скачать книгу бесплатно
«Буду, мэм». Я услышал, как закрылась дверь, и стал ждать возвращения Роуз.
«Спущеные шины – не единственное твоё коварство», – сказал я, когда она вернулась. Её улыбка совпала с моей. Ей нравилось играть с полицейским.
«Молодые мужчины обычно не хотят разговаривать со старыми женщинами, – сказала Роуз, – начинаешь рассказывать им о моей жизни, и они уходят». Она потеряла свою улыбку. «Их там много, Сэм. Я видела трех офицеров, которые ходили от двери к двери, и много крутящихся огней. Они все были в перчатках».
«Надеюсь, они подумают, что я пошел дальше, – сказал я, – они, конечно, быстро двигаются. Кто-то знает о Вонючке и обладает достаточной властью, чтобы привлечь полицию без их согласия».
«История с болезнью упрощает дело», – предположила Роуз, – «Может быть, кто-то связан с ЦРУ».
«Ну, они не могут наложить карантин на целый город», – добавила я, – «Подозреваю, что они проведут несколько дней, осматривая окрестности, а потом интерес угаснет. Мне не нравится идея, что Вонючка попадет в руки того, кто может обладать такой властью. Ей нужны хорошие люди».
«Я подумала, что вы не были хорошим человеком», – сказала Роуз с улыбкой.
«Я не был», – улыбнулся я в ответ, глядя на Вонючку, – «но у неё есть способ изменить это».
«Я думаю, она опирается на то, что уже есть», – сказала Роуз. Мне понравилось, как это прозвучало. Возможно, мне нужна была только причина, чтобы стать кем-то, кого я не ненавижу. Я ведь держал руку умирающей женщины, прежде чем соединиться со Вонючкой. Вонючка рассмеялась моей улыбке. «Пора научиться купать её», – добавила Роуз, забирая Вонючку из моих рук.
У Роуз было две спальни, её и запасная, которая служила кабинетом. В запасной стоял раскладной диван с тонким матрасом. Мне он вполне подошел бы. Используя подушки с дивана, мы устроили небольшой загончик на полу из одеял. Вонючка ещё не ползала, так что он мог служить кроваткой.
В эту ночь, мы с чистой Вонючкой крепко спали. День изменил мою жизнь и, откровенно говоря, вымотал меня. Мои глаза оставались открытыми достаточно долго, чтобы увидеть, как Вонючка закрывает свои. Она была очень красива, как и все младенцы.
Я проснулся от запаха кофе. Это был поистине домашний запах, и я нашёл его очень приятным. Правда, я понятия не имел, почему он меня радовал. Может быть, потому что мне не пришлось варить его самому. Я сел и увидел, что Вонючки нет, а коричневый халат лежит на краю кровати. Роуз, должно быть, уже давно встала. Я накинул халат и пошёл на кухню вслед за райским запахом.
«Доброе утро», – радостно сказала Роуз, когда я вошёл. Она практично держала Вонючку на бедре, а другой рукой растапливала масло на сковороде.
«Доброе утро», – ответил я. Вонючка улыбнулась мне и я подумал что не слишком презентабельно выгляжу в этом халате.
«Я вижу, ты нашёл халат. Раньше он принадлежал Сэму», – хихикнула Роуз, – «Похоже, теперь снова». Я не был уверен, что я комфортно себя чувствую, выхаживая в одежде мертвого человека. Роуз это, похоже, не расстроило, поэтому я подавил свои чувства и двинулся к кофе.
«Нет», – сказала Роуз и преградила мне дорогу, – «сначала приберись, а потом можешь присоединиться к нам на завтрак». Я что-то пробурчал, глядя в её решительные глаза. «В ванной в холле есть свежие полотенца, шампунь и мыло в душе. Я не смогла найти бритву в твоей сумке, поэтому положила одну из одноразовых бритв Сэма на раковину». Я уже собирался возразить, когда поймал взгляд Вонючки. В её глазах была та же решимость. Я посмотрел на них и улыбнулся. Стинки издал задыхающийся смешок, а Роуз улыбнулась в ответ.
«Сначала чистота», – повторил я свои инструкции, отступая назад, – «душ, бритье, а потом завтрак». Роуз кивнула в знак согласия, прежде чем я повернулся и направился в ванную. Я не очень хорошо относился к приказам, но эти были совсем другими. Они пришли спокойно, с улыбкой, а не в виде резких требований, к которым я привык. Это был дом Роуз, и это были её правила. Я задумался на минуту, почему я играю по её правилам, потом разделся и залезла в душ.
«Ты хорошо привёл себя в порядок», – сказала Роуз, когда я вернулся на кухню. Она протянула мне чашку кофе: «Сливки или сахар?».
«Черный, спасибо», – сказал я, удивляясь своей вежливости и взял кофе. Я сел за стол, и Роуз посадила Вонючку ко мне на колени.
«Мне нравится твоё лицо без волос», – сказала Роуз, – «оно более интеллигентное и подчеркивает линию челюсти». Я улыбнулся на комплимент. Всего за секунду она сделала так, что с этого дня я буду бриться каждое утро. Роуз была не той женщиной, которую хотелось разочаровать.
«Хотите ли вы яйца?» спросила Роуз, возвращаясь к плите.
«Да, яичницу, пожалуйста», – ответил я. Вонючка внимательно наблюдал за Розой, когда она подошла к холодильнику, достала несколько яиц и вернулась к металлической миске, чтобы сделать яичницу.
«Приятно готовить для кого-то, – прокомментировала Роуз, – мне так не хватает нормальной жизни». Я держал Вонючку в одной руке, а другой потягивал кофе. Кофе был очень насыщенным. Первый глоток был почти горьким, переполняя мои вкусовые рецепторы. Второй глоток приятно смягчил вкус. Роуз начала взбивать яйца металлическим венчиком. Вонючке этот звук показался очень интересным, и она замахала руками. Я поставил кофе и поднес Вонючку к миске, чтобы она понаблюдала. Роза улыбнулась, глядя на сосредоточенность Вонючки.
«Я думаю, ей нравится звук», – сказала я.
«Внешне она совсем как ребенок», – добавила Роуз, ускоряя взбивание, отчего глаза Вонючки расширились.
«Я никогда не видел, чтобы она плакала», – сказал я.
«Она была у тебя ещё недостаточно долго, – сказала Роуз, – все дети плачут». Я не мог не согласиться, но подумал, что Вонючка может оказаться исключением.
«Может, ей это и не нужно», – предположил я, – «а может она видит только то, что ей тоже нужно». Роуз перестала взбивать яйца и посмотрела на Вонючку. Затем она покачала головой и вернулась к взбиванию яиц.
«Младенцы не знают, чего хотят», – заявила Роуз. Я кивнул головой и решил не спорить. Это казалось бессмысленным, тем более что я не мог ничем подкрепить свои доводы. Это был первый ребёнок, за которым я пытался ухаживать. Роуз была уже экспертом, у неё у самой был уже один ребёнок.
«Я знаю, что она может считывать информацию на большом расстоянии», – сказал я, – «за четыре квартала от нашего нахождения». Мне было интересно, что случилось с Чарли. Надеюсь, полицейские просто допросили его, а потом отпустили. Надеюсь, они поверили ему и искали нас с Вонючкой в Уинслоу. Путаница всегда была хорошим помощником.
«Как ты думаешь, она всегда видит мысли или только когда мы прикасаемся к ней?» спросила Роуз, выливая желтые яйца на горячую сковороду. Она отпихнула меня с дороги, чтобы я отошёл от раковины. Пришлось сесть обратно за свой кофе.
«Я не уверена, что она вообще их видит, – сказала я, пожав плечами, – возможно, она только проводник. Не думаю, что я когда-либо видел её разум».
«Хорошо, – засмеялась Роуз, – она, вероятно, думает только о грудях и гороховой каше». Я потягивал свой кофе и воздержался от умных замечаний, которые приходили мне на ум. У меня появился внутренний голос, тот самый, который говорит мне заткнуться и не быть грубым.
«Интересно, как они узнали о её даре?» бесцельно спросил я.
«Откуда ты знаешь, что это дар?» ответила Роуз, загружая тостер хлебом.
«Ты почувствовала это, – сказала я, – как бы ты это назвала?»
«Что-то прекрасное, что-то чудесное и драгоценное», – сказала Роуз. Она повернулась ко мне, и я увидел умное выражение на её лице, которого не замечал раньше. «Говорят, некоторые наркотики похожи на это». Я посмотрел вниз на Вонючку, и она улыбнулась мне. Точно, она была наркотиком.
«Я зависим», – признался я, улыбаясь Вонючке.
«Я тоже, – согласилась Роуз, – удивительно, как быстро она привязывает к себе. Я чувствую только доброту, но это может быть иллюзией». Я подумал об этом и решил, что это не имеет значения. Моя предыдущая жизнь была дерьмом. Теперь у меня была цель, и я себе нравился. Я попытался представить, как далеко я готов зайти ради Вонючки, чтобы защитить её. И я не видел границ.
«Думаю, я бы умер за неё». Я вздрогнул. Роуз кивнула -«Мы бы умерли за неё.»
«Наверное, будет лучше, если мы не будем позволять ей общаться со слишком большим количеством людей, – предположила Роуз. Если мы ошибались насчет неё и она была чем-то плохим, чего мы не можем увидеть, то лучше всего было бы изолировать эффект. Это был мощный наркотик.
«Как можно меньше», – согласилась я. Роуз помешала яйца, и они начали собираться в пушистые гроздья. «Я думаю, она хорошая», – добавил я, больше для себя, чем для Розы.
«В холодильнике есть масло и желе», – сказала Роуз, указывая локтем. Я поднялся вместе с Вонючкой и достал масло и желе. «Столовое серебро в ящике», – продолжила Роуз, наклонив голову в сторону ящика рядом с посудомоечной машиной. Я без вопросов достал из ящика вилки и ножи и накрыл на стол. «Спасибо», – добавила Роуз, когда я закончил сервировку. Я не был уверен, почему это было так приятно. Это была всего лишь простая благодарность.
Завтрак прошёл хорошо. Я был голоден, и яйца были вкусными. Виноградное желе подсластило тост, и я запил все это второй чашкой кофе. Роуз с удовольствием смотрела, как я ем. Мне нравилось, как она готовит, так что всё сложилось удачно.
Нехарактерно для себя, я передал Вонючку Роуз и начал убирать со стола, когда мы закончили кушать. Роуз и Вонючка улыбались, пока я убирал. Попутно мы говорили о прошлой жизни Роуз как учительницы, пока я споласкивал посуду и загружал посудомоечную машину. Она преподавала историю в средней школе и была помощником директора. Я не знал, почему не почувствовал этого раньше. Неудивительно, почему я быстро выполнил её требования. У неё был такой учительский голос, который не допускал возражений.
«Я не был хорошим учеником», – признался я с улыбкой, вспоминая какие неприятности я когда-то доставлял. У нас со школой были разные цели».
«Все учатся по-разному», – сказала Роуз.
«Мы с учёбой никогда не ладили, – уточнил я, – знания никогда не оседают в моем мозгу. Да у меня просто нет таких умственных способностей».
«Глупости».
«Да нет. Это правда, – продолжал я, – даже если бы я пытался выучить, то я бы всё забыл, когда дело дошло до теста». Дрожь пробежала по мне, когда я вспомнил некоторые тесты. Это было то самое чёрное чувство, которое я помнил. Эта ужасная глупость чуть не заставила меня бросить учебу. Вонючка потянулась ко мне с колен Роуз. Я взял её, и чувство рассеялось в её улыбке. Она была чудесным наркотиком.
«Сколько будет один плюс один?» спросила Роуз. Я весело посмотрел на неё.
«Два, но что это…»
«Вот видишь, – вмешалась Роуз, – у тебя нет проблем с запоминанием. Ты просто никогда не хотел учиться».
«Все знают один плюс один», – сказала я немного резче, чем нужно.
«А Вонючка – нет, – продолжала Роуз, – где первоначально была принята Магна Карта?»
«Я не уверен, что знаю, что такое Магна Карта», – сказал я, мой гнев нарастал. Я уже чувствовал это раньше. Я не был уверен, что хочу снова чувствовать себя глупо.
«Она была принята в месте под названием Руннимед, – сказала Роуз, – произнеси это вслух несколько раз». Меня охватил гнев. Я не хотел чувствовать себя её ученицей. Мне не нравилось быть самым глупым человеком в комнате. «Пожалуйста, Сэм», – тихо добавила Роуз.
«Руннимед, Руннимед, Руннимед», – сказал я, чувствуя себя скорее глупо, чем тупо. Если бы она не сказала «пожалуйста», я бы вышел из комнаты в расстройстве. Роуз улыбнулась и взяла блокнот и ручку, которые лежали в конце стола. Она написала «Руннимед» и протянула его мне. Это было написано иначе, чем я мог предположить. Я думал, что это два слова. Она поменяла мне ручку на Вонючку.
«Напиши это один раз», – сказала она, и её улыбка заставила меня подчиниться. Я чувствовал себя идиотом, когда копировал слово буква в букву чуть ниже её почерка. Мой почерк был не таким разборчивым. Она забрала бумагу, когда я закончил, и бросила ее в корзину для мусора под раковиной.
«Где была принята Магна Карта?». повторила она свой вопрос.
«В Раннимеде», – ответил я, – «но вы только что мне сказали».
«И ты не забудешь в ближайшее время, не так ли?» уверенно сказала Роуз.
«Как я могу», – сказал я, как будто она была скучной, – «ты заставила меня сказать и написать это».
«Ты учишься физически, Сэм, – продолжала Роуз, – тебе нужно почувствовать факт, а не просто увидеть его в книге. Готова поспорить, что у тебя не было проблем с магазином или искусством». Искусство и магазин были веселыми. Я забросила большинство других занятий.
«Ну, они не требуют большой работы мозга», – уточнила я.
«Больше, чем ты думаешь, – продолжала Роуз, – я видела, как отличники с трудом справляются с заданиями, к которым нет инструкции. У них проблемы с „решением“ задач. Вы – полная противоположность». Я старался не улыбаться. По какой-то причине я не хотел, чтобы она знала, что эта идея мне понравилась. К моему сожалению мне это не удалось, и мои губы скривились.
«Где находится Руннимед и что такое Магна Карта?» спросил я с глупой ухмылкой. Мне казалось, что это важно знать. Моему мозгу потребуются годы, чтобы забыть Руннимед, так что я мог бы иметь некоторое представление о нем. Мы с Вонючкой слушали, как Роза заполняет пробелы. Она была в режиме учителя и, казалось, наслаждалась уроком. Я наслаждался её удовольствием.
Я лежал на диване, держа бутылочку для Вонючки и внимал словам учительницы поглядывая в телевизор. Вонючке не нужна была помощь, но мне нравилось держать её. Смесь плохо пахла, совсем не молоком. Заплесневелый запах мокрого картона. Роза заверила меня, что все в порядке, а Вонючка наверное думала, что это вкусно. Я бы предпочёл сок.
В правом верхнем углу экрана телевизора появилось нечёткое моё изображение, держащего на руках Вонючку. Под ним белыми печатными буквами на красном фоне было написано «Тревога за здоровье». Роуз затаила дыхание, пока мы слушали репортёра, стоящего перед мини-маркетом.
«Центр по контролю заболеваний объявил предупреждение. Этот мужчина и ребёнок на его руках предположительно являются носителями смертельной формы лихорадки Эбола. Хотя у них может быть иммунитет, но все, кто с ними контактирует, подвергаются риску. Тифозная Мария нашего времени». Репортер, женщина, скорее всего, выбранная больше по внешности, чем по умению, указала позади себя на мини-маркет. «Их видели прошлой ночью в этом „Ви Март“ на углу улиц Первой и Уилкерсон. Полиция опубликовала фото с камер наблюдения, которое мы вам сейчас показываем. Они просят общественность помочь найти этих двоих».
Картинка потускнела, затем изменилась на снятую ранее пресс-конференцию. Полицейский в чистой синей форме обращался к ряду микрофонов на подиуме. В нижней части экрана был заголовок «Шеф Локерсон». «Мы хотели бы получить помощь общественности в поиске мистера Сэмюэля Дональдсона и ребёнка, известного только как „Джейн Доу“. Не пытайтесь приблизиться или задержать их. Немедленно позвоните властям и позвольте нам сделать нашу работу». Локерсон коротко кашлянул в руку, затем снова посмотрел на камеры. «Мистер Дональдсон, если вы слышите это сообщение. Пожалуйста, свяжитесь с нами немедленно. У нас есть медицинский персонал и оборудование. Мы можем помочь вам обоим».
Изображение потускнело и вернулось на разделенный экран между ведущим и репортером. «Мэри, это та самая лихорадка Эбола, от которой недавно умерло столько людей в Африке?» – спросил ведущий.
«Джим, власти сказали мне, что она может быть более вирулентной». Мэри ответила: «Полиция установила блокпосты и проверяет все машины, выезжающие из района. Первый этап действий – сдерживание и быстрая изоляция зараженных». Разговор перешел на предположения о том, как мы с Вонючкой заразились Эболой. Роуз встала и начала закрывать шторы на всех окнах.
Глава 6 – Сэм
«Они сеят панику», – сказал я, – «все захотят уехать из города».
«И они заручатся поддержкой общественности для проведения обыска от дома к дому», – добавила Роуз, – «тактика Гитлера». Я посмотрела вниз на Вонючку, сосущую свою бутылочку. Кто-то очень сильно хотел её. Так сильно, что им было всё равно как. Они просто хотели заполучить её как можно быстрее.
«Что бы вы сделали, если бы Вонючка ушла?» спросил я. Может быть, это был кто-то другой, кто связался с ней. Наркотик, который они должны вернуть.
«Если бы я считала её в безопасности, – ответила Роуз, понимая, куда ведут мои мысли, – я была бы не против. Ты сказал мне, что Чарли практически затолкал её в твои объятия и оттолкнул тебя». Я кивнул.
«А что если бы это был кто-то, кто был связан более глубокими узами?» продолжила я.
«Возможно, но захотят ли они, чтобы это было так публично?» рассуждала Роуз.
«Ложь затруднила бы дальнейшую связь».
«Ты ревнуешь, что Вонючка связал себя со мной?» спросила Роуз.
«Нет, – подумал я на мгновение, – на самом деле это было здорово, за исключением…»
«Рак», – закончила за меня Роуз. «Может быть, другие связи отличаются. Может быть, некоторые люди становятся собственниками».
«Я боюсь, что Вонючка в опасности», – сказал я, наблюдая, как она выливает последнюю смесь из бутылочки. Я отнял соску от её губ и улыбнулся, услышав звук, который она издала. «Кто бы за ней ни охотился, он хочет, чтобы все остальные были далеко, и похоже, что у них это получится».
«Может быть, это правительство, – сказала Роуз, размышляя вслух, – ЦРУ и большое присутствие полиции. Им было бы легко все это организовать».
«Я ожидал, что вокруг будут бегать люди в костюмах», – предположила я.
«Может, они и есть», – добавила Роуз. Я поднял Вонючку на плечо, и она тут же рыгнула, вылив часть выпитого на мою рубашку. От неё исходил неприятный запах.
«Дай мне свою рубашку», – сказала Роуз, смеясь. Я положил улыбающуюся вонючую фабрику обратно на диван и стянул с себя рубашку. Роуз начала полоскать рубашку, а я взял Вонючку с собой, чтобы взять другую рубашку.
Остаток дня мы провели за разговорами, перемежая их просмотром новостей и сменой подгузников. Роуз пыталась убедить меня пойти в колледж. Для меня этот выбор был сделан более десяти лет назад, и я не хотел его переосмысливать. Она же настаивала, что я достаточно умён и легко парировала все мои доводы. Я задумался, какой была бы жизнь, если бы это был мой родной угол.
Чтобы сменить тему, я расспросил Роуз о её дочери. Натали явно была гениальна. К тому же Роуз поддерживала её на протяжении всего пути. Я рассмеялся, когда Роуз вспомнила детские выходки Натали. У меня сложилась картина независимой девочки, которая не любила жить по правилам, по крайней мере, когда была маленькой.
Роуз говорила о том, что Натали получила диплом юриста. Она окончила школу третьей в своем классе, и её активно привлекали к работе. Она согласилась работать в престижной фирме в Фениксе и была на пути к тому, чтобы стать их самым молодым сотрудником. Я видел гордость в глазах Роуз. Я также видел, что она очень скучает по своей дочери. Мне хотелось вмешаться и тайком передать Натали записку о болезни её матери. Нарушение доверия было единственным, что меня останавливало. Несколько дней назад меня бы это не остановило. На самом деле, еще два дня назад мне было бы абсолютно на всё наплевать. Я думал по-другому. Суйчас же мой разум был значительне добрее.
После обеда новости изменились. Мы с Вонючкой всё ещё были в эфире, но главным сюжетом стал великий исход из Флагстаффа. Я был прав. Внезапно многие люди стали брать отпуска. Из-за угрозы Эболы многие семьи были в панике. Дороги за городом были забиты до отказа, власти проверяли каждую машину.
«Это безумие, – сказал я, – как они смогут это отменить. Даже если они нас поймают, весь мир узнает, что у нас нет Эболы. Все это обрушится на них».
«Сэм, – медленно сказала Роуз, качая головой, – эти люди могущественны. Я не думаю, что они позволят тебе говорить с кем-либо. Забудь». Она была права. Лучшим сценарием для них будет, если мы с Вонючкой исчезнем. Для меня, взрослого человека, это, скорее всего, будет навсегда. Сообщить о нашей гибели из за заразной болезни было бы проще, чем поймать нас.
«А что, если мы сейчас обратимся к прессе?» размышлял я вслух.
«Нам пришлось бы доказать, что мы не заразные и у нас нет вируса Эболы», – ответила Роуз.
«Для этого пришлось бы привлечь ЦРУ и правительство, – продолжил я, – легко подделанные анализы заставили бы нас поместить в карантин». Роуз кивнула.
«Я не хочу, чтобы этим людям досталась Вонючка. Нам нужно увезти её из города, подальше от поисков, – продолжил я, – где бы она могла жить спокойно».
Зазвонил телефон и прервал наши мысли. Улыбка Роуз стала шире, когда она увидела определитель номера. Я знал ещё до того, как она взяла трубку, что это будет Натали.
