скачать книгу бесплатно
– Множественные травмы. Сплошные переломы, включая висок и затылок. Она погибла на месте. Мы ждем результаты токсикологической экспертизы, но нет никаких сомнений в том, что она была под действием наркотических веществ, – подвела итог Хулия.
– Да по видео же все ясно. Она была без сознания, когда ее там оставили, – заявил Чема.
– Возможно, убийца был не один. Нелегко провернуть такое в одиночку, – предположила Хулия.
Параллельно с этим она снова нажала на кнопку воспроизведения. При повторном просмотре крики шокировали не меньше.
– Больше напоминает психопатический тип мышления. Это хладнокровный и расчетливый одинокий волк. Не забывайте, сколько всего ему нужно было учесть. Например, смену машиниста. Он ведь выбрал не первый попавшийся поезд, – вставила Сильвия.
– Отлично подмечено. Подпишусь под каждым словом, – заявила Сестеро. Она оценила сообразительность Сильвии.
– Я на вашей стороне. Одиночка, движимый ненавистью, – подхватил Айтор.
– Твоя начальница ни слова не сказала о ненависти, – поправил его Чема.
Сестеро прикусила язык, чтобы не ответить. Что за тема с твоей начальницей? Чема что, не считает ее начальницей всей группы? Сосуществование двух сержантов в одной команде будет делом не из легких, особенно если во главе ее стоит женщина. Печально, но Сестеро уже сталкивалась с подобным, и Чема, кажется, не станет исключением.
– А что насчет цветка? – Сестеро обратилась к Сильвии.
– Это не просто автограф. Тюльпаны олицетворяют порядок, это цветы, где практически нет вариаций, у них всегда шесть лепестков. Вы никогда не найдете две одинаковые розы или две хризантемы, в отличие от двух тюльпанов. Этот кто-то очень последовательный.
– Это усложнит нам задачу. – Чема прищелкнул языком. – Чем тщательнее он все спланировал, тем меньше остается ниточек, за которые мы можем потянуть.
Кивнув, Сильвия продолжила:
– А еще, и, возможно, это заинтересует нас больше, тюльпан – это цветок, который символизирует горечь разбитого сердца или предательской дружбы.
– Ты хочешь сказать, что тот, кто привязал Наталию посреди путей, мог быть ее бывшим любовником? – Сестеро тут же подумала о начальнике полиции.
– Или забытым другом, или сумасшедшим, на чью любовь журналистка не ответила… – возразила Хулия.
Айтор негромко откашлялся.
– Может, он пытается передать послание. В семнадцатом веке были популярны картины, напоминающие созерцателю о том, что все эфемерно. Жизнь коротка, и рано или поздно мы все умрем. Тюльпаны были неотъемлемой частью этих картин.
– Какой ужас! – воскликнула Хулия.
– Ну это искусство с назиданием, – начал оправдываться Айтор. – В Музее изобразительных искусств Бильбао есть отличные образцы фламандской школы.
Нахмурившись, психолог кивнула.
– Тогда перед нами убийца, для которого важна эстетическая и символическая ценности его подписи.
Сестеро едва слушала их, ее разум лихорадочно работал.
– Как часто поезда проезжают мимо места преступления? – спросила она.
– Состав, двигавшийся в противоположном направлении, прошел там за двадцать две минуты до столкновения, которое случилось на второй минуте трансляции. То есть у убийцы было двадцать минут на то, чтобы все подготовить: стул, мобильный телефон… – ответила Хулия, сверившись с записями.
Как только поезд вторично переехал Наталию Эчано, Сестеро выключила видео.
– Нельзя просто сидеть тут и все утро пялиться на экран. Пора взяться за дело. Мы знаем, откуда он ее забрал? Где ее видели в последний раз?
Хулия покачала головой.
– Нужно поговорить с ее мужем и коллегами с радио, – предложил Чема.
– И осмотреть ее дом. Возможно, там мы найдем что-то подозрительное. А еще ее почту, социальные сети… – добавила Сестеро. – Айтор, ты отправишься на «Радио Герника». Поройся в ее бумагах. Выясни, не было ли у нее врагов. Не только в последнее время, но и в прошлом: вдруг открылись старые раны. Хулия, ты поговоришь с мужем. Мы с Чемой покопаемся в личной жизни.
– В чьей личной жизни? – послышалось за спиной Сестеро.
Прикусив губу, детектив, как и все остальные, повернулась на голос. Она знала, что этот момент наступит, с того самого момента, как вошла в полицейское управление, но не ожидала, что он наступит так скоро.
– Луис Олайсола, комиссар Герники. Добро пожаловать. Надеюсь, вы почувствуете себя у нас как дома, – представился он, протянув руку всем, кроме Хулии и Сильвии. Их он видел каждый день.
Приветливое круглое лицо здорового цвета, широкая лысая голова. Сестеро подумала, что он похож на Олентцеро – сказочного угольщика, который приносит баскам рождественские подарки. Но внешность обманчива: он явно был не рад их появлению. Их присутствие означает неприятное ограничение его власти со стороны вышестоящего начальства. То же самое должны были чувствовать и полицейские, которые беззастенчиво наблюдали за этой встречей со своих рабочих мест в заднем ряду.
– Спасибо. – Сестеро заставила себя улыбнуться. Ей не понравился слишком добродушный тон комиссара.
Она отвернулась к своей группе, остальные просто кивнули.
Комиссар слегка дотронулся до плеча Сестеро, привлекая внимание.
– Я знаю, почему вы здесь. Свежеиспеченный Отдел по расследованию особых преступлений… – Внезапно его лицо утратило всякий намек на добродушие. – У нас с Наталией была интрижка. Я не могу отрицать этого. Герника слишком маленькая, а мы были недостаточно осторожны. Но мы давно расстались. В последние несколько месяцев у нас были нормальные отношения, но не более того. Очень прошу вас не копаться в этом. К ее смерти я не имею никакого отношения. Я первый, кто оплакивает ее и хочет, чтобы дело было раскрыто как можно скорее.
– Почему ее убили? – напрямик спросила Сестеро.
Олайсола с грустным видом поджал губы и покачал головой.
– Я думал об этом, – ответил он. – В последнее время она много выступала против рыболовов-браконьеров, которые под покровом ночи ловили в заливе моллюсков без лицензии. Мы то и дело устраивали облавы, но это сложно, в Урдайбае полно закоулков, где можно скрыться… Хотя, по правде говоря, мне трудно поверить, что за таким жестоким убийством может стоять несколько килограммов ракушек.
Сестеро была согласна. Выбор поезда, которым управлял муж жертвы, как орудия убийства предполагал личный мотив.
– Есть еще наркоторговцы, – заметила Хулия, на что комиссар тут же покачал головой. – В своей программе убитая сообщала, что в нашем районе действует сеть сбыта наркотиков.
– Мы много раз перехватывали лодки, которые предположительно должны были перевозить наркотики, но не обнаружили ни грамма, – перебил ее комиссар. – Я пришел к мысли, что единственной причиной этих слухов в ее программе было желание испортить мою репутацию.
Сестеро медленно кивнула. Она взвешивала в уме две версии: отвергнутый любовник против банды наркоторговцев. Обе вполне подходили под столь ужасно продуманное преступление. Однако что-то все равно не сходилось.
– Разве не вы только что сказали нам, что ваши отношения с жертвой были нормальными?
– Ну это фигура речи, – признал комиссар. – И давай, пожалуйста, перейдем на «ты». Мы все здесь на одной стороне.
– Как долго вы были вместе? – спросил Айтор.
– Мы с Наталией? Не знаю. Пару лет, может, больше.
– А что стало причиной разрыва?
Олайсола оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что никто их не подслушивал. Очевидно, разговоры о себе доставляли ему больше неудобств, чем разговоры о моллюсках.
– Личные обстоятельства. Мы оба люди семейные, и эта ситуация стала невыносимой. Нужно было что-то решать, и мы предпочли расстаться.
– По взаимному согласию?
Комиссар вздернул подбородок и сглотнул. Сестеро показалось, что он едва сдерживает слезы, его глаза заблестели.
– Мы продолжим в другой раз, если вы не возражаете… – произнес Олайсола и вышел.
Он медленно шел по коридору, опустив плечи.
– Его нам тоже придется проверить. Не поднимая шума, но все равно придется, – сказала Сестеро.
Чема, поморщившись, кивнул и поправил галстук.
– Проверить придется многих, – вздохнул он и посмотрел на остальных членов команды. – Начнем?
6
Понедельник, 22 октября 2018
Хулия нажала на кнопку звонка и обменялась взглядами с Сильвией. Психолог быстро улыбнулась ей, явно пытаясь подбодрить. Сложно допрашивать в качестве подозреваемого человека, который только что потерял жену. Будь у нее выбор, детектив предпочла бы другую задачу, одну из тех, которыми занимались остальные члены команды.
– Погода отвратительная… В самом деле… – возмутилась психолог, закрывая зонт.
Хулия поморщилась в ответ. Они не видели солнца почти два месяца. Недостаток света и избыток воды уже начал сказываться на настроении всех вокруг.
– Вроде на завтра обещали хорошую погоду, – сказала она, продолжая звонить.
– Хорошую? Я на это больше не поведусь… В лучшем случае затишье на полдня, а потом опять будет лить две недели, – проворчала Сильвия, протирая очки салфеткой. – Я уже готова вернуться в Паленсию.
По ту сторону двери послышались шаги.
– Просто этот год выдался хуже обычного, – пояснила Хулия.
– И прошлый, и позапрошлый. Мой парень повторяет это с тех пор, как я переехала к нему три года назад, – пожаловалась психолог. Едва она договорила, дверь распахнулась.
– Здравствуйте. – Глубокие темные круги под глазами машиниста и потерянное выражение лица выдавали долгую бессонную ночь. Он посторонился, чтобы впустить их. На обеденном столе лежала груда бумаг.
– Простите за беспорядок. Я не смог найти страховку Наталии на случай смерти. Даже не помню, оформила ли она ее вообще… Мы не были готовы к такому, – объяснил он, не отрывая взгляда от картины на дальней стене. Оттуда на них смотрела погибшая. На этом портрете она была куда моложе, чем на снимках, которыми сопровождались новости о ее смерти. Рот мужчины скривился в грустной гримасе.
– Вы смогли хоть немного поспать? – спросила Сильвия.
– Нет. Стоит мне закрыть глаза, я вижу ее перед собой. Слышу ее крики, как будто мы снова на этих путях… Это ужасно. Вы уже знаете, кто это сделал? – спросил машинист у детектива.
– Мы работаем над этим, – ответила Хулия.
Мужчина поставил локти на стол и уставился на узор на деревянной столешнице.
– Пять лет назад я сбил парня в метро, а двенадцать лет назад – девушку на станции Пленция. Самоубийцы. Это ужасно. Тормозить бесполезно, и они это знают. Хуже всего – момент столкновения и хруст костей. Нужно очень громко кричать, чтобы заглушить это… Я долго не находил себе места после этого. Даже хотел бросить работу, – пробормотал он, медленно покачивая головой. – В конце концов смирился. Но то, что случилось с Наталией, стало последней каплей. Я знаю это. В этот раз я не смогу воспрянуть.
Хулия знала, что это так: он навсегда останется сломленным.
– Могу я задать вам несколько вопросов?
Машинист посмотрел на нее безжизненным взглядом и пожал плечами.
Хулия откашлялась, пытаясь избавиться от кома в горле.
– Как бы вы описали ваши отношения с Наталией?
Санти повернулся к портрету жены. Его верхняя губа едва заметно дрожала.
– Типичные отношения для людей в браке. У нас были трудности в прошлом, но в последнее время все наладилось, – сказал он и всхлипнул.
Хулия пробежалась взглядом по фотографиям на книжных полках рядом с телевизором. Три из них изображали Наталию Эчано в разных ситуациях, всегда с улыбкой и с неоспоримым обаянием. Только на четвертом снимке был Санти, державший за хвост огромную рыбу. Ничего необычного, кроме одной детали: ни одного снимка, где они были бы вместе. Ни одного. Ни одно событие, будь то поездка или годовщина совместной жизни, не заслужило упоминания в этой комнате.
– Расскажите о дне преступления, – попросила детектив. – Постарайтесь подробно описать все, что вы делали с самого утра, до того, как заступили на смену.
Санти объяснил, что в день убийства он позавтракал в одиночестве, слушая жену по радио, как он это делал каждый день. На его глаза навернулись слезы, когда он добавил, что это был последний раз, когда он слышал ее голос до поезда. Потом он прибрался в доме и приготовил ужин.
– Я ел один, потому что Наталия предупредила, что опоздает. Какое-то очередное мероприятие. Вечеринка для журналистов… Потом я дошел пешком до станции, а остальное вы знаете… Меня отправили вести поезд, и я переехал собственную жену, – сказал он со вздохом.
Хулия посмотрела на карту и быстро обнаружила две любопытных детали. Депо, где сменяются машинисты, находится всего в одной станции от места преступления – пять-десять минут, не больше, на поезде. Этого достаточно, чтобы оставить жертву на месте столкновения и вернуться в Гернику, чтобы успеть на свою смену.
– А Наталия не упоминала, с кем она должна была встретиться?
– Она обычно не говорила. А я и не спрашивал. Это рабочие моменты.
– Вашей жене нравились цветы?
Мужчина ответил не раздумывая.
– Нет. Я никогда ей их не дарил. Если вы посмотрите на террасу, вы увидите, что у нас почти нет растений, а те, что есть, выживают сами.
Хулия бросила взгляд на психолога: нет ли у нее вопросов.
Сильвия едва заметно покачала головой.
– Вашу жену что-нибудь беспокоило в последнее время? Может быть, она получала угрозы или странно себя вела незадолго до случившегося? – спросила детектив.
Санти покачал головой.
– Нет. Все было как всегда. У нее было очень много работы, но когда было по-другому? Ей нравилось все делать правильно. На ней была очень большая ответственность, – сказал он, глядя на портрет Наталии Эчано маслом на стене. Внезапно его лицо исказилось от боли, и он обхватил его ладонями. – Поверить не могу, что ее больше нет. Наталия!..
Хулия сглотнула. Продолжать они не могут. По крайней мере, пока.
– Простите, что нам пришлось разбередить вам душу. Мы не будем больше отнимать у вас время. Спасибо, что согласились побеседовать с нами в такое нелегкое время.
