Темноборец

Художник лишил темноборца зрения, чтобы сделать его частью целостной творческой композиции. Ну или убедил самостоятельно отказаться от зрения, как он сам это называет. Формулировка значения не имеет.

Акционизм как составляющая современного искусства имеет для художника первостепенное значение. Каждое новое творение, заявленное им на демонстрацию в галерее у Ярого, нуждается в представлении путем масштабной промо-акции, продолжающей и развивающей идеи, заложенные в полотна. Очередной перфоманс может послужить заменой предыдущему, если он будет соответствовать той же тематике и представлять собой не меньший вклад в развитие искусства. Достаточно уравновесить весы новым творческим актом, чтобы, сохранив баланс художественной композиции, вернуть себе зрение. Глаза – зеркало души. Ампутация в данном случае может послужить творческим компромиссом.

Лекаря долго уговаривать не пришлось. Ему так надоело нести ответственность за капризного темноборца, что он с радостью передал Андрея в руки хирурга, с которым случился не самый простой разговор. Действительно, достаточно сложно объяснить разумному существу, далекому от искусства, с какой целью нужно ампутировать совершенно здоровый глаз. Подражание Первородному кумиру, дополнение своим телом живописной художественной композиции, диалоги о трех формах живого искусства – со стороны все это звучит, как нездоровая чушь психически неустойчивого существа.

Чтобы все получилось, Андрею нужно было обмануть не только лекаря и хирурга, но и самого себя. Он должен был мало того, что говорить, но еще и думать настолько правдоподобно, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что истинная цель ампутации – творческая самореализация. Красота требует жертв. Искусство на современном этапе развития требует положить себя на алтарь. Темноборцу необходимо повторно стать живой картиной путем перерождения и перехода от психической формы воплощения художественных образов к физической. Тем более, что физическое воплощение – логическое продолжение психического. Любое действие изначально должно быть запланировано и смоделировано в сознании, прежде чем воплощено в реальность. Проведя творческий эксперимент, поняв, каково это – жить без зрения, Андрей решает окончательно, хотя и частично, от него отказаться, удалив себе глаз.

Последний диалог с художником, сопроводившийся путешествием во времени, заставил темноборца почувствовал себя неизлечимо больным, которому только что сообщили диагноз. Насколько сильным должен быть блок зрительных функций мозга, чтобы Андрей не мог видеть своими глазами даже в мнимых реальностях, возникающих в голове? Конечно, он получал сведения об окружающем пространстве, но кожное зрение возникало и исчезало вместе с телепатическими контактами.

Допустим, Андрей ошибся, и опустошение глазницы не окажется достаточным основанием для участия в художественной композиции. Но это вовсе не означает, что темноборец не вернет себе зрение. Вспомните пренебрежительное отношение художника к ваннаби. Подвергнув себя добровольной ампутации, Андрей практически реализует их больные фантазии. Променяв высокое искусство на низменные проявления психических расстройств, темноборец не оправдает возложенных на него художником ожиданий. Значит, надобность в нем, как в объекте художественной композиции, отпадет. Единственная причина тошнотворного недуга темноборца самоустранится.

Настоящих ваннаби Андрей никогда не встречал, но одна из статей в пожелтевших от старости выцветающих журналах, разложенных стопками в квартире у Енисея, была посвящена их проблемам. Холодящим ужасом расползающиеся по коже истории из жизни добровольных ампутантов, удаляющих здоровые конечности, черной типографской краской расплывались по белым листам. Одни пытались самостоятельно отхватить себе пол ноги топором, другие опускали конечности в жидкий азот, стараясь их отморозить и убедить несговорчивых хирургов приступить к операции. Один из ваннаби нарушал целостность кожных покровов ступней и искусственно вызывал воспаление тканей, занося в раны инфекцию. Пытавшийся отгрызть свою заднюю лапу оборотень и вовсе сломал себе челюсть совершенно нелепым образом. Колдуны отрывали конечности себе и желающим добровольцам магическими заклятиями, делая это на редкость неаккуратно. Пренебрежение жгутами и дезинфекцией, значительные кровопотери и полное отсутствие опыта в большинстве случаев приводили к летальным исходам.

Ваннаби испытывают сексуальное возбуждение, представляя себя ампутантами. Звучит мерзко, но в большей степени описывает причины и проявления подобного рода расстройств.

Должно быть, страшно осознавать, что существо, пытающееся нанести тебе вред, – ты сам. Большинство ваннаби понимает свое положение и шарахается от собственных желаний и помышлений. Без внутренней борьбы сохранивших остатки интеллекта ваннаби просто не существует. Единицы из них обращаются за квалифицированной медицинской помощью. Но могут ли медики справиться со столь серьезной психической патологией? Бытует мнение, что справиться могут лишь патологоанатомы, констатирующие физические изменения мозга.

Андрей вспомнил прочитанное и поежился. Вероятно, никому из ваннаби не приходила в голову мысль ампутировать себе глаз. Так что темноборец пошел куда дальше них.

Хирург приказал Андрею воздержаться от употребления антидепрессантов и алкоголя в течение трех дней перед операцией. По его словам, эта вынужденная мера должна была предупредить потенцирование средств для накроза. Хотя, скорее всего отказ от спиртного должен был обеспечить принятие самостоятельного, уверенного и осознанного решения.

«Зрение. Скрижали. Аня. Зрение. Скрижали. Аня», – повторял, словно мантру, Андрей.

– Не передумал? – послышался над головой Андрея знакомый голос хирурга.

– Нет.

– «Нет, не передумал» или «нет, передумал»? – наводящие вопросы хирурга давали понять, каково его отношение к этой бессмысленной операции.

– Капэйн! – выругался Андрей.

Медицинскую каталку, на которой он лежал, по указанию хирурга перекатили в операционную. Андрея переложили с каталки на операционный стол, швырнув, как мешок картошки.

– Капэйн!

– Лекарь сказал, что ты психически неустойчив, – задумчиво произнес хирург. – Точно во всем уверен?

– Точно, – справляясь с дрожью, кивнул Андрей.

– Забавно, что мне приходится тратить время на здоровых существ, когда в очереди толпа больных. Когда я введу препарат для наркоза, обратного пути уже не будет. Понимаешь?

Андрей снова кивнул и почувствовал, как в его вену входит игла шприца. «В гробу я вас всех видел», – подумал темноборец, прежде чем отключиться. Вырубаясь на операционном столе, Андрей понятия не имел, насколько эта мысль была близка к правде.

Глава 15. Призрачий компас

Первым делом Андрей ощупал глаза. Оба были на месте. Тело немного знобило. Темноборец попытался перевернуться и понял, что находится в замкнутом узком пространстве.

В глазах посреди темных пятен витали мушки и мелкие точки, напоминающие телевизионные помехи. «Вижу я или нет?» – вслух произнес темноборец, прислушиваясь к собственным ощущениям. То ли последствия общего наркоза давали о себе знать, то ли в последнее время так часто приходилось вступать в телепатические контакты, что Андрей начал путать реальности. Где он сейчас находится: в материальном мире или в чертогах собственной головы?

По мере того, как глаза привыкали к темноте, прорезалось зрение. Андрей смог разглядеть свои руки. Темноборец ущипнул себя что было мочи, поморщился от боли и окончательно убедился, что способность видеть к нему вернулась. Но что произошло в операционной? Почему не ампутировали глаз? Каким образом темноборец прозрел?

Андрей попытался понять, где он находится, ощупывая пространство вокруг себя. Со всех сторон на расстоянии буквально нескольких сантиметров от горизонтально расположенного тела его окружали стены. В изголовье периметр стен вырисовывал равностороннюю трапецию, а по направлению к ногам превращался в неправильный сужающийся четырехугольник.

Гроб.

Андрей в мгновение ощутил весь ужас своего положения. Закопан живьем в гробу на глубине не менее двух метров. Под землей. Обречен на голодную смерть или удушье – смотря, что наступит раньше.

Паническая атака, от которой Андрей пытался отбиться с момента первой встречи с художником, наконец-то его настигла, волной унося в океан неконтролируемой истерики. Темноборец истошно завопил, размахивая руками-ногами и колотя в крышку гроба. Внутри бурлила каша из смешанных чувств: страх смерти, опасение сумасшествия, тошнота, головокружение и звон в ушах. Казалось, что воздух заканчивается, и становится трудно дышать. Андрей попытался вдохнуть полной грудью, но почувствовал, что не может втянуть в себя и глоток воздуха. Приступ удушья, схожий с симптомами астмы, заставил его закашляться и приостановить собственное дыхание.

– Капэйн! – прохрипел Андрей, будучи не в силах справиться с новым недугом.

Нужно дышать. Избавиться от этого приступа. Вдох-выдох. «Давай же!» – приказал себе темноборец. Но тело не слушалось. Очередной вдох, преодолевающий суженные просветы бронхов, давался с трудом. Агрессивные размахивания конечностями сменились тремором всего тела. Андрею показалось, что он теряет сознание. Но организм отказался предоставлять ему столь любезную услугу. Вместо спасительного бессознательного состояния темноборец ощутил прилив крови в голову и покалывание в сердечной мышце. Органы, будто нелепая какофония, не выдержав нервного напряжения, выдавали сбой один за другим.

Нужно дышать. Иначе обычная паническая атака может привести к летальному исходу. Нужно взять себя в руки. Умирать из-за собственного эмоционального припадка – это, как минимум, глупо.

Андрей выдавил из себя кашель, отхаркивая слюну, и повернулся на бок. Отработанный углекислый газ будто выдавливался из легких за счет перемещения тела. Кислород по-прежнему отказывался поступать извне. Дрожащей рукой, не вполне осознанно, Андрей закрыл себе нос, и что есть силы, втянул воздух ртом. Со свистом воздушные потоки проникли в легкие. Следующий вдох дался легче. Вдохнув пару раз через силу, Андрей попытался вернуть дыханию естественный ритм. Перебороть паническую атаку оказалось не так-то просто.

Нужно думать о чем-то хорошем. Отыскать для себя свет в конце тоннеля. Но какой свет может быть, когда ты лежишь в гробу? Андрей подумал об Ане. Она мертва. И он скоро с ней встретится, будучи не в силах вернуть ее в Мидлплэт. А может, не встретится. Кто его знает, как там все устроено, в Лоустэйре и Даунклауде?

Древние темноборцы обладали повышенной выживаемостью, выносливостью и усиленной умственной активностью. Так чем современные хуже? Может, каким-нибудь образом можно активировать локализованный в жидких средах микроорганизм diimmortales mucus? Тогда темноборец сможет впасть в анабиоз, пережив неблагоприятные условия внешней среды. Подобные случаи известны науке. Но где гарантии, что микроорганизм diimmortales mucus еще существует? И где гарантии, что в жилах Андрея течет темноборческая кровь, если он не знает ничего о своем происхождении?

Сердце сжалось в комок и ушло в пятки. Успокоиться не получалось.

Какого Хэйла Андрея похоронили? Тайный заговор и предательство Ярого? Желание избавиться от неугодного темноборца, который вот-вот прозреет? Вмешательство художника в процедуру хирургической операции? Отмщение за чуть было не уничтоженный глаз Ярого? Невероятно жестокая казнь. Похороны живьем.

Вампиры – единственные существа в Мидлплэте, сохранившие в своих обычаях обряд индивидуального погребения. Когда во всем мире используют куда более практичные коллективные погребальные ямы, изолированные от мировой общественности вампирские поселения по-прежнему хоронят умерших в гробах. Для вампиров сантименты важнее практичности. Очевидно, к Андрею проявили некоторое уважение, похоронив его, как своих.

Андрей продолжал бороться с бурлящим эмоциональным фоном. С темноборца можно писать пособие на тему «Как не нужно себя вести, если вас закопали в гробу». Худшего, чем неконтролируемая паническая атака, в этой ситуации произойти не могло.

Хотя, конечно, могло. Звон в ушах неожиданно поменялся на звон снаружи, звуками гонга пробивающийся сквозь толщу земли. Вслед за гулом возникла ударная волна, всколыхнувшая почву. Стенки гроба затряслись вместе с темноборцем, и Андрей почувствовал, как трясутся пласты земли сверху и снизу. Подземная пыль посыпалась в гроб через щели. Андрей инстинктивно прикрыл руками свои глаза, к которым теперь относился с особым трепетом. Крышка гроба не выдержала напряжения и прогнулась посередине, прижимая Андрея к дну.

Зловещее дребезжание стенок заставило мгновенно прийти в себя. Несмотря на зажатую крышкой грудь, Андрей почувствовал, что дыхание восстановилось. Дрожь перестала бить его тело. Если дрожать одновременно с гробом, можно поймать резонанс и умереть от остановки сердца, как это бывало, по слухам, на рок-концертах. Ни о чем подобном Андрей не думал. Но организм, пережив новый стресс, старательно избавлялся от старого, будто компьютер, отправленный на перезагрузку.

Что это было? Землетрясение?

В Швеции никогда прежде не случалось землетрясений. Андрей на всякий случай сгруппировался, приготовившись к очередному проявлению сейсмической активности, но повторного толчка не последовало.

– Капэйн! – в состоянии безысходности оставалось только разбрасываться ругательствами.

«Хуже все-таки быть могло», – констатировал факты Андрей, постукивая по прогнувшейся крышке гроба. Теперь повернуться на бок не получится. Придется лежать на спине до тех пор, пока не онемеет все тело, постепенно покрываясь пролежнями.

Могли бы оставить хоть выбор: жить в ожидании голодной смерти или умереть быстро. Достаточно было бы пистолета с одним патроном или же склянки с ядом. К чему такая жестокость?

Андрей коснулся стенки гроба и нащупал что-то похожее на углубление.

Кнопка! Конечно! Андрея вдруг осенило. Вампиры, вдоволь насмотревшиеся на воскрешение Первородных существ, верят в обратимость смерти. Потому все вампирские гробы оборудованы кнопками тревожной сигнализации. Сигнал с кнопки отправляется в будку центрального диспетчера кладбища, который в случае необходимости активирует автоматическую систему вскрытия могил. Андрей знал это, но не смог сразу вспомнить в стрессовой ситуации.

Представляете, в какой неописуемый ужас придет диспетчер, когда впервые за все время существования тревожной сигнализации получит сигнал из могилы? Наверное, в одиночестве вскрывать ничего не решится. Передаст информацию руководителю, а потом они сообща решат, что им делать. Вампиры такие же суеверные, как и большинство разумных существ.

Но это в том случае, если Андрея похоронили не преднамеренно. Если же его погребение – способ казни, кнопку могли отключить или же проигнорировать поступающие сигналы.

Андрей несколько раз надавил на кнопку и заерзал теми частями тела, которые сохранили подвижность. Оставалось лишь ждать, время от времени вновь отыскивая небольшой круглый выступ на стенке гроба и вдавливая его вовнутрь. Стрелки часов, нарисованные сознанием, передвигались мучительно долго.

Возможно, вы замечали, что жизненные вопросы, требующие немедленного решения, откладываются все дальше и дальше в прямой пропорциональной зависимости от количества свободного времени. Когда ненароком засыпаешь, едва донеся голову до подушки, на утро сожалеешь о том, что не распланировал новый день. Но если тебя мучает бессонница, и вроде бы есть время на размышления, думать совсем не хочется, и совесть за это не мучает. Подобные ощущения испытывал Андрей. Лежа в гробу, он мог бы проанализировать всю свою жизнь вдоль и поперек, но в голове воцарился вакуум.

Ожидание затянулось на долгие часы, а может, и сутки. Верного способа отсчета времени в могиле быть не могло. С каждым разом кнопка нажималась все с меньшей уверенностью и большим разочарованием. Андрей старался подавать сигналы через неравные интервалы, чтобы его старания не приняли за аппаратный сбой.

В момент, когда темноборец совсем отчаялся и начал бессмысленно тратить последние силы, пытаясь выдавить крышку гроба вместе со слоем грунта, послышался скрип механизма. Гроб медленно стал подниматься наверх.

Ликовать не было сил. Андрей облизнул пересохшие губы, дождавшись, пока гроб поднимется на поверхность. Неужели его сигналы о помощи, наконец, услышали?

Крышка гроба, прижимавшая грудь, открылась, позволив свободно дышать, и по глазам ударил ослепительный дневной свет. Андрей закрыл веки, прокашлялся и на четвереньках выполз из могилы. Смотреть было больно, но темноборец принялся отчаянно моргать наперекор боли, стараясь разглядеть своего спасителя.

– Живой?

Андрей узнал голос, но был не в силах отреагировать. Олег влепил ему несколько смачных пощечин, чтобы привести в себя и, будто читая мысли, протянул флягу с водой:

– Выпей.

– Спасибо, – прохрипел Андрей, жадно глотая воду и не вставая с колен.

Осушив флягу, темноборец постарался привыкнуть к дневному свету и бегло осмотрелся. Кладбище пестрело снесенными до фундамента склепами и чернело выжженными участками земли. Поломанные и сгоревшие деревья прощались с жизнью, скидывая с себя последние зеленые листья. С веток капала черная жидкость, скапливаясь в лужи и стекая в углубления свежевыкопанных могил. Живая ограда, огибавшая кладбище, превратилась в растрепанные кусты, испуганно озирающиеся по сторонам. Окружающее пространство выглядело совершенно безжизненным.

Будка диспетчера лишилась оконных стекол и половины лицевой стены. Установленная внутри нее аппаратура неприятно потрескивала, протестуя против столь негуманного к ней отношения. Часть проводов были вырваны или повреждены. Оставалось загадкой, каким образом Олегу удалось реанимировать электронику, чтобы поднять из могилы Андрея.

Небо, затянутое то ли темными облаками, то ли смогом, осыпало Стопарина пеплом. Андрей отряхнул голову, как от перхоти, и посмотрел на сажу, размазанную по руке черной меткой. Распластавшаяся на ладони клякса напоминала рогатое существо – то ли корову, то ли кого-то из приспешников Хэйла. Если на кофейной гуще гадают, то почему бы не погадать на саже?

Под ногами что-то хлюпало. Андрей посмотрел вниз и понял, что наступил коленями в лужу. Вляпался по уши: от рук и до ног. Ничего хорошего это не сулит.

– Что здесь произошло? – спросил Андрей, поднимаясь с колен и отряхиваясь.

– Ядерный взрыв, – ответил Олег.

– Капэйн! – непослушное тело Андрея потеряло равновесие и рухнуло на землю.

– Не вставай, – посоветовал Олег. – Я знаю: у тебя много вопросов, но мы должны как можно быстрее закончить этот разговор и начать действовать, чтобы выжить и раздобыть Скрижаль.

– Кто это сделал? Небесный Совет? – пока Андрей говорил, осознание несвоевременности и неуместности подобных вопросов приходило к нему все яснее.

– Скорее всего.

– То есть ты откопал меня, чтобы сообщить, что мы все умрем от лучевой болезни? – разъяренно воскликнул Андрей.

– Для начала нам нужно спрятаться. Лезь обратно в могилу.

– Что? Ты серьезно? – от мысли о возвращении в подземное замкнутое пространство Андрея передернуло.

– Углубления рельефа позволят снизить воздействие радиации.

– Капэйн, – Андрей безысходно выругался, понимая, что приведенных аргументов достаточно, чтобы оборвать дискуссию до ее начала.

Темноборец послушно подполз к могиле и неуклюже скатился вниз. Без гроба лежать было куда просторнее и удобнее. Вампиры роют достаточно широкие могилы. Пусть глубина оставляет желать лучшего, но по ширине в эту могилу мог бы поместиться еще один гроб. Наверное, дополнительное пространство предназначалось для деталей подъемного механизма.

Олег спустился в могилу вслед за Андреем и натянул сверху кусок брезента. Вряд ли ткань в полной мере защитит от радиации, но, как говорится, чем богаты, тем и рады.

Андрей повернулся боком, чтобы можно было поместиться в могиле вдвоем, и почувствовал дыхание Олега на своем затылке. Случайные соприкосновения тел заставили вспомнить о причинах бесплодия вампиров, отчего безосновательно появилось чувство неловкости.

Андрей шмыгнул носом и поймал себя на ребячестве. Внутренний смешок приподнял опустившееся ниже плинтуса настроение. Детский сад какой-то! Стыдливо прикрывать собственный зад и шутить в мужской компании на гомосексуальные темы – это занятие для пубертатных подростков. Не обнаружив на своем лице юношеских прыщей, Андрей окончательно убедился, что ведет себя несерьезно, но все-таки поспешил повернуться к Олегу передом. При любом стечении обстоятельств мысль о том, что кто-то с нездоровым аппетитом рассматривает твою пятую точку, доставляет дискомфорт. Хотя, что можно рассмотреть в могильной тьме?

– Ну, так что ты хотел рассказать? – опасливо произнес Андрей, полет фантазии которого рисовал самые отвратительные причины, по которым Олегу понадобилось его спасать.

– Ты веришь в призраков? – холодным тоном спросил Олег.

– Что?

– Насколько я знаю, многие относятся к этому виду существ скептически, – принялся рассуждать вампир. – Собственно говоря, современная наука не находит разумного объяснения существованию призраков. Да и, если учесть тот факт, что призраки невидимы для разумных существ, то и вправду поверить в их существование сложно.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что я умер на Красной площади.

Андрей закатил глаза. Теперь все понятно. С ним в могиле лежит сумасшедший вампир, который возомнил себя призраком. Это объясняет странное поведение Олега на протяжении всего путешествия из Москвы в Гетеборг: разговоры на откровенные темы, постоянные исчезновения, утерянный интерес к Скрижали. Выбираться из ядерного пепелища вдвоем с невменяемым вампиром – не лучшая перспектива.

– Если ты призрак, то почему я тебя вижу? – Андрей постарался отыскать правильный наводящий вопрос, чтобы вывести Олега из состояния обострения.

– Я тоже задался этим вопросом, когда ты впервые меня увидел после событий на Красной площади, – ответил Олег. – Нет, не в больнице. Раньше. Когда первые кареты скорой помощи прибыли на место трагедии, я уже видел собственное тело со стороны. Прохожие спотыкались о меня, а я не вполне понимал, что я собой теперь представляю, и почему так случилось. Тогда я нашел своего обидчика. Ты этого не помнишь. В бреду ты открыл глаза и произнес мое имя. Подумай только: все вокруг пытались пройти сквозь меня, как будто я был невидимым, а ты меня видел!

Когда ты снова потерял сознание, я последовал за носилками, на которых тебя унесли. Я знал, что мне нужно следовать. Откуда? Знаешь, мне сложно понять собственные ощущения. Давай назовем это призрачий компас. Теперь, по прошествии времени, я примерно понимаю, как это функционирует. На тот момент я понятия не имел. Мы, призраки, живем будто на автоматическом управлении. У нас в голове есть отдельная зона мозга, отвечающая за целеполагание. Ну, то есть существует одна определенная цель нашего существования, путь к которой указывает кора полушарий. Понятия не имею, как это тебе объяснить! Я это просто чувствую!

– И что за цель? – сохраняя скептицизм в голосе, спросил Андрей.

– Смерть. Все призраки стремятся умереть по-настоящему, то есть привязать свою внематериальную частицу к Даунклауду или Лоустэйру. У нас есть конечная цель существования и есть контрольные точки на пути к ней, на которые указывает призрачий компас. Это похоже на маневрирование птиц при длительных перелетах. Ведь они чувствуют время и расстояние и отлично ориентируются в пространстве. Птицы осязают внематериальные нити, к которым они прикасаются в полете. Сенсорная чувствительность крыльев преобразуется в передаваемый по нейронам сигнал. Мозг считывает информацию и, как результат, – ориентация в пространстве. Нечто подобное происходит со мной. То есть я не слышу голоса в голове с указанием действий в буквальном смысле, но я знаю интуитивно и неосознанно, в каком направлении мне нужно двигаться. Когда призрачий компас указал на тебя, я решил разыграть спектакль в больнице, заняв свободную койку и поддержав твои рассуждения о Скрижали.

– Ты так и не ответил: почему я тебя вижу? – Андрей по-прежнему пытался воззвать к гласу рассудка вампира, но Олег не унимался:

– Подожди. Давай по порядку. Тем более, что нам надо спешить. В самолете произошло нечто странное. Я перестал управлять собственным телом. При этом я наблюдал, как веду диалог, жестикулирую, даже думаю. Но думал не я. Думало другое существо внутри меня. Я был лишь зрителем в собственном теле. И это существо, говорившее от моего имени, казалось мне очень знакомым. Мысли в моей голове озвучивались твоим голосом.

После осмысления произошедшего, причины, по которым ты меня видишь, стали мне очевидны. Когда ты меня убил, наши внематериальные нити переплелись. Скорее всего, это и есть одна из причин, по которым я не смог окончательно умереть. Теперь меня, как самостоятельного разумного существа, не существует. От моей внематериальной нити осталась лишь часть, вплетенная в твою нить. То есть я – твое раздвоение личности, принявшее материальную форму. Я – паразит, пиявка, присосавшаяся к твоей внематериальной частице. Как хочешь, воспринимай.