скачать книгу бесплатно
Из мрака у двери вышла тень – большая.
«Это все еще сон, – в отчаянии подумал Сэм. – Я сплю, и мне снится кошмар. Ведь он умер. Я сам видел, как он умер».
– Он пришел за мальчиком, – с плачем сказала Лилли. – Он его чует. От новорожденных очень сильно пахнет жизнью… Он пришел забрать жизнь.
Огромная темная фигура зашла внутрь и заковыляла к ним. В тусклом свете углей тень превратилась в Малыша Паула.
– Уходи, – выдавил из себя Сэм. – Ты нам здесь не нужен.
Руки у Паула были угольно-черные, лицо молочно-белое, глаза светились морозной синевой. Иней побелил его бороду, на плече у него сидел ворон и клевал мертвую белую щеку. Сэм обмочился, и по ногам потекло теплое.
– Лилли, успокой лошадь и выйди с ней наружу. Давай.
– А ты… – начала она.
– У меня есть нож. Кинжал из драконова стекла. – Сэм вытащил его дрожащей рукой и встал. Свой прежний нож он отдал Гренну, но перед уходом от Крастера, к счастью, вспомнил о кинжале лорда Мормонта и забрал его. Теперь он крепко зажал его в руке и попятился прочь от костра, от Лилли и ребенка. – Паул! – Сэму хотелось, чтобы его голос звучал храбро, но получился какой-то писк. – Малыш Паул. Ты узнаешь меня? Я Сэм, толстый Сэм, пугливый Сэм. Ты меня спас в лесу. Нес меня на себе, когда я не мог больше идти. Никто бы этого не сделал, кроме тебя. – Сэм пятился с ножом в руке, шмыгая носом. «Ох, какой же я трус». – Не трогай нас, Паул. Пожалуйста. Зачем ты пришел?
Лилли кралась по земляному полу к лошади. Мертвец повернул к ней голову, но Сэм крикнул: «Нет!», и он повернулся назад. Ворон у него на плече вырвал кусок мяса из его щеки. Сэм выставил кинжал перед собой, дыша, как кузнечные мехи. Лилли уже добралась до лошади. «Боги, пошлите мне мужества, – молился Сэм. – Пошлите мне немного мужества хоть раз в жизни. Совсем немного, только чтобы она успела уйти».
Малыш Паул шел к нему. Сэм пятился, пока не уперся в бревенчатую стену. Кинжал он сжимал обеими руками, чтобы тот не трясся. Упырь, похоже, не боялся драконова стекла – может быть, он не знал, что это такое. Двигался он медленно, но Малыш Паул и при жизни быстро не поворачивался. Лилли приговаривала что-то, успокаивая лошадь и пытаясь направить ее к двери. Но та, должно быть, учуяла чуждый холодный дух упыря и встала на дыбы, молотя копытами в воздухе. Паул обернулся на шум, утратив всякий интерес к Сэму.
Раздумывать, молиться или бояться не было времени. Сэмвел Тарли ринулся вперед и вонзил кинжал в спину Малышу Паулу. Тот стоял вполоборота и не смотрел на него. Ворон завопил и взвился в воздух.
– Ты мертвец! – крикнул Сэм, нанося удар. – Мертвец, мертвец! – Он бил и кричал снова и снова, протыкая дыры в тяжелом черном плаще Паула. Лезвие натыкалось на кольчугу под шерстью, и осколки драконова стекла летели во все стороны.
Сэм взвыл, наполнив черный воздух белым туманом, бросил бесполезную рукоять и шарахнулся прочь, а Малыш Паул повернулся к нему. Сэм хотел достать другой нож, стальной, который носил при себе каждый брат Дозора, но не успел: черные руки мертвеца сомкнулись у него на шее. Пальцы Паула обжигали холодом, впиваясь глубоко в мягкое горло Сэма. «Беги, Лилли, беги!» – хотел крикнуть Сэм, но изо рта вырвался лишь сдавленный хрип.
Он наконец нашарил кинжал и ударил им мертвеца в живот, но лезвие отскочило от железных звеньев кольчуги и нож вылетел из руки Сэма. Пальцы Паула неумолимо сжимались, выворачивая шею. «Сейчас он открутит мне голову», – понял Сэм. Горло сковал мороз, легкие горели огнем. Сэм колотил мертвеца и пытался оторвать от шеи его руки – без всякой пользы. Он пнул Паула между ног – опять ничего. Весь мир сузился до двух синих звезд, страшной давящей боли и холода, такого жестокого, что слезы стыли на глазах. Оставив попытки вывернуться, Сэм качнулся вперед.
Каким бы большим и могучим ни был Малыш Паул, Сэм все-таки весил больше, а в неуклюжести мертвецов он убедился еще на Кулаке. Потеряв равновесие, Паул качнулся назад, и оба они – и живой и мертвый – рухнули на пол. При падении одна рука упыря разжалась и Сэм успел глотнуть воздуха, прежде чем черные ледяные пальцы сомкнулись снова. Вкус крови наполнил рот. Сэм скосил глаза, ища нож, и увидел тусклый оранжевый свет. «Огонь!» От него остались только угли и пепел, но все же… Сэм не мог дышать, не мог думать… дернувшись вбок, он потащил за собой Паула… его руки шарили по грязному полу, разбрасывая пепел, пока наконец не нащупали что-то горячее… обгоревшую головню, еще тлеющую красным на конце… он схватил ее и вбил Паулу в рот с такой силой, что поломал мертвецу зубы.
Но Паул и тогда не ослабил хватки. Сэм напоследок подумал о матери, которая его любила, и об отце, которого он подвел. Стены уже поплыли перед глазами, когда между поломанных зубов Паула показался дымок. Лицо мертвеца вспыхнуло огнем и руки разжались.
Сэм хлебнул воздуха и кое-как откатился прочь. Мертвец горел, иней капал с его бороды, а плоть чернела. Ворон опять закричал, но сам Паул не издал ни звука. Из разинутого рта исходило только пламя. А глаза… «Погасли, синий огонь погас».
Сэм дотащился до двери. Снаружи стоял такой холод, что дышать было больно, но даже эта боль казалась сладкой. Сэм нырнул под притолоку.
– Лилли, я убил его! Лил…
Она стояла спиной к стволу чардрева, прижимая к себе мальчика, со всех сторон окруженная упырями. Их было больше дюжины, больше двадцати… одни одичалые, до сих пор закутанные в шкуры, другие – его бывшие братья. Сэм узнал Ларка Сестринца, Мягколапого, Рилса. Шишка на шее у Четта почернела, прыщи подернулись льдом. Один походил на Хейк, но было сложно сказать наверняка – у него недоставало полголовы. Они уже растерзали бедную лошадь и окровавленными руками потрошили ее. Из ее брюха шел бледный пар.
У Сэма вырвался скулящий звук.
– Так нечестно…
– Честно, – возразил ворон, сев ему на плечо. – Честно, честно, честно. – Он захлопал крыльями и закричал в один голос с Лилли. Упыри подступали к ней. Красные листья на чардреве зашептались друг с другом на непонятном Сэму языке. Ему показалось, что даже звездный свет заколебался, и деревья вокруг заскрипели и застонали. Сэм побелел, как простокваша, и глаза у него стали огромные, как тарелки. «Вороны!» Сотни и тысячи воронов сидели на белых ветвях чардрева, выглядывая в просветы между листьями. Вот они расправили свои черные крылья, и клювы их раскрылись в дружном крике. Гневной, кричащей тучей спустились они на мертвецов. Они облепили Сестринца, как мухи, они выклевывали синие глаза Четта, они вытаскивали мозги из разрубленной головы Хейк. Их было столько, что Сэм не видел за ними луны.
– Иди, – сказал ворон у него на плече. – Иди, иди, иди.
Сэм побежал, выдыхая облака пара. Мертвецы вокруг отбивались от черных крыльев и острых клювов и падали в странном молчании, без криков и стонов. Сэма вороны не трогали. Он схватил Лилли за руку и потащил прочь.
– Надо уходить.
– Куда? – Лилли поспешала за ним, прижимая к себе ребенка. – Они убили нашу лошадь, как же мы теперь…
– Брат! – раздалось в ночи громче вопля тысячи воронов. Под деревьями верхом на лосе сидел человек, с ног до головы одетый в черное и серое. – Сюда, – позвал он. Капюшон плаща затенял его лицо.
«Он носит черное». Сэм повернул к нему, увлекая за собой Лилли. Лось был огромен, десяти футов в холке и почти с таким же размахом рогов. Зверь опустился на колени, чтобы они могли сесть.
– Сюда. – Всадник, протянув руку в перчатке, помог Лилли сесть позади него, затем настала очередь Сэма.
– Спасибо, – пропыхтел он и взялся за протянутую руку. Только теперь он понял, что перчаток на всаднике нет. Рука была черной и холодной с твердыми, как камень, пальцами.
Арья
Увидев реку с верхушки холма, Сандор Клиган круто осадил коня и выругался.
С чугунно-черного неба падал дождь, пронзая буро-зеленый поток десятком тысяч мечей. «Да тут не меньше мили в ширину», – подумала Арья. Из бурных вод торчали макушки сотен деревьев, и сучья тянулись к небу, как руки утопающих. К берегу прибило кучи палой листвы, и по течению несло что-то бледное и раздутое, оленя или лошадь. От реки шел глухой рокот – такой звук издает собака, прежде чем зарычать.
Арья повернулась назад, и звенья кольчуги Пса впились ей в спину. Она сидела в кольце его рук; на левую, обожженную, он надевал стальной нараменник, но Арья видела, как он меняет повязки, и мясо под ними все еще оставалось голым и кровоточило. Но если ожоги и мучили Клигана, виду он не подавал.
– Это Черноводная? – Они так долго ехали в дожде и мраке, через леса и безымянные деревни, что Арья совсем запуталась и перестала понимать, куда они едут.
– Это река, через которую нам надо переправиться – вот все, что тебе надо знать.
Клиган иногда отвечал на ее вопросы, но предупредил, чтобы в разговоры она не вступала. В тот первый день он ее много о чем предупредил. «Если ударишь меня еще раз, я свяжу тебе руки за спиной. Если еще раз попробуешь удрать, свяжу тебе ноги. Если снова начнешь орать или кусаться, заткну тебе рот. Либо сиди на коне со мной вместе, либо я тебя перекину через круп, как свинью, которую резать везут. Выбирай сама».
Арья выбрала езду в седле, но в первый же раз, когда они разбили лагерь и Пес, как ей показалось, уснул, она вооружилась большим острым камнем, чтобы разбить ему башку. «Тихая, как тень», – говорила она себе, подкрадываясь к нему, но вышло недостаточно тихо. Пес то ли вовсе не спал, то ли проснулся – как бы там ни было, он открыл глаза, скривил рот и отнял у нее камень, как у малого ребенка. Она только и сумела, что лягнуть его. «На первый раз прощается, – сказал он, закинув камень в кусты. – Но если выкинешь такое еще раз, пеняй на себя». – «Почему бы тебе просто не убить меня, как Мику?» – крикнула Арья, которая не столько испугалась, сколько разозлилась. Вместо ответа он сгреб ее за рубашку и поднял над своим обожженным лицом. «Если еще раз назовешь это имя, я всыплю тебе так, что самой умереть захочется». После этого он каждый раз заворачивал ее на ночь в лошадиную попону и туго перевязывал веревками, точно младенца пеленал.
«Это наверняка Черноводная», – решила Арья, глядя, как дождь хлещет по реке. Клиган – пес Джоффри, вот он и везет ее обратно в Красный Замок, к Джоффри и королеве. Выглянуло бы солнце, тогда бы стало ясно, в какую сторону они едут, а с этим мхом на деревьях она совсем запуталась. «Черноводная у Королевской Гавани не была такой широкой, но то было до дождей».
– Все броды, выходит, затопило, – сказал Клиган, – а перебираться вплавь мне что-то не хочется.
«Раз переправиться нельзя, – подумала Арья, – лорд Берик нас точно догонит». Клиган гнал своего большого черного жеребца почем зря и трижды поворачивал назад, чтобы сбить погоню со следа, а однажды даже проехал полмили по руслу разлившегося ручья, но Арья, каждый раз оглядываясь назад, все равно ожидала увидеть разбойников. Она старалась помочь им, выцарапывая свое имя на деревьях, когда ходила в кусты по нужде, но на четвертый раз Клиган ее застукал и положил этому конец. «Ничего, – говорила себе Арья, – Торос увидит меня в пламени и найдет». Только хорошо бы ему поторопиться, потому что когда она окажется за рекой…
– Где-то тут поблизости должен быть город Харроуэя, – сказал Пес. – Где лорд Рут держит двуглавого речного коня старого короля Андагара. Авось там и переправимся.
Арья никогда не слышала о старом короле Андагаре и не видывала двуглавых коней, которые к тому же могут бегать по воде, но от вопросов благоразумно воздержалась. Клиган поехал вниз по течению. Теперь дождь по крайней мере бил им в спину. Арье надоело, что он постоянно хлещет в глаза и стекает по щекам, как будто она плачет. «Волки не плачут», – заново напомнила она себе.
День не должен был перевалить далеко за полдень, но темень стояла, как в сумерки. Арья уже счет потеряла этим бессолнечным дням. Она промокла до костей, стерла себе ляжки, и все тело у нее ныло. К тому же она простыла, и порой ее бил озноб, но когда она сказала об этом Псу, он только рявкнул: «Вытри нос и закрой рот». Он то и дело засыпал в седле, предоставляя своему коню самому идти проселочной дорогой или звериной тропой. Это был массивный рысак, почти такой же большой и тяжелый, как боевой конь, но намного резвее. Пес звал его Неведомым. Однажды, когда Пес мочился у дерева, Арья попыталась увести коня и ускакать, но Неведомый чуть голову ей не откусил. С хозяином он вел себя смирно, как старый мерин, но всем остальным сразу давал понять, что нрав у него не менее черен, чем масть. Арья впервые видела такую брыкливую и кусачую лошадь.
После нескольких часов пути и переправы через пару илистых ручьев Клиган объявил:
– Вот он, город лорда Харроуэя. – Но разглядев его, добавил: – Седьмое пекло! – Город был затоплен и заброшен. Река вышла из берегов, и над водой торчали только верх глинобитной гостиницы, семигранный купол септы, две трети круглой каменной башни, соломенные крыши и целый лес труб.
Однако над башней поднимался дым, а под ее окном стояла на цепи большая плоскодонная лодка с дюжиной уключин. На носу и корме ее украшали разные конские головы. «Вот, значит, какой он, двуглавый конь», – поняла она. Посередине лодки стоял деревянный домик с дерновой крышей. Когда Пес сложил руки ковшом и покричал, оттуда вылезли двое человек, а в башенном окне появился третий, с заряженным арбалетом.
– Чего тебе? – прокричал он через бурлящий бурый поток.
– Перевезите нас, – ответил ему Пес.
Люди в лодке посовещались, и один, седой и сгорбленный, с могучими руками, крикнул:
– Даром не повезем.
– Я заплачу.
«Чем это, любопытно знать?» Разбойники забрали у Пса его золото, но серебро и медь, может, и оставили. Вряд ли за перевоз возьмут больше пары медяков.
Паромщики снова посовещались, потом седой крикнул что-то, и из будки вылезли еще шестеро, натягивая на голову капюшоны. Из башни на палубу спрыгнули еще несколько человек. Половина из них имела большое сходство со сгорбленным стариком. Отстегнув цепи, одни паромщики вооружились длинными шестами, другие запихивали в уключины тяжелые широкие весла. Паром развернулся и медленно двинулся к берегу, работая веслами с обеих сторон. Клиган съехал с холма ему навстречу.
Паромщики, причалив кормой вперед, открыли широкую дверь под лошадиной головой и спустили тяжелые дубовые сходни. Неведомый у воды заартачился, но Клиган сжал его бока каблуками и направил по сходням.
– Ну как погодка, сир, – достаточно мокрая? – с улыбкой осведомился старый паромщик.
– Мне нужен перевоз, а без твоих шуточек я уж как-нибудь обойдусь. – Клиган слез с коня и снял Арью. Один из паромщиков хотел взять Неведомого под уздцы. – Не советую, – предупредил Клиган, а конь в подтверждение брыкнул ногой. Лодочник, отскочив, поскользнулся, плюхнулся задом на палубу и выругался.
Старик перестал улыбаться и сказал:
– Мы можем переправить вас за один золотой. Еще один золотой за коня. Третий за мальчика.
– Три дракона? – хохотнул Клиган. – Я все твое корыто могу купить за три дракона.
– В прошлом году, может, и купили бы. Но в разлив мне нужны лишние люди на шестах и веслах, чтобы нас не снесло на сто миль к морю. Выбирайте сами: либо платите три дракона, либо учите своего зверя скакать по воде.
– Люблю честных грабителей. Будь по-твоему. Три дракона, когда благополучно переправите нас на тот берег.
– Деньги вперед, иначе не поедем. – Старик протянул Клигану свою мозолистую ладонь.
Пес выдвинул меч из ножен.
– Выбирай сам: золото на северном берегу или сталь на южном.
Паромщик посмотрел на лицо Клигана, и оно ему явно не понравилось. За спиной у старика стояла дюжина крепких мужчин с веслами и шестами, но они что-то не спешили ему на подмогу. Вместе они, наверно, одолели бы Клигана, но перед этим он мог бы убить человек трех-четырех.
– Почем мне знать, есть у вас золото или нет? – помедлив, спросил старик.
Нет у него ничего, чуть не крикнула Арья, но вместо этого прикусила губу.
– Слово рыцаря, – торжественно произнес Клиган.
«Да никакой он не рыцарь», – хотела сказать Арья, но опять промолчала.
– Ладно, – сплюнул лодочник. – Так и быть, перевезем вас, пока не стемнело. Привяжите коня, нечего ему по палубе метаться. Коли хотите с сыном погреться, в будке есть жаровня.
– Я ему не сын! – свирепо выпалила Арья. Это еще хуже, чем когда тебя принимают за мальчика. Она так разозлилась, что чуть не сказала, кто она на самом деле, но Клиган схватил ее за шиворот и приподнял.
– Сколько раз я тебе наказывал держать твой поганый язык за зубами? – Он тряхнул Арью так, что зубы задребезжали, и отпустил. – Ступай сушись, как человек говорит.
Арья пошла. От раскаленных углей в будке стояла удушливая жара. Приятно было постоять у жаровни, погреть руки и немного обсушиться, но как только палуба под ногами заколебалась, Арья снова выскользнула наружу.
Двуглавый конь медленно шел по мелководью, пробираясь между крышами и трубами. Двенадцать человек сидели на веслах, еще четверо отталкивались длинными шестами от скал, деревьев и затонувших домов. Старик стоял на руле. Дождь стучал по гладким доскам палубы, отскакивая от резных лошадиных голов. Арья снова начала мокнуть, но ей хотелось смотреть. Человек с арбалетом так и стоял в окне башни. Когда паром проплывал под ним, он проводил Арью глазами. Она гадала, не тот ли это лорд Рут, которого упоминал Пес. «На лорда он не слишком похож». Но и она сама не очень-то похожа на леди.
Когда они выбрались из города на стрежень реки, течение стало намного сильнее. Сквозь серую пелену дождя Арья разглядела на том берегу высокий каменный столб, который наверняка указывал пристань. Глядя на него, она поняла, что их уносит все ниже по течению. Гребцы налегли на весла, перебарывая разъяренную реку. Листья и ветки неслись по течению так быстро, словно ими выстрелили из скорпиона. Люди с шестами отпихивали от лодки все, что к ней прибивало. Ветер тоже усилился и при попытках взглянуть вверх по реке сек лицо дождем. Неведомый визжал и лягался на зыбкой палубе.
«Если прыгнуть за борт, меня сразу унесет – Пес и спохватиться не успеет». Арья оглянулась через плечо – Клиган пытался успокоить испуганного коня. Лучшего случая сбежать может уже не быть, но так и утонуть можно. Джон говорил, что она плавает как рыба, но даже рыбе в этой реке пришлось бы несладко. Утонуть, пожалуй, лучше, чем возвращаться в Королевскую Гавань… Вспомнив о Джоффри, Арья потихоньку подалась на нос. Вода в реке, бурая от ила и взбаламученная дождем, напоминала скорее суп. А уж холодно там, должно быть… «Ничего, я и так насквозь промокла», – решила Арья и взялась рукой за борт.
Но прежде чем она успела прыгнуть, раздался внезапный крик. Обернувшись, она увидела, как паромщики ринулись вперед с шестами. Арья не сразу поняла, что происходит, но затем заметила огромное, вырванное с корнем дерево, несущееся прямо на них. Его корни и сучья торчали из воды, как щупальца большого кракена. Гребцы бешено работали веслами, стараясь избежать столкновения, которое могло опрокинуть лодку или пробить в ней брешь. Кормчий переложил руль, и конская голова стала разворачиваться вниз по течению, но слишком медленно. Дерево вовсю неслось на них, как черно-бурый таран.
Оно было не больше чем в десяти футах от них, когда люди на носу наконец уперлись в него шестами. Один шест сломался, и раздался такой треск, как будто сам паром развалился на части. Но другой человек сумел оттолкнуть дерево – как раз на столько, чтобы убрать его с дороги. Дерево промчалось в нескольких дюймах от них, оцарапав ветками, как когтями, конскую голову. Казалось уже, что опасность миновала, но тут один из верхних сучьев слегка зацепил борт. Паром содрогнулся, и Арья больно шлепнулась на одно колено. Человеку со сломанным шестом не так посчастливилось, и он с криком перевалился за борт. Бурная вода сомкнулась над ним, и он исчез, не успела Арья подняться на ноги. Другой лодочник схватил свернутую веревку, но бросать ее было уже некому.
«Может, он выплывет где-нибудь ниже по течению», – говорила себе Арья, но уверенности эта мысль не вселяла. У нее пропало всякое желание прыгать за борт. Когда Клиган закричал, чтобы она шла обратно в будку, не то он ей покажет, она повиновалась. Паром поворачивал поперек течения, борясь с рекой, не желавшей ничего иного, как унести их к морю.
Наконец они причалили, на добрых две мили ниже пристани. Лодка врезалась в берег так, что еще один шест сломался и Арья чуть не упала снова. Клиган вскинул ее на коня, словно куклу какую-нибудь. Паромщики смотрели на них измученными глазами, но старик не замедлил снова протянуть руку и потребовал:
– Шесть драконов. Три за перевоз и три за человека, которого я потерял.
Клиган порылся в кошельке и сунул ему скомканный клочок пергамента.
– На, вот тебе десять.
– Десять? – растерялся паромщик. – Это что же такое?
– Расписка мертвеца, которая стоит около девяти тысяч драконов. – Пес со злобной улыбкой сел в седло позади Арьи. – Десять из них твои, а за остальными я когда-нибудь вернусь – смотри не истрать их.
Старик, прищурясь, разглядывал пергамент.
– Писанина какая-то. На что она мне? Вы обещали золото и дали рыцарское слово.
– Тебе, старик, пора уже знать, чего стоит рыцарское слово. – Пес пришпорил Неведомого и поскакал прочь. Паромщики разразились проклятиями и кинули вслед пару камней. Клиган не обращал внимания ни на слова, ни на камни, и вскоре они затерялись во мраке деревьев, оставив позади стихающий рев реки.
– До утра они назад не пойдут, – сказал Клиган, – и на чернильные каракули больше не купятся. Если твои друзья гонятся за нами, придется им переправляться вплавь.
Арья молча съежилась. «Валар моргулис, – говорила она про себя. – Сир Илин, сир Меррин, король Джоффри, королева Серсея. Дансен, Полливер, Рафф-Красавчик, сир Грегор и Щекотун. И Пес, Пес, Пес».
Когда дождь наконец перестал и тучи разошлись, она дрожала и хлюпала носом так, что Клиган решил остановиться на ночлег и даже костер попытался разжечь, но дерево отсырело и не желало загораться. Пес озлился и расшвырял дрова ногой.
– А, провались ты в преисподнюю. Ненавижу огонь.
Сидя на мокрых камнях под дубом и слушая, как с листьев капает вода, они поужинали сухарями, заплесневелым сыром и копченой колбасой. Клиган, резавший колбасу кинжалом, перехватил устремленный на нож взгляд Арьи и предупредил:
– Даже и не думай об этом.
– А я и не думаю, – соврала она.
Он только фыркнул и вручил ей толстый ломоть колбасы. Арья принялась жевать, не сводя с Клигана глаз.
– Сестру твою я ни разу не ударил, – сказал он, – но тебя побью, если ты меня вынудишь. Хватит придумывать, как меня убить, толку все равно не будет.
