скачать книгу бесплатно
– Справа! – скомандовал Лазарь вместо ответа и ударил по тормозам. – Пошли!
Мысли сменяли одна другую, когда Джуда с Яникой выпрыгнули на шоссе. Когда инерция рванувшей вперёд машины захлопнула обитые чёрной кожей дверцы «Хаммера», из всех мыслей осталась только одна – о зыбкой разнице между героизмом и идиотизмом.
Перекрёсток быстро приближался. Теперь Лазарь мог видеть причину затора – массовая авария полностью блокировала движение по полосам. Вокруг собрались другие машины, налетевшие со всех сторон, как мошкара на фонарь.
Ехать стало труднее, пришлось сбавить скорость. К счастью, прокажённые не заметили Джуду с Яникой и продолжали гнаться за «Хаммером», точно свора басенджей по кинодрому для курсинга. Они почти догнали своего большого механического зайца – самых прытких отделяли от хромированного бампера машины какие-то метры. Лазарь скосил взгляд на зеркальце бокового вида и прочёл надпись в нижней части стекла: «объекты в зеркале ближе, чем кажутся». Это немного утешало.
Настала пора покинуть тонущий корабль. Лазарь нашарил взглядом переключатель круиз-контроля и нажал кнопку в торце. Приборная панель зажглась индикатором «круиз». Лазарь открыл водительскую дверцу и только теперь осознал, насколько высокий клиренс у этого проклятого «Хаммера». Но прыгать всё равно придётся.
До первого и последнего препятствия на пути «Хаммера» – опрокинутого на бок пассажирского автобуса – метров сто.
Надо прыгать.
Правой ногой Лазарь вдавил педаль газа до упора, левой нащупал ребристую приступку под дверным порогом. «Хаммер» уходил в свой последний отрыв.
Пора прыгать.
«Жаль, Дара не увидит», – мелькнуло в голове. И сразу: «Нет, не жаль».
Лазарь оттолкнулся ногой и прыгнул.
Удар о землю показался такой силы, словно хоккеист пихнул под рёбра клюшкой. Когда сила инерции протащила Лазаря по шоссе метров шесть, а потом зашвырнула под днище апельсинового микроавтобуса, к хоккеисту присоединилась вся команда.
Лазарь остался лежать под автобусом. В просвете между дорогой и днищем замелькали грязные босые ступни. Лазарь замер, боясь даже вздохнуть, и просто наблюдал, как они шлёпают мимо по накалённому асфальту. Одна пара ног остановилась напротив. Постояв так немного (а заодно и нещадно потрепав Лазарю нервы), хозяин ног решил не задерживаться и присоединился к сородичам. Послышался оглушительный удар, треск металла, звон бьющегося стекла – жёлтый «Хаммер» нашёл, наконец, свою последнюю остановку. И снова, в каком-то роде, автобусную.
6
Лазарь нашёл их, прошагав назад пол квартала. Точнее, они сами нашлись.
– Лазарь… эй, Лазарь… – вполголоса звала Яника, высунувшись по пояс из окна первого этажа какой-то высотки. – Стой. Сейчас мы спустимся.
До высотки было метров двадцать, через широкие газоны, обнесённые частоколом тополей – стало быть, случайно заметить его она не могла. Почему-то эта мысль вызвала странное удовлетворение.
Джуда протянул Лазарю флягу:
– Глотни.
Лазарь жадно приник к горлышку, но жажда не отступила даже после нескольких ладных глотков. Вода буквально всасывалась в слизистую рта, даже не успев достичь пищевода.
С хмурым видом Яника рассматривала его ссадины.
– Спасибо, – улыбнулась она, когда Лазарь заметил её взгляд. – Считай, мы теперь квиты. Может, поднимемся и поищем что-нибудь для твоих ран? А то ещё заразу занесёшь…
Она осеклась, сообразив, что ляпнула лишнего.
Джуда оттёр её от Лазаря плечом.
– Успокойся, – с чувством лёгкого дежавю Лазарь вернул ему флягу. – Каким, по-твоему, надо быть идиотом, чтобы сначала спасать ваши неблагодарные шкуры, а потом возвращаться с заразой?
Лицо Яники потемнело:
– Про медпомощь – беру свои слова обратно.
– Переживу, – отмахнулся Лазарь. Бинтовая повязка на голове куда-то делась – должно быть, слетела, пока его швыряло по дороге. – Лавры Флоренс Найтингейл тебе всё равно не светят.
7
В панорамных окнах «Гризли» начисто выбили стёкла. Полосатый пятачок парковки перед фасадом отгородили баррикадой легковых автомобилей, позаимствованных, видимо, у той же самой парковки. Просветы на стыках капотов и багажников до самых крыш завалили полипропиленовыми мешками, набитыми чем-то сыпучим. В кладке оставили узкие амбразуры, через которые, судя по всему, предполагалось вести огонь из заявленного диктором оружия. Сквозь стёкла автомобилей можно было различить фигуры людей, снующих туда-сюда в крепостном дворике перед тёмным зевом супермаркета. Активнее всего мельтешили за белым седаном «Ниссан», во весь бок у которого красной краской было нарисовано слово «ВЫХОД».
– Вон там у них, похоже, КПП, – вполголоса сказал Лазарь, выглядывая из-за обгоревшего остова пассажирской «Газели».
– Ну, так пошли! – прошептал Джуда.
– Не спеши. Смотри, кто идёт.
На дороге появилось четыре человека. Крепкий мужчина в потемневшей от крови гавайке вёл за собой вереницу из трёх мальчишек, самому старшему из которых было не больше двенадцати. Пригибаясь к земле, компания перебежками продвигалась к заградительному барьеру «Гризли».
Джуда дёрнулся вперёд:
– Пойдём с ними…
– Нет, – остановил его Лазарь. – Сначала посмотрим.
Компания добралась до машины с надписью «ВЫХОД», и мужчина нетерпеливо забарабанил кулаком в боковое стекло. Минуту ничего не происходило. Потом водительская дверца открылась, и из «Ниссана» вынырнуло наружу трое охранников, вооружённых охотничьими ружьями и карабинами.
Один из охранников наставил сдвоенный ствол на мужчину.
– Руки вверх, – приказал он, взводя оба бойка. – И отошёл на три шага.
– Папа? – сказал один из мальчиков, когда отец отпихнул его от себя и попятился. – Папа!
– Серж, осмотри детей, – приказал второй охранник.
Пока первый держал на мушке отца, второй сканировал дулом пространство перед супермаркетом.
– Они целы и невредимы, – сказал мужчина в окровавленной гавайке. – Только я…
Третий охранник закинул карабин на плечо и принялся задирать мальчишкам майки и спускать до колен шорты.
– Нормально, – сказал он.
– Возьмите только детей, – взмолился отец, отступая ещё дальше. – Себя не прошу.
Старший из мальчишек сообразил всё первым. Попытался сделать несколько робких шагов навстречу к отцу, но один из охранников грубо дёрнул его за шиворот обратно. Мальчишка расплакался. Младшие браться не до конца понимали, что заставило брата удариться в слёзы, но всё-таки уловили общее настроение и сразу подхватили. Через секунду три тонких голоска слились в пронзительное бесконечное «Папа! Папа!», перемежающееся плачем.
Мужчина в окровавленной гавайке отступал спиной, пока не исчез из виду. Детей спешно запихнули в машину, и улицу снова окутала тишина, как будто ничего и не происходило. С той стороны забора нашли очень быстрый способ заткнуть детям рот.
Лазарь не сразу заметил, что Яника плачет.
– Пацаны буду жить, – обратился он к ней, а сам подумал: «вряд ли долго, и вряд ли счастливо, но этого никто никогда не узнает, поэтому все сомнения лучше оставить самим мальчишкам». – Долго и счастливо. Слышишь?
Её всхлипывания, почему-то, жутко раздражали.
Джуда напряжённо молчал. То ли был сражён неприятной сценой у входа в «Гризли», то ли просто не знал, что сказать. А Яника всё плакала и плакала. И не могла успокоиться.
Когда слушать её дальше стало невыносимо, Лазаря вдруг осенило.
– Девять из десяти… – выдохнул он, чувствуя, как пот под майкой становится очень холодным.
– А по мне, так на семерочку, – не понял Джуда.
Наверное, Лазарь слишком выразительно посмотрел на него, потому что лицо белобрысого посерело:
– Я чего-то не догоняю?
– Мы никуда не идём, – отрывисто сказал Лазарь. – Надо возвращаться.
– Это шутка, да?
– Шуткой было бы назвать тебя зоофилом. А мы уходим.
Какое-то время Джуда соображал, что бы это могло значить. Не придумав ничего вразумительного, он напустился на Лазаря всеми перунами:
– Да ты что, бредишь? Плевать я хотел на пацанов этих! На батяню их, на мамашу и на всю эту канитель! Мы сюда зачем пёрлись?! Чтобы развернуться у самого входа, потому что у тебя вдруг случился приступ моральности?
– Нет, – покачал головой Лазарь и посмотрел на Янику, – мы развернёмся, потому что твою подругу туда не пустят. Её покусали.
8
Они разместились на втором этаже одной из высоток, за два номера до той, что с «Гризли». Двухкомнатная квартира со зловонной кухней была, хуже не придумаешь, но зато на входе стояла хорошая, прочная железная дверь.
– Я не могу в это поверить! – повторил Джуда в десятый раз. – Я просто не могу в это поверить!
Полчаса назад Яника задрала рукав кофты и показала небольшую ранку от укуса, забинтованную чуть выше локтя, а также несколько отметин от когтей поменьше – всё, что успел сделать с ней прокажённый до того, как в схватку с ним вступил её отец.
– Как ты могла?! Скрыть от меня такое?!
А ведь он сейчас, наверное, даже рад, что скрыла, желчно подумал Лазарь, вспоминая пошлые подмигивания Джуды. А если зараза передаётся через слюну, жалеет ещё и о поцелуях.
Яника больше не плакала. Просто стояла у подоконника, прижавшись плечом к стене, и разглядывала в окно разорённый палисадник. Лазарь подумал, что сейчас она легко могла бы выбить головой стекло и выпрыгнуть наружу, будь они этажом повыше.
– Почему ты до сих пор не перевоплотилась?
Яника покачала головой – не знаю.
Лазарю не требовался ответ на этот вопрос. Хозяин инсона редко подчиняется установленным им же правилам – это и отличает его от остальных. Чаще всего в этой уникальности скрыт ключ к победе в Игре.
– Ты знаешь, кто он такой? – спросил её Лазарь из дальнего угла комнаты.
Удивительно, но Джуда каким-то образом оказался рядом с ним. А ведь ещё утром невозможно было представить, что уже к обеду, будучи втроём в одной комнате, он станет держаться ближе к нему, нежели к ней.
– Сосед из четырнадцатой – знаешь его?
Рыжая голова снова помоталась из стороны в сторону.
Она врала. Возможно, неосознанно, но врала. Даже законченные шизофреники знают, что означают их галлюцинации. Ну, или, по крайней мере, думают, что знают.
Джуду грызли те же сомнения:
– Я ей не верю. Как ей теперь вообще можно верить?
Верить нельзя никому. Ни теперь, ни потом – никогда. Лазарь повторял себе это изо дня в день – перед сном и после сна – и всё равно попался. Поверил, как последний идиот потащил её в лагерь, хотя всё указывало на то, что ей там не место. И вот к чему это привело. Кто знает – может, лучше было вообще остаться дома? Не плясать под дудку Ведущего, не усугублять и без того шаткое здоровье этой несчастной девочки. С другой стороны – зачем тогда вообще Играть?
– Я никого не держу, – шмыгнула носом Яника. – Вы оба здоровы, вас они пустят без проблем. Мальчишек же пустили.
– А ты, стало быть, собралась стать кем-то вроде их папаши? – подколол Лазарь.
Яника повернула к нему распухшее от слёз лицо, и Лазаря передёрнуло – миловидные черты искажала гримаса ненависти.
– А ты вообще, что тут делаешь?
Голос звенел презрением и злобой, но Лазаря сомневался, что эти чувства она адресовала ему. Его преследовало ощущение, что и то и другое она испытывает нечасто, а адресует кому-то и того реже.
– Чего сюда с нами притащился? Катился бы в свой расчудесный лагерь и балдел там за баррикадами. Глядишь, и сухарями накормят до отвала, и забинтуют как надо. Не понимаю, чего ты с нами возишься?
– Присмотрись ко мне внимательней. Думаешь, славные ребята в лагере делают заборы крови и тестируют всякими центрифугами и микроскопами в передвижной бактериологической лаборатории? Подумай сама – пройти фейсконтроль у тамошних церберов мне точно не светит, – Лазарь указал на многочисленные царапины-ссадины. – Ты вруша, а я реалист, как видишь. Кстати, своё «спасибо» за откровение про отца я беру обратно, если не возражаешь.
– Бери, не жалко, – отмахнулась Яника и переметнула на Джуду. – Ну, а ты?
Парень смотрел на неё долгим придирчивым взглядом. Так смотрит миллионер на картину Люсьена Фрейда, раздумывая – купить, не купить. От Джуды по-прежнему исходило то самое сияние совершенства, которое Лазарь заметил утром. Возможно, за последние пару часов оно немного померкло, но, скорее всего, Лазарю просто хотелось так думать. Девчонка по-прежнему видела в Джуде единственный ключ к спасению – сомневаться в этом не приходилось.
– Лживая дура, – наконец, изрёк Джуда, выступая из угла. – Пойду на кухню, гляну чё пожрать.
9
Уже знакомый блин света из торшера встречал пробуждение Лазаря верным напоминание того, что ещё пара дней в таком ритме, и впору просить прибавки к жалованию. Послышался шелест перелистываемой страницы. Не поднимая головы, Лазарь скосил глаза на компьютерное кресло у письменного стола.
– С добрым утром, – Сенсор смотрел на него поверх раскрытой книги.
– Какое, к чёрту, доброе? – пробурчал Лазарь, опуская ноги на ковёр. – Дай воды, а.
Сенс захлопнул книгу, оттолкнулся ногой от стола и подкатился к графину. Очки-половинки на кончике носа делали его похожим на деревенщину, приехавшую покорять столичные ВУЗы.
– Ты хотел сказать: «какое, к чёрту, утро», – Сенсор подал стакан. – И говоря это, я как бы намекаю, что не могу спокойно спать у себя в комнате, когда на моём диване постоянно ворочается и что-то бормочет здоровенная детина.
– У меня воняет красками, – пробубнил в стакан Лазарь, выцеживая воду до дна. – Это вредно для здоровья.
– Ну, конечно. Убрать краски, навести порядок, проветрить помещение – слишком высокая плата за твоё здоровье. Куда как проще загнать туда меня.
