скачать книгу бесплатно
– Почему?
– Потому что я снова неудачно приземлился, и старые трещины в голенях раскрылись. Но знаешь что?
Яника с усилием, будто у неё затекла шея, повела головой слева направо.
– Оно того стоило. Такова была цена надежды, которая поддерживала меня, пока ноги заживали в первый раз. Отголоски этой надежды помогли выжить и во второй. Сейчас ты на краю крыши, – Лазарь снял руки с её плеч и распахнул настежь окно. То самое, через которое совсем недавно от неё сбежал Джуда. – Прыгать или нет решать тебе.
Наверное, размышлял он, помогая Янике выбраться из окна на козырёк подъезда, она из тех, кто будет прыгать снова и снова, пока не разобьётся насмерть. Её надежда совершенно другого порядка – это надежда молодой фигуристки, которая проносит сквозь бесконечную боль падений упрямую надежду на скорое избавление.
Яника соскочила на козырёк, и Лазарь уже собрался присоединиться к ней, когда услышал от Дары:
«Ты молодец, Лазарь. Сенс просит передать, что тырить чужие истории из детства простительно, если цель оправдывает средства, так что он не в обиде».
– Обижаться не на что, – шёпотом ответил Лазарь, закидывая ногу на подоконник, – Это всё равно, что стырить у него из-под кровати японскую надувную женщину перед тем, как Айма полезет туда с пылесосом, и переложить под свою.
8
Яника была так слаба, что обратный путь до «Гризли» показался до неприличия затянувшейся игрой в русскую рулетку. Несколько раз Лазарь предлагал ей взобраться к нему на закорки – нести её было бы не труднее, чем походный рюкзак, но она всякий раз отказывалась. К счастью, на всём пути к лагерю они не встретили ни одного прокажённого. Должно быть, тела застреленных сородичей в окрестностях супермаркета отпугивали живых, как отпугивает птиц мёртвый воробей, подвешенный за лапку к плодоносящему дереву.
Они укрылись за той же самой обгоревшей «Газелью», где ещё вчера с ними прятался Джуда. И также как и вчера в строю автомобилей вокруг парковки выделялся белый «Ниссан» с надписью «ВЫХОД» от крыла до крыла.
– Знаешь, – Яника обессилено опустилась на землю и прислонилась спиной к обугленному каркасу автобуса, – я только теперь поняла всю ценность совета надеяться на лучшее и готовится к худшему. В общем-то, я ни на что не надеюсь. Просто любопытно узнать, что там у тебя за волшебное слово.
– Моя очаровательная улыбка, – Лазарь чудовищно осклабился. – Посиди тут, а я схожу. Когда подам знак – махну рукой вот так – ты выйдешь. Но не раньше, договорились?
Рыжая голова на тонкой шее медленно опустилась к груди и ещё медленней поднялась обратно.
– Тогда я пошёл.
– Лазарь, – холодные пальцы сомкнулись на его запястье, и он обернулся. – Мне тебя бог послал?
Это было нечто среднее между вопросом и утверждением.
– Ага, – подмывало съехидничать, но она смотрела так искренне, что язык не повернулся. – Спец-доставка с небес.
9
– Отойди на пару шагов и покажи руки.
Седоволосый мужчина в зелёном камуфляже направил на Лазаря охотничий карабин «Сайга». Морщинистое лицо, почерневшее от загара, и серые глаза, похожие на две отполированные монеты, выдавали в нём заядлого охотника. Оружие лежало в ладонях, как родное – они с ним давние друзья.
– Внутрь я тебя не пущу, сынок, даже не надейся, – проговорил старик сипатым голосом курильщика со стажем. – Лучше топай отсюда подобру-поздорову, пока в тебе дырок не понаделали.
– Мне нужно поговорить с Калимом, – сказал Лазарь. В коротком разговоре с Яникой на пути сюда ему удалось аккуратно выведать нужное имя. – Пусть сам выйдет.
– Послушай, сынок, – кажется, старик старался быть вежливым, – какие у тебя могут быть дела к Калиму? Ты себя в зеркало видел? Он мужик крутой. В лучшем случае пошлёт на хрен.
Охранник вышел один, и это сыграло Лазарю на руку. Как только карабин опустился достаточно низко, Лазарь быстро перехватил его за цевьё и отвёл в сторону.
Лицо старика исказила гримаса физического напряжения. Вцепившись в приклад обеими руками, он силился вернуть ствол обратно на Лазаря.
– Слушай, вахтёр, – рычаг был длинный, и Лазарь легко удерживал карабин на вытянутой руке, – Калим пошлёт на хрен тебя, если ты сейчас же не вызовешь его сюда. Скажи ему, здесь его дочь – Яника.
10
Лазарь отпустил ружьё, и дуло тут же зависло у него перед носом.
– Яника, – повторил он. – Не забудь имя.
С минуту старик пожирал Лазаря взглядом, размышляя, какое из двух зол выбрать. Прикончить Лазаря прямо здесь и попасть в немилость к боссу, или выслужиться, но тогда придётся оставить обидчика дышать. Наконец, выбор был сделан, и старик попятился обратно к «Ниссану».
«Где твоё уважение к возрасту?» – поинтересовалась Дара, когда охранник исчез в салоне машины. Судя по голосу, она здорово перенервничала.
– У меня это называется состраданием, – полушёпотом ответил ей Лазарь. – Уважать свечки на торте глупо.
Минут десять никто не выходил, даже за стёклами машин не угадывалось никакого движения. Голова Лазаря вертелась во все стороны, как флюгер на шквальном ветру, высматривая прокажённых, но вокруг валялись только мёртвые тела, окутанные гудящими роями мух.
Наконец, с той стороны баррикад послышались шаги, и через салон «Нисана» на улицу стали протискиваться люди. Пять человек, включая уже знакомого старика в камуфляже, выстроились полукругом за Лазарем, образовав нечто вроде живого заслона, отгородившего маленький пятачок перед машиной от прочего мира. Мира, в котором осталась Яника.
Главное, мельком подумал Лазарь, чтобы она увидела знак.
Сразу за охранниками из салона «Нисана» вышел человек, вопреки всем правилам инсонов хорошо знакомый Лазарю. На нём была синяя двойка «Адидас» с белыми полосами по бокам и такие же белые кроссовки. Открытое приветливое лицо усыпали веснушки, да так густо, что кожа казалась бронзовой. «Гусиные лапки» вокруг ярко-голубых глаз, чуть косящих к носу, придавали им неизменно смеющееся выражение. Пшеничные волосы естественно спадали на лоб. Единственным недостатком, портящим приятную наружность этого миляги, была псориазная плешина на затылке. Эта неувязка создавала впечатление, что парень чем-то болен.
– Салют! – приветствовал он Лазаря, поигрывая в руках телескопической дубинкой.
– Леонард. То-то слышу, в громкоговорителе голос знакомый. Не Молотов, конечно, но для этого медвежьего угла и ты сойдёшь.
Леонард безразлично пожал плечами:
– А ты всё такой же остряк, Ванька.
Шестым из машины выбрался наружу, и Лазарь сразу это понял, Калим. Далось ему это не без труда – внушительные габариты и бугристое низколобое лицо на лысой голове действительно наводили на мысли о Валуеве. Выдавали глаза – бесцветные и неживые, эти глаза не имели ничего общего с известным боксёром. Мощные ладони, в мозолях и цыпках, похлопывали по широким бёдрам. На Калиме были чёрные джинсы и клетчатая докерская рубашка навыпуск, зацепившаяся с одного бока за рукоять нагана, торчавшего из-за пояса.
Леонард пропустил патрона вперёд. Калим медвежьей походкой приблизился к Лазарю и остановился в какой-то вероломной близости – Дарения назвала бы это вторжением в личную зону. Только из этой оболочки комфорта можно понять, насколько боишься человека, поправшего её границы.
Лазарь решил начать первым:
– Калим?
Шишковатое лицо с треском ушло куда-то вниз, ему на смену пришла лазурь неба. Солёная кровь из разбитой верхней губы заструилась по зубам под нижнюю. Голова закружилась, и Лазарь присел на корточки. Сплюнув кровь на асфальт, он подумал, что, хоть удар и получился внушительным, бил Калим, исходя из его веса, в треть силы.
«Скотина!» – в сердцах воскликнула Дара. – «Не волнуйся, Лазарь, стигмат небольшой. Сенс им уже занимается».
Леонард мерзенько захихикал. Калим присел на корточки перед Лазарем, свесив с колен вздувшиеся венами ручищи.
– Понял за что? – спросил он на удивление высоким, женственным голоском, совершенно не вязавшимся с брутальной внешностью.
Лазарь предположил, что таким образом Калим преподал ему урок вежливости к старикам, но уточнить не решился.
– Разъяснений не потребую.
Калим удовлетворённо кивнул:
– Вставай.
Лазарь медленно поднялся на ноги.
– Ну, излагай, излагай, излагай, – заторопил громила, вальяжно вращая мясистой кистью. – Только быстро.
– Если совсем быстро, то здесь со мной твоя падчерица – Яника. Знакомое имя?
Лоб Калима сморщился непривычными складками, и вся его голова как будто ссохлась.
– Яника?
– Ну, да. Такая рыжая девчонка, которая досталась тебе в нагрузку с женой, и которую ты бросил умирать, когда прибился сюда, – напомнил Лазарь. – Яника.
Второй удар не стал неожиданностью, но был куда стремительнее. Кулак угодил в грудь, и на этот раз повалил Лазаря с ног. Какое-то время он лежал на боку, пытаясь вернуть сбитое дыхание. Судя по ощущениям, теперь Калим вложился в полсилы. А может чуточку сильнее.
«Ты мазохист, что ли?» – зашипела в ухо Дара.
– Ничего ты, ослик, не понял, – дрожащим тенорком заключил Калим. – С первого раза, видать, не доходит. Ладно, хорош мозги полоскать. Даю минуту, чтобы сказать, где дочь. Потом терпение моё лопнет.
Совладав с кашлем, Лазарь встал и отряхнулся.
– Она рядом. В безопасном месте.
– Да ты меня, никак, шантажировать вздумал! – Калим замахнулся в третий раз.
Окрик с другой стороны улицы, похожий на возглас подстреленной птицы, заставил булавовидный кулак замереть в воздухе:
– Не трогай его!
11
Лазарь обернулся и увидел в просвете между охранниками, прижавшими щёки к прикладам карабинов, выбегающую из укрытия Янику. Она и правда походила на подстреленную птицу – птицу-феникса, который скукоживался и истлевал на глазах в прах и пепел.
– Опустить ружья, – скомандовал Калим. – Ружья в пол я сказал!
С той стороны баррикады уже собирались зрители – Лазарь видел их тусклые лица сквозь окна машин. Люди прижимались ладонями к стёклам и с любопытством наблюдали за происходящим снаружи. Под их пристальными взглядами Лазарь чувствовал себя рептилией в террариуме, греющейся под инфракрасной лампой. В одном из наблюдателей он узнал Джуду – ну, или кого-то сильно на него похожего. Он такой же статист, как и все остальные, его лицо – часть пастельного рисунка. Такое же слабое, такое же бесцветное, дорисованное чьей-то рукой ради целостности композиции в самую последнюю минуту.
Яника протиснулась между охранниками, ступая мучительно, будто каждый шаг давался ей, как Русалочке, и остановилась рядом с Лазарем. В безотчётном порыве он прижал её к себе одной рукой, и она с готовностью вцепилась в него обеими.
– Не трогай, – повторила Яника, тяжело дыша. Её взгляд был устремлён на отчима.
– Твоя падчерица собственной персоной, – объявил Лазарь. – Налицо лёгкая некондиция, но это издержки доставки.
– Яни?
Калим недоверчиво потянулся к падчерице рукой, которой только что собирался бить Лазаря, словно хотел убедиться на ощупь, что перед ним плоть и кровь, а не фата-моргана. Пальцы замерли в паре сантиметров от дочери, скошенный назад лоб снова сморщился.
– Тебя укусили? – тихо спросил он.
Яника сжала губы и так сильно зажмурилась, что Лазарь совсем не удивился, когда в уголках глаз выступили крупинки слёз.
Леонард взмахом руки раздвинул телескопическую дубинку. В строю охранников началось шевеление – мужчины отлипали щеками от прикладов и поворачивали назад головы.
Калим отдёрнул от падчерицы руку, как от горячей сковородки.
– Хреново, – сбивчиво проговорил он, – очень хреново. Я ж тебе говорил никуда не рыпаться. Я говорил тебе?
Она кивнула.
– Вот видишь. Послушалась бы старика, сейчас целёхонька была бы.
«Вот скотина-а!» – не уставала возмущаться Дара.
– То есть, контроль качества она не проходит? – уточнил Лазарь, не зная, смеяться ему или плакать. – Неужто на складе не найдётся небольшого закутка для бракованных?
Яника ещё крепче прижалась к нему, и на одну сумасшедшую секунду Лазарь почти поверил – она всерьёз испугалась, что сейчас он станет вырываться, брезгливо отцепляя от себя её руки.
– Заткни фонтан! – рявкнул Калим и зачем-то опустил ладонь на рукоять нагана. – Ещё один выпад, ослик, и отвечаю, я размажу тебя по асфальту!
– Не надо, – взмолилась Яника. – Пожалуйста. Я всё помню, я сама во всём виновата. Ты был прав… Надо было тебя послушать.
Калим замотал головой, потрясая бульдожьими брылами.
– А если я прав, чего ж ты теперь слёзы льёшь? Небось, меня винишь? Мало я для тебя делал, засранка неблагодарная? Может и так, – он покивал похожей на грубо отёсанный булыжник головой, – может, и перегнул где палку. Да только ты же кого хочешь доведёшь! Ну, скажи на милость, какого ляду ты стояла столбом, пока я кувыркался… – Калим осёкся, окончание фразы повисло в воздухе. В уголках рта залегли горькие складки.
– Я до самого конца надеялась, что ты победишь, – призналась Яника. – Надеялась и болела за тебя, потому что… потому что до самого конца не верила себе и верила в тебя.
Калим скривился, точно ему под нос сунули носки недельной свежести. Оглянулся на Леонарда:
– Вот он, современный молодняк, видал? Всё витают в облаках. А как на землю сдёрнут, так их тут же и тошнит. Они там в облаках, а мы здесь! Внизу! Жопу рвём! Да разве ж им до нас есть дело? Разве плохо им, когда они в двухъярусном сортире уже второй этаж заняли?
Яника слабо защищалась:
– Зачем ты так? Я просто хотела…
– Оттопыриваться с друзьями, известно дело.
– Я надеялась, что ты победишь, и всё станет как раньше!
– Ха! Да это ж просто… – Калим собрал пальцы в щепотку и зашевелили ими в поисках нужного слова, но ему помог Леонард:
– Наивность.
– Наивность, точно! – подхватил Калим. – Наивность, Яника! Это наивность сейчас у тебя под одеждой – сочится кровью и ноет от боли.
