возмутился Тарас. – Все его ждешь, да? Не вернется он, не жди. Вещички собрал и адью. Уж два дня как нет. А я здесь, люблю тебя. Даже с Нинкой поговорил, – произнес Тарас, невольно трогая здоровенный фингал под глазом.

– А ну пошли отседова, – сиреной взвилась Фаина и, вылетев из-за прилавка, начала разгонять демонстрацию, загребая мужиков расставленными в стороны руками, как рыбу бреднем. Народ вывалил на улицу, к общему галдежу добавился надрывный лай собак, которые решили, что на родную деревню напали бандиты и сейчас будут убивать всех по одному. Бабки с кошелками, разинув рты, глядели, как Фаня гоняла стадо растерявшихся мужиков и качали головами. Тарас все не сдавался и увернувшись от очередного хлесткого удара тряпкой, поворачивался к любимой и выдавал новый довод за их совместную полную любви и взаимопонимания жизнь.

Скоро вокруг сватающегося Тараса и его избранницы образовался плотный круг из зевак.

Шелестя по щебню новенькими шинами, к магазину медленно, будто крадучись, подкатило авто. Толпа расступилась и на мгновение воцарилась такая тишина, что был слышен писк комаров, слетевшихся на пирушку.

Фаина опустила руку с тряпкой и разинула рот. Тарас, явно не ожидавший такого поворота, вытаращился на вышедшего из машины Аркадия.

Наверное, сложно осуждать людей за любовь к красоте. А то, что явилось в их деревню в виде прекрасного мужчины, по-другому назвать было нельзя. На сотую долю секунды даже у Тараса промелькнула подлая мысль, а что если… Что если в нашей жизни есть место чуду. Что если оно неприкаянное шатается по деревням и весям нашей необъятной Родины с одной лишь цель – чтобы в него кто-то поверил. Впустил в сердце оглашенное, прикипел всей душой.

Облаченный в белоснежный костюм, с бутоном красной розы в петлице, неспешной аристократической походкой Аркадий прошел прямо к обалдевшей едва живой от потрясения Фаине. Опустился на одно колено и протянул алую бархатную коробочку, в которой как огонь хитростью, украденный у богов, переливался всеми своими совершенными гранями огромный бриллиант.

Женская половина собравшихся будто единой грудью восхищенно вздохнула, мужская – сурово молчала. Горячий, пропитанный запахом недавнего скандала воздух можно было резать ножом.