скачать книгу бесплатно
Примерно в двух кварталах от торгового центра в мои мысли ворвался настойчивый сигнал. Я забыл пристегнуть ремень безопасности. Я рассмеялся. Тиган заполнила все мои мысли, и всё остальное исчезло. Дважды я чуть не сказал ей об этом. Дважды я придержал язык. Теперь она придёт послушать, как я играю. Я был так счастлив, но держал рот на замке.
Всю дорогу домой я ехал с предупреждением о непристегнутом ремне безопасности. Не желая следовать правилам, я включил радио и позволил музыке заглушить предупреждение. На этот день я был бунтарем, рисковал и вёл себя очень спокойно.
«Ты собрал носки?» спросила мама, когда я вошёл в дом.
«Нет», – ответил я. Я не выполнил ничего из того, что собирался сделать, но я выполнил всё, что хотел сделать. Я подошел к дивану и вернул сорок долларов, которые дала мне мама. Потерянное выражение её лица меня порадовало. Я не мог вспомнить, когда в последний раз не делал того, чего от меня ожидали.
«Что ты собираешься делать без носков?».
«Ходить босиком», – ответил я и быстро направился в свою комнату. Я был смелее. Я не мог поверить, что противостоял Джину в торговом центре. Это ничем не отличалось от любого другого замечания, которое я покорно принимал в прошлом. На этот раз Тиган была рядом. В первый раз она наблюдала за мной. Я думал, что он точно ударит меня. Вместо этого он рассмеялся, и мы как-то сразу стали равнее. Это точно сделала Тиган.
Я знал, что ещё ничего не освоила и я не был экспертом по общению. Это была главная причина, по которой я покинул их, прежде чем я мог совершить какую-то фатальную ошибку. Долгие годы я смотрел на Тиган издалека. Её совершенство сбивало меня с толку. Большинство людей никогда не видели этого. То, как она двигалась, как смотрела на людей, то, как её голос пел, не похожий ни на чей другой. Всё в ней было каким то особенным.
И только один человек знал о моей одержимости. Какое плохое слово – одержимость. Нет, я никогда не преследовал её. Просто в ней есть что-то такое, что загромождает мои мысли. В этом году у меня была только одна четверка на экзамене. Только одна, и я знал причину. Я столкнулся с Тиган по дороге из класса, и мы быстро обменялись извинениями. Как ни глупо это было, но во время теста я думал только о том, как её рука касается моей.
Я поставил будильник на телефоне на три часа. Я не хотел рассылать информацию о концерте слишком быстро. Моё желание всегда должно быть на расстоянии от Тиган. Если она не чувствовала того же, то я точно не хотел, чтобы это ее пугало. У моей одержимости был здравый смысл. Всё должно быть либо в обоих направлениях, либо никак. В мои мысли начал закрадываться страх. Мне предстояло узнать, будет ли она двусторонней. Если в одну сторону, я был уверен, что моему сердцу будет нанесен непоправимый ущерб.
Мой дневник был хорошо спрятан и мои родители даже не знали о его существовании. Я отодвинул решетку с центрального вентиляционного отверстия в полу. Я залез внутрь и достал свою книгу тайн. Последние три года я вел дневник своей жизни в этой книге, почти не пропуская ни одного дня. Многое в ней было обыденным, но большинство касалось девушки безупречного совершенства. Книга была единственным существом, которое знало мои секреты.
Я открыл первую чистую страницу и написал дату. Я не был уверен с чего начать. Я перелистал предыдущие дни и просмотрел записи. Заметки Тиган перемежались с другими событиями дня. Я вернулся дальше, где начал описывать свои чувства к ней. Слова были глупыми, но точными. Я перешел на первую страницу и прочитал первую запись:
Я видел её сегодня. У меня не хватает смелости поговорить с ней, потому что результат может оказаться не таким какой жду. Это и сбивает с толку. Ни одна другая девушка не влияет на меня так. Я могу видеть красоту в других девушках, желать общения с ними, но Тиган Фуллер – особенная. Она меня околдовала.
Закрыв книгу, я задумался над тем, что написал. За все эти годы я только сейчас сказал ей больше, чем одно слово. Настало время узнать правду и прекратить свое ребячество.
Мама немного удивилась, когда я открыл дымоход в камине. Я свернул несколько газет и засунул их под решетку.
«Немного тепловато для камина», – сказала мама. Она виделаво мне только рациональность. Я знал, что она меня не остановит, но всё равно слышал беспокойство.
«Это необходимо», – сказал я, положив дневник на решетку. Я достал спичку из коробки и чиркнул ею.
«Что ты жжешь?» спросила мама, глядя с удивлением.
«Мой дневник», – ответил я. Пламя быстро охватило газету, и книга начала гореть. Я сидел на каменном выступе, который торчал из передней части камина. Пламя сначала стало странного голубого цвета, когда загорелась обложка, а затем стало ярко-оранжевым.
«Что случилось?» спросила мама, придвигаясь ко мне. Носки были лишь верхушкой айсберга и теперь я делал ещё что-то такое странное, что сбивало её с толку.
«Я влюбился», – сказал я ей. «В эти выходные я узнаю, по-настоящему ли это». Я почувствовал мамину руку на своем плече.
«А что, если нет?» спросила мама.
«Тогда я потерян», – сказал я, – «и мне придётся начать всё сначала».
Глава 4 – Тиган
«Вот он», – объявил Джин в коридоре. Он смотрел на Калеба, идущего к своему шкафчику. Калеб выглядел потрясенным такимвниманием. Я пожалела, что не смогла успокоить Джина перед тем, как он заговорил, чтобы Калеб не выглядел таким испуганным. Джин нелепо поклонился посреди коридора перед половиной школы. «Маэстро моды подходит», – громко объявил Джин. Наша маленькая группа повернулась к Калебу и увидела, как покраснело его лицо.
«Давай, брат, – Джин помахал Калебу рукой, – я рассказывал ребятам о твоих скрытых талантах. Они думают, что я спятил, но мы узнаем, кто из нас жеребец на выпускном вечере». Саманта рассмеялась, и все вокруг заулыбались. Калеб нерешительно подался вперед, его глаза в основном были устремлены на меня, поэтому я улыбнулась и остановила их.
«Ты всё ещё играешь в субботу?» четко спросила я. Я хотела, чтобы все знали, что ему рады и что это не просто выбор смокинга.
«Что играешь?» спросила Аманда. Разговор перешел к тому, что Калеб стал отвечать на вопросы о своем субботнем выступлении. Хотя он пытался преуменьшить это, но, насколько мы понимали, играть профессионально означало быть рок-звездой. Внезапно Калеб стал пользоваться уважением моих друзей. Я понятия не имела, почему это так меня радует. В нём было что-то такое, что просто кричало о дружбе. Я без всякой связи видела, как он радуется тому, что его включили в компанию. Мне нравился его хитрый юмор, хотя я подозревала, что половина его была непреднамеренной.
«Нет, клянусь, – сказал Джин, – мы заблудились, и этот парень просто подобрал мне костюм агента 007, который выглядел идеально. Я имею в виду, я выглядел как Дэниел Крейг, готовый спасти мир». Все разразились смехом, и он был направлен на Калеба. Я могу поклясться, что он стал выше, когда заговорил Джин. Мне стало интересно, был ли у него когда-нибудь друг на публике.
«Кого ты ведёшь на бал?» Аманда спросила Калеба. Я знала, что Аманда просто хотела, чтобы все узнали, что Трент Петерсон спросил её, и ей нужен был повод, чтобы затронуть эту тему. Мне хотелось бы вернуть её вопрос обратно. Калеб затруднялся с ответом. Его лицо покраснело, глаза опустились на землю. Он не был готов к вопросам, задаваемым в лоб, которые выплескивались без раздумий. Я удивилась, когда он поднял глаза и посмотрел прямо на Аманду.
«Я ещё никого не спрашивал», – сказал Калеб, – «У меня есть кое-кто на примете, и, если честно, я всё ещё набираюсь смелости». Его взгляд был пристальным, почти смелым, чтобы она прокомментировала.
«Чёрт, парень, – вклинился Джин, – время поджимает. Как будто кто-то собирается тебе отказать». Джин подошел и положил руку на плечо Калеба. «Если она разобьет твоё сердце, значит, она не стоит твоих проблем». Все засмеялись. Последняя капля моей ревности к Саманте рассеялась под обаянием Джина. Я могла бы расцеловать его за то, что он назвал Калеба своим фактическим братом.
«Ты должен просто спросить», – сказала я. Я не хотела, чтобы Калеб остался без пары, как я. В нём было что-то такое, интенсивное, чего я никогда не видела раньше. Он не заслуживал одиночества». Все согласились, а некоторые указали на уникальные способы задать вопрос. Я видела, что Калеб был потрясен. К счастью для него, прозвенел утренний звонок, и нам нужно было идти на занятия.
«102?» воскликнул Джин, когда Калеб вошёл в обеденный зал. Я наблюдала, как лицо Калеба наливается краской, пока он притворялся, что вопрос адресован не ему. «Как, черт возьми, кто-то может получить 102 балла за один из тестов Причарда?»
«Шшш», – сказала я, пытаясь успокоить Джина, но он не был тем, кто держит свое мнение при себе.
«Мистер Хаверстон!» позвал мистер Сэмпсон из угла комнаты. «Тишина!» Мистер Сэмпсон был помощником директора и самозваным контролером обеденного зала. Он никому особо не нравился, но когда он говорил, то все слушали. Джин закатил глаза и помахал Калебу рукой. Я освободила место для Калеба, подвинув свой стул и он сел рядом со мной.
«Я получил частичный кредит по бонусной задаче», – сказал Калеб. «Извини», – добавил он, стыдясь того, что испортил кривую.
«Теперь ты официально самый умный человек из всех, кого я знаю», – сказал Джин. «Хотел бы я иметь половину твоих мозгов».
«Я просто много учусь», – сказал Калеб.
«Я учился, не покладая рук, и получил только 71 балл», – сказал Джин, покачав головой. «Ты понимаешь это дерьмо лучше, чем я».
«Может быть, потому что он не считает это дерьмом», – сказала я и мы с Калебом дружно улыбнулись.
«Ну, мисс 86, – возразил Джин, – не все из нас любят математику». К нам присоединилась Саманта с подносом, на котором лежал кусок пиццы «Пепперони» и пакет молока.
«Привет, Джин, Тиган», – сказала Саманта, затем посмотрела на Калеба: «Эйнштейн».
«Оставь его в покое», – усмехнулась я, – «он не собирается заваливать тест только для того, чтобы поднять наши оценки».
«Я бы точно не стал», – сказал Джин. «Я бы проехал своим мозгом прямо по всем вам». Саманта засмеялась. Я думаю, Джин подумал, что она смеется над ним, судя по его выражению лица.
«Я не пытаюсь победить или что-то в этом роде», – сказал Калеб. «Проблемы просто щёлкают, как музыка. Я просто знаю, что должно быть дальше. Мне нравится это течение». Калеб достал из рюкзака сэндвич и содовую.
«Итак, научи меня», – сказал Джин, откусывая бутерброд. Калеб удивленно поднял глаза. Джин поднял брови, как будто он задал вопрос, требующий ответа.
«Что?» Калеб замялся. Джин улыбнулся, закончив жевать.
«Я едва удерживаю тройку в классе Причарда, – сказал Джин, – не совсем подходящий материал для стипендии. Баскетбол заведет меня так очень далеко и мне бы не помешала бы помощь на следующем тесте».
«Не знаю, смогу ли я научить этому», – признался Калеб.
«Я отстой, – засмеялся Джин, – и тебе нечего терять».
«Учебная группа?» предложила Саманта, глядя на меня. Я кивнула, и на лице Калеба появилась странная улыбка. Я могла бы поклясться, что она предназначалась мне, по тому, как его глаза переместились на мои. Улыбка была честной, но в ней не было уверенности. Именно поэтому она выглядела такой странной.
«Конечно», – ответил Калеб Саманте. В его ответе не было колебаний, только в глазах. У меня возникло странное желание убрать его непокорные волосы за ухо. Ему нужно было подстричься, может быть, придать форму, чтобы подчеркнуть черты лица. Я моргнула и отвела взгляд, удивляясь, почему меня так беспокоит его внешность.
«Круто», – кивнул Джин, откусывая очередной кусок от своего сэндвича. Мы решили встречаться по вечерам во вторник в доме Джина. В среду у Причарда всегда была контрольная работа, так что это казалось хорошим тестом для учебной группы. И Калебу, и Джину предстояла долгая прогулка до спортзала на следующем уроке, поэтому они ушли и оставили нас с Самантой на несколько минут одних.
«Будь осторожна», – сказала Саманта, – «ты ему нравишься».
«Кому?»
«Эйнштейну», – ответила Саманта, бросив взгляд в сторону уходящих Джина и Калеба.
«Как друг, может быть», – рассмеялась я. «Мы почти не разговаривали за все годы учебы в школе. Если бы не торговый центр, я сомневаюсь, что мы вообще знали бы о существовании друг друга».
«О, он знает о твоём существовании, уж поверь мне», – сказала Саманта с улыбкой. «Разве ты не встречаешься с ним в субботу?».
«Послушай, он будет на сцене, – защищалась я, – я буду лишь дружелюбным лицом. Просто поддержать. Кроме того, я послушала кое-что из творчества Smooth Gliders на YouTube. Они довольно хороши, и я не отказываюсь от бесплатных концертов».
«По-моему, у тебя свидание с математиком», – засмеялась Саманта.
«Боже!» сказала я, вставая, – «можно подумать, что я получу поддержку от подруги». Мой гнев вспыхнул без всякой причины. Я знала, что Саманта шутит, но я позволила себе почувствовать, что это больше похоже на оскорбление. Разве было бы так плохо, если бы это было свидание? Я даже не знала, кому это показалось оскорблением – Калебу или мне.
«Прости», – сказала Саманта, весь её юмор исчез. «Я просто играла». Она обошла стол и обняла меня. Мой гнев рассеялся.
«Никаких публичных демонстраций!» крикнул мистер Сэмпсон.
«Да», – сказала Саманта, закатив глаза, – «как будто мы собираемся стать лесбиянками в обеденном зале». Мы разорвали объятия под хихиканье тех немногих учеников, которые слышали Саманту.
«В мой кабинет, мисс Беннетт», – сказал мистер Сэмпсон, указывая дорогу. Он тоже это слышал. Я сочувственно посмотрела на Саманту, пока она шла за мистером Сэмпсоном. Я знала, что её ждет сухая лекция о неполиткорректном языке и неподчинении. Ничего кроме скуки, из этого не выйдет. Мистер Сэмпсон только лает.
Глава 5 – Тиган
«Ты едешь в Бангор одна? В субботу вечером?» спросила мама. Я слышала неодобрение в её голосе.
«Мне ведь 18», – возразила я. Я не ожидала, что мое решение поехать вызовет ответную реакцию.
«Я знаю». Мама улыбнулась. «Но это не значит, что ты можешь рисковать своей жизнью и моим сердцем». Я строго посмотрела на неё. «Мне было бы намного легче, если бы кто-то пошел с тобой. И кто такой этот Калеб МакГуайр?».
«Просто друг», – сказала я, стараясь не злиться. Она не доверяла моим суждениям.
«Он, должно быть, тебе нравится, раз ты проделаешь такой путь», – заметила мама.
«Он друг», – настаивала я, – «я просто рядом, чтобы поддержать». Это прозвучало резче, чем я ожидала. Я перевела дыхание: «Ты мне не доверяешь».
«Это не вопрос доверия», – сказала мама. «Это скорее вопрос опыта. В субботу вечером на дороге много пьяных. Не говоря уже об алкоголе, который, скорее всего, будет там».
«Ты знаешь, что я не пью», – почти крикнула я. Часть моего гнева вырвалась наружу и я знала, что она это почувствовала. В ответ я получила удивленное сожаление.
«Я думаю, Тиган», – почти прорычала мама, – «Я не сказала «нет». Я сглотнула и отгородилась от всех. Я ненавидела, когда вместе с моими словами вырывались плохие чувства. Она вздохнула. «Теперь ты злишься ещё больше».
«Я обещала ему, что буду там», – сказала я. «Как я могу сказать ему, что не могу пойти сейчас?»
«Я не говорила, что ты не можешь», – твердо сказала мама.
«Ты склоняешься к этому. Я слышу это в твоем голосе».
«Я думаю об этом», – сказала мама. «Ты не помогаешь своему делу».
«Ты просто злишься, потому что я отрезала папу», – прошипела я.
«Да», – признала мама, – «Это мое наказание за то, что я мать?»
«За то, что ты деспотичная мать», – сказала я и отвернулась. Я понятия не имела, почему она вообще решила сказать «нет». Я думала, что всего лишь сообщаю ей, где я собираюсь быть. Может, мне стоит держать будущие назначения в тайне? Я оставила её на кухне и пошла в свою комнату. Для убедительности я захлопнула дверь. Разве я только что не отвезла Зейна в торговый центр? За всё, что забирает моя семья, мне нужно давать больше свободы.
Я тяжело села на кровать и написала Саманте сообщение. Трудно выразить гнев в тексте. Выразить его в кратком изложении – сложная задача.
Мама ведёт себя как придурок из-за какой то субботы> :(
– Ты удивлена.
Не доверяет мне.
– Мама тоже не хочет обрывать шнур.
Что мне сказать Калебу?
– Она сказала «нет».
Она скажет – я могу сказать.
– Он поймет.
Нет, не поймет. Я обещала.
– Извини
Саманта была не права. Калеб примет это на свой счет. Новый друг бросает его по первому требованию. Я сомневалась, поверит ли он мне вообще. Я знала мамин тон и решила, что она уже приняла решение «нет» и ищет способ сделать так, чтобы это звучало разумно. Ненавижу, когда родители решают, а потом придумывают причину.
Я включила музыку в наушниках и закрыла глаза. Мне нужно было придумать, как загладить свою вину перед Калебом, чтобы он не считал меня дурой. Мама ещё не сказала «нет», так что оставался маленький шанс, пусть и ничтожный. Может быть, я всё равно смогу пойти. Я же не была ещё достаточно взрослой, чтобы принимать собственные решения. Я погрузилась в сон, нисколько не задумываясь о своей дилемме.
Стук в дверь прорвался сквозь музыку. Я приподнялась и услышала своё имя, когда вынула наушники. Это был папа.
«Ты дома», – глупо сказала я, открывая дверь. Он не должен был вернуться домой до завтра. Его работа часто заставляла его ездить на различные строительные площадки.
«Тиган, – сказал папа без моей обычной приветственной улыбки, – почему твоя мама плачет?» Неодобрение в его глазах ранило больше, чем всё, что я могла себе представить. Я хотела, чтобы она была такой же злой, как я, а не плакала.
«Она… я», – пролепетала я, – «мы вроде как поссорились». Я сделала шаг назад в свою комнату и посмотрела на пол. Папа последовал за мной и притянул меня в свои объятия.
«Я скучал по тебе», – прошептал папа. Я обняла его в ответ, радуясь, что мы не поссорились. «Иди и помирись с мамой», – добавил он, отпуская меня.
