скачать книгу бесплатно
Но Грант, прикрыв на мгновение глаза, приступил к выполнению своей задачи. Баронесса, блестя глазами и сверкая зубами, впитывала каждое слово. Потом она протянула с мольбой руку и прошептала:
– Извините! Прошу меня простить. Но пропустить это – большая потеря для моего мужа. Я его зову.
Что она и сделала. Ее голос мог бы принадлежать самой Брунгильде[24 - Вероятно, имеется в виду, что для исполнения партии Валькирии Брунгильды в операх Рихарда Вагнера певице требуется мощный голос.]. Барон без промедления проворно спустился вниз и, подчиняясь поднесенному к губам пальцу жены, немедленно приготовился слушать.
Грант поймал взгляд Софи, нахмурился, прикрыл на секунду глаза и прерывающимся голосом стал рассказывать о культе бога Митры. Это была, начал он, необычайно благородная религия, которая продолжала существовать, в буквальном смысле слова, под землей, когда другие языческие формы поклонения попали в христианском Риме под запрет.
– Бог Митра, – продолжал Грант, пусть и используя поначалу формальные фразы из путеводителя, но обращаясь настолько прямо к Софи, словно они были здесь одни, – бог Митра родился из скалы. Ему поклонялись во многих частях Древнего мира, включая Англию, и он, помимо всего, являлся и богом света. Отсюда его связь с Аполлоном, который приказал ему убить быка, бывшего символом плодородия. В этом ему помогали собака и змея, а вот скорпион обманул его и пролил бычью кровь, из которой было создано все живое. И таким образом человечество познакомилось со злом.
– Еще одно изгнание из рая? – спросила Софи.
– Вроде того. Странно, правда? Как будто чьи-то пальцы вслепую создают какую-то непостижимую базовую конструкцию.
– Проклятие человечества! – провозгласил майор Свит.
Он незамеченным воссоединился с группой и напугал их этой вспышкой.
– Религии, – заявил он, – вздор! Все они! Негодяи!
– Вы так считаете? – спокойно спросил Грант. – В целом Митра кажется не таким уж плохим. Его культ был мягким для того времени. Ему поклонялись в форме мистерии, и адепты проходили семь степеней посвящения. Процедура была сложной. Они проходили испытание ритуальным очищением, длительным воздержанием и суровейшими лишениями. Женщины в этом участия не принимали. Вам не разрешили бы, – обратился он к Софи, – войти сюда, а тем более прикоснуться к алтарю. Пройдите и посмотрите на него.
– После ваших слов мне кажется, что не стоит.
– Ах, нет! – воскликнула баронесса. – Мы не должны поддаваться суевериям, мисс Джейсон. Давайте посмотрим, потому что он очень красив, видите, и крайне интересен.
Алтарь располагался на полпути в глубь святилища. Заклание быка действительно было с большим искусством вырезано на передней стенке алтаря, а апофеоз Митры, которому помогает Аполлон, – на другой.
К явному ужасу Гранта, барон Ван дер Вегель извлек из своей объемистой полотняной сумки экземпляр «Саймона».
– Мы снова должны, – объявил он, – услышать этот замечательный отрывок. Вот, мистер Грант, книга. Неужели автор не прочтет для нас? Как этот англичанин Саймон обнаруживает в себе некий эквивалент силы Митры. Да?
– Ах, нет! – воскликнул Грант. – Пожалуйста! – Он быстро окинул взглядом группу из пяти слушателей и даже оглянулся, будто бы желая убедиться, что больше никого нет. – Я так не договаривался, – сказал он. – Правда. – И Аллейн увидел, что он покраснел. – В любом случае, – продолжал Грант, – читаю я отвратительно. Пойдемте посмотрим на самого Митру.
И в дальнем конце помещения, в гроте, стоял этот бог, родившийся из каменной утробы: пухловатый крепыш во фригийском колпаке поверх длинных кудрей – ни ребенок, ни мужчина.
– Ему ведь приносили жертвы? – спросил Аллейн. – Здесь.
– Разумеется. На алтаре, – быстро сказал Грант. – Только представьте себе! Все залито светом факелов, и свет отражается от этих каменных скамей, мерцает на лицах посвященных, изнуренных и бледных после суровых испытаний. От огня на алтаре поднимается колышущийся столб жара, тащат жертвенного быка, возможно, слышно, как он ревет в переходах. Знаете, здесь есть проход, идущий вокруг этого помещения. Бык, вероятно, появляется из дверей позади Митры. Возможно, он украшен цветочными гирляндами. Служители втаскивают его внутрь, и жрец его принимает. Быку задирают голову, выставляют горло, и нож погружается в него. Запах свежей крови и вонь горящего приношения наполняют святилище. Полагаю, под пение гимнов.
– Вы дали нам понять, – сухо проговорила Софи, – что культ Митры был чрезвычайно благородной и, как вы сказали, мягкой религией.
– Он был высокоморальным и сравнительно мягким. Преданность и верность считались высшими добродетелями. Жертвоприношение являлось необходимой составляющей.
– Все то же самое, – предсказуемо заявил майор Свит, – за всей этой чепухой. Жертвоприношение. Кровь. Плоть. Каннибализм. Больше утонченности в одном, больше жестокости в другом. А по сути одно и то же.
– Вам не кажется, – спокойно ввернул Аллейн, – что это похоже на попытку наугад раскритиковать некую фундаментальную истину?
– Единственная фундаментальная истина, на которую это похоже: люди – хищники! – торжествующе прокричал майор. И закудахтал, то есть засмеялся, как поняли присутствующие.
– Как жаль, – сказал барон Ван дер Вегель, – что леди Брейсли и мистер Дорн ничего этого не слышат. А где же мистер Мейлер?
– Вы его не видели? – спросил у майора Свита Аллейн.
– Я – нет. Я отвел ее в… как вы это называете? Сад? Внутренний двор?
– Атриум?
– Да как угодно. Посадил на скамейку. Ей это не очень-то понравилось, но тем не менее… Глупая баба.
– А молодой Дорн? – поинтересовался Аллейн.
– Я его не видал. Мерзкий тип.
– А Мейлер?
– Нет. Чертовски небрежное обслуживание, я бы сказал. Что нам теперь делать?
– Насколько я понимаю, – произнес Грант с независимым видом, – предполагалось, что вам, возможно, захочется несколько минут погулять здесь самостоятельно. Мы можем снова собраться здесь или, если вы предпочитаете, то наверху. Я побуду здесь десять минут на тот случай, если у вас возникнут какие-то вопросы, а потом поднимусь и буду ждать в атриуме. Наверное, мы встретимся по пути наверх, и в любом случае вы не заблудитесь. Здесь повсюду висят указатели «выход». Уверен, Мейлер…
Он осекся. Кто-то спускался по железной лестнице.
– А вот и он, – сказал Грант.
Но это был всего лишь Кеннет Дорн.
Судя по шуму, он спешил и появился стремительно, но когда вышел из тени и увидел остальных, то сначала остановился, а потом, сгорбившись, двинулся к ним. В руке у него болталась камера. Софи бросилось в глаза, что он был как-то неестественно умиротворен и спокоен.
– Хэлло, – проговорил он. – Где моя тетя?
Грант проинформировал его. Тот произнес: «О боже!» и захихикал.
– Не лучше ли вам на нее взглянуть, – предложил майор Свит.
– Что?
– На вашу тетю. Она наверху, в саду.
– Пусть она процветает, – усмехнулся Кеннет, – как вечнозеленый кедр, дорогой майор.
Майор Свит пару секунд размышлял над его высказыванием.
– Даже не нахожу слов, – проговорил он наконец.
– Что ж, – откликнулся Кеннет, – слава Богу за это.
Возникло нечто вроде патовой ситуации.
Ее нарушили Ван дер Вегели. Они, как явствовало из их возбужденных объяснений, так сильно надеялись (ах, так сильно, вставила баронесса), что мистера Гранта удастся убедить прочесть вслух отрывок про Митру из «Саймона» в обстановке, подарившей ему вдохновение. С этой целью они, как все видели, захватили свою книгу – неужели хотя бы получить автограф это слишком много? Они как нельзя лучше понимают знаменитую англосаксонскую сдержанность. Но в конце концов, содержание буклета – о, они не настаивают на буквальном понимании – дало им основание полагать, что…
Они то вдвоем, то попеременно продолжали свои упреки в том же духе, и видно было даже в полумраке, как все больше краснеет Грант. Наконец он беспомощно повернулся к Софи, которая пробормотала: «Может, лучше прочесть?» – и до странности обрадовалась, когда он сразу же сказал, обращаясь ко всем сразу:
– Если вы действительно хотите, то конечно. Я не хотел показаться нелюбезным. Просто я почувствую себя таким болваном.
Ван дер Вегели разразились довольным смехом, а барону пришла на ум более экстравагантная фантазия. Они сфотографируются; в центре группы встанет Грант, читая вслух. На заднем плане бог Митра собственной персоной будет надзирать за работой, на которую он же и вдохновил. Этот необычный вариант викторианской групповой фотографии принялись воплощать после игривого спора между Ван дер Вегелями о том, кто будет играть активную, а кто – пассивную роль. Наконец они согласились, что первый снимок сделает баронесса, и она с восторгом принялась за дело. Несчастного Гранта, с раскрытой книгой, поместили на небольшой каменный выступ слева от Митры. С одной стороны поставили Аллейна, с другой – Софи, которую начал разбирать смех. Позади Софи встал майор Свит, а за спиной Аллейна – Кеннет Дорн.
– А ты, Геррит, мой дорогой, – велела мужу баронесса, – из-за своих размеров, да, в заднем ряду?
– Потом мы поменяемся местами, – настаивал он.
– Да.
– И все сосредотачиваются на открытой странице.
– Ах. Да. Так.
Постоянно непредсказуемый майор Свит подошел к делу серьезно.
– Как, – возразил он, – мы сможем сосредоточиться на чем-то, чего почти не видим?
И действительно, подмечено было верно. Голова маленького божка, как и алтарь и все другие фигуры в этом помещении, грамотно подсвечивалась из скрытой ниши, но окружающее пространство было погружено в глубокую тень, тем более то место, где расположилась группа. Ван дер Вегели объяснили, что вспышка все осветит. Они очень хотели, чтобы и сам бог был включен в их группу, и по этой причине небольшую постановку можно извинить. Смущение Гранта стало настолько очевидным, что Аллейн и Софи одновременно, но не сговариваясь, решили привнести в происходящее ноту высокой комедии.
– Понятно, – внезапно заговорил Аллейн. – Даже если мы ее и не видим, мы все смотрим в книгу? Вполне логично. И я полагаю, что мистер Грант помнит этот отрывок наизусть. Возможно, он сможет пересказать его для нас в темноте.
– Ничего подобного я делать не стану, черт возьми, – тепло отозвался Грант.
Баронесса же объяснила, что потом они перейдут в более освещенное место, и тогда Грант без отговорок прочтет соответствующий отрывок. А пока, повторила она, не могли бы все присутствующие сосредоточиться на почти неразличимой странице? Покатываясь в темноте со смеху, группа все же собралась.
– Мне кажется, было бы неплохо, – предложил Аллейн, – если бы мисс Джейсон указывала на отрывок в книге, а я положил бы руку на плечо автору, который изъявляет готовность его прочесть?
– Какое хорошее предложение! – поддержала его Софи. – А майор Свит мог бы наклониться с другой стороны.
– Охотно, буду рад, – с готовностью отозвался майор и действительно очень близко наклонился к Софи. – Чертовски славная мысль, по-моему, – просипел он ей на ухо.
– Это напоминает, – сказал Аллейн, – сцену, в которой Чехов читает пьесу Станиславскому и актерам Московского художественного театра.
Данное замечание удостоилось громких аплодисментов баронессы. Софи и Аллейн обступили Гранта.
– Вы еще за это поплатитесь, – процедил тот сквозь зубы. – Оба.
– В книгу, в книгу, все смотрим в книгу! – весело пропела баронесса. – Никому не двигаться! Геррит, ты должен чуть отступить назад, и мистер Дорн, вы здесь?
– О боже, да, я здесь.
– Хорошо. Итак, все готовы. Замрите, пожалуйста. Снимаю!
Камера щелкнула, но тьма не рассеялась. Баронесса, которая, без сомнения, крепко ругнулась на своем родном языке, теперь обрушилась с упреками на мужа:
– Что я тебе говорила, дорокой! Эти местные ланпочки бесполезны. Нет! Не отвечай. Не шевелись. У меня в кармане есть запасная. Никто не шевелиться и не разговаривать. Я ее нахожу.
Софи хихикнула. Майор Свит немедленно схватил ее за талию.
– Поделом же вам, – прошептал Грант Софи. Данный маневр не укрылся от его внимания.
Где-то неподалеку, но за митреумом, раздался звук, такой же, как все звуки в этом пространстве, искаженный эхом и похожий на пронзительный голос.
Последовала почти невыносимая тишина, нарушенная через какое-то время отдаленным глухим ударом, как будто захлопнули тяжелую дверь. Баронесса возилась с камерой и бормотала. Кеннет отделился от группы и со вспышкой сфотографировал статую бога. Его заставили вернуться на место, и наконец-то баронесса подготовилась.
– Пожалуйста. Прошу. Внимание. Замрите, пожалуйста. Снова – снимаю.
На сей раз свет вспыхнул, все ослепли, баронесса разразилась громкими возгласами удовлетворения и настояла на том, чтобы сделать еще два снимка. Невзирая на нарастающее нетерпение, затем произвели замену – баронесса заняла место мужа и нависла над майором Свитом, как первобытная богиня плодородия. Барону с его вспышкой повезло больше, и все благополучно завершилось.
– Хотя, – заметил барон, – было бы неплохо включить и нашего чичероне, не так ли?
– Должен сказать, он не торопится, – пророкотал майор Свит. – Чертовски странное поведение, если хотите знать мое мнение.
Но Кеннет предположил, что Себастьян Мейлер, возможно, составляет компанию его тетке в атриуме, и обратился к Гранту:
– В конце концов, он ведь оставил за старшего вас, разве нет?
Под давлением Ван дер Вегелей Грант перешел теперь в освещенное место и, всячески демонстрируя крайнее нежелание, прочел этой чрезвычайно пестрой аудитории отрывок из «Саймона», посвященный митраистскому культу. Читал он быстро и плохо и без всякого выражения, но кое-что из характера его произведения сохранилось даже при таком отношении.
– «…Ничего не изменилось. Коренастый божок во фригийском колпаке, похожие на сахарную глазурь локоны, обломанные руки и фаллос, торчащий из недр его каменного женоподобного тела. Кто-то назвал бы его довольно вульгарным божком, но в его присутствии жирные маленькие уши Саймона полнились беззвучным ревом жертвенного быка, в горле и в глубине носа воняло кровью, которая девятнадцать веков назад бурлила на раскаленном добела камне, а глаза слезились от густого дыма, поднимавшегося от горящих внутренностей. Он трепетал и был несказанно доволен».
Отрывистое чтение продолжалось до конца соответствующего отрывка. Грант с шумом захлопнул книгу, отдал, явно стремясь от нее избавиться, баронессе и ссутулился, защищаясь от обязательного бормотания аудитории. Постепенно наступило неловкое молчание.
Софи чувствовала себя подавленной. Впервые на нее навалился приступ клаустрофобии. Потолок показался ниже, стены ближе, помещения за ними гораздо тише, словно группу бросили, заточили на такой глубине под землей. «Я в два счета могу рвануть отсюда, как леди Брейсли», – подумала девушка.
Грант повторил свое предложение: другие могут побродить здесь, а сам он на десять минут останется в митреуме на тот случай, если кто-то предпочтет присоединиться к нему до возвращения в верхний мир. Он напомнил им о боковых выходах и выходе в конце, которые ведут и в круговой коридор, и в инсулу.
Кеннет Дорн сказал, что он пойдет наверх взглянуть на тетку. Он казался еще более расслабленным и то и дело смеялся без видимой причины.
– Вы восхити-и-ительно читали, – пропел он Гранту, улыбаясь во весь рот. – Обожаю вашего Саймона. – Развязно рассмеялся и удалился через главный вход.
Майор Свит заявил, что осмотрится тут еще немного и присоединится к ним наверху.
– Я недоволен Мейлером, – заявил он. – Возмутительное поведение. – Затем уставился на Софи и предположил: – Не собираетесь ли тут прогуляться?
– Я, наверное, побуду на месте, – ответила она. Ей совсем не улыбалось бродить в сумрачном святилище Митры с майором.
Аллейн сказал, что тоже сам вернется, а Ван дер Вегели, фотографировавшие друг друга на фоне алтаря-жертвенника, решили примкнуть к нему, и он, подумала Софи, не очень-то этому обрадовался.
Майор Свит вышел через одну из боковых дверей. Аллейн исчез в проходе, позади бога, с энтузиазмом преследуемый Ван дер Вегелями. Где-то вдалеке послышались их восклицания. Потом голоса их замерли, и не осталось других звуков, представилось Софи, кроме холодного бормотания подземного потока.
– Идите сядьте, – предложил Грант.
Софи села рядом с ним на каменную скамью.
– Вы немного подавлены? – спросил он.
