Страсть под грифом «секретно»

– Его вина не была доказана, – перебиваю свою любознательную стажерку. – Следствие шло много лет, но доказательную базу так и не удалось собрать. Позднее его избрали представителем в Совет Федерации. Я знаю, что это за семья.

– И всё равно выставили его за дверь? – охает она.

– Люблю острые ощущения, – усмехаюсь.

Надеюсь, Олежке хватит ума оставить меня в покое.

Послав его ко мне, руководитель Бюро будто бы поиздеваться решил. Мог ведь решить проблему самостоятельно, или назначить на вскрытие другого специалиста. Лидочку, например.

Спустя минут десять мы спускаемся с ней на первый этаж и идем прямиком в секционный зал. Проводим за работой несколько часов. Сначала Лида мне ассистирует, под диктовку записывая данные для заключения, а после я помогаю ей провести вскрытие.

Вечером, когда я уже собираюсь отправляться домой – завтра придется дежурить в составе оперативной группы и надо бы отдохнуть, доставляют труп Генрихова. Тот самый, о котором пекся Олежа.

Обычно вскрытия мы проводим в порядке очереди. Никто не бежит с ножом наперевес исполнять свои обязанности. Но этот почивший вызывает у меня интерес.

– Ты остаешься? – с удивлением уточняет Лида.

– Я одним глазком, – подмигнув ей, снимаю куртку и иду за чистым халатом.

На первый взгляд случай кажется вполне стандартным. Множественные ножевые… Да-да, это тот самый мужчина, труп которого незадачливый оперативник отправил в морг до того, как я на место преступления прибыла. Учитывая все казусы, происшедшие с ним – даже везли его, судя по позднему прибытию, через Москву, и повышенный интерес семейства Ястребовых… Заняться им завтра нужно будет внимательнее.

Когда я добираюсь до своего Мерса, на улице уже темно и машин на парковке – раз два и обчелся. Дежурные специалисты, да охрана. Оно и понятно – у большинства сотрудников семьи имеются, зачем им торчать сверхурочно? У нас и так рабочий день не нормирован.

Пока я еду домой, несколько раз мне звонит дед.

Надо же… Несколько месяцев мы с ним не общались.

Что? Уже донесли?

Скинув вызов, размышляю над тем, мог ли его так взбудоражить визит Ястребова? Боится, что я поведу себя неблагоразумно и поведусь на мужика с сомнительной репутацией и тугим кошельком?

Чур меня чур.

Высокомерные, заносчивые типы, считающие, что вместо приветствия все девушки должны без лишних сомнений на колени опускаться перед ними, меня никогда не интересовали. Скорее наоборот, раздражали. И дело не в том, бандит ты, чиновник или уважаемый бизнесмен. Правила приличия едины для всех. Избранных нет. Базовое содержание у всех людей одинаковое, мне ли не знать.

«Елена, ты ведешь себя неразумно» – прилетает сообщение от деда.

Так и вижу, как он писал его, недовольно поджимая губы.

Любимой внучкой меня не назвать. Я, скорее всего, в его понимании – нежелательное последствие. Но так как других кровных наследников у Бориса Макаровича нет, приходится как-то мириться с моим существованием.

Привычным образом оставляю без ответа его приступ родственной ностальгии, а спустя минут десять и вовсе забываю о его послании, потому что дверь в мою квартиру оказывается открытой.

А утром я, совершенно точно, её закрывала.

Глава 4

– Твою мать! Лена, что ты творишь?! – болезненно стонет Никита, хватаясь обеими руками за свой нос, после моего удара. – Ты меня чуть не убила!

Упс! Ошибочка вышла…

Включив, наконец-то, в прихожей свет, смотрю на него пораженно.

На его белоснежную рубашку падает несколько капель крови.

Будем считать – на счастье!

В свое оправдание могу сказать, что не умею разглядывать людей в темноте. Упущение, конечно. Но с ним приходится жить.

– Не утрируй. Ты всего лишь получил промеж глаз рукояткой ствола, – отмахиваюсь от него, а у самой до сих пор сердце где-то в пятках валяется. Это же надо было так меня напугать! До чертиков! – Если бы хотела убить, то убила.

Несмотря на внешнее спокойствие, я до сих пор в шоке. Моя квартира – моя крепость, и чужакам здесь не место.

Чужаки…

Лена, у вас вроде как… отношения!

Проходя вглубь квартиры, бросаю сумочку и ствол на мягкую тумбу для обуви. Сама сажусь рядом, принимаясь разуваться.

А я-то думала: дед в гости нагрянул со своей неизменной свитой. Будь они все неладны.

– Откуда у тебя пистолет? – Ник округлят глаза таким образом, что его брови сходятся на переносице. – Зачем тебе оружие?

– Ты ещё про разрешение спроси! – фыркаю. – Ну что ты как маленький? – смотрю на него выразительно. – Лучше расскажи мне, что ты делаешь в моей квартире? Я не давала тебе дубликат ключей и… не приглашала в гости.

Не грубо ли? Впрочем, плевать!

– Я хотел сделать тебе сюрприз.

Несмотря на боль, он сверкает очаровательной улыбкой. Морщится.

Надо признать, у Никиты действительно фантастическая улыбка. Полгода назад я повелась в том числе на нее.

Я долгое время хладнокровие сохраняла, не хотела никому доверять…

А с ним как-то всё завертелось.

У меня никогда не было таких чутких и внимательных партнеров. Откуда им было взяться, если большинство мужиков едва в обморок не падают, когда узнают, чем я занимаюсь в рабочее время?

– Я заехал в наш любимый ресторан. Купил для нас ужин…

Словно в голову мою пробирается и подтверждает наличие у себя положительных качеств. Откинувшись назад, припадает спиной к стене и долго, выразительно смотрит на меня…

Нужно что-то сказать? Только вот что? То окружение, в котором мне приходилось оказываться раз за разом, сложно было стать высоко чувствительным человеком. Таких на раз два перемалывает суровая реальность.

Ник, не дождавшись моей реакции, продолжает:

– Как оказалось, не зря. У тебя в холодильнике, как и везде по квартире – идеальный порядок. Стерильно, можно сказать, – «это он ещё не знает, что и отпечатки пальцев я раз в неделю со всех поверхностей убираю». – Я даже упаковок от ресторанной еды нигде не нашел. Чем ты питаешься?

– Колбаса, – произношу совершенно серьезно. Поднявшись на ноги, иду в ванную. Ник не отстает.

– Ты серьезно? Я ни за что не поверю, – усмехается, решив, будто я пошутила.

Зря.

– Весьма опрометчиво, – ловлю его взгляд в отражении. Он стоит за спиной, наблюдая за мной, пока я мою руки. – В моем, как ты выразился, стерильном холодильнике лежит несколько упаковок сырокопченых колбасок. Этого достаточно.

– Девочки не должны так питаться.

– Девочки, как и мальчики, никому ничего не должны. Люди живут для того, чтобы удовольствие получать от каждого дня, а не для того, чтобы соответствовать чьим-то непомерным ожиданиям, – резко развернувшись, заглядываю ему в глаза. – Жизнь может оборваться в любую минуту. Утром ты собираешься с ребенком идти в парк аттракционов, а вечером тебя уже нет. И плевать всем хотелось, ел ты на завтрак колбасу или паровой омлет.

Я далеко не легкий человек. В арсенале моих тараканов, возможно, и термоядерное оружие имеется. Странно, что Никита, осведомленный об этом, до сих пор не сбежал.

По пути домой я размышляла над тем, зачем руководство столкнуло меня с Ястребовым. И теперь мне кажется, что кто-то за счет меня решил набить себе цену.

Основной отмыв денег идет через периферию. До Москвы бабло уже доходит в более – менее чистеньком виде. Там ведь куда ни плюнь – элита.

Разве могут привилегированные небожители теневыми схемами заниматься? Конечно же, нет! Боже упаси…

Дед – отец моей мамы, не хотел, чтобы я убиралась за пределы МКАД, потому что с моей принципиальностью здесь трудно выжить, особенно в долгосрочной перспективе.

Мало ли что. Как он потом своим товарищам в глаза смотреть будет?

Для человека, долгое время несшего ответственность за внешнюю разведку страны, а после возглавившего новое засекреченное ведомство, целью которого является борьба с организованной преступностью, как на территории страны, так и за ее пределами, репутация – это всё.

Недосмотри за непутевой внучкой – и всё. Подчиненные тебя засмеют.

Пока я принимаю душ и переодеваюсь в легкий хлопковый костюм, Ник на стол накрывает.

Я уже собираюсь за стол сесть, когда мой телефон начинает звонить где-то в прихожей.

– Не бери, – стонет Никита.

– Похоже, эта фраза скоро станет твоею коронной, – смеюсь, видя, как он психует.

– Позвонить, черт, больше некому?

– Можно подумать, ты сам никогда ночью на пустырь не выезжал, – кричу, уже отправившись на поиски мобильника.

– Я следователь! И мужик!

Мой смех становится громче.

Фу! Гендерным шовинизмом запахло!

Спустя пять минут я уже залезаю в удобный спортивный костюм.

– Бдл! Лен, – Никита психует. – Давая тебя отвезу хотя бы?

– Ты задался целью всех посвятить в нашу личную жизнь?

Мужики – жуткие сплетки, его же дружки первые нам косточки перемоют!

– Ночь на дворе, – хмурится он.

– Так у меня есть, чем отбиться, – стреляю глазами на ствол.

Ник закатывает глаза.

– Ты просто невыносима!

– Это точно и поэтому… Выметайся, – бодро произношу.

– Ты о чем?

– Думаешь, я тебя оставлю одного в своей квартире? Ну уж нет. Вернусь, а тут уже полно твоих вещей будет – зубная щетка, носки с трусами раскиданы.

– Нет, я всё же поеду с тобой.

Глава 5

– Лен, подожди, – обхватив мое запястье и крепко его сжав, Никита не дает возможности выбраться из машины. – Я поговорить хотел.

Пытаюсь вспомнить, зачем я согласилась на совместную поездку? Неосмотрительный шаг. Мало того что нас могут вместе увидеть и тогда от сплетен будет не отмыться, так ещё и задержусь… Для меня это стресс. Пунктуальность – моё всё.

Оказывается, отношения – это ещё то испытание. С одной стороны, я всё же переживаю о том, что моя привычная холодность может оттолкнуть Никиту. А с другой… Открыться, значит проявить слабость.

«Фу, Лена, ты начинаешь рассуждать, как Михаил Семенович! Дожили!» – даю себе воображаемый подзатыльник.

– Ты серьезно? – усмехаюсь. – Я тороплюсь. Мне топать ещё минут пять.

Я специально попросила его высадить меня в соседнем дворе, чтобы не светиться перед коллегами. Конспирация, блин. Будь она неладна. Нужно было искать себе мужика, с которым мы бы не пересекались на работе.

– Я тебя провожу. Только давай сначала поговорим.

Начинается…

А чего по дороге молчал, будто бы язык отморозил?

– У тебя есть две минуты, – произношу, устраиваясь поудобнее. – Начинай.

Кузнецов смеется.

– И в кого ты деловая такая?

Ох, а вот этого тебе лучше не знать.

– Ник, я действительно тороплюсь. Если дело не срочное, давай пообщаемся позже?

Он неожиданно психует. Ударяет свободной ладонью по рулю, чем вызывает истошный звуковой сигнал. Чертыхается.

– Да когда?! Ты занята постоянно. Это ненормально, тебе не кажется?!

Смотрю на него удивленно. В салоне царит полумрак, но я замечаю, как от напряжения черты его лица заострились. Реально психует?

Признаться, не понимаю, что происходит.

Он ведет себя странно.

– Во-первых, со мной не нужно разговаривать в подобном тоне. Во-вторых, что с тобой случилось, да ещё и так внезапно? Ты сегодня сам не свой. Сначала вломился в мою квартиру, – делаю мысленную пометку обсудить с ним этот инцидент позже ещё раз. Мне такие сюрпризы не по душе. – А теперь намекаешь, что мне работу стоит сменить?

– Вот! Видишь? Ты сама всё понимаешь, – хватка на моем запястье становится стальной. Сдавив так, что вырваться шансов нет, он поглаживает кожу подушечкой большого пальца. – Мне хочется предложить тебе съехаться, но какой в этом смысл, если ты постоянно пропадаешь в морге!

Я даже не знаю, что меня удивляет больше, его желание сделать новый, очень серьезный шаг в наших отношениях или то, как резко и непонятно зачем Никита решил начать мной манипулировать.

Надо ли говорить, что я подобные выходки не люблю?!

Плавали, знаем.

Дед тоже по ушам мне катался. С грустью в глазах заверял, что я очень на маму свою похожа, а она в свою была его копией. Глядя в глаза, клялся, мол, очень жалеет о том, что грубо с ней поступил, раскаивался. На деле же все эти речи были не чем иным, как попыткой незаметно повлиять на меня, подстроить под свое виденье мира.